Проклятый Эсиарх. Чернокрыл Вэй Усянь (омегаверс)

Кровавый Император Вэй Усянь! Драббл №1. Прогулка слепого Императора. Вэй Усяню вновь стало скучно. Поэтому альфа нарядился нищим и отправился в ближайшую бедную деревушку, чтобы прогуляться и найти себе весёлое занятие. Там Император послушал, о чём подданные говорят, расспросил, чем занимаются, а так же, нет ли для «нищего путника» работы, чтобы заплатить за еду и кров. Все вежливо отказывали, мотивируя это тем, что тот слепой, а значит, просто не справиться с работой. Вежливость у большинства была показной, но даже те, кто был искренен, не обладали доброй душой, чтобы поделиться со слепым странником даже небольшим куском хлеба. Настолько всех заботила только их собственная жизнь, что все разом позабыли о доброте и добродетелях. Это был единственный способ выжить при правлении Кровавого Императора. «Что ж, что посеешь, то и пожнёшь. Оно и к лучшему, поскольку выживать должны сильнейшие» - здраво рассудил Вэй Ин. Уже было хотел скучающий правитель уйти, как неподалёку детская возня привлекла его внимание. Судя по грубым нарядам, в условиях бедности, дети не старше десяти лет нарядились в нечто, что отражало главные качества персонажей, которых те играли. Парень с подобием лобной ленты и палкой в руке изображал заклинателя из Ордена Гу Су Лань, другой ребёнок держал палку крупнее, имитируя ею саблю Ордена Цин Хэ Не. С лозой в руке копировал кольцо-кнут главы Ордена Цзян. А парень с маленькой палочкой имитирующей флейту явно изображал Старейшину И-Лин. Судя по обрывкам выкрикиваемых слов, сценарий их игры касался того, как все Ордена восстали против Кровавого Императора. Это вызвало ухмылку с ноткой самоиронии. «Даже дети понимают и мечтают избавиться от меня. В каком-то смысле немного жаль разбивать их иллюзии и мечты» - мысленно прокомментировал Вэй Усянь не без нотки надменности. С этими мыслями Вэй Усянь приблизился к актёру, изображавшему главного злодея. -Мальчик, ты не правильно изображаешь Императора Вэя, - назидательным тоном промолвил Вэй Ин, стараясь не улыбаться, хотя внутреннее уже хохотал до колик в животе. -Дяденька, почему неправильно? – чуть картавя удивлённо, спросил десятилетка. -Потому что наш Император, во-первых, альфа, а во-вторых, слепой, - загибая пальцы одной руки, пояснил он. Удивление охватило остальных. Все сбежались послушать странного слепого человека. -Откуда вы знаете? – спросил по голосу самый старший и по слабому аромату будущий альфа. -Я странник. Побывал во многих местах и многое слышал. Поэтому я точно знаю всё и обо всём, - умудрёно промолвил Вэй Ин, копируя и тон и манеру речи давно почившего Лань Цижэня. -Ух-ты! А расскажите нам что-нибудь! – попросило большинство детей. -А как вы путешествуете? Вы же слепой! – разумно спросил всё тот же маленький альфа. -Я слабый заклинатель и научился видеть мир с помощью Ци, - полуправду ответил Усянь и с трудом сделал улыбку не насмешливой, а мягкой и немного сардонической. -Вы заклинатель? А что вы умеете? – оживился один из детей, в ком Усянь ощутил заклинательский дар. -Не многое, но избегать чудовищ мне помогает, - на ходу придумывал Вэй Ин, а затем показал пару простеньких знаков, которыми можно было отпугивать зло. -Дядя, а как вы поняли, что я омега? – вдруг задал вопрос картавый мальчик изображавший Старейшину И-Лин, словно очнулся, а точнее понял, отчего же почувствовал себя неуютно под критикой этого человека. Улыбка пропала с лица мужчины, а затем губы искривились, выражая коварство и насмешку. Вэй Усянь нагнулся к задавшему вопрос ребёнку и прошептал на ухо. -Потому что я - Эсиарх. Последнее слово услышали все остальные, кто был достаточно близко. Лица детей вмиг посерели, от многих разнёсся влажный аромат страха, дыхание картавого ребёнка сбилось, как и сердцебиение у всех присутствующих. Всем было известно, что Эсиархи не ходят среди простого люда просто так. И на весь мир был известен всего один слепой Эсиарх – Кровавый Император. Эту неловкую сцену ужаса прервал один пожилой омега. -Так детишки, расходимся. Обед, а потом помогать будете по хозяйству! – скомандовал старик. –Ну? Чего застыли? – с раздражением добавил тот, когда дети не подчинились воле старшего. -Что ж, ладно. Мне тоже пора. Увидимся в другой раз, - наигранно миролюбиво промолвил Вэй Усянь. Он тоже вдоволь навеселился с этой ситуации, но теперь пора идти и искать что-то другое, не менее интересное! * * * Драббл №2. Дворец и покои слепого Императора. https://pbs.twimg.com/media/C5T4fHIUcAAdNCq.jpg:large Дворец Императора Вэя был расположен в И-Лине, высечен прямо в горе Луань Цзан, и могильный холм сохранил своё название. Фактически Старейшина И-Лин жил внутри бывшего огромного надгробия, а в почве вокруг дворца по-прежнему было множество трупов, даже скелетных останков. Повсюду стояли статуи в форме пса-льва Шишу, на них красовались письмена, означающие, что они «стражи крови» и подчиняются напрямую тому, кто своей кровью буквально вдохнул в них жизнь. Само собой это была техника «тёмного пути», которую разработал и успешно применил Вэй Усянь. «Стражи крови Шишу», были вторыми по силе существами после орд демонов. Ныне надобность в их военной мощи отпала, но запечатанные в стазисе, они ждут лишь Его приказа и, пробудившись, вновь будут бесчинствовать. Поэтому в данный момент главной силой войска были мертвецы. Им не нужны никакие условия, ни еда, ни сон, ни другие потребности живых существ. Они идеальное оружие, которое не знает усталости и жалости. Приказ тёмного заклинателя Вэй Усяня для них первый по приоритету и перекрывает даже волю тех, кто стоит после Императора, который наделил лишь самых верных своих приближённых властью повелевать ордами мёртвых слуг. Вот насколько ужасен лик этого места и форма правления Императора Вэя. Притом, вероятно это далеко не всё, что известно его подданным. Что ещё скрывает Кровавый Император, может быть известно лишь тем, кому тот доверяет. Посему никто не рискует выступать против тирана, не зная все его силы. И никто пока не хотел платить столь высокую цену за эти знания. Ранее уничтоженные Ордена постепенно вновь стали возрождаться, но их облик претерпел существенные изменения. Вэнь Юань стал главой клана и возродил былое величие своего Ордена, роль которого была одна – восславить Императора Вэя, быть его ручным солнцем. С этим молодому Эсиарху помогли Вэнь Чжулю и Вэнь Нин с Вэнь Цинь. Где советом, где новым навыком, а где-то словом перед Императором, они совместными усилиями вернули почти всё утраченное. Всё, кроме свободы и господства над остальными. Именно на плечи его Ордена легла роль по управлению делами страны. Конечно, в некоторых случаях они подавали запрос напрямую Владыке Вэю, но в остальном в бытовых делах принимали решения самостоятельно. И пока Император не вмешивается, значит, их действия полностью устраивают Кровавого Владыку. Не Минцзюэ совместно с младшим братом Хуайсаном также приложили все усилия, чтобы возрождённый Орден был, прежде всего, верен Императору, но как основная боевая мощь в человеческом обличье. Это было необходимо, прежде всего, простым людям, не имеющим духовных сил. Мало кто будет рад, если по улице будут шататься орды нечисти. А вот видеть таких же людей, как они сами, не даст повода для беспокойства. Достаточно и того факта, что где-то там тёмные силы дремлют и без приказа Кровавого Императора не очнутся. Лань Сичэнь же вместе с Ванцзи немного сменили направление своего Ордена и теперь помимо обучения заклинательскому ремеслу, они ещё были приютом для сирот. А чтобы никто не злоупотреблял их существованием, плодя и выбрасывая детей на улицы, в этом вопросе им помогал союзный Орден Цзян. Если Не были только лишь военной мощью, то Цзяны занимались вопросами порядка внутри страны, чтобы каждый житель поднебесной соблюдал законы, но могли сменить направление, дабы стать опорой Ордену Не. Фактически они исполняли роль судий. Орден Цзинь возродился в ином амплуа и отныне заведовал всей торговлей на обширных территориях поднебесной. О каждом товаре необходимо было отчитываться во дворец Луань Цзан, лично омеге Мэн Яо. А разрешение на тот или иной вид товара получать оттуда же, после чего торговый Орден давал разрешение остальным. Хоть Мэн Яо и был из рода Цзинь, однако волей Императора Вэя это уже не имело никакого значения, а посему и преимущества не давала. Нынешний глава Ордена Цзинь, потомок Цзинь Цзы Сюаня, молодой альфа Цзинь Шань Сюань лично не был знаком с Мэн Яо, чтобы иметь возможность как-то влиять на действия этого человека, верного лишь Императору Вэю. * * * Внутреннее убранство дворца Луань Цзан представляло собой изменённый тёмными техниками твёрдый чёрный камень с алыми прожилками, которые на первый взгляд казались хаотичными. Лишь внимательный взгляд опытного заклинателя распознает в них вязь знаков, но только старейшие мудрецы смогут узреть смысл заложенный Императором Вэем. Большинству известно только одно – прочнее стен дворца нет ничего в мире. Но что ещё скрывает в себе это сооружение, известно лишь немногим, только узкий круг доверенных лиц в курсе всей подноготной возможности Луань Цзан. Насколько это воистину несокрушимая крепость, достойная своего могущественного правителя. В залах расставлены меньшие копии «кровавых стражей Шишу», перед которыми стоят особые лампы для освещения. Они напоминают чем-то обычные масляные, но вот работают на тёмной энергии, а форма света это ничто иное, как души запертые внутри. Воистину ужасает! Ведь каждый, кто проходит вдоль этих ламп, фактически окружён пленниками из душ тех, кого приговорили к подобному наказанию. По сравнению с обычной казнью, отправляющей душу на круг перерождения, подобное пленение души призвано измучить виновника до такой степени, что душа никогда не вернётся в круг перерождения. Стенания этих пленников заглушает специальная вязь символов на талисмане, и если сорвать, хоть с одного светильника, в зале будет стоять ужасающий крик агонии. Лишь жителям дворца известно, что Император Вэй может утроить им страдания. Для этого достаточно просто влить чуть больше тёмной Ци вовнутрь. В этот момент синее пламя может возгореться чёрно-алым, и чем слабее была душа внутри, тем быстрее она отгорит и погаснет навеки. Души простолюдинов существуют там недолго, а осужденных заклинателей значительно дольше. Позади на стенах высечены барельефы, изображающие Эсиархов в различных позах, лица их одинаковые, но совершенны и красивы. В них нельзя распознать ни омегу, ни альфу, они совершенство обеих сторон. Вокруг шести парнокрылых Эсиархов множество различных мифических существ и просто тёмных чудовищ, что лишь подчёркивает сам факт того, что данные существа являются венцом бытия и владыками мира. Весь дворец был похож фактически на храм, который восхваляет Эсиархов и побуждает вошедших поклоняться тем, как богоподобным существам. «Богохульство» - скажут многие, вот только реальность пока крайне жестоко намекает, что всё это правда. Ужасная и жестокая, правда. Эту сторону открыл миру чернокрылый Эсиарх, тогда как белокрылые собратья не жаловали такой подход, оплетая мир сетью своей власти скрытно и незаметно. Снаружи дворец также воплощал собою лучшее архитектурное произведение, и на сей раз крыши были украшены вполне обычными статуями драконов, тигров и других могучих зверей. В них не было ни капли Ци и иных заклинательских техник, не считая камней вставленных за место глаз, клыков, когтей и других мест. Камни эти аккумулировали в себе энергию солнца, окружающей Ци и даже поглощали ту, что высвобождает заклинатель во время тренировочных практик. Накопленная сила позже может быть использована для создания крепчайшего барьера, который физически не впустит и не выпустит неприятеля. Даже талисман перемещения не сработает. Воистину это была и физически и духовно КРЕПОСТЬ! Вот чем был дворец Луань Цзан! * * * Главной жемчужиной этого места были покои Императора Вэя. Мало кто знал, как они выглядят изнутри, потому что даже омеги, что приходили отдать свой белый лотос невинности, подвергались заклятию забвения, и не могли потом рассказать ничего конкретного, лишь размытый образ, часто противоречащий иным показаниям. Внутри царил дух «страсти и вожделения», который отражался через крайне бесстыдную обстановку. Это выражалось в том, что ровно половина комнаты была отведена под кровать, состоящую из огромного мягкого настила, пышного как подушка. Он доходил ровно до половины комнаты, в которой был всего одно окно, как разделитель покоев на две части. Во второй половине было несколько невысоких столиков, два из них отводились под работу с письменностью и стояли под оконной рамой, а один самый крупный для совместной трапезы на более чем шесть человек. Пол покрывал мех чёрного медведя, для того, чтобы заглушить звуки шагов и ноги не промерзали от соприкосновения с ледяным камнем Луань Цзан. На стенах были всё те же лампы-ловушки для душ, которые держались лапами барельефных чудовищ. Сторона с багровым атласным покровом, служащим местом не столько для сна, сколько для любовных утех имела ещё одну особенность – прикованные к стене крупные стальные цепи. Чуть выше находились крючья, на которых висели различные ошейники: от мягких до более жёстких вариантов. Не меньше внимания заслужило и окно, поскольку у него не было привычных дверных вставок, чтобы открыть или закрыть обзор на происходящее внутри. Вместо этого свет как-то странно проникал внутрь, словно нечто прозрачное находилось в оконной раме. Только доверенные лица Императора Вэя знали, что это подарок от высших демонов - стекло. Омеги и альфы поначалу с недоверием отнеслись к этому новшеству, но Вэй Усянь лично проверил и перепроверил сей экзотический дар, убеждаясь, что вещь безвредная и даже в какой-то степени бесполезная. Красива, но бесполезная. Стекло на самом деле было хрупким, но способ его изготовления, безусловно, заслуживал интереса и похвалы. И всё же Эсиарх не мог найти этому какое-то практическое применение, чтобы выкупить методику и массово производить. Посему это был не более чем хрупкий предмет роскоши и не более. Как красивые цветы, которые отживут год другой и завянут. Красиво, но не практично. Хотя нет, даже цветы имели смысл – услаждали своим ароматом и обменивались во всем сущим своим дыханием*. *(предположим, что китайцы сего фанфика имеют представление о фотосинтезе, но на своей волне это понимают. Фактически это и впрямь обмен дыханием, они нам кислород, мы им углекислый газ. Ляя…стоп, я не хочу продолжать эту мысль. Кстати, иронично, что я случайно вписала слово «стекло», обычно, этим подразумевают страдания, а то и пиздострадания персонажей). Столь пугающая атмосфера крайне сюрреалистично сочеталась с тем, что в тоже время касалась неизведанных глубин души с дремлющей похотью. И главную роль здесь играл именно запах Эсиарха в форме альфы. Он был пронизан в этом помещении в каждом его участке; был крайне концентрированным, крепким навязчивым, а всё потому, что не мог покинуть пределы комнаты из-за выше указанного хрупкого и прозрачного барьера – стекла. Для многих это место даже стало настоящей пыткой. Из таковых мучеников был доверенное лицо и ещё один помеченный омега – Мэн Яо. После всех событий тот утратил и свой Орден, и своё имя, которое хитростью заработал. Старейшина И-Лин как помог получить его, так и отнял, вернув омегу к прежнему бесславному существованию, даже утроил муки, если звал к себе в покои. Но именно потому, что звал редко, Яо успевал придти в себя от дурмана похоти и осознать, что им снова и снова просто воспользовались. Всё происходило не с его согласия, за него соглашалась сущность мужчины, как омеги. И Мэн Яо боялся, что однажды примет эту реальность и станет точной копией бесстыдных и похотливых омег в лице Вэнь Цюнлиня и Лань Ванцзи. О чём тут говорить, если по милости Императора Вэя ему уже трижды довелось вынашивать семя, а затем после пары месяцев кормления, расставаться со своими детьми, всегда омегами, как и он сам. Однажды они все явятся сюда, чтобы отдать свой лотос невинности Кровавому Владыке. Только каким-то чудом мужчина ещё сохранял здравие рассудка, за счёт того, что вовремя успевал переключить свои мысли на что-то пресное, повседневное. Рутина стала спасением, туманом в котором разум может жить спокойно и ни о чём не тревожится. Хотя и трудно было смотреть в глаза Не Минцзюэ и Лань Сичэню, ведь именно от них мужчина ранее родил несколько миловидных омежек. Третий был от Вэнь Чжулю в форме альфы. До сих пор до сладкой и постыдной истоме в паху тяжело вспоминать мгновения, когда эта парочка альф по воле Императора Вэя сношала его во всех позах. А в конце жаркой оргии, иногда по очереди, иногда вдвоём одновременно вязали его омежье лоно. И пока омега лежал в беспамятстве, другие омежки тщательно избавляли его от семени, но только затем, чтобы один из альф повторно излился, дабы гарантировать зачатие от конкретного кандидата. Сей процесс чётко контролировался Императором при помощи его могущественной Ци. А-Сичэнь был подобен размеренному, но напористому течению, в противовес куда более бурному и неукротимому потоку в лице А-Минцзюэ. Поэтому было благом, если в рот его трахал именно Лань Хуань, поскольку резкий ритм старшего Не был настоящей пыткой, особенно в момент вязки и тогда только техника внутриутробного дыхания спасала от удушения. С коварной улыбкой Владыка Вэй всё это хорошо понимал, посему нередко приказывал вспыльчивому альфе иметь его в рот, наслаждаясь тем, как осложняется жизнь Мэн Яо в этот момент. Также крайне сильно ощущается противоположность обоих альф внутри его пятой точки, и вновь в качестве кары Лань Хуань лежит снизу, а Мэн Яо насажен на его пенис, затем тут же вторгается естество Не и в неистовом ритме растирает внутренности омежьего лона, в разном ритме оба члена трутся и друг о друга. Медленный, но размеренный Лань Сичэнь параллельно с быстрым и резким Не Минцзюэ!... Всякий раз это стоит немалых трудов для Мэн Яо, чтобы не думать о них, не вспоминать те порочные моменты, в противном случае жар вожделения приводил к тому, что ещё одно ханьфу будет запачкано омежьми соками. И ещё труднее сдержаться, чтобы не собрать немного этого нектара и облизать. С таким же чувством удовольствия, как при Владыке. Тот нередко требовал подобного зрелища от всех помеченных омег. Даже сопротивляясь, мужчина понимал, что где-то в глубине души его сущность уже приняла это. Приняла правила игры и наслаждается! «НЕТ!» - в панике ментально закричал тот и заставил себя отдёрнуть руку, наспех снять одежду и выбросить в корзину, которую заберут женщины-служанки, чтобы отстирать. Он перешёл в другую комнату, где была бочка с водой. Холодная, но плевать. Именно холод нужен, чтобы усмирить плотские желания! Негромко вскрикнув от обжигающего холода, через мгновение другое Мэн Яо почувствовал, что разум наконец-то прояснился. «Так продолжаться не может долго. Скоро даже этот метод не будет помогать. А ранить своё тело нельзя, господин строго настрого запретил портить кожу. Ещё бы, мы ведь его собственность и не имеем права распоряжаться своим телом» - с грустью и горечью подумал молодой омега. Заведя руку за спину и коснувшись горбинки на шее, Мэн Яо со смешанным чувством благоговения, вожделения, отвращения и горького чувства жалости к себе, погладил место, на котором красовалась метка Императора Вэя. След от укуса, превратившийся в три лепестка пламени. Подобное украшение было и у других не только омег, но даже альф. Старшие Не и Лань, а также младший Не и Вэнь Чжулю в том же месте получили точно такую же метку. У Ванцзи она была на груди прямо над сердцем. А Вэнь Цюнлиня на лбу! С годами Мэн Яо узнал значение мест не из уст Императора, а через наблюдения за отношением Владыки к своему гарему. Становилось вполне очевидным, что Ванцзи и Цюнлиня тот выделял, холил и лелеял, хоть и несколько по-своему. Остальных также не обделял вниманием, но в нём было меньше той своеобразной нежности и трепетного отношения. Впрочем, то лишь полутона и оттенки. По факту со стороны Император Вэй относился к ним одинаково – властно пользовался словно вещью, решая за них абсолютно каждый вопрос, который Его интересовал. Убедившись в том, что жар в паху прекратился, Мэн Яо встал и дотянулся до белой ткани, которой обтёрся от капель воды на волосах, всё остальное стечёт само по себе, а позднее служанки приберут. Едва он облачился в новое ханьфу золотого оттенка, как в дверь постучали. Гостем оказалась не одна из тех служанок, что жили в том же крыле дворца, что и он. Эта пожилая леди была из поколения особенных женщин, которые с юности были лишены возможности иметь детей и, следовательно, не могли так бурно реагировать на ароматы мужчин, как альф, так и омег. В этом же крыле живут совершенно обычные девушки, к тому же всегда молодые, благодаря особым отварам, благотворно влияющим на здоровье и их задача – заботиться об омегах, проживающих в этом крыле. В противоположном крыле живут альфы и за ними приглядывают служанки лишённые дара деторождения. Старая дева передала послание из главной части дворца. -Император Вэй зовёт вас, досточтимый господин Мэн Яо. Мысленно скривившись от отвращения, омега внешне ничем не выдал своей реакции и просто лаконично кивнул. Идти нужно немедленно. Малейшая задержка может поставить его в невыгодное положение перед Кровавым Владыкой. Но в тоже время спешить будет грехом, ведь если он зайдёт туда неподготовленным морально, то может спровоцировать агрессию чернокрылого Эсиарха. «Нужно верить своей правде» - ментально настраивал себя Мэн Яо. Опасность этих вызовов касалась того, что омега не желал туда идти, не хотел интимного контакта, и все эти негативные эмоции раздражали Императора, о чём он единожды сообщил ему. Внешне он мог бы безупречно скрывать всё выше перечисленное, но Эсиархи чувствуют ложь и фальш. Только вера в эту ложь как правду помогала обойти это чутьё. Но такого результата на сто процентов можно добиться только в двух случаях: у тебя нет альтернатив, посему невежество становиться правдой или ты искреннее всем сердцем соглашаешься с той правдой, которая удобна тебе, и такой эффект достигается искусственным невежеством, когда человек намеренно не желает касаться любой альтернативной правды. Мэн Яо не мог себе позволить ни того ни другого и разработал третий способ – самоубеждение. Убеждать себя в чём-то, что помогает перенастроить сознание на нужный лад. К примеру, в этот раз он путём цепочки мысленных доводов создал мотивацию, которая позволит ему убрать из мыслей и чувств, прежде всего личную неприязнь к Эсиарху. Тут помогло недавнее воспоминание о названных братьев. Полностью уйдя мыслями и чувствами в беспокойство за них, Мэн Яо забыл про себя, убедил свой разум в том, что он идёт туда с радостным сердцем, ведь сможет увидеть А-Сичэня и А-Минцзюэ, и лично посодействовать тому, чтобы Император им ничего дурного не сделал. Он уверил себя в этой миссии, уверил, что может отдаться омежьей сущности, только чтобы Ему не хотелось чинить вред близким ему людям. С таким ментальным самовнушением Мэн Яо отправился в центральную часть дворца, прямиком в покои Императора! * * * За открывшимися дверями через нос по сознанию ударил не только привычный мускусный запах альфы, но и…алкоголя. Император Вэй сидел на ложе под окном и, поглощал неизвестно какой по счёту сосуд с вином, Мэн Яо успел насчитать тринадцать кувшинов. «Плохо. Это чертовски плохо! Пьяным, эта скотина куда опасней, чем на трезвую голову» - омега с трудом поборол зарождающуюся панику, но полностью убрать возникшее напряжение не смог. -А-Яо, наконец-то, ты пришёл. Нехороший мальчик, ты заставил меня ждать! – язык Вэй Усяня слегка заплетался, но было видно, что это ещё лёгкая стадия опьянения. –Впрочем, раз уж ты успел и осталось ещё три кувшина с вином, я прощу тебе эту задержку, ведь у нас есть веский повод напиться до беспамятства! А-Сичэнь, налей ему пиалу, - лукаво подмигивая с улыбкой на устах, дополнил Вэй Ин. Пока мужчина говорил, Мэн Яо осмотрелся только взглядом, не поворачивая головой и всем телом. И взору омеги предстала как совершенно обыденная картина, так и один чужеродный элемент. Вторым был связанный альфа, с талисманом тишины на губах, в нём по внешности и запаху Мэн Яо опознал мразь, с которой тот расправился уже более сотни лет назад – Цзинь Гуаншань! Что до общей обстановки, то как и всегда три омег из Не Хуайсана, Вэнь Нина и Лань Чжаня сидели в цепях и ждали приказов Эсиарха. И пока было время поскучать, занимались друг другом в интимном вопросе. Поцелуи, ласки, имитация проникновения пальцами, в общем, не отказывали себе ни в чём. Альфы были на том же довольствии, но только не прикреплены к стене цепями, в частности Лань Сичэнь, который поднёс ему пиалу с вином. Видимо их роль сегодня не ублажать Императора на ложе, а служить мебелью в стиле «принеси-подай». -Итак, вот мой тост, при всех собравшихся! – начал свою речь Усянь. –Пьём мы и празднуем особое событие. Мне, наконец, удалось использовать таинственные умения Эсиархов по манипуляции с душами! Я смог воссоздать сосуд и призвать в него душу, а затем пробудил память духа, пусть и не полностью. Пьём до дна! – с этими словами альфа опустошил очередной кувшин в один присест. Довольно вздохнув и облизнувшись, чернокрыл встал и подошёл к скованному альфе. -Мы уже допросили его и память пробудилась ровно до того момента, как тот только начал свои похождения по женщинам всей поднебесной. Поэтому он не помнит тебя Мэн Яо, потому что вероятно не встретил твою мать и тем более не видел тебя никогда. Но это не отменяет успеха. Это целиком и полностью тот же человек, - удивительно чётко пояснил Вэй Усянь, словно не был пьян, но лицо говорило об обратном. Неожиданно тот толкнул ногой мужчину и, без единого звука из-за талисмана, Цзинь Гуаншань завалился на бок. На полу альфа заворочался как ползучий гад и в ужасе снизу-вверх смотрел на чернокрыла проявившего свою духовную кость. -Как же вы удивительно похожи по духу. Старая змея и молодая. Мэн Яо, ты ведь желаешь измучить его, прежде чем ещё раз убить? Но за подобное удовольствие тебе придётся заплатить. Я даю тебе такой шанс, с ним ты можешь занять то же место, что и мои фавориты, - тихо, с ноткой опасной соблазнительности промолвил Вэй Усянь, глядя на омегу через полу прищур багровых глаз. И Мэн Яо задумался над предложением. Оно было с одной стороны привлекательно, заполучить эту тварь в свои руки и истязать вволю, однако, вместе с тем этот Эсиарх требовал его духовную свободу. Сейчас он подчинялся просто по праву сильного, но ментально, всем своим духом, скрывал что не признаёт того господином. Так он поступил и с «отцом». Отслужил и предал. «Не может быть! Неужели он знает? Я же тщательно скрывал» - до холодного пота пронзила мысль его рассудок. Что же такого уличающего нашёл Император Вэй? Что же касается его тайны, то Мэн Яо через третьи лица помогал беженцам-повстанцам, в главе которых был Цзян Чэн. В ту судьбоносную битву с Вэнь Жоханем успели эвакуировать многих, как оказалось и молодого альфу наследника Ордена Цзян, хоть сам Орден, каким он был, теперь прах прошлого. В данный момент нет никаких планов, никаких перспектив, Мэн Яо просто помогает им выжить, и ищет удобный случай, всё что угодно, что может оказаться слабостью Кровавого Императора. И сделать это нужно как можно скорее, пока Эсиарх не восстановился полностью. Большинство ожогов пока лишь померкли, глаза всё ещё слепы, но в некоторых местах уже вновь чистая и прочная кожа. Что же касаемо крыльев, то Мэн Яо каждый раз содрогался от ужаса, видя, как прибавляется по перу в месяц. И новые перья излучают чудовищную духовную силу. Определённо у них не так много времени, прежде чем этот чернокрылый Эсиарх вернётся к былой мощи, утраченной в момент гибели Вэнь Жоханя. -Молчишь? Быть может, вот эта вещица развяжет тебе язык, - с этими словами Вэй Усянь духовной силой отправил в руки омеге пергамент с печатью «торгового канцлера». Это была личная печать Мэн Яо как представителя высшей власти в торговле. Эту роль доверил ему Император Вэй, наделив определенными привилегиями, что было на руку для помощи повстанцам. Открыв конверт, Мэн Яо снова чуть не потерял над собой контроль, но напряжение и страх усилились в разы. Помимо обычного письма с приказом, там была и вложенная им недавно записка для одного доверенного лица, которому тот поручал доставлять провизию в определённое место. Делать тайно и исключать из всех документов-отчётов. Всё ради того, что сорвиголова Цзян Чэн не занимался воровством, в противном случае того поймают за руку и самое малое её же отрубят, а опознав в нём врага Империи, казнят. То, что это попало в руки Вэй Усяню, говорит о многом. Даже если тот не может читать текст, что мешает ему заставить кого-то прочитать вслух? В любом случае его заговор и работу на врага раскрыли. Что же теперь делать? Бежать бесполезно. Умолять тоже. Что же остаётся? Ждать. Ждать, что же решит Он. Его слово и будет вердиктом. -Ясно. Укусить нового хозяина для тебя куда более манящая перспектива. Гуаншань уже отброс и не стоит внимания. Хотя, даже если ты согласился бы, сомневаюсь, что дух твой будет предан мне. Ведь какая разница, сейчас использовать Цзян Чэна как оружие или позже найти более качественный клинок. В конце тирады Император Вэй совершил быстрый и резкий рывок, и через мгновение после смазанной картины движений чернокрыла, Мэн Яо почувствовал боль на лице и пятой точке, на которую болезненно приземлился. Левый глаз заволокло чем-то мокрым, по запаху – кровь, болезненно ныла открытая рана, которую омега прикрыл ладонью. Содрогаясь от ужаса, он всё же осмелился поднять голову и посмотреть на альфу снизу вверх. На пальцах правой руки красовались не просто длинные чёрные когти обагренные кровью, но от них явственно ощущалась сила тёмной Ци. Вероятно это по меньшей мере проклятие, из-за которого рана не заживёт, всегда будет болеть и наверняка сочиться сукровицей. Об этом эффекте Мэн Яо знал, поскольку воочию видел такую пытку. Вэй Усянь время от времени подвергал своих жертв проклятию плоти, оставляя жуткие раны, на которые сыпал солью, перцем и другими веществами, чтобы умножить страдания. -Это лишь прелюдия. У меня есть кое-что, чем я могу удивить тебя, А-Яо. Знаешь, я почти не сержусь на тебя. Глупо злиться на природную склонность ко лжи и предательству. Всё же ты и твой род были прекрасными подопытными. И я продолжу тренироваться на вас обоих. Обещаю уделить тебе лично много своего внимания. Сначала медленная смерть. Затем призову твою душу и затолкну в точную копию твоего тела, пробужу воспоминания, а затем снова убью и так по кругу, пока от тебя не останется даже тени бытия… Чернокрыл всё говорил медленно, смакуя каждое слово и идею, даже присел и любовно обнял лицо омеги обеими ладонями, невесомо покалывая кожу когтями. -Господин Вэй, прошу вас, это уже слишком! А-Яо не заслужил настолько жестокой пытки, - обеспокоено подал голос Вэнь Нин. -Совершенно солидарен. Хоть его поступок и требует внимания, но это уже слишком! – взволновано подал голос Не Минцзюэ. -Прошу вас, дайте А-Яо ещё один шанс. Уверяю, это того стоит. Мэн Яо не упустит его дважды, - вторил ему Не Хуайсан. -Я лично готов поручиться своей жизнью за него, господин Вэй, только прошу, измените наказание, - грустным тоном с ноткой надежды попросил Лань Сичэнь. В следующие несколько десятков секунд упорно молчали только Лань Ванцзи и Вэнь Чжулю. Причина не так важна, как то, что если они не скажут своё слово, чаша весов может остаться на стороне новой изощрённой пытки от рук Императора Вэя. Пара, хранившая молчание, почувствовала внимание каждого в комнате на себе. Первым не выдержал Ванцзи. -У него были свои заблуждения касательно того, как долго тот сможет плести свою интригу и скрывать правду, думаю теперь их не осталось. Стоит попробовать дать шанс. С улыбкой кивая Лань Чжаню, Чжулю также высказал свои мысли. -Для мотивации, я бы предложил что-то Мэн Яо, чего он хочет. Возможно, как раз душу Цзинь Гуаншаня, впрочем, дайте ему возможность высказаться. Пряник всегда лучше кнута. Вэй Усянь слушал доводы своего гарема и размышлял. Ход мыслей менялся после каждого аргумента и если по началу не в лучшую сторону, то последние два комментатора заставили сердце чернокрыла поверить. -Что ж, ты их слышал. Можешь высказать всё, что держишь в своей душе. Один шанс, Мэн Яо. Правду. Всю. Что у тебя на сердце. По итогу я решу, какой будет твоя судьба. Но не обойдёмся без кнута, если ты солжёшь, пострадает Лань Сичэнь, - хладнокровно заявил Вэй Усянь. Вот он свет во тьме, последняя возможность ухватиться за спасение. Слишком далеко зашла его интрига и терпение Эсиарха не бесконечно. -Я понятия не имел, какие цели ты преследовал тогда, когда мы заключили ту сделку. Если бы я знал о твоём желании снять печать и какие будут последствия. Я бы лучше остался никчёмным рядовым адептом Ордена Цзинь. Дело не только в той тирании, которую ты устроил. Уничтожив эту падаль, взамен я получил тварь похуже. Ты вдвое хуже Цзинь Гуаншаня! Плодить потомство и бросать на произвол судьбы! Я это ненавижу в тебе больше всего! Вот почему ты никогда не дождёшься моей верности! Делай со мной что хочешь, но Сичэня не трогай! Под конец своей пылкой тирады, преисполненной праведным гневом, Мэн Яо позволил себе отпустить слёзы. Как давно он уже не позволял себе подобное? Крайне редко в одиночестве, а на людях – никогда. Хватит с него слёз и страданий в детстве, потом юности. Сейчас был последний раз. Мэн Яо не сомневался в решении чернокрыла казнить его. -Я услышал тебя. Я дам тебе шанс всё исправить и доказать мне свою верность. Прежде всего – отлов повстанцев. Взамен ты получишь его душу в своё распоряжение, можешь даже использовать мои методы пыток. Касаемо моего права первой ночи у зрелых омег, здесь я готов поступиться только тогда, когда полностью исцелюсь. Но потом у тебя не будет свободного времени от меня. Советую пообщаться плотнее с А-Нином и А-Чжанем. Ну и, конечно же, выбрать себе приемника на свой текущий пост. На этом всё. Не заставляй меня жалеть о своём решении. И шрам оставлю, как напоминание. Тон Вэй Усяня из холодного и жестокого перешёл в безразличный, а вместе с ним изменилась и атмосфера в комнате. Тревожность исчезла, каждый смог даже вздохнуть спокойно, поскольку тёмная Ци чернокрыла пропала вместе с его духовной костью. Император Вэй вернулся на ложе и вальяжно устроился между двумя омежками, немедля накрывая всем телом одного из них, ловя стоны и вздохи из уст в уста, а второй полез в пах к альфе, ясно читая все незримые намёки, словно открытый свиток. Оставался только один вопрос у Мэн Яо: «Он всё ещё пьян или вино уже развеялось?». -А-Минцзюэ, А-Хуань, отнесите в темницу это недоразумение. А-Яо, ты уж решай, останешься или пойдёшь выполнять задание, - не отвлекаясь от ласок, отдал распоряжение Вэй Ин. Омега немного сомневался, но ободрительная улыбка Лань Сичэня и зрительный намёк на дверь помог определиться. Действительно, лучше пойти и в тишине всё обдумать, быть может, немедленно приступить к поимке повстанцев, а затем посетить темницу за своей наградой. Было столько мыслей в голове, и большинство склонялись к идее начать новую интригу, но резко усилившаяся боль в кровоточащем шраме вывела его из марева этой иллюзии. «Нет. Хоть мне и противен Усянь, но придётся отнестись к нему не хуже, чем к Лань Хуаню. Быть может, в локальных сделках и уступках у меня получиться на взаимной почве обменятся с Ним чем-то стоящим моего терпения. Нужно попробовать идти этим путём, поскольку предыдущий, едва не привёл мою душу к концу бытия. Интересно, каков прогресс лечения у лекаря Вэнь? Быть может Вэнь Цинь что-то нужно. Надо будет побеседовать с ним» Блуждая глубоко в своих мыслях, Мэн Яо не заметил, как вернулся в свою комнату, снял одежду, залез в едва тёплую воду внутри бочки. Боль в шраме стала слабее, начала образовываться пока ещё мягкая корка. «Теперь это проклятие будет для меня новым кнутом, который не даст предать Его». Приняв эту реальность, смирившись с действительностью, Мэн Яо счёл за лучшее, что подчиняться Ему будет меньшим злом для него самого. Эта мысль и чувство прочно укоренятся в душе омеги лишь со временем… Конец эпилога. Это также приквел к кроссоверу модао и боевого континента.