***
Вечером, когда Намджун прогуливался по улице Муро де Санта Ана, в какой-то момент задержал взгляд на женщине. Она была поистине прекрасна. В деловом костюме и с небрежным пучком на голове, она выглядела как настоящая королева. А аура силы, которую Намджун чувствовал за несколько метров, выдавала её сильную личность. Она пила бокал красного вина, а её взгляд был прикован к монитору ноутбука. Глаза бегали по строчкам открытого документа, а лоб начинал хмурится на некоторых моментах. Это по-своему завораживало. Но больше всего во всем виде женщины привлекали губы с красной помадой. Все ведь читали сказку о Белоснежке? Её губы были алыми, как кровь, волосы черными, как смоль. Намджун стоял напротив небольшого ресторанчика и смотрел на незнакомку, приковавшей его к себе. Он и сам не заметил, как ноги понесли его к ней. — Здесь свободно? — Как вам угодно, — ответ, как и его хозяйка, холодный и немного отстраненный. И тишина, немного давящая, но хранящая в себе что-то интимное. Казалось, что всё так, как должно быть. — Вам говорили, что вы очень красивая? — а в ответ тишина. Было видно, что женщина не хотела общаться с ним. Но Намджун решил не сдаваться и пошёл ва-банк. — Могу ли я вас нарисовать? — Рисуйте. Не теряя ни секунды, мужчина быстро вынул свой потрепанный альбом и карандаш. Занимаясь своими делами и стараясь не смотреть на таинственного художника, женщина и не заметила, как осталась за столиком одна. И только лист бумаги напоминал о художнике. — Он какой-то странный. Но рисунок она забрала с собой.***
— Можно тебя нарисовать? — Рисуй. Они не помнили, когда перешли на «ты», но за последние две недели такие короткие разговоры стали их своеобразной традицией. После таких обменов фразами, Намджун начинал рисовать и неизменно оставлял рисунки этой таинственной женщине. Он видел её каждый день и за проведённое вместе время научился замечать самые интересные её привычки. Когда у неё что-то не получалось, она начинала хмурила лоб и забавно дёргала носом, а когда у неё было отличное настроение, она растягивала свои губы в улыбке. Но было то, что не менялось в ней. Эта незнакомка постоянно ходила с темно красной помадой на губах.***
— Как тебя зовут? — А это так важно? — Станешь моей Музой? Растерявшись от неожиданного вопроса, женщина только и смогла пробормотать что-то, из чего художник смог разобрать лишь «мне нужно подумать». — В таком случае, я приглашаю тебя к себе в мастерскую, чтобы ты хотя бы попробовала. Согласна? — Согласна.***
Намджун прошел вглубь комнаты и его взгляд задержался около мольберта. — Раздевайся. — Полностью? — Полностью. — Присаживайся здесь, повернись ко мне спиной и скрести ноги. Подойдя к низкому диванчику, женщина принялась раздеваться, поглядывая в окно. — Садись и развернись ко мне спиной и скрести ноги. Она повиновалась, затаив дыхание в ожидании чего-то невероятного. Находясь спиной к мужчине, женщина чувствовала, как его пальцы легко вытянули палочку с её волос. Он аккуратно встряхнул их придавая волосам нужный вид. Намджун отошел к мольберту, и женщина, наконец, спокойно выдохнула. — Кармен, — женщина прервала напряженную тишину. — Очень приятно, — сидя к нему спиной, Кармен чувствовала, что он улыбается. — А меня Намджун. Вновь наступила тишина, и какое-то время они не произносили ни звука. Кармен слышала лишь, как шуршат кисти о холст и слегка поскрипывает мольберт. Минуты тянулись бесконечно долго, и, в конце концов, Кармен начала клевать носом. Позвоночник больше не хотел напрягаться, и женщина непроизвольно ссутулилась. — Я подумала насчет музы, — пробормотала Кармен, застегивая рубашку. — Я согласна. — Тебе помочь? — Не нужно, — поправляя волосы ответила женщина. — Как долго я должна быть твоей музой? — Сколько захочешь.***
Кармен торопливо вошла в номер и оглянулась. На Намджуне была мешковатая одежда, но выглядел он по-домашнему. — Раздевайся и становись передо мной. — сказал Намджун, усевшись возле мольберта. Кармен ничего не ответила. Находиться перед художником в чем мать родила было жутко неловко. Женщине хотелось, чтобы все закончилось как можно скорее. — Как мне встать? — Сядь по-турецки, а руки поставь на колени. Держи спину и смотри на меня. Кармен казалось, что она позировала больше трех часов, а Намджун все продолжал сидеть за холстом размахивая карандашом. Валенсия погрузилась в глубокий сон, а стрелки на часах показывали час ночи. Кармен клевала носом, немного пошатываясь. Обычно в это время она спала в своей кровати. Громко зевнув она заметила, что теперь Намджун пристально смотрит на неё. — Как насчет кофе? — голос Намджуна выдернул Кармен из раздумий. — А для нашего возраста не поздно пить кофе на ночь? — на лице Кармен появилась еле заметная улыбка. — Для сердечно-сосудистой системы вредно. — От коньяка с кофе спится просто чудесно, — Намджун ухмыльнулся. — Можешь поверить мне. Но если тебе не нравится кофе с коньяком, то могу предложить тебе бутылочку красного сухого вина. — Смотрю на тебя и могу предположить, что ты только на нем и сидишь, — пробормотала Кармен, наблюдая как Намджун достает сигарету и закуривает. Кармен залюбовалась, скользнув взглядом по губам мужчины. — Что? — Намджун снова затянулся, выдыхая дым в сторону, чтобы не дышать на Кармен. — Я знаю тебя несколько недель, но каждый раз ты удивляешь меня своим поведением. Ты со всеми женщинами ведешь себя так? — она не могла подобрать подходящих слов, чтобы описать его. Змей-искуситель? Демон? — Это каким, Кармен? — и снова затяжка и выдох: медленный, сексуальный, манящий. — Ну, вино, так вино!***
С утра Кармен проснулась с ужасной головной болью. Голова гудела, веки были тяжелыми, и ужасно хотелось пить. У женщины было ощущение, что из неё выжали всю жидкость. Последний раз она напивалась так, когда с подругами праздновала девичник. И то — тогда, наверное, она выпила меньше. — Доброе утро! — голос, разрезавший тишину, слишком громко отозвался в ушах. Кармен сморщилась настолько, что стала похожей на изюм. — Ты можешь говорить тише? — взвыла женщина, прячась под одеялом. — Говорить тише? — ещё громче сказал Намджун. Кармен застонала сильнее. Ей понадобилось несколько мучительных минут, чтобы понять, что её вчерашний спутник лежит рядом с ней. И не просто лежит. Он был полностью обнаженным, а одеяло покоилось на бедрах мужчины, открывая взор на мышцы на торсе. Кармен замерла, широко открыв глаза. Поерзав на постели, она поняла, что тоже голая. На лице женщины отразилось столько эмоций, что Намджун не смог сдержать смеха. — Ничего ведь не было? — Конечно, мы просто до чертиков напились, а потом, разбросав одежду, спокойно легли баиньки. — Ты просто напоил и воспользовался мной, — Кармен спряталась под одеялом. — Я даже не помню, что было после второй бутылки. — Вот уж! Кто кем воспользовался, я бы поспорил, — Намджун с ухмылкой следил за тем, как лежащая рядом Кармен высовывает голову. — Но если хочешь, я с радостью помогу тебе вспомнить все. Словно подтверждая свои слова, рукой мужчина полез под одеяло, поглаживая бедро Кармен. — Пей, Кармен, выпей ещё стаканчик… А на деле ты напоил бедную женщину! — Я только пытался помочь тебе расслабиться, — Намджун многозначительно подергал бровями. — Ударить бы тебя чем-нибудь потяжелее! Тогда эта ухмылочка точно пропадет! Намджун ухмыльнулся, притягивая Кармен к себе в объятия. Он понимал, что через несколько дней, он улетит из Валенсии на удобном ему рейсе. — Черт побери! — крикнула Кармен, увидев свое лицо. Размазанная тушь, помятое лицо и припухшие губы. Чем же она занималась с Намджуном, что так хреново выглядит?***
Ей понадобилось около часа, чтобы привести себя в божеский вид. С годами кожа становилась хуже, и нужно было прикладывать больше усилий, чтобы привести её в норму. Косметички с собой не было, зато в сумке нашелся тональный крем и любимая помада, цвет которой напоминал вчерашнее вино. Хуже, чем час назад, она выглядеть не будет. Намджуна она нашла на кухне. — Выглядишь, как будто только вышла из недельного запоя, — мужчина не упустил возможности подколоть её. — Вот уж не ожидала от тебя такого комплимента, — раздраженно фыркнула Кармен, с болью во всем теле садясь за стол. Намджун поставил перед ней тарелку с завтраком и стакан воды с лекарством. — Мы что вчера дрались всю ночь? — Не дрались, но ты сама просила. — Нашел, кого слушать! — запив таблетку холодной водой, Кармен блаженно улыбнулась. — Это ещё хорошо, что я вообще не забыла человеческий язык! — Ну… ты много мычала. И стонала. Это ведь тоже похоже на человеческую речь. — Ещё одна шутка на эту тему – ударю! Я, вообще-то, занималась борьбой. — Ничего себе! Передо мной сидит прекрасная и храбрая амазонка, — мужчина поднял руки вверх. — Небось, ещё и стрелять умеешь? — А ты хочешь проверить?***
— Тебя что-то беспокоит? — тихо спросила Кармен. Кармен была слишком проницательным человеком, и иногда это пугало. Чуть слышно выдохнув, женщина спокойно подошла к Намджуну вплотную, обхватив талию тонкими руками и прижимаясь теплыми губами к губам мужчины. Разорвав поцелуй, Намджун почувствовал, как ее дыхание обжигает его кожу на щеке, заставляя миллионы мурашек разбегаться вдоль позвоночника по всему телу. — Все нормально, — шёпотом ответил Намджун. — Тебе вызвать такси или отвезти на мотоцикле? — До самого дома? — непроизвольно спросила Кармен, будто бы решение Намджуна отвезти Кармен домой на мотоцикле обсуждению уже не подлежало. — До самого дома. В нерешительности Кармен вышла за ним, предвкушая поездку на байке. Сердцебиение участилось, а руки немного начали дрожать. Намджун выкатил из небольшого помещения черный мотоцикл Yamaha R1. Мужчина протянул Кармен шлем, второй успел надеть себе на голову. Кармен несмело взяла его, даже не представляя, как правильно надеть его. Намджун уселся на сидение, а Кармен ещё копошилась. Оглянувшись, он, не сдерживаясь, рассмеялся. — Я ни разу не надевала шлем и вообще никогда не каталась на мотоциклах. — Оно и видно. Садись и крепко держись за меня. Одним движением, Намджун завел мотор, и они резко кинулись в сумерки.***
— Спасибо, что привез меня домой, — эти слова непроизвольно сорвались с уст Кармен, когда она сняла неудобный шлем. — А пригласить на чашку чая? — Сейчас три часа ночи, а ты хочешь зайти на чай? — Ты все верно услышала, — за считанные секунды он подошел к ней. — Но сейчас, у меня есть идея получше. Намджун притянул Кармен к себе, губами мгновенно накрывая ее губы. Поцелуй получился долгим, глубоким, страстным, отчаянным. Казалось, что Намджун похож на утопающего, а губы Кармен были для него спасательным кругом. Кармен прекрасно чувствовала это и отвечала ему с не меньшей страстью. Намджун резко подхватил Кармен на руки, заставляя ногами обвить его талию. Сквозь тонкую ткань рубашки он ощущал ее изящное, гибкое тело из-за которого он сходил с ума. Проскальзывая ладонями под ее рубашку, он встретился с вздымающейся женской грудью, провоцируя тихие стоны, которые срывались с ее губ. — Я хочу нарисовать тебя. — Прямо здесь? Вытащив из небольшой сумки старенький блокнот и ступленный карандаш, Намджун стал быстро делать набросок. Его рука скользила по бумаге, не останавливаясь ни на секунду. Растрёпанные темные волосы, блестящие во тьме глаза, размазанная помада и опухшие от поцелуев губы. Она была красивой. Она притягивала, манила, завораживала одним своим видом. Отложив карандаш, Намджун понял, что картина идеальна. Она была бесценна, в ней была жизнь. И на ней была нарисована Кармен. Его Муза.***
За последние несколько лет Кармен чувствовала себя счастливой. Раньше она постоянно убегала от будущего, загружала себя работой, не придавала значения отношениям с мужчинами. Люди, окружавшие ее раньше, тянули ее вниз, не давали раскрыться. Но сейчас они были далеко – за тысячи километров от нее. — Ты была в Барселоне хоть раз? — спросил Намджун, наблюдая за тем, как Кармен разглядывала природные пейзажи. — Проездом, — ответила женщина, не отрываясь от своего занятия. — Надеюсь, в нашей поездке, ты увидишь город таким, каким его вижу я. Намджун коротко глянул через плечо на Кармен. Она улыбнулась ему своей самой искренней улыбкой. Она наконец-то осознала, что теперь хочет просыпаться по утрам с этим таинственным мужчиной. К своим тридцати годам она это осознала.