One Love, Two Mouths

Марк сдерживает стон, вырывающийся из его горла, лёгкая дрожь пробегает по его расслабленному телу. Он с трудом открывает один глаз и видит, что его одеяло было жестоко сорвано с него, оставляя его беззащитным перед похолодавшим воздухом Лос-Анджелеса. Он поворачивает голову, глядя на парня, лежащего рядом, завернувшегося в украденное у Марка тепло. У него перехватывает дыхание, усталые глаза фокусируются на прекрасном зрелище перед ним. Это то, что он хотел бы видеть каждое утро, просыпаясь. Итан лежит рядом с ним, его лицо выглядит мягким и расслабленным, когда он спит, тихо сопя, его губы приоткрыты. Марк нежно ведёт пальцем вниз по его носу, уголки его собственных губ дёргаются вверх, когда он видит, как Итан морщится. Он довольно мычит, несмотря на прохладный воздух, коснувшийся его. Марк аккуратно ослабляет мёртвую хватку Итана на одеяле, отчаянно пытаясь не разбудить его. Он успешно тянет одеяло назад, не отводя взгляда, когда приближается к нему с восхитительным, ликующим блеском в глазах. Он приближается, чувствуя тепло, исходящее от голого торса Итана, перед тем, как обхватывает его своей холодной рукой. Он притягивает его к своей такой же холодной груди, получая на это перепуганный вздох Итана, перед тем, как почувствовать тёплые руки на своем теле. — Холодно! — хнычет Итан, пытаясь выбраться из хватки Марка, его голос хриплый ото сна. — Хм, может быть, если бы некий вор одеял не украл моё ночью, было бы не так холодно, — недовольно говорит Марк серьёзным и низким голосом. Итан стонет и утыкается лицом в постепенно согревающуюся грудь Марка, оставляя там лёгкий поцелуй. Марк не может сдержать умиляющуюся улыбку, поселившуюся на его губах. Его правая рука поднимается, зарываясь во взъерошенные волосы Итана. — Всё честно, ты делишься со мной теплом, воришка. — Заткнись, идиот, — фыркает Итан возле него, приятное тепло его дыхания снова вызывает мурашки, но уже по абсолютно другой причине. — Можно мне поцелуй? — Нет, отсоси. Марк смеётся, беря свободной рукой подбородок Итана, и оставляя её там даже после того, как Итан поднимает голову. Ладонь прижимается к его гладкой коже, большим пальцем нежно поглаживая линию челюсти. — Оу, могу отсосать кое-что ещё, — добавляет Марк, делая акцент на последних словах. Итан не может сдержать лёгкую волну возбуждения, проходящую по его телу, живот сводит тёплым чувством от этой мысли. — Утренний секс? — кивает Итан, притворяясь, что обдумывает эту идею. — Окей, я согласен. Марк закатывает глаза, а потом перекатывается так, чтобы Итан оказался снизу, а он сам навис над ним. — Мы уже делали это несколько раз, придурок. Итан тянет руку к груди Марка, нежно проводя по ней, скользя пальцами к соску. — Да, Папочка, обзывай меня! — продолжает Итан наигранно высоким голосом, драматично запрокидывая голову. — О да! Марк оборачивает его кривляния в свою пользу, оставляя поцелуй на его обнажённой шее, а потом ещё один рядом. Он позволяет себе коснуться зубами второго, легко кусая. Итан издаёт прерывистый выдох, оставляя голову в этом положении, чтобы Марк мог продолжить. Марк усмехается, кусая уже смелее, пока целует и оставляет отметки на ключицах Итана. Тот довольно мычит, поднимая голову, чтобы увидеть, как Марк медленно спускается поцелуями по его груди, останавливаясь, чтобы уделить внимание соскам. Его язык ласкает каждый, прежде чем нежно прикусить. — Помнишь, когда ты сказал, что не понимаешь смысл засосов? Марк останавливается, заманчиво зависая прямо над резинкой боксёров Итана. — Да, и как же нагло я тогда врал, — он улыбается, широко и по-акульи. — На тебе было столько засосов в тот день. Итан играет бровями: — Ага, у тебя какая-то необыкновенная одержимость моими бёдрами. Не можешь удержаться от того, чтобы оставить побольше следов на них. Марк, будучи собой, воспринимает это как вызов, вскидывая брови и намеренно пропуская постепенно растущую выпуклость в белье Итана. Это вызывает плаксивый стон, который становится только громче, когда Марк с наслаждением вонзает зубы во внутреннюю часть его бедра. В ответ на это тело Итана вскидывается и выгибается, что только вызывает у Марка игривую ухмылку. — Не притворяйся, что только мне это нравится. Итан закатывает глаза, но розовый румянец на его щеках и тяжёлые вздохи, срывающиеся с его искусанных губ, говорят сами за себя. Марк просто ухмыляется, продолжая оставлять своим грешным ртом острые укусы и нежные поцелуи на внутренней стороне бёдер Итана. Он продолжает до тех пор, пока Итан под ним не превращается в изнемождённую и задыхающуюся катастрофу, сжаливаясь над ним только когда видит начинающие появляться слёзы в уголках глаз. Он подцепляет пальцами резинку синих боксёров Итана, устраивая шоу из того, как медленно тянет их вниз. Итан вскидывает бёдра, отчаяние в его движениях становится очевидным. Наконец его член освобождается, покрасневший и возбуждённый, влажный от смазки на кончике. Рот Марка наполняется слюной от одного только вида, но облегчённое хныканье Итана заставляет вырваться стон из его горла. Он видит, как Итан следит взглядом за его движениями, довольный тем, что даже лёгкое дуновение воздуха может заставить его скулить. Он плотно обхватывает губами только головку, крепко держа руками бёдра Итана, пресекая его попытки полностью погрузиться во влажное тепло. Он даёт себе просто почувствовать его вкус, лёгкий солоноватый привкус оседает на рецепторах. Это похоже на зависимость. Когда его рот наполняется, он медленно позволяет члену проскользнуть дальше, расслабляя горло, пока не чувствует, как кончик прижимается к нему. Он поднимает взгляд и видит, что голова Итана откинута назад, он стонет и поскуливает, пока наблюдает за тем, как Марк быстро поднимается и опускается на нём. Он задаёт чёткий ритм, наслаждаясь жаром в задней части горла. Ослабляет хватку на бёдрах Итана, позволяя ему свободно толкаться в свой рот, беспорядочно и исступлённо, в погоне за разрядкой. Марк отстраняется, когда движения бёдер становятся совсем хаотичными, его губы соскальзывают, что вызывает у Итана безумный разочарованный стон. Марк подтягивается к нему, прижимаясь губами к его губам, заглушая каждый тихий всхлип, вырывающийся из его рта. Когда он возвращается назад, он не может сдержать улыбку от захватывающего дыхание вида перед ним. Итан на грани, он выглядит таким выебанным, дорожки слёз струятся по его горящим щекам, а губы красные и опухшие от укусов и поцелуев. Ему приходится сдержать дрожь, пронзающую всё тело, когда этот прелестный карий взгляд падает на него, умоляя Марка трахнуть его. Абсолютно его уничтожить. Это именно то, что он планирует сделать. Он спускается обратно, прежде чем решить полностью слезть с кровати. Он слышит испуганное всхлипывание Итана, и его сердце наполняется гордостью, видя, какую реакцию он у него вызывает. Марк оборачивается, слегка успокаивая его, а потом тянется к его правой ноге. Он подтягивает Итана к краю кровати и нависает над ним. Итан зажмуривает глаза, громкий звук — полувсхлип-полустон — срывается с его приоткрытых губ. Марк пытается сдержать самодовольную улыбку, когда опускается на колени перед ним, видя, как Итан инстинктивно раздвигает ноги для него. Он ухмыляется, подхватывая его бёдра и приподнимая их, раскрывая Итана полностью. Он чувствует, как тело Итана пронзает дрожь под его пальцами, чувствует, как он дрожит в предвкушении. Его собственное сердце бешено бьётся, тело горит изнутри от возбуждения. Он облизывает свои губы, хищно глядя на маленькую припухшую дырочку перед ним. Он наклоняется, оставляя лёгкий словно пёрышко поцелуй, мягкий и нежный. Некий жест любви. Марк подаётся вперёд, губы, язык и слюна работают вместе, пока он абсолютно наслаждается действием. Его жадные пальцы присоединяются, недовольные тем, что только рот получает всё удовольствие. Он стонет, прижимаясь к коже Итана, пока его пальцы помогают языку легче проскальзывать внутрь. Медленно и аккуратно растягивать Итана своим языком и пальцами — Марк любит эту часть процесса больше всех. Итан тоже не стесняется во время процесса, его рот раскрыт, и он позволяет себе быть услышанным. Его бёдра дёргаются и подаются назад, пытаясь насадиться сильнее и глубже, и надеясь, что пальцы Марка скользнут внутрь под тем самым углом. Марк специально держит свои пальцы подальше от того, что — он знает — Итан по-настоящему хочет. Ему нравится дразнить его, пока он не начнёт просить и умолять Марка о большем. Ему доставляет удовольствие мучить Итана, пока он не превратится в просто отчаянное тело под ним, стонущее и плачущее, хотящее чего-нибудь, чего угодно, что заставило бы его кончить. Это медленный процесс, один из тех, в котором Марк не спешит, в основном, потому что он ему так нравится. Он мог бы часами отлизывать Итану, он мог бы умереть счастливым между этих прекрасных ног. Хотя, что ещё более важно, он не жалеет времени, чтобы растянуть своего любимого полностью, потому что он никогда не хочет сделать Итану больно, никогда не хочет по-настоящему навредить ему. Итан едва не теряет рассудок, исступлённо насаживаясь на его пальцы, но для Марка — чистейшее удовольствие видеть, как хорошо он заботится о своём мальчике. Только когда он решает, что Итан достаточно растянут, он отстраняется, медленно убирая пальцы. Итан, несмотря на все свои мольбы быть заполненным чем-то больше и лучше, чем пальцы Марка, скулит и пытается тянуться за ними. Он вскидывает бёдра, сжимая их, прежде чем издать тихий всхлип, только слегка успокоенный похвалой и нежными словами Марка. — Ты так хорошо справляешься, малыш, — тихо шепчет он в дрожащие бёдра Итана, его руки заняты выдавливанием щедрого количества смазки на свой член. Он немного привстаёт, чтобы найти нужный угол. — Солнце, посмотри на меня, — он прижимает головку к его подготовленному входу. — Малыш, можешь посмотреть на меня? Он ждёт, пока Итан успокоится, смотря, как его покрасневшая и вспотевшая грудь вздымается с каждым тяжёлым вдохом. Он понимает, почему Итан такой возбуждённый и разгорячённый, в последнее время они оба были слишком заняты работой и другими делами, чтобы найти время друг для друга. Его собственное сердце бьётся в сумасшедшем темпе, его лёгкие болят от усилий, которые он прикладывает, чтобы просто не погрузиться одним движением в узкое и влажное тепло, ждущее его. Итан поворачивает к нему своё заплаканное лицо, у него стеклянный взгляд и тяжёлые веки. Марк наклоняется над ним, используя остатки своего самообладания, чтобы медленно войти в Итана, его челюсть расслабляется в процессе. Голос Итана срывается, когда он запрокидывает голову, глаза плотно зажмуриваются. Марк останавливается, он на полпути к такому желанному облегчению, его левая рука, на которую он опирается, рядом с головой Итана. Правая тянется к челюсти Итана, чтобы сжать её и повернуть его лицом к себе. — Итан, я сказал, смотри на меня. Итан всхлипывает в ответ, приоткрывая глаза достаточно, чтобы удерживать взгляд Марка. Тогда, и только тогда, когда глаза Итана зафиксированы на нём, он входит до конца. Быть внутри Итана полностью — как глоток свежего воздуха после долгого пребывания под водой. Словно он блуждал по пустыне несколько дней, а сейчас наконец сделал свой первый глоток блаженной воды. Это ощущается правильным. Будто так и должно быть. Он прерывисто выдыхает, когда подаётся назад, его собственные глаза почти закрываются, и он толкается обратно. Каждый медленный толчок — восхитительная пытка. Марк разрывает зрительный контакт, чтобы посмотреть, как их тела соединяются. Он, словно загипнотизированный, наблюдает, как тело Итана принимает его полностью, легко и без усилий. Он едва сдерживает стон, когда осознаёт, что бёдра Итана подаются ему навстречу, отчаянно пытаясь насадиться глубже. Хватка на челюсти перемещается на руку Итана, их пальцы переплетаются, пока Марк продолжает свой медленный, ритмичный темп. Он тянет его руку вниз, между их тел, туда, где они встречаются. Он устраивает его руку так, чтобы он мог чувствовать, где они встречаются. Стоны Итана прерываются его собственным всхлипом, его живот напрягается, когда он изгибается, чтобы прижать пальцы ближе, чтобы почувствовать, как они двигаются вместе. Марк чувствует, как балансирует на краю пропасти блаженства, как его зубы сжимаются, когда он напрягает челюсть. Его брови сходятся на переносице, когда он напряжённо втягивает воздух. Он убирает руку Итана, который неохотно её отпускает, издавая отчаянное мычание. Потом помогает ему обхватить себя руками за шею, его голос мягкий, он тяжело дышит и ускоряет темп, попадая прямо по простате. Итан хватается за его плечи, широко раскрыв глаза, его стоны и всхлипы прерывают друг друга, не успевая полностью вырваться. Его рот открыт, слюна ниточками стекает из уголков, пока он задыхается, из последних сил вцепляясь в спину Марка, царапая ногтями кожу в попытке найти опору. Марк почти уверен, что останутся следы. И ему это безумно нравится. — Посмотри на меня, милый. Хочу видеть тебя, когда ты кончаешь. Как только взгляды Итана и Марка встречаются, он начинает толкаться быстрее и сильнее, заставляя Итана сорваться на крик. Он кончает, без рук, выкрикивая имя Марка и прогибаясь в спине. Марк чувствует, что он на грани, следуя за Итаном всего через несколько секунд, пока тот сжимается вокруг него, доводя его до конца. Его руки дрожат, когда он держится и ждёт, пока сможет осторожно выйти из Итана, успокаивая и заглушая всхлип, вырывающийся из его охрипшего горла. Он оставляет нежные поцелуи на его потном лбу, щеках и закрытых веках. — Ты так хорошо справился, малыш. Ты прекрасный. Ты — мой мир. Я люблю тебя, — ласково бормочет он, его голос тихий и мягкий. — Господи, я так сильно люблю тебя. Он смотрит, как глаза Итана открываются, ресницы трепещут, и совершенно тает от усталой улыбки на его красных, искусанных губах. — Я тоже люблю тебя. Он тоже звучит абсолютно вымотанным, голос сорванный, он смотрит на Марка, и любовь в его прекрасных глазах заставляет сердце Марка биться в безумном ритме. Он никогда не был так влюблён, он никогда раньше не чувствовал такой идеальной совместимости и полной безопасности с другим человеком. Он никогда не чувствовал себя таким любимым. Марк прокашливается, пытаясь смахнуть непрошеные слёзы из уголков глаз. — Я сейчас вернусь, милый, — нежно говорит он, видя, что глаза Итана уже начинают закрываться. — Я просто принесу тёплое полотенце, чтобы протереть тебя. Он смотрит на то, как Итан кивает, но замечает его слегка дёрнувшиеся губы, словно он собирается дуться. Он не может сдержать смешок, когда встаёт. Сначала он моет свои руки, смывая с них остатки смазки и пота, перед тем, как намочить половину полотенца. Он возвращается, обнаруживая мирно сопящего Итана, уткнувшегося лицом в простынь. Марк просто смеётся, мягко и по-доброму, всё, что он чувствует, так ошеломляюще, но в самом лучшем смысле этого слова. Он осторожно будит его, только чтобы было удобнее, прежде чем аккуратно протереть его кожу. Он бросает полотенце куда-то в сторону, решая, что разберётся с ним позже, и забирается обратно в кровать к Итану. Он обвивает его руками, позволяя Итану сонно прижаться головой к своей груди. — Мы просто ненадолго вернёмся в кровать, хорошо? Сон никогда никому не вредил, к тому же, похоже, что дождь ещё не скоро закончится, — он не сдерживает зевок, когда договаривает, его собственная усталость пронзает всё тело. Он получает согласное сопение в ответ.