Море

      Ночь. Наверное, забраться на балкон действующего Казекаге без приглашения было плохой идеей.       Горячий воздух обжигает лицо, прохладный ветер хлестает по щекам. Песок трётся между пальцами на ногах. Наруто ещё в Конохе думал, что открытая обувь не самое разумное решение. Теперь он в этом полностью убедился. Песчинки противно впиваются в кожу. У Наруто в глазах стоят слёзы. От гребаных песчинок, конечно же.       Гаара стоит напротив. Весь такой красивый, растерянный, с глазами цветом в морскую гладь. Так странно, — думает Наруто, совсем трогательно заглядывая в бледное лицо. Море в пустыне. Он шмыгает носом и расплывается в улыбке. Прикрывает глаза, не стараясь удержать слезу, ведь это песок в глаз попал. Разумеется, песок.       — Что-то случилось? — взволнованный тон Казекаге ударяет по нервам. Гаара стоит напротив. Весь такой красивый, сонный, растрепанный. Взволнованный. А Наруто — дурак, пришёл посреди ночи только чтобы пожаловаться, что песок в Суне горячий, а ветер холодный, что ноги сбил, и глаза щиплет. А ещё, что в пустыне море. Наверное, про море в первую очередь.       Узумаки неловко пожимает плечами, опускается на пол, обнимает колени. Смотрит на красивые ноги Гаары. Ему так идут пижамные штаны. Тёмные в тусклом свете луны, почти черные. Наверное, на самом деле они светлее, наверное, красные.       — А ещё футболка тебе идёт.       Неловкое молчание повисло в воздухе. Наруто прячет лицо в коленях. Если взглянуть со стороны, можно подумать, что он уснул.       — Ты пьян.       — Какая проницательность! — Узумаки сводит брови к переносице, но не понятно, от гнева или от страдания. Насколько в нетрезвой голове оно могло уместиться.       — Уходи. Если тебя увидят…       — А если не увидят?       Наруто бросает вызов, смотрит снизу вверх, но с такой дерзкой уверенностью. Море неспокойно. И Узумаки уверен — ему не выжить.       — Наруто, — голос Гаары звучит строго, с нотками усталости. Словно бы Казекаге говорит с ребёнком. В общем-то, пьяный Наруто едва ли понятливее, — Уходи. Если тебя увидят…       — Мы же друзья?!       Узумаки шатко подаётся вперёд, чтобы встать, но Гаара его тут же осаждает:       — Говори тише.       Сил не остаётся. Наруто сидит на полу, неловко расставив ноги. Руки лежат вдоль тела, песок щекочет между пальцами, щиплет глаза. Слишком сильно щиплет глаза.       — Мы друзья?..       — Спрашиваешь, словно сомневаешься.       В море плещется обида, волнами захлестывая скалы. Гаара хмурится, а Наруто тонет, тонет в пустыне.       — Будет шторм…       Казекаге на это замечание только трёт виски, головная боль возвращается. Возиться с пьяным Узумаки себе дороже.       — Я не знаю, — вдруг говорит Наруто. Серьёзно так, почти трезво, — Не хочу, чтобы мы были друзьями.       У Гаары подкашиваются ноги. Почему так внезапно? Он рвано вдыхает горячий воздух, опирается плечом на стену, Наруто в лицо не смотрит, губу прокусил. Металлический привкус крови. За что, Наруто?       — Зачем тогда спасал? — голос срывается, песок под его рукой дрожит. Нужно успокоиться, гневом ничего не решить. Особенно, с Наруто.       — Ты же Казекаге…       Это звучит так горько, словно Гааре только что констатировали какой-то страшный диагноз. Ощущается также. — Не хочу…       — Уходи.       Гаара отворачивается. Песчинки обжигают смуглое лицо напротив. Наруто всхлипывает громче. Конечно, из-за песка. Такой уязвимый, в расстегнутой куртке посреди штормового моря. Надо застегнуться, думает он, но пальцы не слушаются. Только теперь Наруто осознаёт, насколько его трясёт.       — Не пойду. Никуда, слышишь! — Наруто вскакивает на ноги, едва удержав равновесие. Стоит напротив Гаары, такого красивого, разбитого. В шторм, — Я ещё не всё сказал!       Хлесткая, совсем не девичья пощечина отозывается звоном в ушах. Наруто смотрит растерянно, куда-то в сторону — голова сама повернулась, — и чувствует, как обжигают саднящую кожу слезы. Чёртов песок. Гаара отворачивается, давая понять, что разговор окончен. До комнаты всего два шага. И Наруто за ним точно не пойдёт. Один.       — Постой, — у Узумаки мозолистые горячие пальцы, он касается аккуратно, но держит крепко. Недостаточно, чтобы удержать, но и отпускать не собирается. Не уверен. Утирает слезы рукавом, снова улыбается. Его взгляд становится яснее, от того тоскливее, — Дай последнее слово.       Гаара мотает головой и тянет на себя руку. Он не хочет ничего слышать, не хочет нож в спину. Извинения ему тоже не нужны. Наруто уже сказал достаточно для того, чтобы осушить море.       — Я люблю тебя, — отпуская, шепчет Наруто. Гаара слышит, но не оборачивается. Уходит к себе.       Это отказ, думает Наруто, когда идёт в расстегнутой куртке по Сунагакуре. Когда между пальцами хрустит песок, глаза снова щиплет, а за спиной остаётся море.       Море о котором Наруто так и не рассказал.