Там, где вечную ночь разбавляет искусственный свет

Двери резко распахнулись, в кабинет Хокаге ворвался Боруто. — Дряхлый склеротик доставлен. В целости и сохранности! — по полу прошла волна грохота от тяжести его шагов — без сомнений, это делалось намеренно. Хокаге, который в этот момент с немыслимым трудом переваривал бухгалтерские документы, болезненно нахмурился и поднял измученный взгляд на сына. «Прекрати уже эти выходки. Умоляю тебя…» — читалось в глазах. Боруто вперил взгляд в отца и презрительно скривил рот. Наруто отлично понимал, чего добивается сын, но каждый раз позволял такое поведение, надеясь, что когда-нибудь чертоги души Боруто прекратят исторгать злобу и на него снизойдет спокойствие. Скрипнула дверь, в проеме с виноватым видом показалась Сарада. Хокаге, отвлекшись от сына, коротко поприветствовал ее. — Как всё прошло? — спросил он обоих и усилием воли вернулся к очередному ненавистному документу. Небрежно черкнув подпись, он закинул листок в папку. Положил ее перед собой. — Вот отчёт! — Боруто хлопнул по папке ладонью с измятой бумажкой, поднимая вокруг воздушный вихрь, от которого вся документация на столе взлетела. — Проще миссии для нас не пришло в голову? Старуху через дорогу провести, кошку поймать, листья подмести? «Проще?! Тебе мало прилетело?!» — Сарада приготовила кулак, желая треснуть друга по его глупой башке. Губы Седьмого превратились в прямую линию, он пожал плечами и взял листок с отчетом. — Спасибо за работу. Идите отдыхайте, я дам вам знать, когда следующая миссия, — при всем внешнем спокойствии, в скрипучем низком тембре Хокаге звучали нотки угрозы. На этом разговор, по обыкновению, должен был закончиться, но Боруто не сдвинулся с места. До сих пор Сарада молчала, ожидая скорейшей развязки. Она жалела, что вошла в кабинет и снова стала свидетелем их конфликта. — Пойдем уже, Боруто, — с досадой воззвала она к другу. Как и стоило ожидать, тот не ответил. Эти склоки повторялись, как ритуал, из раза в раз. И начались они, как помнилось Сараде, с самого раннего их детства, но особенно напряженными они сделались после слухов о расколе в семье Узумаки. — Нам нужна еще одна миссия, прямо сейчас. Ранг А, — скомандовал шиноби и тут же поймал взгляд отца, полный раздражения. «Он совсем дурак?». Сарада нервно переступила с ноги на ногу, ей хотелось прибить Боруто за его наглость — он требовал за них двоих, добавляя ее в зону ответственности. — Я уверен, двум свежим трещинам в твоих ребрах эта идея не понравится. Отправляйся в больницу. — Сурово ответил Седьмой. Едва заметно вздрогнув, Учиха коснулась ладонью правого запястья руки. Хокаге и ее раскрыл, конечно же. Кисть не шевелилась, но пальцы сохраняли тремор. Место перелома, ближе к локтю, горело, появилась синеватая припухлость, хорошо хоть, боль теперь держалась не такая сильная, как в первые часы. Седьмой почувствовал их травмы своей особенной чакрой. «А боль другого типа он видит?» — промелькнуло в голове Сарады, — «а внутренний голос считывает?». Насколько ей было известно, к таким вещам, несмотря на всю свою доказанную крутость, Хокаге способен не был. «Ну а что, вдруг, он скрывает это от всех?» Внимание Седьмого перешло на неё. «Блин, о чем я думаю!» — девушка смутилась. — Сарада, тоже иди в травматологию. Тебе, как никому другому, должно быть известно, что при ненадлежащем уходе кости могут неправильно срастись. — Я собираюсь, прямо сейчас. — Ответила покрасневшая Учиха. Она припомнит это Боруто.       Наруто удовлетворительно кивнул. Забракованный Боруто потянулся к больному боку, куда добрался кулак одного из вражеских шиноби. Но тут же одернул руку и со злостью закричал: — Плевать мне на эти ребра! Через день они сами восстановятся. Мне нужна миссия! — На выход, — отрубил Седьмой, закрывая тему.       Боруто оскалился, испепеляя взглядом самого первого в жизни врага. Он сжал кулаки. «Что устроил этот придурок? На Хокаге напасть собирается?» — великодушный родитель может и простил бы, но насчет старейшин и совета деревни Сарада сильно сомневалась. Она подскочила к сокоманднику, чтобы предотвратить назревающий прыжок на Седьмого. Этого, к счастью, не потребовалось. Мгновение — и Боруто испарился. За его спиной громко ударились двери, с потолка посыпалась штукатурка. Сарада поморщилась — вся резиденция была оповещена об очередной стычке между Седьмым и его сыном. Тихо вздохнув, она повернулась к Хокаге. Тот не двигался, уставившись то ли на двери, то ли куда-то перед собой. Помятый листок с отчетом о миссии повис в руке.       Шестнадцать лет — тот возраст, когда пора становиться сдержанней. Пора прекратить вставлять палки в колеса себе и окружающим и заняться прокладыванием собственного пути, чаще думать о том, что может ожидать тебя в будущем. О том, к чему стоит стремиться, независимо от того, хороший или плохой у тебя отец… Боруто никогда не изменит отношения к отцу. Этот вывод Сарада делала все чаще. В последнее время их конфликт только набирал обороты. Раньше Сарада списывала все на глупость друга. Он никак не воспринимал важность работы, которую ежедневно проделывал Седьмой. От Хокаге зависела вся их огромная Коноха. Это, как думалось Сараде, в полной мере оправдывало тот факт, что он часто не находился дома. И лучше бы Боруто радовался, что Наруто-сама, в отличие от ее отца, не покидает деревню, а всегда пребывает рядом, готовый защитить их всех в любой момент. Постепенно до нее стало доходить, что Боруто всего лишь пытался привлечь внимание отца — пусть и столь агрессивными способами, но и Седьмого она осуждать не смела. Так уж складывалось, что на первом месте у Хокаге должны были стоять благополучие и безопасность всей деревни. Единственным выходом для друга было прекратить агрессию и полюбить отца таким, какой он есть — издалека, смиренно. Но даже если Хината-сан такого не выдержала, так что уж говорить о Боруто? А смогла бы Сарада любить Саске таким, какой он есть? Сакура же справляется. И любит она безусловно: рядом муж или нет, холоден или чуть менее безразличен, — она всегда ждет его, неумолимо верная.       Миссии Саске стали менее длительными, поэтому он чаще бывал в деревне. Хрустальная чаша, предназначенная для отцовской любви, вопреки детским ожиданиям и надеждам, осталась в Сараде такой же разбитой и часто резала ее грудь изнутри. Отец не собирал осколки, чтобы все исправить. Не пробовал, даже не делал видимость. Можно ли представить: Саске Учиха — и кривлялся бы, притворяясь, будто ему важны жена и дочь? Это уже был бы не он, считай, его подменили. И Сакура, и Сарада согласились бы с этим. Он жил в их доме, но почти никак не контактировал с семьей. Сакура и Сарада попросту отсутствовали в зоне его интересов. Последнюю он вовсе проходил мимо, будто та лишь мебель. Несколько раз не получив ответа, Учиха-младшая больше не напрашивалась — терпеть безразличие было выше ее сил. Нет, Сарада не была копией своей матери. Она не любила Саске. Ждала когда-то, верила в его светлый образ, навеянный Сакурой. Реальность оказалась нерадостной. Так чем же тогда она, Сарада, отличалась от Боруто? Ее тоже оставил родной отец. Она тоже таила обиду на Саске.       Но Сарада — все-таки не Боруто, она не рискнула бы кричать на отца, называя его придурком. Пусть и очень хотелось иногда. Ей было страшно представить, как отреагировал бы отец. Седьмой прощал сына, потому что по-настоящему любил его. Но Учиха Саске — далеко не Узумаки Наруто. От него не исходило, как от Седьмого, той энергии, которая могла согреть и вернуть к жизни даже самое заледеневшее сердце. Почему Боруто так яростно отвергал его? При желании и терпении Узумаки-младшего, у них могли сложиться хорошие отношения. По-настоящему семейные, несмотря на занятость Седьмого.       Читая их отчет, Седьмой массировал лоб перебинтованной рукой. По мере прочтения верхний край листа, изогнувшись, опускался на стол. Взору девушки открывались умышленно грязные, невнятные почеркушки Боруто, ей вспомнилось, как тот писал их на коленке, сидя у костра, и приговаривал оскорбления. — Не расскажешь, как все прошло на самом деле? — закончив с писаниной, спросил он у девушки. — В целом, все так, как и было. Только на описание травм он не потратил карандаша. — Зря я отправил вас вдвоем. Нужно было найти замену Мицуки, пока он на диспансеризации у Орочимару, тогда бы никто не пострадал. Тебя и Боруто могли прикончить. — Но мы справились. И-и… это ничтожно, ведь существуют вещи гораздо страшнее, чем какая-то там шайка бандитов. — Например?.. — Хокаге поднял бровь. — Война. Вы с моими родителями в свои шестнадцать побеждали сильнейших нукенинов, Мадару, Кагую, мертвых Каге, восставших под Эдо Тенсей. А нас с Боруто может ранить всякий сброд. — И тем не менее, тогда было другое время. Существовать иначе было просто невозможно. Я… Все мы боролись за то, чтобы в новом мире детей на войну не отправляли и потребность убивать ради выживания пропала. Впрочем… — Хокаге тяжело вздохнул, — это все оказалось утопией, как мне и говорили когда-то, — с горечью в голосе закончил он. «Это утопия, по крайней мере, сейчас. Мир не стал менее жесток, это я погрузил регион под свою защиту, внушив всем, что они в безопасности. К хорошему быстро привыкаешь, расслабляешься… Но что будет со всеми, если меня вдруг не станет, меня же когда-нибудь не станет?..» — это откровение, которое не так давно пришло к нему, прибивало его гвоздями к земле. — Что вы имеете в виду? — Сарада подошла ближе к его столу. — Ты мечтаешь стать Хокаге, так? — Да, — ответила девушка, она заметно выпрямилась. — Однажды я спрошу у тебя совета, — он грустно улыбнулся ей, — но пока у нас с тобой другие задачи. Сладкая жизнь, наступившая сейчас, грозила обернуться ужасной катастрофой в будущем. А ведь с Сарадой и Боруто и вправду могло случиться нечто страшнее полученных травм… Как он мог допустить все это! Требовались кардинальные реформы в им же возделанной системе. Мужчина краем глаза глянул на колонны бумаг и сделал вывод, что в первую очередь надо преобразовать штат для обработки документов, чтобы не тратить кучу своего времени на макулатуру, которой конца и края нет. И без того дел было полно. Обхватывая ладонью ноющую руку, Учиха всмотрелась в лицо погруженного в раздумья Хокаге: синяки под его глазами, вызванные хроническим недосыпанием, морщинки на переносице, в уголках глаз и на лбу, взращенные постоянными заботами, впалые щеки с тремя полосками биджу… Было очевидно, обстановка в семье угнетала его не меньше, чем Боруто. В груди Сарады все сжалось. Люди, которые не были ей безразличны, страдали. И она ничем не могла помочь. Наруто Узумаки не возводил вокруг себя непробиваемую стену. В отличие от Саске Учихи. Преградой между ним и его сыном стала деревня. Вдобавок, с недавних пор ходили отвратительные слухи о разрыве с женой. И виновником расставания был не Хокаге. Но почему Боруто, после всего случившегося, только сильнее попёр против отца, закрыв глаза на то, что именно Наруто-сама здесь пострадавший, а не Хината-сан, — этого Сарада никак не могла понять, и спросить у него не решалась. — Нужно что-то еще? — спросил Наруто, вырвавшийся из своей головы, забитой насущными делами, когда заметил, что Сарада не спешит уходить. Он взял ручку, чтобы подписать их отчет. — Я о злобе Боруто… — начала Сарада, осмелившись залезть не в свое дело, — она не без причины, — мужчина остановился, слушая Учиху, — ему тоже очень тяжело, но он слишком… категорично переносит все, что сейчас происходит в его жизни, — закончив, она нервно вздохнула, не поднимая глаз на слушателя. И зачем она все это говорила? — Да. Я знаю. Судя по всему, он хочет прибить меня к чертям, — мужчина попробовал рассмеяться, но получилось невесело. — Извини, это моя вина, я допустил, чтобы тебя опять коснулись наши проблемы, — он наконец подписал их отчет и убрал его в сторону. — Со мной все нормально, — Сарада до боли сдавила локоть поврежденной руки, — некого винить. В этой ситуаций пострадали все, нужно просто держаться, чтобы ее пережить. От всего сердца желаю вам сил, Хокаге-сама. Светлые брови Седьмого приподнялись, он как-то иначе посмотрел на девушку. Как будто все время до этого он плавал во сне, а она выцепила его в реальность, прямо сюда, к себе. Этот взгляд напугал Сараду. Она слишком разговорилась. Оробев, она сказала: — Простите. Я пойду. До свидания. — Спасибо за заботу, Сарада-чан. Выздоравливай. — Никак больше не прокомментировав слова Учихи, он опять отстранился и вернулся к документам. Сарада поклонилась и поспешила покинуть кабинет. Она ненавидела себя за развязавшийся язык. Оставшись в одиночестве, Наруто выбросил переломанную надвое ручку в мусорку.       Течение прохладного воздуха, гулявшего по улицам, облизывало оголенные плечи. Не будь она шиноби, тонкая туника и леггинсы едва спасали бы от замерзания. Компресс остыл и леденил кожу. Темнело. Повсюду поочередно вспыхивали фонари. Путь вел к дому, расположенному в бывшем квартале Учиха. В последние годы здесь поселилось больше людей. В основном это были те, кто хотел остаться в стороне от суетного центра. Ее дом отличался от остальных характерной алой крышей. В животе Сарады заурчало: она не ела с утра. — Я дома! — Сарада закрыла входную дверь и сняла обувь. В гостиной тихо горел торшер. Умывшись после улицы, она прошла в комнату. — Привет, — на кресле, теребя в руках какую-то бумажку, сидела Сакура. Сарада заметила что-то неладное. Обычно мама встречала ее после миссий более… энергично. — Привет. Что-то случилось? — спросила Учиха-младшая. — Почему? Все нормально, — на лице мамы дрогнула улыбка, — еда на кухне. Как миссия? — она кинула бумажку на журнальный столик и встала. — Ты чем-то встревожена? — Эм… Не-ет, — Сакура выдавила еще более странную улыбку, — ничего страшного. Не надо нагружать себя лишними мыслями. Ты и так, должно быть, устала с дороги. Пойдем, поужинаем вместе, — Сакура собиралась выйти из комнаты, но не довольная ответом дочь преградила ей дорогу. — Я не пойду есть, пока не скажешь, что случилось. Женщина замерла, смотря в темный коридор за спиной дочери. Сарада хмуро наблюдала за ней. Ничего не ответив, мама сложила руки в замок и ушла в другой конец комнаты. Сарада со строгим видом поправила очки на переносице. — Ну чт… — Я беременна, — отвернувшись, Сакура схватила бумажку со столика и прижала к груди. — Чего-о? — Сарада, не устояв ровно, прислонилась к стене. — Как это вообще? Когда?.. То есть… С какого времени? — Судя по всему, около пяти недель, — Сакура вздохнула, медленной походкой закружив по комнате. Сарада прикинула в голове, когда Саске последний раз был в Конохе. Как раз тогда и был. — Отец… — Отец. Он не знает, сегодня или завтра вернется с миссии. Я скажу. Ужинали молча, лишь под конец Сарада рассказала о миссии, не вдаваясь в подробности и причины полученных травм. Сакура вела себя сдержанно, но розовеющие щеки выдавали в ней истинное отношение к своему положению. Не произнеся ничего больше, Учиха-младшая поднялась к себе в комнату и закрылась изнутри. Она сидела на кровати, уставившись на красно-серые полосы обоев. После долгой дороги нужно было принять душ. Она переваривала полученную новость. У Сарады появится братик или сестренка. Кто-то, очень похожий на нее и самый близкий, кому она всегда сможет довериться. Эти мысли дали ее обессиленному телу горсть энергии для того, чтобы зайти в ванную и привести себя в порядок. Расчесывая влажные чистые волосы перед запотевшим от пара зеркалом, Сарада смотрела на свои черные глаза в отражении, они, как всегда, казались ей чересчур большими. Слишком по-детски наивными и мягкими. И хотелось выглядеть серьезнее, старше в чужих глазах. Но в чьих? Осознав, что занимается глупостями, она помрачнела. И в голову с новой силой ударились переживания о близких. Будет ли Саске рад этой новости, появится ли хоть одна новая эмоция на его лице? Будет ли он любить того, кто родится, больше, чем старшую дочь? Или младенцу суждено так же, как Сараде, побираться в зоне игнорирования? Этого пока не знал никто, но неизвестная чистая душа уже заселилась в мир шиноби. Перенеся свою усталость на мягкую кровать, она еще долго не могла уснуть. Впечатления последних дней роились в темноте прикрытых глаз. *** Легкой, почти неземной поступью Сарада шла через зеленую рощу. Свежий ветер нежил лицо, гладил и волновал черные волосы. Стрекот насекомых витал в воздухе под аккомпанемент ласковому пению птиц, шуршащая под голыми ступнями нежная трава — все было пропитано теплыми лучами солнца. Она легла на травянистую перину, вся в окружении цветков, лепестки которых были белые, большие. Девушка кротко, боясь спугнуть невесомое видение, улыбнулась навстречу свету, который, словно шелк, ниспадал на лицо, ключицы, бедра. Ее бледная кожа блестела, отражая лучи. К плечу прикоснулась чья-то ладонь. Сарада резко повернула голову. Чужая ладонь была покрыта грязью и зеленым мхом. «Так быть не должно…» Она хотела вскрикнуть, но вокруг шеи обвился толстый, как тростник, стебель вьюна. Горло сдавило, прерывая все попытки подать звук. Костяные пальцы впились черными ногтями в кожу на плече. Сарада изо всех сил пыталась вырваться, но руки и ноги намертво приросли к лесной подстилке. Они обросли травой и корнями растений. Рука безжалостно прорывалась вглубь плеча, разрывая мышечные волокна, дербаня связки и сухожилия. Каждый новый миллиметр приносил жертве неимоверные страдания. «Спасите!!! Кто нибудь!!! Больно!!! Пожалуйста!..» — единственное, что металось в голове девушки. Сарада сжала зубы, когда ощутила движение в ране. Из дыры в плече полез стебель. Когда он достиг человеческого роста, из ствола стали прорастать длинные шипы гигантской розы. До ушей девушки долетело знакомое гоготанье. Это был голос покрытого зеленью ходячего трупа из бандитской шайки, от которой они с Боруто спасали престарелого градостроителя — на последней миссии. Что он делал в ее голове? Он с хрустом оторвал от стебля три шипа и тут же воткнул один из них в живот Сарады. Боль от разрыва внутренностей была адской. Хотелось, чтобы сознание немедленно покинуло это место. Ходячий мертвец, гогоча заклинания из-под своего драного капюшона, вторым шипом пробил грудную клетку девушки, воткнув его прямо в сердце. «Мама!!!» Сараду до сих пор держали тут, чтобы она видела происходящее и чувствовала его во всех красках. Извергу нужна была ее чакра. Но можно ли было назвать наступившее безумие сознательным актом? Вряд ли. Сарада зарычала, как зверь, попавший в капкан, и пыталась извернуться, чтобы прокусить вьюн, окруживший шею. Гогот размножился эхом, перемешался с пением птиц и стрекотом насекомых. В ушах стояла ужасная какофония звуков и останавливающееся биение собственного пульса. И вот, мертвец всадил третий шип прямо в лоб. — Достаточно трех уколов, чтобы заполучить все врата чакры, — сказал он. *** За окном стояла темнота. Наруто вяло поднялся из-за стола. Работы все не уменьшалось. Решишь одно — тут же наваливается другое. Круговорот бланков и отчетов… Мышцы окаменели от долгого пребывания в одном положении. Он выпрямился, растягивая их. Нельзя продолжать откладывать. Это необходимо всем. Завтра Седьмой Хокаге в обязательном порядке проведет совещание по поводу реформ. Он снял плащ, повесил его в небольшой спаленке, смежной с рабочим кабинетом. — Фу-ух… — Наруто посмотрел на свою кровать. Нужно было ложиться спать, но сон слишком быстро перенес бы его в завтра, вернув к работе… В этой резиденции, к которой он прирос, как гриб. Ему мучительно захотелось оказаться на улице, хотя бы немного прогуляться. Он вылез через окно на крышу, с упоением вдохнул свежесть ночного воздуха и запрыгнул на самый верх. Здание резиденции, значительно выросшее за годы его правления, поддерживало статус самого высокого объекта деревни. Коноха лежала как на ладони. Его Коноха. Взгляд не удержался и пал на те улицы, где обитали Хьюги. В груди, как это часто теперь бывало, когда он думал о предательстве, стал закипать гнев. Пусть лучше его голова будет забита работой, чем мыслями о бывшей жене и о том, с кем она… Нет. Нельзя выходить из себя. Не в его статусе поддаваться эмоциям. Но как же… Как же ему хотелось стереть с лица земли наглого мерзавца, который посмел забрать у него семью. Родственник Хиаши и Хизаши, сын их троюродного брата, вроде… Да плевать! Он бывал у Наруто. Рассудительная, благовоспитанная тварь. На днях он стоял перед Хокаге как ни в чем не бывало, предлагал пустить в производство летательные аппараты его технологической компании. Когда-то Наруто увидел в нем перспективного и мудрого молодого человека и пригласил в совет деревни. Знал бы он тогда… Чертово создание! Хината… Как она могла … Она… Такая преданная когда-то, добрая, чистая. Прошел, кажется, месяц, как Наруто узнал о том, что она обзавелась любовником и решила уйти к нему. И у него до сих пор не укладывалось в голове, как она могла променять верного мужа на своего дальнего родственника. Ведь и у Наруто за семнадцать лет брака встречалось немало соблазнов, которые свободно лежали перед ним, было достаточно просто взять. Оставаясь непреклонным, он никогда бы не переступил черту. Она же всегда, все их совместные годы от чистого сердца говорила Наруто, что любит его. Он чувствовал, что она не обманывала, и доверял ей, как никому другому. Верил, что всегда может положиться на нее. И пусть его не будет рядом год, десять лет… неважно, она всегда будет ждать его… Наруто никогда так не ошибался в людях, как с этими двумя. И не мерзко же ей было поддаться совращению! Хината, мать его детей, самая скромная и невинная женщина, невероятным образом оказалась в постели с другим… Как до этого дошло?! И клан принял ее обратно без зазора, будто в насмешку над Седьмым Хокаге, чтобы вся деревня глумилась над ним. А Хиаро, хоть и не был наследником, являлся почитаемым членом клана — его компания обеспечила рабочими местами всех Хьюг. Как оказалось, белоглазые прекрасно разбирались во всем, что было связано с техникой: разработка и производство электрочайников, утюгов, ПК и смартфонов. Это Хиаро, тот самый Хиаро Хьюга когда-то подарил Боруто портативную приставку, от которой в детстве его было не оторвать. О боже, да даже чертов комп в кабинете Наруто дело рук гребанного Хиаро! Доволен ли был собой Хиаро три дня назад, когда притащил Хокаге флешку с проектом пассажирского лайнера, и Седьмому, дабы сохранить лицо, пришлось выслушивать его, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не лишить проклятую крысу жизни. Сын и дочь остались жить с матерью. Иначе и не могло быть: Наруто слишком занят, чтобы готовить завтраки, обеды, ужины и помогать с домашкой по вечерам. Химавари теперь приходила иногда, с виноватым видом рассказывала про академию, а что про Боруто — он напрочь разорвал все связи с отцом. — Какой же ты подонок. — Сквозь зубы прохрипел Наруто, испепеляя взглядом его офис рядом с пятиэтажкой старшей ветви клана. Внезапно в голову ворвался опыт клона. Наруто округлил глаза. Сарада Учиха проткнула его клона кунаем. Ментальный сигнал клона пришел с окраины Конохи. Наруто мигом оказался там. Сарада, одетая в пижамные шорты и майку, без оглядки запрыгивала на стену. Перемахнув через преграду, она направилась было во тьму леса, силясь скрыться, но прямо перед ней оказалось два клона Седьмого, они поймали Учиху под руки. Тщетны были ее попытки вырваться из мертвой хватки. Рядом оказался третий, вероятно, настоящий Хокаге. — Ты что учудила?! — спросил он беспокойным голосом. Ничего не ответив, девушка испарилась, в Наруто и его клонов со всех сторон полетели огненные сюрикены. Оригинал отпрыгнул, двух других задело, они лопнули. — Эй, стой! — он мгновенно догнал ее, хотел схватить за плечо, но Сарада ловко вывернулась, не дав себя поймать, и резко сменила маршрут, ускользая глубже в лес. «Она реально считает, что сможет сбежать?» — подумал Седьмой и одним ударом впечатал Сараду в толстый дуб. Это должно было усмирить ее пыл. Крепкое тысячелетнее дерево разошлось трещинами. Девушка скатилась на землю, упав коленками на выкорчеванные корни. Перед ней возник Хокаге. — Что с тобой случилось? — спросил он, присаживаясь рядом с ней. Сарада, не смотря на него, неопределенно покрутила головой. — Я н-не х-хочу на-навредить, — дрожа, она с трудом произносила слова, — отпустите м-меня. — Куда тебя отпустить? — спросил он, осматривая Сараду. Ее шаринган горел красным. Сбегая, она не прихватила очки, либо они слетели от удара Наруто. Ранений не было, рука, которая днем была сломана, почти зажила. Без очков она сильнее походила на своих родителей, только не совсем ясно, на кого больше. Что с ней произошло? Девушка что-то промычала, но Седьмой не разобрал слов. Ее веки с дрожащими длинными ресницами держались приоткрытыми, взгляд не фиксировался на чем-то одном, он блуждал повсюду, зрачки были, как два мяча, синхронно бьющихся о стены комнаты, из которой не вырваться — безумные глаза. Ее аура, несмотря на внешнее спокойствие, была агрессивна, казалось, едкая от злобы чакра могла сжечь и кожу девушки, и всех, кто мог находиться рядом. Обычный человек, даже в темном лесу, никак не заметил бы, но опытные шиноби-сенсоры могли ощутить и увидеть, каким испепеляющим был сгусток энергии вокруг нее. — Эй, Сарада, — сказал Седьмой мягко — настолько, что это стало неожиданностью для девушки. Он смог привлечь взгляд ее красных глаз на себя, — сейчас не время уходить, понимаешь? Давай вернемся, ты мне все расскажешь и я обязательно придумаю, как тебе помочь. Я уверен, любой вопрос можно решить, не сбегая ночью из деревни, — мужчина осторожно взял в свои ладони ее левую руку. Во мраке леса пристальные и уставшие голубые глаза Седьмого погрузили Сараду в транс. В них горели алые искорки — отблеск ее шаринганов. Она чувствовала тепло его сильных рук. И тепло это расходилось от места прикосновения по всему телу. Сарада всем своим существом желала послушно встать и пойти с ним, но ее собственную волю будто заблокировали, некто посторонний тянул за ниточки в ее голове. — Я-я н-не… — Девушка изо всех сил старалась выговорить нужные буквы, но ей запрещали. По телу пошла крупная, безумная дрожь, навернулись слезы. Она всхлипнула, с трудом закрывая непослушные, горящие огнем глаза. Слезы крупными каплями потекли по щекам. В следующее мгновение Седьмой аккуратно обхватил ее спину и притянул к себе. Подбородок Сарады лег на его плечо, а лицо уткнулось ему шею. Девушка почувствовала запах, который обычно касался ее только издалека. Крепкий мужской запах, который всегда внушал ей спокойствие, сейчас это чувство из-за близости усиливалось до блаженства. Она никому не призналась бы в этом, но хотела бы вдыхать его, забыв обо всем другом, целую вечность. — Я отнесу тебя в резиденцию — там решим, что делать, — произнес он, поднимая ее на руки. Его голос вибрировал совсем рядом — Да… — Сарада осилила ответ. Но в голове что-то щелкнуло, на периферии сознания прозвучал знакомый гогот. Легкие забыли, как втягивать воздух. Учиха страшно закашлялась. Она не могла успокоиться, все происходило рефлекторно. Вместо воздуха легкие стали выбрасывать кровь, которая оказалась на плече Наруто. — Твою же! — В тревоге закричал мужчина. Сарада задыхалась на его руках, по ее телу пошли судороги. Она стала вырываться из его хватки. До Конохи он донес бы девушку, не вырывайся она, в доли секунды. Но она не давала себя нести. Точнее, не она, а инстинкты ее тела. Внутри Наруто похолодело, когда он подумал, что Сарада, дочь его лучших друзей и прекрасная в своем поколении ниндзя, возможно, его преемница, может погибнуть, пока он пытается отнести ее в госпиталь. Стена деревни приближалась. Но ведь и в госпитале не сразу сообразят, что делать… Не думая больше ни о чем, он прибегнул к регенерирующему лисьему покрову, распространив его на девушку. Раздался дикий рев до сих пор молчавшего биджу. — Прекрати немедленно, малец! Это уже не Учиха! Но было поздно. Перед глазами возник остроконечный восьмиугольный знак печати. Весь лес вместе с Сарадой начали растворяться, шипеть, как таблетка в стакане с водой. — Курама! Что ты имеешь в виду?.. Где я? Где она? — появилась невесомость, в которой не работала ни одна техника, как и не были слышны голоса — ни собственный, ни лиса. Всё исчезло. — Я умер? — то была даже не мысль, а уносившаяся вдаль досада.