The Hunger Games

Мы оказались прижатыми друг к другу на расстоянии всего нескольких сантиметров, а разделяло нас лезвие ножа. Одно неосторожное движение и можно перерезать себе глотку. Я это отлично понимал, отчего кожа покрылась мурашками. Понимал это и Луи, но в ответ он только улыбался, понимая всю опасность ситуации – рукоятку ножа держал я, а выдернуть ее – верная смерть. И самое странное то, что ему это нравилось. - Ты удивил меня, Гарри. Приятно удивил. Все-таки ты можешь и не быть таким жалким. – Луи улыбался с взглядом хищника, который поймал свою жертву. Но не на этот раз. Я пообещал себе. Я должен. - Ты будешь отвечать мне, если не хочешь умереть. – Это прозвучало не как угроза, а скорее как просьба, но хотя бы голос не дрожал. Луи поднял уголки губ в ответ, наслаждаясь чем-то, понятным только ему. Эта ухмылка – причина моих внутренних терзаний. Что же в нем такое, что заставляет меня так себя чувствовать? Это и будет одним из вопросов. Я прижал лезвие ближе к его горлу. В этот момент довольная улыбка сменилась удивлением. - Почему я? – Я повторил свой вопрос, ожидая услышать нормальный ответ на этот раз. - Я так решил. Ты мне понравился, я захотел довести тебя до грани. И мне это удалось более чем отлично, не так ли? Ты – мой. – Луи все так же улыбался, зная, какой эффект производят на меня его ответы. Внутри все взрывается, бушует, требует чего-то большего. Я хочу правды. Я хочу откровения. Я хочу знать, как можно быть настолько сильным. Мне это нужно. Он мне нужен, чтобы жить. - Почему я? – Не знаю зачем, но я спросил еще раз. Как будто от этого поменяется ответ. Но должны же быть причины на то, что он меня так выводит. - Разве тебе мало двух ответов? Я тебя захотел. Тебя и никого другого. Повторить еще раз? – Луи засмеялся, но его смех быстро сменился улыбкой, ведь лезвие не давало нормально двигаться. Конечно, можно было бы убрать голову назад, но тогда бы я точно ударил его ножом. Не знаю, убил бы, но ранил точно. Он заслужил. А еще я не услышу нормального ответа. Возможно, его и нет. Луи получает то, что хочет. Всегда и везде. Большего и не надо знать, чтобы понять – он захотел меня. С самого первого дня он выводил меня, задавал слишком много вопросов и не давал никаких ответов. «Мне будет почти жалко тебя убивать» - его первая фраза. А мне будет почти жалко причинить тебе вред. Был бы я хоть немного более самоуверенным, жестоким и бесчувственным, я бы его прикончил. Но убийство того не стоит и никогда не будет. Даже такого человека, как он. Я не знал, что говорить дальше. В какой-то момент понимаешь, что закончились все слова. Какая разница, что ты скажешь, если это ничего не даст. Я задаю вопросы, но не получаю ответов. Я борюсь, сам не знаю за что, даже не понимая зачем. - Моя очередь. – Победно заявил Луи. Я был слишком обессиленным, чтобы ответь. – Расскажи мне, как это – потерять друзей? Как ты себя чувствовал? Луи знал, как это меня ранит. Каждое слово, как нож, задавало сильный удар. И самое худшее было то, что я должен отвечать. Я посмотрел на него со всей болью и ненавистью, а в ответ был лишь холодный и самодовольный взгляд. - Больно. Очень больно, если ты вообще знаешь такое чувство. Это как терять частичку себя, но даже хуже. Лучше самому умереть за близких. Это понимаешь, если у тебя есть сердце. И мне даже не жаль, что у тебя его нет. Ты не заслужил чувствовать! – Я выпалил это, надеясь задеть его так же, как и он меня, надеясь заставить его почувствовать боль, хотя бы немного. И я был уверен, что у меня получилось. Его взгляд сменился яростным, но далеким. Как будто он не тут, со мной, а где-то в своих воспоминаниях. Теперь он ненавидел меня. Но спустя несколько минут Луи натянул привычную улыбку и продолжил свою лживую игру. Он хотел довести меня. Посмотрим, у кого это получится лучше. Я должен быть сильным ради всех, кого люблю. И наименьшее, что я могу выдержать – Луи. - Кого ты еще потерял, малыш? Расскажи о них. Я хочу знать. – Луи сменил свой тон на приторно-сладкий, от чего мне хотелось перерезать его глотку прямо сейчас, но я сдержался. - Ты так говоришь, как будто не знаешь. Из-за моего рождения погибла моя мать. Я не помню ее, разве что из рассказов отца, но она была чудесной и не заслужила смерти, как и той ненависти, что обрушилась на нее и нашу семью. Я не знал, как потерял кого-то близкого в первый раз. Но больше я не заводил друзей. Просто не мог. Хотел правду – ты ее получил. Но разве ответы стоят чего-то, если слушатель не способен их понять? – На этот раз я говорил спокойнее, пытаясь сдержать эмоции. Сердце сжималось, хотелось сесть и заплакать. Но я не могу так сделать. У меня нет права. Прикусив губу настолько сильно, как мог, я попытался успокоиться. Теперь моя очередь. - Как это – убить собственных родителей? Расскажи, что ты чувствовал, малыш. – Я скопировал его тон, которым он спрашивал меня. Луи приходил в ярость. И это было для меня тем якорем, за который я держался, чтобы мои чувства не вырвались наружу. Пусть лучше он бесится, чем я рыдаю. В своих мыслях я уже не узнаю себя. Кажется, на арене я сошел с ума. Но особого выбора нет – или ты подстраиваешься под ситуацию, или ты умираешь. Приходится выбирать меньшее из двух зол. Но в какие-то моменты кажется, что лучше уж смерть, чем быть таким человеком. - Знаешь, это было по-разному. Я был рад убить отца. Когда я смотрел, как он умирает, чувствовал себя самым счастливым в мире. Я сделал так, чтобы он долго мучился за все, что наделал. И это было так. Он умирал, а я наслаждался. – Луи расплылся в довольной улыбке, а я не мог понять, как человек может быть настолько бессердечным. Это страшно – быть таким уродом внутри. – Но ты прав, терять иногда бывает больно. Моя мать погибла при родах, я ведь говорил. И я не чувствовал ничего. Я не знал ее. Все, что осталось – один несчастный кулон. Разве можно горевать за этим? Но благодаря рассказам доброго отца, который с самого рождения убеждал меня, что я убийца, что лучше бы я умер, заставил меня в какой-то момент пожалеть. Но мимолетное чувство не стоит того. Нельзя горевать об умерших – им и так все равно. Лучше жить своей жизнью. – Ответ Луи был более чем правдивым, но мне показалось, что он врет на счет чувства вины. Не можно не чувствовать ничего по такому поводу. Я знаю на личном опыте. Ему должно быть больно. Каждому должно. Ведь человек не может быть таким жестоким и бесчувственным – такими не рождаются. Можно быть холодным, но чтобы превратиться в айсберг, нужно время и холод – переломный момент, в который все вокруг становится чужим. И если ты выберешься оттуда – будешь жить. Несчастно, ужасно, одиноко – я знаю, как это, но даже так лучше, чем быть победителем, который слишком очерствел, чтобы чувствовать. А если нет – пример этого стоит прямо передо мной. Еще один вопрос. Мой черед. - Ты терял еще кого-нибудь? Был ли человек, что заставил тебя почувствовать боль? – Это вопрос, на который я больше всего хотел услышать ответ. Должен же был быть кто-то такой. - Нет. Больше никого.- Голос Луи был слишком необычным, чтобы поверить. Он выглядел как раненый зверь – ему больно, он зол и готов защищаться. - Уговор – правда. Ответь на мой вопрос. – Я настаивал на своем. - Это правда. Или тебе по слогам все проговорить? В этой жизни я никого не терял, если, конечно, не считать тех, кого я убил. А их счет пошел уже на сотни. – Луи улыбался, пытаясь придать жестокость своим словам, но я знал, что чем-то задел его. Это единственный раз, когда он не смог притвориться. Это что-то слишком личное. Но теперь меня пугала новая вещь - жертвы Луи. Если их уже больше сотни, то кто они? На арене он убил пятнадцать, может больше. Но кто остальные? И где? Мне стало страшно. - Расскажи правду! – Я приставил лезвие к его шее, но это парня не напугало. Он был слишком зол. Если достать его еще сильнее, он расскажет все на эмоциях. Если до этого меня не убьет, конечно. Луи сделал глубокий вдох, прежде чем начал говорить. - Не доставай меня. Тебе же хуже будет. – Луи прошипел это сквозь зубы. Я покрылся мурашками, а сердце начало биться слишком быстро. Он меня пугает. Его взгляд – безжалостный и холодный, его голос, его вид. Я начал жадно глотать воздух, пытаясь не показывать своего настоящего волнения, но он точно это заметил. Этот парень меня слишком пугает. Появляется чувство, как будто я задыхаюсь, но давать ему преимущество нельзя. Иначе мне конец. - Еще посмотрим. – Я приставил лезвие еще ближе к его коже и немного надавил. Несколько капель крови сразу появились на стали. И в этот момент Луи сорвался. Я еще никогда не видел его настолько злым и разъяренным. Мне стало страшно за себя, за свои действия. В этот момент я был напуган, как никогда. - Хочешь знать все? Это – месть! И знай, заплатят все виновные. Счет пошел на сотни, а должен на тысячи. Каждый капитолиец, который виноват в смерти моей сестры заплатит кровью! – Луи прокричал мне это в лицо, оттолкнув к стене. Он сам порезался еще сильнее, но и чуть не перерезал мне горло. Было больно, я знал, что на моей шее теперь рана. Но оно того стоило. Я и Луи оказались прижатыми друг к другу, а каждое неосторожное движение могло иметь летальные последствия. Но он был слишком зол, чтобы это понимать. Луи начал говорить правду, сам того не ожидая и не желая. Я добился своего, но его история – что-то большее, чем кто-либо мог ожидать. - Ты хочешь знать, почему я такой? Я всегда был слишком жестоким, слишком злым. Я родился убийцей, но никогда никого не трогал. Это чувство, когда у тебя есть якорь, когда у тебя есть надежда. У меня она была, пока ее наглым образом не отобрали. В моем дистрикте каждый лезет перед другим, только бы попасть на игры. И когда назвали имя моей сестры, я был уверен, что появится толпа добровольцев. Но ни одна девушка не подняла руку. Это была месть. Еще на подготовке она сказала, что не убьет никого. Тогда каждый возможный трибут пообещал, что она изменит свое мнение, как и я. Это было наше главное правило – не убивать. Поэтому убили ее. На арене. Это было одно из самых жестоких убийств. И некоторые пообещали, что повторят это со мной. Зря, очень зря они это сказали. На следующий день я перерезал все семьи тех, кто это начал. До последнего, на их глазах. Тогда заставил их испытать все то же, что и моя сестра. С каждого я снял кожу, пока они не умерли от боли. А тогда выбросил посреди главной площади, как мусор. Они получили свое. И каждый, кто хоть как-то был к этому причастен. После этого у меня новое правило – убивай каждого, кто виноват. Все, кто убивали. Все, кто смотрели на это. Каждый, кто причастен к играм и каждый слабак, который выжил. Никто из них не достоин жизни. И я отомщу. Как отомстил отцу, который называл нас слабаками. Я убью каждого и не пожалею об этом. Вот тебе правда! Доволен? И знай, ты – следующий. – Луи кричал, шипел от злости. Я еще никогда не видел его настолько злым и безжалостным. В его глазах была боль, но он сразу же изменил взгляд на убийственный. Там был только холод, злость и желание мести. Я получил свою историю, я получил то, о чем и подумать не мог. Если сложить все в одну кучу, получится маленький и беззащитный Луи, который не хотел никого убивать и над которым издевались все время. И Луи, который стоит передо мной, с бешеным взглядом и моей же рукой надавливает лезвием на мою шею, пытаясь перерезать мне глотку. Я не столько боялся смерти от него, сколько возможности стать похожим. Я такой же. Я пережил то же самое. Неужели в один день я превращусь в монстра? Неужели в один день я решу отомстить, и за это поплатится весь Панем? Нет, я не хочу так. Ничего подобного не должно происходить! Люди должны оставаться людьми. - И знаешь что самое главное? Мне не жаль. Мне не жаль ни одной жизни, которую я отобрал. И после победы, как только я попаду в Капитолий, там не останется никого. Они заплатят за все, что сделали. – На лице Луи появилась странная улыбка, которую я раньше не видел. Довольная от причиняемой им боли, но в то же время слишком искаженная яростью. Этот человек пугал меня еще больше, чем я мог представить. И сейчас моя жизнь зависит от того, как быстро он успокоится. Я уже сотню раз успел пожалеть, что добивался чего-то от психа. - Как ее звали? – Я не придумал ничего лучше, чем отвлечь его. Или почти отвлечь. - Что? – Закричал Луи, еще сильнее прижимая лезвие к моей шее. - Как звали твою сестру? – Я повторил вопрос, и ему пришлось перевести дыхание, чтобы ответить. Он ослабил хватку. - Шарлотта. – Голос Луи изменился до неузнаваемости – спокойный, уравновешенный. В нем была любовь. Казалось, это нереально, но все же был человек, которого он ценил. Я был в шоке от всего происходящего, не знал, из-за чего больше волноваться. Моя жизнь, возможность стать похожим на Луи, откровения парня из 1 дистрикта – все смешалось в одну кашу. Единственное, что мне на самом деле было нужно – поддержка. Мне нужен был человек, который не дал бы мне сойти с ума сейчас. Кто-то, с кем можно было бы поговорить. Но рядом был только Луи. А от него вряд ли можно ожидать поддержку или понимание. - Но у тебя нет никакого права о ней говорить. – Сказал Луи напоследок, выхватив нож из моей руки. Он отошел в дальний угол пещеры, а я остался стоять, прислоненный к холодной стене, прижимая руку к своему горлу. Рана была неглубокой, но кровь все же шла. Так же было и с Луи, но он не обращал на это никакого внимания. Я промыл рану, и уже хотел подойти к парню, предложить ему свою помощь, даже не знаю зачем. Но когда я подошел достаточно близко, чтобы видеть его, в руке он держал медальон с Пересмешницей, а по его виду можно было понять – сейчас его лучше не трогать. Я отошел подальше, ожидая его дальнейших действий. Минут через десять Луи развернулся ко мне, смотря все таким же холодным и бесчувственным взглядом. Убийца вернулся. Такое ощущение, что внутри него какой-то рычаг, который он переключает, чтобы вновь стать таким же бессердечным. Мне бы так хоть раз – отключить чувства, чтобы не знать той боли потерь. Но однажды потеряв, вряд ли найдешь еще раз. Нельзя вернуть уже потерянных людей, нельзя вернуть забытые чувства. Луи подошел ко мне и сел рядом, спрятав медальон в карман. - Забудь обо всем, что услышал. Этого разговора никогда не было. Иначе части твоего тела будут украшать мою новогоднюю елку. Ты понял? - Луи проговорил это стальным и далеким голосом. Я только кивнул в ответ, не в силах связать даже нескольких слов. Он умеет угрожать. Да и я бы не осмелился говорить о чем-то настолько личном. Вряд ли кто-то еще знает его историю. И это особое чувство понимания, уникальности, делает довольно странную ситуацию даже теплой. Теперь я начал его понимать. Понимать человека, которого когда-то не желал и знать. Меня пугает перспектива стать таким же, меня пугает он, особенно после того, как я увидел Луи в ярости, но тем не менее, я теперь его не настолько боюсь. Я знаю, как ему противостоять. Это странно, но в какой-то момент я даже начал восхищаться его умением забыть обо всем, скрыть чувства. Я бы хотел уметь так же, но если это стоит человечности, лучше уж быть с разорванным в клочья сердцем, чем с мертвой душой. Луи так и сидел рядом. Он уже не казался тем парнем, из-за которого я боялся даже дышать. Теперь он казался кем-то другим, как будто я могу ему доверять. И я повторил такой важный для меня вопрос. - Почему я? – мой голос был тихим, только бы не спровоцировать его. - Не знаю. – Так же спокойно ответил Луи. – Наверное, ты напомнил мне бывшего меня. Слишком слабый, слишком добрый, слишком хороший для этого мира. У тебя было светлое сердце и надежда. Таким не место на арене. Я просто осуществлял свой план. Я сделал из тебя борца, а ты и сам того не подозревал. – Луи слабо улыбнулся, смотря на меня, как на свою победу. У него все было рассчитано с самой первой минуты. Он пытался сделать из меня копию себя. В этот момент мне стало по-настоящему страшно. Он выглядит так, как будто у него получилось, как будто он сделал из меня убийцу. Все внутри перевернулось, мое дыхание снова стало рваным. Я не знаю, что ответить. А Луи все так же молчал. Он стал другим. Сейчас он другой. Или это еще одна его маска, или на время он решил ее снять. Этот парень все такой же холодный, бессердечный, но теперь он не выглядит жестоким, а только уставшим. - Почему не бежишь? Я думал, ты испугаешься. Должен был. – Луи улыбнулся привычной улыбкой, но во взгляде не было прежней ненависти. Я не знал, что отвечать. Стоит ли лгать, притворяться, сражаться. Из всех возможных вариантов я выбрал один, в котором не был уверен – правда. Но для меня это был не ответ, а скорее сборник вопросов. - Я не хочу. - Мой голос был таким, как будто я говорил с самым обычным человеком на отвлеченные темы. Не было ощущения вражды или страха. Я сам не понимал, почему не хочу бежать. Я знал, что могу его бросить. Я знал, что и так умру, так что могу навредить Луи, рассказав всему Панему то, что должен скрывать. Но я не делал ничего из этого. Я не хотел. Наверное, я слишком устал от предательств, потерь, обманов и арены, от вечных побегов и драк, что мне хотелось просто сидеть вот так вечность, не думая ни о чем. Я чувствовал себя защищенным, счастливым. И даже Луи рядом не нарушал этого чувства. Он пытался сделать из меня убийцу - это пугает. Но я все еще остаюсь собой. Я не позволю обстоятельствам изменить что-либо во мне. И уж тем более этому парню. Но он открылся так, как я и не ожидал. И начиная с этого момента, я настолько запутался в своих чувствах и отношению к нему, что раскрутить эту путаницу уже невозможно. Я не силен в чувствах, но это даже хуже, чем я мог представить. Или лучше. - Это хорошо. Не нужно бежать. Не тебе. Не от меня. И не сейчас. - Луи наклонился ко мне и положил свою руку мне на плечо. От этого движения все внутри перевернулось, а сердце остановилось. Я ожидал чего угодно, но только не того, что он обнимет меня, притулив к себе. Я был в шоке, но вырываться не хотелось. У Луи были теплые объятия. Я еще никогда не чувствовал себя так хорошо и спокойно, как в его руках. Мы так и сидели вместе, как будто так и должно быть. Я чувствовал себя счастливым. Он меня не пугал, я не сомневался, не убьет ли он меня в следующую минуту. Я только зажимался еще больше в его объятия, тонул в них, согревался. Странно, как человек с таким холодным сердцем может быть таким. Луи наклонился ко мне и прошептал на ухо: - Никогда не меняйся, Гарри. - Его голос был бархатным, завораживающим. Моя кожа покрылась мурашками, и я был готов слушать его вечно. Даже не верится, что это он - Луи. Никогда не мог представить его таким милым. В следующею секунду губы Луи накрыли мои. Я был в шоке, не мог ни дышать, ни двигаться. Раньше никто никогда меня не целовал. Я не знал, что делать. Странный вышел первый поцелуй. Кажется, Луи это понял и прижал меня еще ближе, целуя намного нежнее. Мне не хотелось его отталкивать. Это казалось неправильным, глупым, худшим решением в моей жизни. Я и поверить не мог, что такое может случиться. Но тем не менее я попытался ему ответить. Это было странно и необычно, но очень приятно. Парень прижимал меня к себе, и впервые в жизни я почувствовал себя на своем месте. Все чувства к Луи смешались в одно непонятное, ранее мне незнакомое. И я не знал, как это описать. Я не знал, что с собой делать, поэтому просто продолжал ему отвечать. Не знаю, сколько длилась эта идиллия, но достаточно, чтобы я успел поверить в сказку. - Ты милый, Гарри. Ты слишком милый, чтобы быть здесь. - Луи прошептал мне эти слова в шею, прижимая как можно ближе к себе. Я был таким неловким по сравнению с ним. С парнем, которого хотела каждая девушка во вселенной. А он сейчас тут, со мной. И это настолько странно и приятно, что я теряюсь. Я потерялся в собственной вселенной под названием Луи. Возможно, через час я захочу его оттолкнуть, а на следующий день буду жалеть обо всем. Возможно, это будет моя самая большая ошибка. Но я настолько устал ошибаться, бороться, быть тем, кем я не являюсь, что не было вещи лучше, чем принадлежать кому-то. Пусть даже и тому, кто пользуется людьми, как вещами. Но это лучше, чем быть потерянным. И я хотел, чтобы этот момент длился вечно. Мы ничего больше не говорили друг другу, а я не узнавал себя. Я уже не видел в себе прежнего Гарри, который приехал в тренировочный лагерь. Теперь я другой. Луи удалось меня изменить, а я, сам о том не подозревая, играл в его игры. И теперь меня затянуло. Я доиграю до конца. Пусть только бы это было так же приятно, как касания его губ.