***
Локи преспокойно себе спал, пока в его комнату не вломился главный источник шума во всем золотой дворце. — Брат, просыпайся! Первая буква появилась! Опять он со своей меткой, ни сна ни отдыха. Как он вообще умудрился 958 лет выжить в компании этого придурка? — Это могло бы подождать, сейчас ночь, ётун тебя подери. Заспанный Локи — это одно из любимых зрелищ Тора, тот был таким милым, особенно если закрыть уши и не слышать, как тот ругается, если потревожить его чуткий сон. Его чуть отросшие волосы спутались, но выглядели все такими же мягкими, манили провести по ним руками, чего блондин себе никогда бы не позволил. Решение Локи отращивать волосы было самым правильным в его жизни, хоть прошло совсем немного времени они успели начать красиво виться, а ведь Тор даже не знал, что они были кудрявыми. — Это не может ждать, — возмутился старший. — Ох, ладно, показывай. Тор засветился улыбкой и с гордостью протянул руку, демонстрируя появившуюся Лагуз. — Как думаешь, кто это может быть? — По одной букве? — Может… Сиф? Да, она такая красивая, полностью в моем вкусе. — И в каком месте это начинается на лагуз? — Нууу, быть может Леди Сиф? — Только имя, Тор. Блондин опустил голову, словно погружаясь в мыслительный процесс, хотя чем он мог думать, Локи не знал. Мозгов в голове будущего царя явно не было. — Может, ты мне поможешь? — Как ты себе это представляешь? Мне повесить на каждом дереве объявление о том, чтобы все богини с именами на лагуз явились во дворец? — Быть может она не из наших краёв, просто имя на понятном мне языке. — Я не знаю. Я ничего не соображаю спросонья, приходи чуть позже, а я сегодня так уж и быть поищу всех асов и ванов подходящих по этому критерию. — В других пантеонах тоже ищи, брат. — Разумеется, ваше величество, а не пойти бы тебе… Куда его послал Локи, Тор так и не понял, потому что успел до этого закрыть дверь и побежать в покои к своим друзьям. Вообще-то по законам Асгарда показывать свою метку кому бы то ни было, запрещено. Но ведь друзья не в счёт? Тор даже родителям показывать не будет, но не рассказать Локи он почему-то не мог. Просто ему нужно было показать свою, именно ему. И как это объяснить бог Грома не знал. Сив была невероятно расстроена тем, что не являлась соулмейтом Тора, он видел это, хоть девушка и попыталась это от него скрыть. Тор её понимал, он и сам был уверен и даже желал, чтобы эта прекрасная богиня стала его женой и нарожала ему детишек. Хотя без последних пока можно было обойтись, времени следить за ними не было, да и Локи вряд ли обрадуется такому подарку судьбы, ведь детей тот просто не выносил. Кстати о Локи, тот уже наверняка сумел найти хоть что-то о богинях, чьи имена начинаются на Л, на его руке разумеется появилась руна Лагуз, но это не отменял факт того, что имя можно написать на разных языках, а единственным письменным языком что знал бог Грома были как раз руны старшего Футарка. Тор попрощался с друзьями, хотя, судя по их застывшим в не понимании лицам, ушёл он молча, и отправился в покои к брату. Локи всегда ругался, когда Тор так внезапно вламывался к нему, аргументируя это тем, что он может заниматься чем-то, что старшему видеть не обязательно. Блондин при таком описании представлял только одно, но чтобы Локи занимался таким средь бела дня? Нет, он слишком хорошо знает своего брата. А если бы и стал… То хотя бы иллюзию своего присутствия где бы то ни было помимо своей комнаты точно бы создал. Вот и сейчас Локи, отводит уставший взгляд от книги, которую, испугавшись стука двери, случайно захлопнул и вздыхает громко, а Тор видит как раздуваются крылышки его красивого тонкого носа. Видимо брат злится. А Тор не понимает почему. Разумеется, у Локи бы нашёлся ответ и далеко не один, на этот вопрос. К примеру, то, что наследник загрузил его работой ни за что ни про что в его законный выходной. Это был единственный день месяца, когда их с братом не трогали родители, позволяя отдохнуть от всевозможного рода тренировок и занятий, а бог Лжи умудрился так глупо его потерять. Конечно, свою усталость он не выдаст, скрывая синяки под глазами и потухший блеск в его глазах своими магическим приблудами, волосы он тоже наверняка выпрямит и помоет с помощью магии, не станет же он о них заботиться так же как Тор? Это должно было быть так. Ведь ещё пару людских лет назад Локи готов был коротко подстричь свои волосы из каких-то своих личных побуждений. — Брат мой, смог ли ты выполнить мою просьбу? — Разумеется, я ведь не маялся дурью, попивая с твоими глупыми друзьями привезенные Дионисом вина, разбавляя их подаренным Афиной нектаром, — поймав непонимающий взгляд брата, он ответил на его молчаливый вопрос — У меня чуткий нюх. — Я выпил всего бутылочку, брат, любой ас скажет тебе, что это не считается. — А любое нормальное существо признает это не нормальным. К твоему счастью и к нашему с матушкой горю ты таковым не являешься. Тор замолчал, многозначительно смотря на брата, который снова принялся листать книгу, словно и вовсе не отвлекался на пришедшего. Через несколько молчаливый минут младший закатил глаза и похлопал бледной ладонью по появившемся из ни откуда дивану, вставая и направляясь к книжном шкафу, за новой порцией книг. Зачем он это делал, если мог просто переместить книги себе в руки? А черт его знает! Тор взял записную книгу, что приветливо распахнулась как только он присел на кресло и открыв список, зачитал первое имя. — Лаверна. Кто такая и откуда? — Весьма симпатичная римлянка, покровительствует ворам и приносит прибыль. — Тогда она больше подходит тебе. Локи хотел сказать что-то про не удачную шутку, но не успел из-за перебившего его брата. — Лоза. — Лаза, это а. — Но написано о. — Не спорь со мной, я не мог допустить столь глупой ошибки! — Ладно, ладно успокойся. Что за Лаза такая? — Представительница этрусской мифологии, крылатая, но тебя наверно больше заинтересуют лазы, то есть её красавицы дочки… Хоть их имена и не на л. — Ты предлагаешь мне взять в жены женщину, вместо девы, брат?! — Половина из составленного мною списка такие, и вообще-то разве мама не твердила нам все детство, что Норны лучше знают, с кем ты будешь счастлив? — Давай дальше. — Между прочим если верить мифам Лаза прекрасная и молодая богиня… — Дальше! Лакшми. — Стой, я что её не вычеркнул? Забудь её имя, у неё ревнивый муж и обещание вечно следовать за ним. Хотя был бы не плохой вариант, богиня благополучия и изобилия как-никак. Может быть хоть спасла Асгард от разрухи, что случиться с нами, если ты придёшь к власти. — Плохой вариант и шутки. Это ведь индуизм, у неё две пары рук! — А разве это плохо? Для тебя уж точно нет. — Лахесис, — прочитал Локи, вырвал из рук блондина свои записи, — Древнегреческая богиня судьбы. Олицетворяет ее случайность, кудряшка с невинным взглядом и венком на голове, — Локи начал ходить вокруг Тора, от чего у последнего закружилась голова. — Расскажи мне о ней подробнее. — С помощью своего посоха она отмеряла жизнь человека, она очень строгая. К слову дева, как ты и хотел. В честь неё смертные назвали вид змей. — Змеи? Нет, точно нет. — Ты же любишь змей, тем более это просто мидгардцы и их странности. — Нет, а вдруг она тоже в змею превращается? — Я о таком не слышал. — Много ли ты знаешь! — А что не понятно? Я и сам не понимаю, как в моей голове поместилось столько ненужной мне информации, как её оттуда убрать вообще не понятно. Я запомнил все это за считанные часы, а ты все ещё наследник. Локи вздохнул, видя как зачеркиваются имена в списке и осознавая, что от списка осталось не так много. — Левана, римская покровительница новорождённых. — Нет, такая точно потребует много детей. — Слушай, я вообще не понимаю, почему это ты возомнил, что можешь выбирать! — Да потому что не могли Норны, Мойры, Парки или ещё кто бы то ни был дать мне кого-то столь не подходящего. Продолжай, брат, прошу тебя. — Левкотея, названная мать Диониса. Так, это я и сам зачеркну. И не смотри на меня так, не хватало ещё главному алкоголику Асгарда породниться с самым известным божественным виноделом. Лето, титанида, мать Апполона и Артемиды. — Та которая совокупилась с Зевсом и была покарана за это его ревнивой женой? — На кивок Локи он стал придумывать причину отказаться от этого варианта. Как вдруг его осенило — не хочу становиться мужем той, чьего сына мой любимейший брат считает красивее меня. — Либертас богиня свободы, Лисса богиня безумия… Зачем я вообще включил её в этот список? Литы, олицетворяет несвойственные тебе угрызения совести, а Луна мидгардское небесное светило. Лада тоже богиня весенней пахоты и любви. Вот и все. — Как все? — Обыкновенно. Вывод вы слишком привередливы, старший принц. — Вовсе нет. — Итак. Мне пройтись по существам и божествам мужского пола? — Нет, не нужно. Тор явно был расстроен, что, признаться вызывало у Локи некое садистское удовольствия, хоть его лицо и омрачало потерянное время. А бог Грома чуть ли не плакал, его руки прятали опущенную голову от пронзительных зелёных глаз. Но Локи уверен, его брат никогда не опустился бы до такой низменной демонстрации своей слабости перед своим соперником в лице отца, что ещё мог, по мнению блондина, поменять свое мнение на счёт наследника Асгардского трона. — Слушай, брат, — Локи, в не свойственной ему манере, без иронии и сарказма, с ярко выраженным сочувствие и нежностью в своём мелодичный, приятным ушам и таким родном, голосе, произнёс. — Быть может, твоя родственная душа, твой предназначенный не из нашего мира. Быть может это и вовсе человек? Их там миллионы с именами на Л, нам стоит подождать чуть дольше, посмотреть на другие буквы твоего имени или просто дождаться момента полного её проявления и тогда, все решится само собой. Локи положил свою тёплую, изящную ладонь на щеку брата и, подняв его голову, так чтобы тот смотрел прямо в его глаза, улыбнулся, впервые за долгое время, искренне. И Тор ему поверил, положил свою руку поверх его руки, накрывая мягкость кожи своей шершавой от оружия, рукой и немного наклонил голову вбок так, словно ластился. Его чуть грязные от пыли волосы водопадом посыпались по плечу, задевая руку Локи, что дрогнула от знакомого с детства прикосновения к таким обожаемым волосам брата. Тору в этот момент казалось, что то, что он делал тогда, было самым правильным. — Ты правда так думаешь? — Конечно, ты будешь счастлив, брат. Я уверен. — Ты тоже и даже не думай, что тебе удастся спрятать от меня свою метку, я буду так же помогать тебе с поисками, как и ты мне, ведь мы братья навсегда. Локи поморщился и быстро убрал руку, когда почувствовал игривый укус громовержца на своей конечности. Вот кто в таком возрасте, подумать только тысячелетнем возрасте, кусает своего брата?***
Когда на внутренней стороне предплечья Тора появилась О, он был немного расстроен, ведь теперь уж точно отпадали абсолютно все варианты, предложенные Локи в прошлый раз. Но старший принц смог быстро утихомирить разыгравшееся сердце, убеждая себя в том, что Локи прав. Мало ли смертных в этом мире с именем начинающим на ЛО? Мало ли населённых планет и миров, где может находиться его половинка средь тысяч и тысяч существ с подобными именами? Он сидел рядом с Локи, который поручил ему тоже поучаствовать в поиске суженной блондина. Но Тору было не до этого, он был занят, слишком занят разглядыванием прекрасных волос Локи, что не уступали своей длинной водопаду хозяина молний. В один момент он не смог удержаться и коснулся обсидиановых кудрей, зарываясь в их шёлк и млея от ощущений. Почему-то ему захотелось, чтобы его жена напоминала брата. Была такой же пригожей, худощавой, но сильной, умной, в меру капризным, но готовым помочь, любящим хоть и старается это скрывать, талантливым в магии и врачевании и в конце концом способным терпеть кого-то вроде его самого. Тор даже сам не заметил, как стал просто описывать своего брата, которого любил всей душой и сердцем. — Тебе не стоит так расстраиваться. Я говорил с Афиной, она сказала, что имя не всегда проявляется с первой буквы. То есть теперь нам подходят, к примеру, Клото или Шилонен? Или может между твоими буквами появится ещё одна? Тор его не слушал, он, словно загипнотизированный следил, как Локи поправил мешающую прядь, как его губы двигаются, когда он произносит ненужные сейчас слова, как подрагивают его длинные тёмные ресницы, когда он жмурит свои светлые глаза, ещё было много таких «когда…». Их было просто ни счесть, а Тор и не собирался. Он просто, пока ему позволяли, наслаждался своим братом, не задумываясь о том, когда именно захотел чтобы продолжением имени его родственной души стали желанные КИ.***
Первым в такой важный день как получение братом метки, к нему пришёл никто иной, как Тор. Тот ещё долго караулил прекрасного в своём сне брата, задумываясь, наконец, что никто не сумеет сравниться в красоте с ним. Фрейа приняла не правильное решение, выдвинув в соперники Апполону Бальдра, ведь его место, по мнению будущего царя Асгарда, должно принадлежать Локи. Но время шло, а младший принц все не просыпался, Тор, от природы не терпеливый, вскоре заскучал. Он аккуратно убрал упавший на нос Локи вихор, случайно задевая его щеку, отчего тот поморщился, становясь похожим на кошку, и медленно приоткрыл глаза. — Что ты здесь делаешь? Сколько ты тут пробыл? Следить за спящим асом жутко, Тор. — Так ведь важный повод. Признавайся, на какой руке ты чувствуешь метку? Черноволосый молчал пару минут, пытаясь сосредоточиться ещё расплывающийся взгляд на своём брате. Спросонья Локи практически не осознавая смысла сказанных ему слов, но когда до него дошло, начал молча прислушиваться к своим чувствам. Когда тот понял, что никакого обещанного жара нет, то принялся выгонять Тора из своих покоев. — Тебе нечего здесь делать, никакой метки я не чувствую. Иди с миром, брат, пока я не позвал слуг и не попросил передать отцу, что ты нарушал моё личное пространство. Локи с грустью подумал, что Один скорее отругает за это младшего своего сына, чем первенца. Отец всегда был крайне не справедлив с ним, но его не изменить. Фригг всегда поддерживала его в суждения о характере Одина, подтверждала, что он иногда бывает, просто не выносим. Локи же заменял это иногда на всегда и дополнял словами о том, что с отцом просто невозможно разговаривать. Из-за этого бог Лжи больше прислушиваться к матери, помогал ей и проводил с ней куда больше времени, что послужило поводами для новых сплетен и повлекло за собой ещё кучу причин для ненависти второго отпрыска Всеотца. Многие поговаривали, что царица Фригг родила девочку в ту ночь, а Один лишь скрыл это, хотя те кто был не знаком так хорошо с трикстером мог, просто посмотрев сделать неправильные выводу о его поле. Сам Локи никогда не считал себя женоподобным, по его мнению, он был лишь ухоженным парнем с чуть меньше развитой, чем у Тора мускулатурой. — Ты не пожалуешься ему. — Но тебя за дверь выставлю с удовольствием. — Брось, брат, ты не сможешь меня и на фут сдвинуть. Локи, на это заявление лишь поморщился от громогласного смеха громовержца, который, видимо, решил с утра пораньше перебудить весь дворец, и с нахальным выражением лица выгнал блондина с помощью магии. Тор, явно не ожидавший такой подставы, активно замотал руками и попытался вырваться из тисков зеленоватого свечения, но Локи был неумолим, он отпустил брата, только лишь когда тот оказался в своих покоях и тут же поставил на дверь магический замок. Теперь, в тишине заходящегося рассвета, он мог поразмыслить над своей дальнейшей жизнью. Он не соврал, сказав Тору о своих чувствах, вернее об их отсутствии. Видимо, богини судьбы недостаточно того чем он уже испоганили ему жизнь. Отыграться на Локи, таким образом, мечтали наверно большинство асов и даже некоторые ваны, не говоря уже о других существах. По мнению Афины все дело было в его шуточках, и пожалуй в этом Локи с ней бы согласился. Кстати о ней, если метка так и не проявит себя в ближайшее время, стоило бы поговорить с мудрой богиней и разобраться что да как. Надежда на появление метки оставалась. Ведь часто у асов её появление чуть задерживается, а многие просто никакого жара и не чувствуют вовсе, но буквы вскоре после исполнения 1000 лет, все равно проявляются. В глубине души Локи на это надеялся, тем более у Фригг метка появилась аж на столетие позже положенного срока. Локи был уверен, дело в генах. Он ждал, но метка не появлялась. Ни через десятилетие, ни через век. Но больше всего его расстраивало не отсутствие соулмейта, а то, что всем во дворце было абсолютно плевать. Отец начал ещё серьёзнее заниматься с Тором, обучая его всему, что нужно правителю. Наверно именно по этой причине последние полвека Тор старается его избегать и игнорировать. И правда, кому нужен брат пустышка, что даже истинного не достоин. — Я не знаю чем тебе помочь, на заклинаниях и метках больше Геката специализируется. Я поговорю с ней. Или если тебе так сильно нужен возлюбленный, можем попросить Эрота влюбить кого-то в тебя. Афина была богиней мудрости и, разумеется, она знала о предпочтениях Локи, хотя сам он об этом ей ни разу не заикался. — Бывали случаи, когда метка задерживалась? — Так долго нет. Но у нас они появляются к двум с половиной тысячам лет. А у славян и того позже. А в Индии наоборот раньше, чуть с пелёнок и сразу встречай соулмейта. Я это к чему. Может ли быть такое, что ты не ас вовсе? — Не ас? — Да, если бы ты был представителем другого народа, это бы все объяснило. — Но мои родители асы. — А ты уверен в этом? Я не хочу тебя обидеть, но на них ты совсем не похож, могу дать пару книг по генетике, если хочешь. — Не нужно, я итак подозревал, что не родной Одину. Всё замечают разницу в его отношении ко мне и брату. — Это ещё не показатель. Я и Арес дети Зевса, но его он на дух не переносит. — Ты сможешь определить кто я? — Вряд ли это в моей компетенции, Локи. Я бы хотела помочь, правда, но, к сожалению, иногда даже богиня мудрости не может дать ответ. — Ты и так помогла, спасибо. — Я сообщу если, что-то узнаю. Локи кивнул и заставил иллюзию исчезнуть. Сероглазая девушка хмыкнула и продолжила изучение книг.***
Когда на его руке появилась буква К, появилось отрицание, да он в последнее время часто задумывался о Локи, как о своём соулмейте, но в реальности это оказалось куда страшнее, чем казалось изначально. Его брат, родной брат не мог быть его соулмейтом. Тор был в этом уверен, ровно до момента появления И. Метка была закончена, о чем следовали появившиеся золотые завитушки перед и после имени. Но что с этим делать? Насколько знает Тор, метка у зеленоглазого, так и не проявилась, что означало отсутствие у него соулмейта. Может это какой-то другой Локи? Сын смертных, что служат богу Коварства? В любом случае, ещё никогда он не радовался подарку так сильно, как получив от гнома-кузнеца Брока, золотые симметричные браслеты на обе руки, которые могли скрыть метку и не бросаться в глаза. Он, сам того не подозревая, начал отдаляться от черноволосого. Проводил время на пирах, ходил с друзьями в военные походы, не зовя с собой брата, которого начал обзывать слишком слабым и мягкотелым для боев. Локи конечно не подавал виду, но Тор замечал глубокую обиду, засевшую в его сердце, заглянув глаза цвета свежей хвои. И Тор грустил вместе с ним. После всего он боялся показывать брату свою метку, ведь младший мог подумать, что он её подделал, просто чтобы успокоить брата, оставшегося не только без престола, но и без родственной души. Ведь не может же быть метка только у одного из соулмейтов?***
А Локи не мог найти покой, он сутками не спал, «плюя в потолок» и размышляя обо всем, что успело навалиться на него. В Асгарде его теперь даже за мужчину не считают, поэтому он прекратил все свои встречи с матерью и Гекатой, отказываясь продолжать с ними обучение в магии. Он и в одиночестве теперь не мог колдовать, презирая свою природу, непонятную, неизведанную и неприемлемо бесполезную. Он болезненно переживал все это, но за помощью ни к кому не смел обращаться, у него никого не было. Он пытался разорвать контакт даже со своей лучшей подругой, но совы с посланиями от богини мудрости приходили регулярно. Их содержание было весьма схожим на все другие. Она расспрашивала как у него дела, говорила не переживать так сильно, ведь у неё метки тоже нет (богиня мудрости как никак). А дальше приводила список различных существ с их описаниями и временем появления у них меток. Свои комментарии по этому поводу сероглазая тоже оставляла, и они были единственным, что могло вызвать сдержанную улыбку на лице бога Лжи, не позволяя его мышцам на лице окончательно атрофироваться.» Добрый день, друг. Если ты продолжить закрывать окна перед моими совами, я приеду лично без объяснений причин твоему отцу, что Одину явно не понравится. А ещё, я заметила, что моя сова покрывается инеем каждый раз, как пролетает близко с вашими землями, особенно, мимо Ётунхейма (Йотунхейма), поэтому теперь будут летать полярные совы. Если тебе хочется привлекать меньше внимания, могу послать пару змей, ты же знал, что они являются таким же символом мудрости, как и совы? Быть может тогда это вообще не вызовет лишних подозрений со стороны вашего дворца? Ты должен мне отвечать, ибо ты вечно балуешь моих птиц. Они летят который раз налегке, не обремененные грузом ответного свитка. Прошу тебя исправить это. P. S. Ты не думал, что можешь оказаться Ётуном?»
Нет, Локи не думал об этом. Вернее думал, но отвергал эту мысль, сразу отсылая её в самые дальние уголки своего многоуровнего подсознания. Быть ледяным великаном, ещё более позорно, чем мужчиной, разбирающимся в магии и читающем книги, вместо войны и выпивки. Они глупы, мерзки и уродливы. А он, Локи, умен, даже Афина считает его интересным собеседником, а это о многом говорит. Да и не уродлив он вовсе. Локи вздыхает и понимает, что появления богини в Асгарде не переживёт, она умеет оставаться незамеченной, но Один, которому обязательно доложит об этом хранитель врат, девушку на дух не переносит, считая во-первых, дочерью своего главного конкурента, во-вторых, она девушка, и нечего ей делать в покоях асгардского принца. Локи пытался много раз объяснить отцу, что ничего он с вечной девой сделать не сможет, но тот был непреклонен, заявляя, что дело в том, что он не должен водиться с женщинами. И аргументы о куда большей воинственности Афины по сравнению с подружкой Тора, Сив, ему абсолютно безразличны. Локи сел за написание письма. Греческий алфавит он знал почти в идеале, это было сделано специально, ведь никто в Асгарде, кроме Фригг и Локи его больше не знали. Так они могли общаться, не боясь, что их «переписку» кто-то прочтёт.«Дорогая Афина, на Меня в последнее время много навалилось. Тебе же известно, что я прекратил все свои тренировки с Гекатой, я решил, что магию мне знать не обязательно, но браться за меч не собираюсь. Твоё копье и лук твоей подруги Андромеды меня не устраивает, так что я пытаюсь тренироваться с кинжалами. P. S. Я знаю, что ты владеешь любыми видами оружия, не нужно напоминать. Я сам. К сожалению мой отец уже подозрительно на меня косится, благодарю, что предпочла сов, водящихся в наших регионах, так это выглядит куда естественнее, вот только не могла бы ты как-то скрывать свои послания от посторонних глаз? О том, что могу оказаться ледяным чудовищем я не думал, а когда задумался, понял, что просто не могу им оказаться.»
Локи отложил чернильную палочку и откинулся на стул, поглаживая сидящую на спинке сову, по мягкому оперению на шее. — Ну что, доставишь своей хозяйке послание? Сова что-то угукнула, будто думая, что Локи поймёт её дивный язык и взлетая, поцарапала тёмное дерево стула. Локи поморщился, но обижаться на животное не стал. Наблюдая как та, вылетает из его окна, он тихо, чтобы никто не услышал, прочитал заклинание сокрытия и ушёл обратно в кровать, только когда сова исчезла. Он скоро не выдержит и пойдёт с серьёзным разговором к отцу, тот, разумеется, будет опираться, но на него Локи и покричать может, в отличии от матери, на которую и под угрозой сожжения, голос не поднимет. Следующее послание Афины решило все, хоть его не было так долго, что Локи невольно начал переживать, что их раскрыли.» Я попросила Гекату скрыть свиток, но она смогла лишь спрятать его содержание ото всех кроме тебя. У меня есть важная новость. Я дошла до того в своей помощи тебе, что навестила дядюшку в его подземном царстве. Его я там не застала, но его жена дала мне кое-что особенное. Этот артефакт способен раскрыть истинную суть любого существа, если его окунуть в правильно приготовленный отвар. Я думаю это то, что мы так долго искали. Я буду ждать тебя на Олимпе, друг Локи, в первый день следующей луны. К сожалению, сейчас я немного занята спором с Посейдоном, мне нужно наказать его и его мерзкую любовницу. Представь себе, он посмел обесчестить мою жрицу на посвящённом мне же алтаре в храме Афины-Паллады. Отвратительно. Просто отвратительно! »
Вечно у греков происходят какие-то сумасшедшие баталии и войны между собой. У них в Скандинавии таких серьёзных кар к своим подопечным людям нет, и никогда не было. Да и Тор вряд ли станет вводить нечто подобное в свод законов при своём правления. Тем не менее Локи стал делать все возможное для продумывания того, как ему сбежать и встретится с знающей все. Ну, почти все. Разумеется, Локи не собирался, как сумасшедший сбегать к подруге. Он медленно начал собирать свои вещи, аккуратно разглаживая каждую складочку на одежде. Всегда, когда он куда-то ездил, он брал кучу книг, но Афина славилась своей огромной библиотекой, поэтому это было бессмысленно. Ему оставалось лишь прихватить с собой записную книжку и перо.***
Утро было мрачным, что совсем не свойственно Асгарду. В такие дни, казалось, что время остановилось, а на улице случился апокалипсис, но когда живёшь в королевском дворце и смотришь на это все с высоты престола, понимаешь, что никто и не собирался вымирать, жизнь шла своим чередом, пожалуй, даже активнее чем обычно. Правда, все прятались по домам, думая, что кто-то из сыновей прогневал верховного бога. Всё-таки асгардцы были весьма суеверным народом, и все подобные события списывали на ссору Одина с старшим сыном. Чего греха таить в такую погоду они и правда, ссорились чаще, чем обычно, но Локи отрицал любую связь этих событий. Просто у всех в такие дни плохое настроение и хочется выместить свой гнев на ком-то, а Одину так вообще для этого и туч не нужно. А Локи оставалось лишь надеяться, что в Греции с погодой дела обстояли получше. Когда он проснулся сначала даже не понял, что с ним не так. Голова раскалывалась, словно вчера он был на приличной попойке с друзьями Тора, конечности затекли от неудобно позы, ведь до кровати он вчера так и не долез. Когда головокружение сошло на нет, вся боль его организма сосредоточилась в одном месте: На внутренней стороне предплечья левой руки. Казалось, Локи должен радоваться появлению метки, но это легко объяснимо тем, что вместо нужного жара, он ощутил лишь жгучий холод. От руки исходил мороз, она покраснела, как от обморожения первой степени и нещадно горела. Из-за неприятного жжения, которое часто является симптомом обморожения, сложно было понять, что от руки веяло холодом. Будь Локи глупее или более доверчивым он бы, подумал, что теперь все наладится, его соулмейт найдется, они погуляют свадьбу, и он получит трон Асгарда. Но Локи не был глупцом и, сосредоточившись, понял, что на самом деле чувствует. Да и метка у аса не могла появиться так поздно, даже время появления её у ванов уже прошло, а такая задержка сроком в полтысячелетия была невозможной. Принц вздохнул, рассматривая появившуюся на руке едва заметную снежинку, что будто намекала, на его истинную сущность, но этот знак он успешно игнорировал, не представляя, что будет делать, если в действительности окажется ледяным великаном. Из замка выскользнуть незаметно как и ожидалось не удалось. Благо встретила на выходе никто иная как Фригг. Которая без слов поняла обеспокоенный взгляд сына, лишь обняла его крепко-крепко, так, чтобы Локи почувствовал её любовь, и спросила нежным шёпотом на ухо, куда он собрался и надолго ли. Матери он доверял, хоть и общался в последнее время с ней все меньше. Слова об Афине богиню явно успокоили, она нежно улыбнулась и пожелала сыну удачи в пути, оставив на прощание материнский поцелуй в лоб. Хеймдалль, видимо, увидевший сцену, где Фригг без ропота даёт ему разрешение покинуть Асгард, позволяет Локи воспользоваться радужным мостом для перемещения на Олимп. — Ой, я же просила тебя не делать так, ради всех титанов, что были сосланы в глубину Тартара, Локи! — Я выбрал самый короткий маршрут. — Да, а я уже смогла отыскать все ингредиенты для нашего отвара. — О, это прекрасно, наверно. — Что-то не так? Ты наверно боишься узнавать свою истинную… Локи молча протянул ей руку. Она посмотрела на него с возмущением, ведь не любила когда её речи так бессовестно прерывает, но рукав подняла, осматривая протянутую часть конечности. — Это появилось сегодня? — Афина провела по появившейся кружевной снежинке с шестью «хвостиками» и, почувствовав холод, медленно убрала свои пальцы. — Да, с самого утра. — Я предполагала, что ты ётун, но теперь, когда метка появилась в назначенное для них время, уверена в этом ещё больше. — Я… Просто давай проверим это, — Локи вздохнул, быть чудовищем ему явно не хотелось. А ещё он невероятно боялся. Боялся остаться в той уродливый форме ледяного великана, остаться не способным вернуть своё привычное тело. Афина, судя по её обеспокоенному лицу все это понимала, но артефакт протянула. Локи с ужасом наблюдал, как его кожа меняла цвет на синий, а глаза наливались кровью, возможно убитых его родственниками младенцев, на коже расцветали замысловатые узоры, которые богиня тут же принялась рассматривать. — Знаешь, в Индии принято наносить похожие метки, они говорят о жизни человека и его статусе. Думаю у вас это нечто подобное. Локи из-под опущенным ресниц глянул на неё, будто думал, что она перестанет с ним общаться после этого. А потом удостоверившись в её дружбе, перевёл взгляд на наколдованное зеркало. Он сам был себе противен, ему хотелось содрать с себя эту постыдную, отвратительную кожу и вернуть все как было. Он мог бы разрыдаться, будь он в одиночестве, но сейчас ему было мерзко. Богиня, уловив смену его настроения, обняла его, и повернула голову так что увидела его руку. — Посмотрите-ка, я уже и забыла об этом. Локи перевёл взгляд по указанному направлению и его брови поползли вверх. На его руке была метка, уже с полным именем. И видна она была явно лишь в этом обличии. «Тор» — гласила она. Локи не знал плакать ему или смеяться, но радости у него точно не было. Он так надеялся, что его соулмейт будет как можно дальше от Асгарда и хоть немного поумнее. Чтобы был приятным собеседником и согласился уйти с ним в закат, успокоил, как это делала Афина и принял таким, каким он был. Он даже согласен на соулмейта-ётуна больше, чем на родственную душу, с которой не было будущего. Но, если говорить честно, Локи не был сильно этому удивлён. А ещё это многое объясняло. Он многозначительно хмыкнул. — Ты не особо удивлён, верно? — По крайней мере, теперь я знаю причину, по которой Тор меня избегает. — И что ты намерен делать? — Ничего. Буду жить как раньше, метка появилась, я знаю, кто я. Возможно, мне следует посетить мой мир. — Хочешь, я отправлюсь туда с тобой? — Не нужно, ты и так слишком многое для меня сделала. Скажи Гекате, что я хочу возобновить наши занятия. — Обязательно. Но, я думала ты останешься на более долгий срок. — Да, я знаю. Афина сверлила его взглядом. Он никогда не мог выдерживать её пронзительные взгляд цвета ртути, что, казался, был таким же ядовитым, как и сам металл. — Что ты сама об этом думаешь? Тебе мой брат не нравится. — Я считаю глупость большим из пороков, Локи. Поэтому мне не нравится твой брат, но поистине глупы те, кто считают себя мудрецами. — Я думал это из-за молний. На лице богини было возмущение. Она говорила о серьёзных вещах, которые не терпели такого к себе отношения. Зевс разрешил ей использовать свои молнии, ведь она была его любимой дочерью, за небезызвестные заслуги. А Тор получил такую огромную силу просто так, он был глуп и не способен полностью оценить важность и ценность такой силы. Но не нравился он ей отнюдь не по этой причине. Его образ жизни оставлял желать лучшего. Сама богиня никогда не позволяла себе даже пригубить чего-то помимо олив, её символа, и божественного нектара, коим питаются все олимпийцы. Она - богиня войны, боевой стратегии и мудрости и лишь она может должно оценить ценность жизни, она всегда придерживалась мнения, что можно обойтись и без войны, и тем более, никогда не искала её намеренно. Всё это в совокупности вызывало раздражение, которое женщина прятала за без эмоциональным лицом воина, но иногда так и хотелось взять свой щит с головой Медузы и обратить мерзавца в камень. Разумеется, об этом она никому не говорила. Локи заметил повисшее между ними напряжение и решил перевести тему: — Ты расскажешь мне продолжение той истории с Посейдоном? — Конечно, о его глупости и наглости я готова говорить вечно. Мы не взлюбили друг друга ещё во время спора за город Афины, я выиграла кстати. Тут на самом деле нечего говорить. Я не могу покарать его, ведь он старше и брат моего отца, поэтому я обратила его любовницу в ужасное чудовище. Хотя на самом деле им является сам Посейдон. Мои прислужницы должны оставаться чистыми и невинными, как я сама, они долго вымаливают у меня разрешения выйти замуж, и я разрешаю им это, ведь понимаю, что они хотят семью. Хоть и не разделяю этого желания. Но это было слишком. Он обесчестил её, и она тут даже не виновата, но я была слишком зла. О её красоте складывались легенды, у неё прекрасные волосы, что росли тёмными «ветвями» и глаза цвета глубокого океана, это не мои слова. Вместо волос теперь змеи, пусть в её пустой голове и нет мозга, символ мудрости теперь будет её оплетать, как напоминание, а её синие очи теперь никого не смогут соблазнить, ведь никто больше не сможет взглянуть в них. — Иногда я поражаюсь твоей изобретательностью в плане наказаний. То в паука превратишь, то новый вид существ создаёшь. — Арахна… Это был единственный раз когда я позволила себе такое чувство, как зависть. Но я простила её и дарила жизнь. — Я слышал, что она повесилась. — Верно. Но Зевс и Гера в этом плане куда изобретательней. — Неужели? Локи понял что разговор может быть очень долгим, он опустил голову на колени богини и прикрыв глаза, внимательно слушал. — Знаешь, Зевс проглотил мою мать. Локи приоткрыл глаз и удивлённо посмотрел на Афину. — Ему напророчили, что ребёнок свергнет его как он своего отца. Это должен был быть сын, новый правитель Олимпа. Прознав об этом, он проглотил её и забыл об этой истории, пока у него не заболела голова. Видимо я медленно забирала у него всю мудрость, раз он приказал Гефесту пробить себе голову топором. — Он сделал что? — И представь себе, он ударил, практически без угрызений совести. Фактически моей матерью является сам Зевс, ведь родил меня именно он. Я вышла из его головы в боевом облачении, а этот Гефест сразу решил взять меня в жены, но отец, подумав остатками своего мозга, сказал, что замуж я не пойду. И он был прав. Знаешь, если ты сильно хочешь заполучить любовь Тора, то я могу договориться с Эротом, пусть стрельнет ему в сердце любовной стрелой. — Любовные стрелы? Нет, спасибо. Но если этот Гефест так любил тебя, то почему сам с ним не договорился? — Он пробовал и даже стрелял. Но не подействовало. Я одна из трех существ, на которых не действуют стрелы Эрота. — И как ты это объяснишь? — Я богиня мудрости. — Действительно. Афина рассказывала ещё много чего про жизнь греков, но, в конце концов, он просто заснул, убаюканный спокойным, уверенным голосом.***
Тор напился до такой степени, что решил пойти в комнату бога Лжи и во всем ему сознаться. Не обнаружив его в покоях, был невероятно зол, но немного успокоившись, просто упал на его кровать, думая о том, что завтра разберётся с пропажей брата. Утренний подъем был тяжёлым, даже организм привычного к алкоголю божества, может страдать от похмелья, если выпить слишком много. Так с ним и произошло. Лежа в кровати, Тор стянул с руки прикрывающую метку одежду и провел по ней пальцами. Несмотря на плохое состояние, он прекрасно помнил, что хотел сказать, если бы встретил Локи. Сейчас, однако, обдумав все, пришёл к выводу, что это было бы большей из его ошибок. — Что же, брат, хорошо, что тебя здесь не было. Делать было нечего. До того чтобы пьянствовать несколько дней подряд он ещё не докатился. Помимо гулянок у него было лишь одно увлечение, которое он и планировал воплотить в жизнь. Только вот куда пойти походом в этот раз? На глаза попалась лежащая на столе Локи книга про Ётунхейм. Тор улыбнулся, поняв, что нашёл себе занятие на ближайшую неделю. Пусть Лафей знает свое место и преклонится пред будущим царём Асгарда. Преклонится ли Тор в ответ ему? Он ещё не решил. Будет ли он воевать с ётунами во время своего правления? Вряд ли, политика Тора этого не подразумевала. Он придёт в Ётунхейм, перебьет пару чудовищ и поговорит с королём ледяных великанов. Таков был план и он должен был его придерживаться, однако друзья такого не поддержали, решив, что лучше заняться убийством самих ётунов, которые были самыми страшными чудищами, по мнению большинства асгардцев. Наследник их мнение не разделял. Ётуны не были сильно развиты, их дома были примитивными, их считали глупыми дикарями, забывая о таких как Мимир, об умнейшем из живущих и когда либо живших, коий так же был ледяным великаном. Один недолюбливал Мимира, но его заслуги нельзя отрицать, многие ходили к нему за советом. Ётуны были народом великим, со своими особенностями и никто, тем более асы, не могли обвинять их дикости. Асы вечно выпивали, и хорошим характером не отличались, и воевали просто так, если кому-то что-то не понравится, и сами иногда были, куда большими дикарями, чем Ётуны, идя на поводу у своих низменных желаний. Да и не так много мудрецов среди них, одна Фригг. Богиня мудрости и та ван. А Тор… что Тор, он явно не пошёл в мать умом. Вот поэтому Тор и отправился в Йотунхейм один, не подозревая, что Локи так же подбирал время, чтобы его одиночеству никто не помешал.***
Локи брел по снегу, удивлённо замечая, как его ставшая обратно нормальной кожа поблескивала и отливала синевой, это было почти незаметно и остальным наверно вовсе не понятным, но теперь Локи знал причину этого. Но в его ужасающей сущности были и свои плюсы, например, ему было совсем не холодно, а ведь раньше он жутко мерз. Теперь в лёгкой накидке, почти без меха, он чувствовал себя крайне комфортно. — Интересно, как я поведу себя в жару? Надеюсь, будет прохладно. Если и в жаркую погоду тело ётуна будет его спасать, даруя ледяную прохладу, то цены этому дару не было. Если можно конечно считать внезапно проснувшуюся в нем сущность монстра даром. Он даже до конца не осознавал, что тут делает и что желает отыскать. Просто захотелось встретиться со своим народом. Возможно, узнать, кем были его настоящие родители и зачем отдали Всеотцу? Локи долго шел, пока не заметил вдалеке огромную фигуру. Та двигалась на него, все лицо было покрыто инеем, а сам мужчина дрожал. Трикстер почему-то даже не удивился, узнав в уставшем и замерзшем путнике своего брата. — Тор? Звук его голоса заглушила внезапно начавшаяся метель. Вот только этого не хватало. Тору и так плохо, судя по тому, как лёд облепил его одежды он упал в воду и насквозь промок, но путь продолжил. Видимо у него тут было действительно важное дело. Когда Локи позвал его ещё несколько раз, Тор наконец поднял отяжелевшую голову, но не смог разлепить заледеневшие ресницы. Бог грома знал его слишком долго, чтобы опознать голос брата даже в таком плачевно состоянии? — Локи? — Да, это я, брат. Локи провел по его векам пальцами, посылая немного тепла, чтобы лёд с волос оттаял. — У тебя такие холодные пальцы, — Тор раскрыл глаза и удивлённо глядя на Локи продолжил, — Ты чего так легко одет? Замерзнешь ведь. И этот придурок снял единственную защищающую его часть гардероба в виде тёплой меховой накидки и дрожащими руками накрыл ею темноволосого. — Ты, придурок, оденься немедленно. — Это ты дурак раз пришёл в край льда в таких одеяниях. Локи пожалел, что не может тому все объяснить, а даже если и мог… Разве Тор бы послушал? Он бы всю свою одежду ему отдал, если бы была такая возможность. Локи закатил глаза, взял брата за руку и побежал к только что увиденной пещерке. Такая способна защитить от порывистого, холодного ветра, что даст возможность развести костёр, но от убийственного холода этого края не поможет. Тору было холодно, его зубы стучали, а кожа побелела как у мертвеца. Локи же чувствовал себе намного лучше, Тор попытался улыбнуться, видимо считая это своей заслугой, но его пересохшие губы явно были против. Тор порвал губу и тихо зашипел, даже не пытаясь остановить текущую по подбородку кровь. Локи закатил глаза, и это прославленный наследник престола Асгарда? Бог Грома был до жути тяжёлым, поэтому, когда его удалось с себя скинуть, укладывая на пол пещерки, младший лишь облегчённо выдохнул. Дров нигде поблизости не было, даже деревья не водились в этом аду, пожалуй, Локи был рад, что вырос в Асгарде, но магия штука тонкая, он не мог создать огонь на пустом месте. Поэтому пришлось переносить несколько брёвен из запасов Асгарда. Локи жутко хотел, чтобы у него была возможность касаться губ «брата» не только чтобы залечить их. — Как ты? — Мне холодно, но тело, будто в огне. — Раздевайся? — Что? Ты не слышал, брат? Я сказал, что замёрз. — Ты не нагреешься в покрытой льдом одежде. Тор кивнул и начал аккуратно стягивать прилипшие, к покрасневшей от холода коже, одеяния. Локи протянул ему, найденный в закромах своей походной сумки шерстяной плед и бережно укрыл им брата, поглаживая по мощным плечам. Блондин в начале вздрагивал, но потом, привыкая к ощущениям, расслабился, распрямил плечи, одной рукой придерживая так и норовящий сползти плед, другой сжимая единственную вещь, которую тот побоялся снять. Вещь, что прикрывала метку, проложившую трещину раздора в их братских отношениях, но, к сожалению, не давшую тропу для чего-то нового. — Ты можешь снять её… Я, — Чувства заполонили его, но в последний миг он решил умолчать о своём знании, — Я не буду смотреть, обещаю. — Хорошо, — Казалось, Тору уже было плевать, он просто прижимался к почему-то абсолютно сухой одежде брата, сопротивляясь внезапным порывам стянуть её с него, и наслаждался его близостью Они сидели возле потрескивающих дров, смотря как искры улетают вдаль, сливаясь с цветом стужи, что бушует на улице и, не проронив больше ни слова, грелись. Локи и правда не смотрел на метку Тора, просто потому что был уверен в том, что там увидит. Молчание затянулось, и он хотел спросить, какого черта его брат забыл в Йотунхейме, но как оказалось, старший уже давно провалился в дрему. Иногда, темноволосый ненавидел свою голову. За периодически появлявшиеся мысли, которые наводили на него панику, иногда, ничем не обоснованную. Такими темпами он начнёт подозревать всех. В первую очередь Афину, которая знала больше других. Но Локи отчаянно не хотел этого делать, ведь за их тысячелетнюю дружбу она никогда не давала поводов усомниться в себе и своей искренности.***
Локи и сам не заметил, как проснулся, но его пробуждение было слишком комфортным для голых каменных полов ледяного мира, что наводили на странные мысли. Покрутив головой он, с удивлением, осознал, что находится в своих королевских покоях, видимо Хеймдаль не оставлял Тора и думая, что тот может замёрзнуть на смерть, перенёс их обратно во дворец, предположительно случайно, захватив с ним и младшего принца. Младший чувствовал себя хорошо. Ему было свежо, он, наконец, перестал чувствовать пропасть неизвестности в голове, а после принятия своей сущности с его сердца упал очередной, мучивший его, груз. Локи потянулся, смотря на свою снежинку, и поплелся в покои к Тору прямо в одеяния для сна. Тору не спалось, он метался по кровати, стоная и что-то судорожно шепча себе под нос, определить, о чем он говорит не представлялось возможным. По его правильному лицу стекали капли пота, а из горла все чаще вырывался леденящий душу сухой кашель. Локи присел на его кровать и, положив руку на его лоб, стал что-то шептать. Он не мог вылечить простуду, но облегчить страдания вполне. Не убийством, разумеется, хотя если мы говорим о Торе, иногда хотелось сделать именно это. Локи попытался снять жар, но потерпел неудачу. Он не имел дела с простудами, обучаясь излечению механических травм, которые постоянно оставались после боя, а иногда и простой прогулки. Локи принял решение пойти к приёмной матери и поговорить с ней обо всем, пока Фригг будет готовить какую-нибудь настойку для сына. Лечение своей семьи женщина никогда не доверяла даже самым проверенным придворным лекарям. Да и ни к чему это было, ведь женщина и сама прекрасно с этим справлялась. — Доброе утро, матушка, Тор простудился вчера в Ётунхейме, я думал, что ты могла бы приготовить ему что-то. — Так и знала, что простудится обормот, никогда мать не слушает. — Это ты попросила стража радужного моста перенести нас? — Конечно, кто же ещё? Одину ведь не до этого, — Её голос оставался ровным, несмотря на усилия, которые та приложила, чтобы раздавить в ступке корень растения с каким-то замысловатым названием. — Спасибо. — Что ты делал в Ётунхейме? Тор наверняка просто искал неприятности на свою голову, а с тобой то что? — Я, по всей видимости, занимался тем же. Фригг обернулась, сверля сына взглядом, но увидев его спокойное лицо, продолжила свое занятие, ища среди различных баночек и склянок какую-то определённую. — Я все знаю, матушка. — О чем ты говоришь, милый? Локи подошёл к богине, которую всегда, несмотря ни на что, будет считать своей матерью и, продемонстрировал свою снежинку. Фригг отвлеклась от своих дел и взяла в свои ладони руку, разглядывая, что же такое интересное показывает ей темноволосый. — Мне интересно. Ты знаешь кто соулмейт Тора? — Это личная информация, если он захочет, то сам тебе все расскажет. — Я все знаю, меня интересует насколько хорошо ты осведомлена в этом. — Да, я знаю, что ты его соулмейт, но если метка не проявилась на тебе, значит, судьба не точна и её можно изменить. Локи поморщился пытаясь припомнить хоть один такой случай, хоть одну строку об этом во всех книгах о родственных душах в библиотеках Асгарда и Олимпа и ничего. Видимо Фригг просто продолжала убеждать себя в чем-то, что сама придумала и во что теперь свято верит наверно и сам Тор. Локи выдохнул и заставил свое обличье изменится, принимая личину ледяного великана. Теперь женщина видела метку Локи, она была так удивлена, что даже не чувствовала боли от изморози, что постепенно покрывала ее руки. Он сам убрал свою конечность и, снова приняв облик аса, взял в свои ладони красивые ладони царицы, согревая их своей магией. — И что ты планируешь делать? Этот вопрос он уже слышал. Правда в прошлый раз ответ он знал, а сейчас, после той ночи с Тором, когда он спустя долгую разлуку снова мог почувствовать тепло его объятий, гладкость его золотистых волос, шершавость его больших ладоней, когда он услышал нежность и заботу в его голосе. Он просто не мог. Не мог отказаться от всего этого только потому, что кто-то им это запретит, только потому, что Одину нужны наследники, только потому что кто-то решил, что это неправильно. Как кто-то вообще посмел решать за других, что правильно, а что нет, навязывая другим свое жалкое, никчемное, ничего не значащее, мнение? Но считал ли так сам Тор? Ответа на это вопрос у него не было. — Я не знаю, — И это было правдой. Он никогда не смел, лгать матери, даже когда узнал, что и не мать она ему вовсе. — Я в любом случае поддержу вас. Для меня главное, чтобы вы были счастливы. Отнесешь ему это? Локи кивнул, забирая из её рук поднос с различными лекарствами и медленно, стараясь ничего ненароком не перевернуть и не задеть, пошёл к покоям Тора. — Ты проснулся? — Да, но в такие моменты, я думаю, что лучше было бы не просыпаться. — Не мели чушь. Я принёс тебе лекарства, вот выпей. Ты голоден, мне принести что-то? — Что это? До бога озорства долго не доходило о чем говорил блондин, потом, когда он схватил его за руку, заставляя пролить немного красноватой жижи, содержащейся в бутыли, который Фригг приказала дать первым. Благо, что остальные лекарства давно стояли на столе и им пока ничего не угрожал. Так глупо раскрыть свою метку, какой ужас. Именно такие мысли витали в голове младшего принца. Но потом он понял, что ничего кроме снежинки Тор не увидит, немного успокоился. — Выпей это, — Тор недоверчиво посмотрел на брата, хмуря брови и залпом выпил все, прежде, чем Локи успел объяснить правила его приёма. — Что это? Тор повторил свой недавний вопрос, чуть более грубо надавливая на руку трикстера. — Отпусти мою руку, мне больно. — Прости. Итак. Что это? — Ответ на поверхности, но ты даже его не способен понять? — Не юли, брат. — Метка, метка соулмейта. — Но… — Она появилась недавно Тор. — И кто же твой соулмейт? — Ехидно промолвил Тор, видимо решая, что тот шутит, — Снег? Или одна отдельная снежинка, которую ты, по всей видимости, пытался вчера отыскать? — Ты, — Тор ничего не понял, — Ты мой соулмейт, Тор. Эмоции на него лице менялись так быстро, что Локи не смог определить ни одну их них. Но тот видимо пришёл к каким-то своим, особым выводам, раз следующим, что он промолвил было: — Ты обещал не смотреть! — Я не смотрел на твою метку, мне незачем, я итак прекрасно знаю, что там моё имя. — Тогда ты просто скрыл свою метку? — Нет. Вернее скрыл, но не я, и не метку. Один скрыл мою истинную сущность. Я не ас, Тор. И не ван тоже, — Последние слова он сказал, предвещая следующий вопрос блондина. — Тогда? — Ётун. — Что прости? Ты издеваешься? Я думал ты серьёзно, а ты видимо решил, что глумиться над моими чувствами весело? Локи задумался. Открывать свое уродливое обличье перед потенциальной парой не хотелось. Быть может он сможет изменить лишь руку? Тор же видел йотунов, авось поймёт. Он протягивает конечности, заставляя её изменить цвет, и демонстрирует немо застывшему брату свою метку. — С ума сойти, так ты не шутил? И чей ты сын? Одина или Фригг. Хотя тут наверно очевидно. — Никому из Них я сыном не являюсь. — Оу. И что нам делать? — Как же вы достали меня с этим вопросом! Не знаю я, ясно вам? — Лично я предлагаю попробовать жизнь соулмейтов. — Ты… Что ты несёшь вообще? Думаешь, Один тебе позволит? — Я часто делаю то, что мне не позволяют. — Тебе не позволяют много пить и вести разгульный образ жизни. Разумеется, за нарушение этих запретов никто особо ругать не будет. — Но я люблю тебя! — Какие громкие слова для такого как ты. Ещё слишком рано, Тор. Я не буду любить тебя только потому что ты мой соулмейт и ты не должен. Ты можешь взять в жены Сив, как ты и хотел. Или зачеркнуть букву К в метке, заменив ее на В, могу даже специально для тебя создать иллюзию этого. И будешь соулмейтом Лови. — Что ещё за Лови? — Я забыл её упомянуть тогда? Какая жалость… — Прекрати так себя вести, вчера ты был совсем другим. Локи хотел было что-то сказать, но ему нагло прикрыли рот. Тор дёрнул его. Заставляя провалится на себя и обнял своими медвежьими объятиями. Но, не сдавливая, а нежно поглаживая. — Я хочу, чтобы ты был таким же нежным всегда. — Много хочешь. Локи пытается вырваться, но безуспешно. У брата всегда была крепкая хватка. Тор трогает его отросшие волосы и вздыхает запах пихтового экстракта, с которым Локи всегда моет голову. Этот запах всегда ассоциироваться именно с ним, у Тора на самом деле много чего ассоциировалось с Локи. — Прими лекарства, они уже остыли. — Ничего страшного. — Тор. — Ладно, но я выпью их только если ты полежишь со мной. — Хочешь меня заразить? — Вовсе нет, — Кажется, Тор подумал о возможности заражения только сейчас. Он заметно перестроился, но лекарства выпил, отворачиваясь от темноволосого, ожидая его ухода. Локи вздохнул и не смог, смотря на брата, побороть порыв и не прильнуть к нему. Кажется, метка, которая впервые горела огнём и вправду имела какую-то тайную неизведанную силу, заставляя соулмейтов сближаться. Широкую улыбку Тора и его горячее дыхание трикстер чувствовал уже шеей. Засыпая, он надеялся, что во сне его не раздавят.***
— Доброе утро. Я так хорошо спал с тобой, Локи. — Не могу ответить взаимностью, — Разумеется, Локи врал, он давно не спал так хорошо как сегодня ночью. Ему не снились одолевающие его кошмары, он не чувствовал что падает в холодную, бездонную тьму впервые за долгое время. И Тор кажется эту его ложь легко раскусил. — Неужели? Тогда предлагаю поспать так ещё раз, чтобы окончательно убедится в том, что так лучше. — Ты вообще слышал, что я сказал? — Нет. Тор впервые заметил, каким красивым был голос его родственной души, он будто обволакивал своей нежностью и некой хриплостью. Он был тихим и мягким, несмотря на постоянно присущие ему нотки сарказма и прямолинейности. Локи не задумывался о том, что его слова могут ранить кого-то сильнее меча. Но Тору было все равно, он даже не слушал, что там Локи ему говорил, слушая его голос и сосредоточив взгляд на губах. Когда Локи вновь начал жаловаться на то, какой его брат ужасный, громовержец просто наклонился, соприкасаясь лбами и смотря в глаза. — Что ты… Договорить он не успел, блондин положил загрубевшую ладонь на лицо брата и аккуратно притянул к себе, целуя. Он давно этого хотел, кто бы знал насколько давно. Локи, как и полагается вначале прикусил ему язык, но потом обхватил руками за шею, притягивая ещё ближе и отвечая. Фригг, которая наблюдала за всей этой картиной чинно улыбнулась, будто из вежливости, словно её совсем эти события не волновали. Так можно было бы подумать, если не видеть глаз, в которых плескалась бесконечная нежность с частичками озорства. Один возмущался сперва, но когда жена показала ему в клубах магии их поцелуй, немного успокоился, отмечая, что чувства сына искренние. — Но как же продолжение рода. — У них впереди много тысяч лет, быть может, они вскоре надоедят друг другу и разойдутся, да и к тому же никто ведь не запрещает им заиметь наследников от лучших дам и быть при этом с любимым. — Может ты и права… Один продолжил хмурить брови только в присутствии отчего-то краснеющих сыновей. Как оказалось позже Тор был очень наглым и напористым. Постоянно во время обеда норовил положить свою лапищу на колено к темноволосому, за что получал подзатыльник от рядом сидящего отца. — Кого ты вырастила, мать? — Ты его растил! Мой сын только что показал свою честь! Ругань в их семье только усилилась, но это не были серьёзные ссоры, скорее что-то по типу семейных разногласий и банальных расхождения во мнениях.Эпилог:
— Итак, кого мы пригласим на свадьбу? — Спросил Локи, рассматривая парящий в воздухе золотой свиток, что он наколдовал, желая упростить, хоть немного, жизнь таким занятым существам, как правители целого мира. — Всех, кроме девушек на Л. Локи усмехнулся и поцеловал своего будущего мужа, положив голову тому на плечо и переплетая их пальцы. Прожили вместе они намного дольше, чем все думали, несмотря на распространённое мнение народа, любя друг друга всю свою жизнь.