Я бы мог поцеловать тебя

      Наконец, музыка закончилась, но тут же началась другая, не менее динамичная и звонкая. Свет, яркий и пестрый, постоянно смешивался с темнотой зала, с людьми, которые танцевали и их тенями. Мне было интересно наблюдать за ними всеми – веселыми и беззаботными, словно не было тех долгих месяцев тяжелой и изнурительной работы. Люди просто веселились, они просто были счастливы. Возможно, в этот день они могли бы позволить себе немного побыть собой.       Возможно, мне бы и стоило присоединиться к ним, потанцевать от души и выплеснуть пар. Но я стояла поодаль у стены, принимая на себя роль улыбчивого наблюдателя, сдержанного и не искушенного.       — Прекрасно выглядишь.       Мне пришлось собрать всю силу воли, чтобы скрыть радостную улыбку. Я медленно повернула голову, оценивающе разглядывая Джебома с головы до ног.       — Надо же, Лидер смог одеться подобающе и без помощи стилистов.       Джебом одарил меня хитрой ленивой улыбкой. Наше взаимоотношения – наш флирт – со временем стал лишь острее, опаснее, но от этого не менее необходим. И мне, и ему.       — Я думал, сегодня ты будешь в более... приподнятом настроении, — ни капли упрека или удивления в его голосе. Чистая игра в кошки-мышки.       — Оно было такое, пока кое-кто не нарушил мои границы, — я провела взглядом между нами, как бы намекая, какую именно границу он нарушил. Одновременно я задушила в себе порывы, стараясь не думать о том, чтобы он их нарушил. Но тот лишь с усмешкой отступил по пол шага назад, подымая ладони.       — Так пойдет?       Я не удостоила его ответом, не отводя от него глаз, словно если бы он мог прочитать мое истинное желание, скрывающееся в них. Джебом снова лукаво улыбнулся, показным движением снимая невидимую пылинку с черной рубашки, которая так великолепно гармонировала с его чуть бледной кожей и карими, почти такими же черными, как и его волосы, глазами.       — Кажется, ты немного скучаешь? — парень снова сделал шаг ко мне, нарочно нарушая им же проведенную границу. Я позволила себе усмехнуться, когда поняла, что это была проверка для меня – отстраню ли я его снова.       — Это был тяжелый месяц, — я сказала именно то, что думаю. — Я не против, что другие веселятся. Но мне тут и правда немного не по себе.       — Тогда разреши мне показать тебе кое-что получше, — он наклонился ближе, прошептал мне это, и его дыхание ласкало ухо. В одно мгновение всё расплылось, смешалось в единое пятно цвета и музыки. Очередная игра, Джебом?       — Лучше, чем здесь? — я постаралась влить в голос нотки равнодушия, когда он взял меня за руку и сделал шаг назад, увлекая за собой через толпу. Я не стала противиться, придавая себе поистине незаинтересованный вид, тогда как сердце было готово вылететь из моей грудной клетки.       Он увел меня с большого зала, и направился к лестнице, ведущей на крышу.       — Я настолько тебе надоела, что ты решил сбросить меня вниз, без свидетелей?       Я увидела, как его спина дернулась в смешке, и Джебом чуть сильнее сжал мою ладонь.       — Думаю, я бы прыгнул за тобой.       Его ответ застрял сухостью во рту. Тем временем вы вышли в последнюю, самую низкую дверь, ведущую на крышу. Я никогда не была на самом верху, поэтому позволила себе приблизиться к сильному крепкому телу и чуть прижаться, позволила ему вести себя ближе к краю к крыши.       — Ты боишься высоты? — с беспокойством спросил Джебом.       — Об этом стоило спросить до того, как привести меня сюда, — я чуть зашипела на него. — Нет. Если ты и правда не собираешься меня сталкивать…       Но Джебом снова засмеялся, и я немного расслабилась. Он подвел меня ближе к невысоким перилам, указывая подбородком на ночной Сеул. Город, покрытый ночной темнотой и прохладой, переливался всеми возможными цветами радуги. Приглушенная музыка, пробивающаяся с нижних этажей здания, переплеталась с шумом самого города, с его жизнью.       — Я люблю этот вид отсюда, — наконец, сказал он, становясь позади меня – достаточно близко, чтобы я без труда смогла откинуть голову ему на плечи. И я бы сделала это… если бы он захотел. — Я был трейни, когда впервые поднялся сюда. Он вдохновил меня, когда я больше всего нуждался во вдохновении. в поддержке.       — Вся твоя лирика связана с этим местом?       — И да, и нет, — я буквально почувствовала, как он улыбнулся. Дрожь вперемешку с волнением прокатилась вниз по позвоночнику, когда губы Джебома коснулись моей шеи, когда его шепот пробежался по коже. — Потанцуй со мной.       — Ты хочешь потанцевать сейчас? — я обернулась и оказалась в нескольких сантиметров от его лица. Такого прекрасного, идеального и красивого лица.       — С тобой, — как бы подытожил Джебом, опуская ладони на мою талию и притягивая чуть ближе. Я едва смогла вспомнить элементарные движения в танце, но он компенсировал мою неуверенность своей силой – годами тренировок, выточенной грацией. Ощущение, что только он был единственным в этом мире, кто сейчас связывал меня с разумом, с моим телом, сверкающим и пылающим в каждой клеточке, где он прикасался, накрыло меня, и я опустила голову ему на плечо. И не помнила – не хотела запоминать, сколько времени мы так простояли, медленно и лениво покачиваясь, впитывая каждое прикосновение друг друга, когда Джебом прошептал.       — Сейчас светает рано.       Я медленно подняла голову. Он улыбался мне, и улыбнулась ему в ответ. Кажется, это был нашим негласным договором – не притворяться тем, кем мы были внизу. Джебом погладил мои волосы, поведя вниз, его пальцы задели чувствительную кожу на моей шее. Его лицо было совсем близко с моим.             Понимая, что я хочу этого больше всего на свете, я потянулась, чтобы коснуться кончиками пальцев его щеки. Он прикрыл глаза, сдержанно выдыхая. Его кожа была гладкой, горячей.       Он облизнул губы, его дыхание было таким же сбивчивым, как и моё. Его пальцы сжались на моей пояснице и я позволила ему притянуть себя ближе - пока наши тела не притронулись и его тепло не окутало и меня.       — Если бы ты не была такой… вредной, — он нарочно выделил это слово, облизывая пересохшие губы. — Я бы мог поцеловать тебя.       — Тогда целуй, — моя улыбка застыла между дрожью и сдержанностью. Но он лишь нежно улыбнулся, понимая мою дерзость, и наклонился ко мне. Его губы коснулись моих — пробуя, мягкие и тёплые, одна рука чуть сильнее сжала мою талию. Мои ладони легли вокруг его шеи, притягивая ближе, сильнее прижимаясь к нему. Его руки скользили по моей спине, играли в волосах, обхватывали меня за талию так, будто ему было недостаточно касаться меня. Поцелуй не был жадный или страстный, но очень чувственный, трепетный. Он чуть отбранился от меня.       — Пойдём обратно, — на придыхании сказал он, приглаживая мои волосы. — Нас потеряют.       Я не смогла ответить, но прежде, чем выпутаться из его рук, он еще раз поцеловал меня – дольше, глубже, как бы закрепляя сегодняшний день.       Сегодняшнюю ночь.