Наследие

— Отряд №7,приготовиться к высадке. У вас есть ровно полчаса, — Раздался голос в рации. Образ солдата мне никогда не подходил-худое тело, невысокий рост. Со стороны меня бы приняли за подростка. Я никогда не был жестоким человеком, наоборот, стремился к спокойной, мирной жизни. До Золотого утра мы все были другими, я скучаю по тем временам. Я почувствовал встряску грузовика. Очередная кочка, сейчас было темно, наш отряд отправили на очередную проверку поселений. И почему это нужно делать именно ночью? Разве до утра подождать никак было? Если бы не этот голод в восточных поселениях, то всё было бы куда спокойней, я уверен. Но в целом жизнь то и была спокойной, группировки объединились под общим командованием одного из известных злодеев, Маркиза и его дочери. Я провел рукой по своей амуниции: тактический шлем со встроенным фонариком, инфракрасным экраном, который можно было по желанию включить. Тяжелый бронежилет не раз спасал многим солдатам жизнь, и мне тоже. Я потянулся к кулону на шее, открыв его, посмотрел на фотографию. Она была такой маленькой, принцесса. — Твой папа помогает людям, — прошептал я, приложив его к своему шлему, и убрал его обратно под костюм. Автомат заряжен боевыми патронами, нам разрешено стрелять на поражение при любых подозрительных обстоятельствах, мне это не нравится, но ничего с этим поделать я не мог. На ноге была пристегнута кобура с пистолетом, он тоже был заряжен, я проверил наличие магазинов, что были в карманах. Всё на месте-как всегда. Сердцебиение участилось, мне было немного страшно, я еще не был готов к смерти, но такое чувство, что это моя последняя вылазка. Мы все боялись, по внешнему виду и не скажешь (у нас есть оружие, костюмы, сила), но в такое время это не придаёт уверенности. Наш отряд состоял из двух машин и десяти человек: два водителя, кейп, он же командир, и семь солдат. Грузовик остановился. Дверь открылась, мы вышли наружу и приняли строй около грузовика. Подошел наш командир, ужасный человек, если его можно вообще назвать человеком. Рост два метра, тело нечеловеческих размеров, широкая спина, мускулистые, просто огромные руки. Рядом с ним мы чувствовали себя в безопасности, ещё он носил свой топор, с его помощью он мог разрубить даже бетонную стену. Не раз я наблюдал, как он с особой жестокостью расправляется с целыми семьями. — Равняйсь! Смирно! Итак, наша задача вам ясна, всё как обычно: выгружаем товар, проверяем деревню, устраняем неприятности. Держать связь-иначе я вам лично голову оторву. — Так точно! — ответили мы разом. Мы разгрузили вторую машину. Сейчас на улице было прохладно, здесь никогда не бывало снега, а зима проходила довольно тепло, но сейчас были непонятные заморозки. Неделю назад даже шёл снег, было удивительно за столько времени увидеть снег. Поправивши автоматы, мы рассредоточились и направились в сторону поселения. Семь фонарей освещали наш путь. Что-то было не так, в поселении совсем не было света, даже маленького фонаря; всё было тихо, меня охватил тихий страх. — Что-то не так, совсем никого нет, — сказал я в рацию. — Продолжать движение. Зайдя за переулок, я посветил в окно ближайшего здания, домик был деревянным, внутри я ничего не увидел, было совсем пусто. На стене заметил следы от когтей. Мне это не нравится. — Приём, вижу следы когтей, как слышно? Где-то на три часа, послышался крик, за ним звуки выстрелов. А потом тишина. Мои руки охватила еле заметная дрожь. — Всём отступить к грузовику, покинуть поселение! Это приказ! Ещё один крик, только уже в противоположной стороне. Что здесь творится? — Я его вижу, оно большое, при… — Голос прервался тишиной. Я поспешил обратно. Сердце бешено стучало, я бежал как только мог. Может этот кейп и жесток, но далеко не глуп, понимает, что мы не справимся с противником. И на этом спасибо. Я преодолел половину пути и услышал еще выстрелы. Обернувшись, мне открылась картина, три солдата, что только выбежали за границу деревни, приняли строй и дали отпор этому существу. Свет от фонариков, открыл его образ, он не был похож на человека, скорее на какое-то животное, огромные руки-лапы, которые оканчивались длинными когтями. Голову я разглядеть не мог, но вот его глаза я видел даже отсюда, красные и кровожадные, что-то тянулось с его спины, похоже на хвост это был один из случаев 53. Пули его совсем не останавливали, его движения были ловкими и акробатическими, в одно мгновение он сократил дистанцию больше чем на половину, приблизившись к солдату, крутанулся на месте и хвостом снес ему половину туловища. Свет погас. Его хвост был длиннее тела раза в три-четыре. Снова выстрелы. — Ну и чертовщина, я им займусь, продолжайте отступление, — Раздался голос командира в рации. Давно пора, черт тебя побери. Справа от меня пролетел огромный предмет, я его не видел, но точно почувствовал движение ветра, он почти попал в это чудовище, его реакция была быстрее, а расстояние слишком большое, предметом оказался топор, который влетел в дом. Вслед за топором, отправился наш командир, его не пугало ничего — ни размеры, ни странная форма этого существа. Я слышал, что он участвовал в битве с Сыном и выжил, мне кажется нужно быть невероятно сильным, чтобы выйти и сразиться с такими монстрами как Сын, да еще и не пострадать. Кошка-человек зарычал, рык его был смешан с криком, это было настолько громко, что мне хотелось прижать руками уши, только это было невозможно, от этого крика стало больно, голова раскалывалась. Я опустил взгляд, мне нужно было поскорее добраться до безопасного места, отвернувшись, продолжил бежать. В глазах потемнело, голова закружилась, от этого крика мой желудок выворачивало наизнанку. Я как можно быстрее стянул с себя шлем и вырвало прямо на землю. Из ушей текла кровь, в глазах двоилось. Зрение меня подвело, рухнув на колени, я обернулся, командира или солдат разглядеть не мог, моё зрение было расфокусированным; а в ушах начало звенеть. Я ощутил, как кто-то стал ко мне приближаться, мутная тень на фоне расплывчатого источника света. Сердце сжалось, мне оставалось только потянуться к автомату, что был за моей спиной, безнадежно, руки совсем меня не слушаются (дрожь, слабость). Но хоть так, может быть я смогу его отпугнуть. Я не хотел умирать, мне стало страшно, не только за себя, но и за свою дочь, что будет с ней? — Отставить солдат, приди в себя, это командир, — мне не верилось, может это было последствием того крика? Галлюцинация? Я поднял ствол в направление мутной тени, но на спусковой крючок у меня нажать не получилось, он был слишком быстрым, не вышло даже прицелиться, как я получил удар по лицу. Очнулся я в больнице и первое что почувствовал, было чьим-то прикосновением. Открыв глаза, я увидел, что передо мной сидит девушка, зрение еще не пришло к исходному состоянию, но я точно узнал её. Красная Королева, теперь её так называют, известная также как Панацея, дочь Маркиза. Белая накидка с капюшоном, украшенными красными крестами, еще на ней был красный шарф. — Не двигайся, тебе хорошо досталось: внутреннее кровотечение, ушибы, сотрясение мозга, мелкие порезы, но лечить ушибы и порезы я не буду, сами пройдут. А вот со всем остальным мне нужно разобраться, поэтому не мешай. Я расслабился, откинув голову на подушку, и серьезно же мне досталось. Хотя, меньше чем остальным. — Можешь рассказать, что там случилось? Откуда взялось это чудовище? — поинтересовался я. — Я же сказала не отвлекать. Эх, ладно, я и сама толком не знаю. Скорее всего, в деревне кто-то получил жесткий триггер с потерей самообладания, в поселении не осталось никого кроме этого существа, я подозреваю, что он их всех сожрал. Выжил только ты и Расчленитель, собственно, это он виноват в твоих травмах. — Меня винить тут не надо, — произнес рычащим голосом командир, он вошел к нам в палату, — Скажи спасибо, что я тебе голову не снес, откуда мне было знать, что ты здраво мыслишь. Направил на командира пушку — получил по заслугам. Не выполнил приказ — тоже получил. — Спасибо, — поблагодарил я от чистого сердца. Мне была дорога моя жизнь. — Если это сарказм, то я тебе вмажу, — с угрозой прорычал он. Я замолк. Найти к нему подход было сложно. После долгой паузы мне стало немного легче — зрение вернулось в норму, я как будто стал моложе. Её сила была невероятной, что бы мы без неё делали. Её лицо выражало глубокую усталость, мешки под глазами, отсутствие каких либо эмоций немного пугало меня. — Я закончила, несколько дней тебе придется полежать, чтобы мышцы правильно срослись, так что у тебя постельный режим, — Надев капюшон на голову, она встала и вышла из палаты. Голос её был осиплым, бедняжка, она вообще спит? — Командир, мне нужен увольнительный, отдохнуть от всего этого дерьма. Он посмотрел на меня, из-за его маски не была понятна его реакция, надеюсь, он поймет меня. Я уже больше года служу без выходных, мне бы не помешал небольшой отпуск. Наконец-то увидеться с дочерью. — Хорошо, все равно наш отряд был расформирован. Необходимо будет какое-то время, чтобы найти и обучить новых добровольцев, — он тоже покинул палату. Наконец-то. *** Мой отпуск прошел незаметно, когда я вернулся, то был удивлен новостям. Маркиз и его дочь покинули эту Землю, куда они ушли мне никто не мог сказать, а те, кто и могли это сделать, молчали. Я испытал некоторую грусть, мне не хотелось думать о том, что теперь это место вновь расколется. По большей части здесь остались только наемники и те, кто просто всю жизнь привык быть злодеем. Наемников стало в разы больше, база разрослась. В первый же день, нас отправили на дневной патруль, мы должны были посетить уже южные поселения. От воспоминаний я вздрогнул, не хотелось мне этого и всё. После того случая отряды переформировали, теперь нас сопровождал целый конвой, с охраняемыми припасами для жителей. Несколько грузовиков, десятки солдат, под командованием трех кейпов. Это внушало доверие. Мы отъехали еще до рассвета, на улице было сумрачно и прохладно. Первое поселение на нашем пути, мы посетили довольно быстро и без каких-то проблем. Как она называлась, я не помню, кажется Дубровое. У меня никогда не получалось долго держать названия в голове, особенно сейчас, когда столько всего произошло. Во второе поселение мы прибыли уже к рассвету. Всего нам нужно было посетить три поселения—два из них находились в предельной близости, пешком можно было бы дойти, наверно, за полдня. А вот третья находилась далеко, ехать придется до вечера, устроим там привал, отдохнем и потом поедем обратно. За эти два года на земле Нун население стремительно выросло, может не так быстро и не так технологично, как на других, но я видел этот процесс собственными глазами. Те поселения, что были ближе к Хиатрелу, уже имели доступ к электричеству, им всегда хватало медикаментов и еды. Волнений в них было минимально, в отличие от тех районов, что находились на границе, где часто происходили стычки, между рождающимися бандами. Нам дали обычную команду: патрулировать, докладывать о любых подозрительных ситуациях, найти и уничтожить любые источники враждебных банд, если таковы будут. Все как обычно, по протоколу. Как только мы вошли в поселение, все его жители постарались спрятаться в своих жилых домах, они нас боялись, оно и понятно. На нашей стороне были практически одни уголовники, наемники, преступники. Мы были похожи на группу каких-то бандитов, с целью прибыть сюда и забрать последнее, что у них осталось. Меня раздражал такой образ, я видел в нас скорее спасителей, мне хотелось, чтобы люди смотрели на нас с надеждой, ждали нас, надеялись на нас. Мы ведь приносим больше пользы, чем вреда, да, иногда наказываем, убиваем, но без порядка долго не протянуть. Без контроля не будет порядка, а сейчас контроль достигается только превосходством силы, вооружений, ресурсов. У нас было всё, но люди всё равно пытались поступать так, как им хочется — сопротивляться, пытаться захватить власть. Им просто нужно сдаться и принять своё место. Этим мы всегда и занимались: показывали людям их новый образ жизни, спасали их в час нужды, забирая нашу плату. Я проходил одно здание за другим, на улицах было пусто, а если кто-то и попадался, то тот старался быстро скрыться от моих глаз. Кто-то неожиданно тронул меня по плечу, вздрогнув от такого неожиданного прикосновения, я повернулся. — А, Люк, это ты. Чего так пугаешь то? — С первого взгляда нас было не различить, мы все носили одну и ту же форму. Но каждый из нас делал какую-нибудь метку, например: на шлеме, костюме, перчатках или другой части костюма, чтобы как-то выразить свою индивидуальность. У Люка на шлеме была звезда. — Ты чего-то напряженный какой-то. Что с тобой? — мы продолжали движение, проходя здание за зданием. — Мне кажется, что я еще не отошел от того случая. Но я очень рад, что наконец-то увиделся с дочкой, она выросла, стала уже совсем взрослой. — Да-а, — протянул он — дети всегда быстро взрослеют. Школа, первая любовь, алкоголь, табак, травка. Твоя дочь не увлекается таким, м? — и чего это он стал интересоваться моей дочерью? — Нет. И никогда не увлекалась, она примерная. К тому же ей даже восемнадцати еще нет, пусть только попробует, я ремнем всю дурь выбью. — Эх, а вот я в своем возрасте тусовался так, что дым из ушей тёк. Дорогие машины, алкоголь, кокс, отборные шлюхи. Если бы не Золотое утро, думаю, я бы так и остался распиздяем, богатым конечно, но распиздяем. — В том то и суть, Люк, мир изменился, абсолютно изменился. Мы стараемся начать все сначала, каждому дали второй шанс, даже тем, кому я бы никогда такого шанса не дал. — Ты после того случая сам не свой, Джей. О мире заговорил, о шансах каких-то. Расслабься мужик, получай кайф. После короткой паузы он добавил: — Мне кажется, тебе бабы не хватает. Давай найдем здесь кого-нибудь, босс разрешает использовать местных. Я сжал кулак. — Иди нахуй, Люк, ты меня… — Всем отрядам внимание! — Наш разговор прервал голос из рации, — необходимо собрать всех жителей на центральной площади, это приказ! Разрешается применение оружия. От этих слов меня бросило в дрожь. — Видимо что-то случилось. — Да ладно, Люк, ты серьезно? Как ты смог сделать такой вывод? Конечно, что-то произошло, — с этими словами, я свернул в другую сторону улицы, куда угодно, только прекратить бы этот разговор. Я пошел к ближайшему жилому домику и с силой постучал в дверь. Тишина. — Внимание! Граждане, вам необходимо покинуть свой дом и пройти к площади, в случае отклонения от приказа, я должен буду прибегнуть к карательным мерам! У вас есть пять минут! — выкрикнул я. Как бы мне не хотелось, но мое отклонение от приказа тоже будет караться. Время подходило к концу, мой пульс участился, пожалуйста, давайте решим всё мирно. Я не хочу сегодня видеть насилие, а уж тем более являться его причиной, хотя теперь это уже маловероятно, но минимизировать его я должен. Дверь благополучно открылась, отлично. Из дома вышла молодая пара. — Это все? Если вы решили кого-то оставить дома, вам необходимо доложить об этом мне, если же вы живете там одни, то можете передвигаться в сторону площади. — Н-нет, больше никого дома нет, можете поверить нам на слово, а что случилось? Мы ничего не делали плохого, — С неуверенным тоном начала отвечать мне молодая девушка, она была полноватой, с овальным лицом, волосы её были взъерошены, как будто она только встала с кровати. — Я не в курсе событий. Но будьте уверены, что с вами ничего не случится, даю вам слово. А теперь прошу передвигаться в сторону площади. Она кивнула и взяла за ручку молодого человека. Они пошли по улице примерно в том направлении, где находилась площадь. Отлично, первый дом готов. За пятнадцать минут в поселении началась полная суматоха, толпы людей скапливались и продвигались вдоль улиц. Наше участие уже было не столь обязательным, остальные жители видели, что что-то происходит и повторяли за остальными. Возможно, мы кого-то и упустили бы, но я уверен, что это была только малая часть, главное это собрать основную часть поселения. Нам также нужно было продвинуться к площади. Мое предчувствие меня не подвело. В центре стоял командир моего отряда, Расчленитель, перед ним на коленях сидело пять человек. И что же они успели сделать? Из них двое детей? Нет! Для меня это уже слишком, не буду я на такое смотреть. Я слышал ропот толпы, её недовольство, которое только нарастало. Даже, если поднимется всё поселение против нас, шансов у них никаких нет. Точное количество людей я не знал, но так навскидку—один только Расчленитель мог вырезать всю эту толпу, может быть, он был бы даже рад этому. Решение пришло практически мгновенно, мне хотелось покинуть это место, пусть меня лучше потом отчитают за это, но терпеть такое я точно не буду. Я продвигался к периферии собравшейся толпы. Сердце продолжало бешено стучать. Мне нужно было себя чем-то занять, решив, что заняться патрулированием будет лучше, чем просто слоняться без дела, я пошел вдоль улиц. Уйдя достаточно далеко, я снял с себя шлем, достал из кармана пачку сигарет, спички. Табак был очень горьким, жжег легкие и гортань, но мне он почему-то даже нравился, так я мог отвлечься, расслабиться, привести свои мысли в порядок. Затянувшись сигаретой, я стал обдумывать свой маршрут. Через несколько минут передо мной прошло двое других кейпов, что были в нашем конвое. Они были командирами других отрядов, так что сделать они мне точно ничего не могли. Не вправе. Я выпрямился и принял стойку. Они вели какую-то девчонку. На вид я бы дал ей где-то лет так восемнадцать, вся исхудавшая, во рту у неё был, э, кляп? Боже, что же здесь происходит, прости бедняжка, но тебе я помочь точно не могу. Волосы у неё были темно-красного цвета, длинные, до поясницы. Глаза были ярко-фиолетовыми, моя дочь часто носила похожие линзы, надевала там всякие, красные, синие, голубые. Но меня удивил её взгляд, я не увидел ни тени страха или недоумения. Нет, она не была сломлена, скорее наоборот, была готова к тому, что сейчас с ней произойдет. Даже с кляпом, можно было прочитать её решимость, дай ей возможность сбежать, убить кого-то, и она обязательно это сделает. Но она же только подросток, откуда этот взгляд? Я встречал многих солдат, многих кто проходил со мной военную подготовку, но с этим взглядом сталкивался не часто. Скорее всего, они нашли зарождающуюся группировку, если так, то мне ничуть её не жаль, теперь должен быть порядок. Мы приносим людям спокойствие, значит, мы должны делать и грязную работу, уничтожать корень проблемы. Я докурил сигарету и затушил окурок ногой. Теперь все зависит от них. Голову немного закружило от действия никотина. Надев обратно шлем, я побрел вглубь парка, из головы не выходили образы детей, что стояли на коленях около Расчленителя, я знал, что это приговор. Но они ничего не могли сделать плохого—это же дети. Да, может, они и заслужили наказания, но точно не такого, не в исполнении этого чудовища. Было противно признавать тот факт, что ты не способен как-то повлиять на это, да хотя бы на что-то. К моему слову никто не прислушается, высказывать свое мнение смысла тоже нет, сколько нас таких? Со «своим» мнением? Десятки, сотни, тысячи? Каждого не выслушать, мы лишь инструменты, топливо, которое должно гореть, быть использованным, пока большие игроки делают свой ход. Мы никто, а уж про жителей я и молчу, кто они тогда? Хуже чем никто? Не знаю, но так оно и было. Вдруг я услышал выстрелы, десятки выстрелов. В одно мгновение мои мысли вернулись из состояния размышления в состояние полной готовности. Рука сразу упала на оружие, развернувшись в сторону выстрелов, которые шли со стороны площади; раздался голос в рации. Я был готов ко всему, но уж точно не к тому, что услышал дальше. Мои руки начали дрожать. Дыхание перехватило. В мыслях повторялась фраза; «Отряд разбит… Боксер мертв, Расчленитель мертв… Угроза неизвестного уровня, движок, козырь, стрелок, бугай…» Был какой-то приказ, но я его прослушал, мне не верилось. Но как? Кто? От факта смерти Расчленителя я испытал смешанные чувства облегчения, жалости и страха. Мы ведь ничего не сможем сделать. В рации продолжали звучать разные команды, кто-то кричал о перегруппировке, кто-то просил о медицинской помощи. Мне нужно было хоть чем-то помочь, организовать эвакуацию граждан или оказать первую помощь, что угодно, лишь бы не трястись от страха. Я медленными шагами пошел по дорожке, держа оружие наготове. — Она преследует Красного, прием! Необходимо подкрепление, — она? Значит, кто-то получил триггер, но кто? Девочка, что стояла на коленях, их, как я понял мать, та девчонка с разукрашенными волосами? Неважно. Я почти перешел на бег, как навстречу ко мне стали выбегать люди. Они были напуганные и лишенные каких либо чувств самосохранения, толпа неслась прямо на меня. Пытаться пробиться сквозь них я не решился и свернул в ближайший переулок, должен быть и обходной путь. Мне удалось попасть примерно на параллельную улицу, я вышел прямиком в центр еще одной толпы и стал двигаться противоположно ей, часто и жестко сталкиваясь с какими-то людьми. Они не спешили извиняться, смотрели то ли со страхом, то ли со злобой на меня, скалились, но все же опускали взгляд и продолжали убегать. Из-за паники и крика толпы я не мог вслушаться во вновь появившийся голос рации, возможно, мне уже нет смысла идти в ту сторону, может, все мертвы. Может она впала в бешенство и рвет всех, кто ей попадается на глаза, как тогда объяснить такое поведение толпы? Руки продолжали дрожать, но оставались на курке автомата. В толпе я заметил чье-то тело, истоптанное, никто не останавливался, не старался избежать его, все просто протаптывались по нему дальше. Не думаю, что я смогу помочь чем-то, мне нельзя терять время. Уже скоро толпа стала меньше, и мне удалось перейти на бег. Разорванные руки и ноги, оторванные части тела, кровь, сплющенные тела, я уже не мог здраво соображать, разум пребывал в каком-то первобытном страхе. Кого-то разорвало пополам, кто-то лежал без ног. Я шел по лужам крови, она была везде, складывалось впечатление, что по толпе ударила взрывная боеголовка, а после проехались танком. Тихие стоны сжимали мое сердце, но ноги продолжали вести меня дальше. На площади тел было больше (почти все солдаты), они лежали по кругу, я поспешил проверить уцелевших. На первом теле пуля прошла голову навылет. У второго грудь в области сердца, третий лежал с ранением первого. Кровь была у каждого тела, никто не уцелел, их как будто убили всех за один удар, одновременно, но как такое возможно? Помогать было уже некому, мои руки опустились, она не оставила ни единого шанса. Я услышал как кто-то прохрипел, мне понадобилась минута, чтобы разглядеть и найти того, кто это был. Во всем этом хаосе лежал подросток, его грудь еле поднималась, он смотрел прямо на меня. Я подбежал и опустился к нему, одновременно с этим опустив оружие. — Что здесь произошло? Я узнал этого парня, это один из тех, кого должен был казнить Расчленитель, он был жив, пока что. Его отрубленная нога и обильная потеря крови не давали ему шанса пережить этот день. А уже белые и холодные покровы тела говорили о том, что умрет он буквально через несколько минут. Обычно Расчленитель не оставляет долго мучиться своих жертв, значит все пошло не так как надо именно с этого момента. Если бы я пришел раньше, может, мне бы удалось узнать, что здесь происходит. Парень пытался что-то сказать, но он постоянно давился кровью. Было бы человечно оборвать его жизнь, но я не мог. Мне было тяжело, поэтому я просто наблюдал за процессом. Его глаза тускнели с каждой секундой, хрипеть он уже перестал, от чего стало даже немного легче. Пусть кто-то посчитает мой поступок бесчеловечным, но я просто не мог добить подростка. — Эй, — послышался мне голос через плечо, — ты, что блядь наблюдаешь за мучениями, солдат? Я узнал его, это был Красный. Ему удалось выжить? Выпрямившись, я отдал ему честь. Руки все еще продолжали немного дрожать. — Нет, сэр. Когда я пришел, то никого уже в живых, кроме этого парня не было. И вот. Я хотел узнать, что здесь произошло. — Вольно, солдат. Но приказ же был четким—собраться на площади, а тебя здесь не было. Что-то не складывается, может ты мне пиздишь тут? Пароль, солдат, говори. Он взял в руки по армейскому ножу и направил один в мою сторону. — Э-э… Красный, я не знаю пароля. Сколько себя помню, его никогда не было, — я был сбит с толку, на секунду забыв, что здесь вообще происходит. Раздался истерический смех, Красный схватился рукой за живот. Немного успокоившись, он рассказал мне о том, что здесь произошло. Про девочку, что скрыла свой триггер и которая перебила весь отряд вместе с Боксером и Расчленителем. Сказал, что проблему он устранил и больше нам ничего не угрожает. Не знаю чем, но я ему понравился. В этот же день он словесно назначил меня еще одним командиром. Мы приняли решение немного прибраться в деревне, трупы мы погрузили в грузовики и накрыли простынями, похороним их уже в городе. Оставалось дело совсем за малым, нам нужно было просто погрузиться, но тут раздался крик Красного. — Противник! Боевая готовность! Мои руки среагировали быстрее, чем мозг, рука скользнула по предохранителю. Красный побежал в сторону соседнего грузовика. Чуть левее уже лежало два трупа с пробитыми черепами, из которых торчали знакомые мне армейские ножи. Стоило мне только взглянуть на знакомый силуэт девочки, как ее там уже не было, а через секунду послышались свистящие выстрелы. Мне не удалось построить логическую цепочку в своей голове, что-то ударило мне по ноге, сбив меня. Ещё что-то ударило прямо в грудь и потом ещё раз. Я продолжал дышать, это единственное что сейчас у меня выходило. Многие рассказывали, что в смертельные моменты перед глазами пролетает вся жизнь. Но со мной видимо что-то не так. Всё произошло настолько быстро, что я даже не успел о чем-то подумать. Что произошло? Я не знаю. Может это из-за того, что мне за свое время пришлось побывать несколько раз в подобных ситуациях. А может просто это из-за того, что я не люблю задумываться над своей жизнью. Небо было ясным—на нем совсем не было ни единого облака, его синева, прекрасные небесные поля, что укрывают эту Землю. Они не были похожи на те, что были на Бет. Слишком яркие, ненастоящие, как будто нарисованные, будто художник разлил небрежно ярко-синюю краску и решил смыть её водой. Солнечные лучи так и просились пробиться к земле, осветить её всю разом. Сейчас мне казалось, что все они были направлены на меня, было так тепло. И ярко. Появилась боль в ноге, а еще меня охватила усталость. Не просто усталость, как после рабочего дня, а, наверно, жизненная усталость, если у меня получится выпутаться из этой дыры, то я точно ухожу в отставку. Эта боль доказала то, что я еще жив. Я потянулся рукой к своей ноге. Пуля прошла навылет, не задев при этом артерию. Меня учили оказывать первую помощь при пулевых ранениях, не скрываю, что делал это другим, но вот заниматься оказанием первой помощи самому себе было в разы сложнее. Мне повезло больше чем остальным. Где-то по траве растеклись чьи-то мозги. Дым из кабины одного из грузовиков ещё не осел. Я заметил знакомый силуэт, девочка. Умереть от рук какой-то девчонки, о таком я даже и не думал. Что-то неведомое потянуло меня в её сторону, небрежно и неосторожно. Рана отозвалась новой порцией боли, я сильно стиснул зубы, чтобы не издать ни единого звука. Мое тело не слушалось меня, сквозь мою волю, я сел на колени, еще одна порция боли. Рядом со мной в таком же положении оказались двое других солдат. Она спросила, что-то о портале, я как будто находился в каком-то бреду, похоже, меня контузило куда сильнее, чем мне казалось. Что-то о его месторасположении, я ответил не раздумывая, терять уж точно было нечего. Она обернулась ко мне и двое солдат тут же бездыханно упали ничком на землю. Сдерживающая сила исчезла. Девочка приказала подняться, я послушно встал и делал всё, что она скажет. Нога адски болела. Было неудобно давить на педаль, я был предельно напряжен, любое мое движение могло быть последним. Я не мог поверить, что эта девочка за столь короткое время убила стольких невинных людей. Не думаю, что на этом она остановиться, сколько людей еще пострадает? Скольких она успеет убить? Скольких покалечить? И я ничего не мог с этим поделать, мне стало грустно от этих мыслей. Почему такая разрушительная сила достается тем, кто не стремиться изменить мир к лучшему? — Какие-то проблемы? — Она кинула на меня пронзающий взгляд. Я избегал контакта с её взглядом, стараясь не навлекать на себя еще больше бед. Мне было легче не смотреть на неё, так мне казалось, что я просто выполняю свой долг, отвожу своих солдат обратно на базу. — Нет, — произнес я неуверенно. Она вздохнула. Если бы я только мог что-то сделать, как-то остановить её. Даже если я сверну на обочину, к ближайшему дереву, то не думаю, что она как-то пострадает. — Сегодня прекрасный день, не так ли? — Застала она меня врасплох этим вопросом, — Люди умирают, люди умирали. Так было всегда, и будет. Тебе не стоит винить или терзать себя за это. За всю поездку я всё-таки решился повернуться в её сторону, ненадолго, так, мельком. Она сидела, облокотившись на стекло, и смотрела куда-то в сторону, так, что лицо я её не видел. Было безумно интересным узнать, что же скрывается на самом деле за всей этой хладнокровностью и некой жестокостью. Я видел много лиц уголовников, преступников и просто нехороших людей, которые думали так же. — Да, но убивать. Убивать это другое. — Это неважно. Больше для меня это точно не имеет значение. Если бы я раньше получила такую силу, может быть сформировалось другое мнение, но не сейчас. К тому же я еще не до конца разобралась в ней. Я чувствую, как меня окружают тысячи молекул, могу точно ими управлять с необъяснимой точностью. Ощущаю, как они кружат вокруг тебя, внутри тебя, внутри меня, вокруг машины—они повсюду. Если ты хочешь отчитать меня за то, что я сделала, то можешь это сделать. Я не против. Меня это хоть немного отвлечет. — Ты убила их всех. — Неправда. Осталось два водителя, которых я не тронула. Они спрятались в салоне своих грузовиков и боялись даже пошевелиться. Отчасти я считаю их трусами, но с другой стороны, они всё равно ничего мне не сделали бы. Поэтому их винить тоже не стоит, я бы поступила точно так же. А остальных, ну, что сказать. Я убила всех, кто пытался убить меня, разве это нечестно? Ты же видел многих ублюдков в этой жизни, так чего удивляешься? — Хорошо, а как же граждане? Что они сделали? Или те двое, что стояли со мной на коленях? Когда она обернулась и посмотрела на меня, я непроизвольно задержал дыхание и встретился с ней взглядом. Сейчас я мог разглядеть прямые красные волосы, что мягко спускались по её лицу и дальше по плечам вниз, как тоненькие лучики ярко-красного цвета. Глаза были большими, необычно фиолетового цвета, их цвет переливался, как будто внутри глаз было что-то живое. Брови были тонкими, а скулы подчеркивали её заостренный подбородок. Её лицо было прекрасным, я не видел каких-либо пятен, прыщей, чего-то, что портило некоторых девушек, женщин. Всё было идеально милым и красивым. Сейчас она смотрела на меня агрессивно, уголки губ были опущенными, ей будто было важно выиграть этот спор именно словами, без своей силы. Она нахмурила брови, а затем вздохнула. — Блядь. Ты не врешь. Я не знала про жителей, честно. Мне жаль, — отвернувшись, призналась она. Это было неожиданно. Её признание ввело меня в еще больший ступор. И как мне на это реагировать? Я уже не знал, к кому её отнести: к бездушным ублюдкам или к жертве, у которой не было другого выбора. Слабость немного начала одолевать меня, я всё еще терял кровь. Думай, думай, думай. Если я не могу её остановить, то может быть выйдет с ней договориться. Пока я обдумывал наш дальнейший разговор, мы уже успели проехать другое поселение. Оставалось не так уж много времени. — Ты и дальше будешь этим заниматься? — Начал я. — Чем именно? Убивать? Если придется. Мне больше ничего не остается. — А, если против тебя встанет весь мир? Что ты будешь делать? — Она замолчала. В воздухе появилось напряжение. Время было нерезиновым, чем дольше я молчал, тем глубже рыл могилу себе и другим. Она осталась одна, конечно для неё сейчас весь мир против неё. — Слушай… — продолжил я, но ощутил, как мои руки плотно приклеились к рулю. Взглянув на них, я еле сдержал крик, маленькие кристаллики были видны между моими руками и рулем. — Молчи и просто езжай дальше! Так или иначе, но смертный приговор я себе уже подписал. Вдохнув поглубже и набравшись смелости, я хотел продолжить говорить. Но обнаружил, что не могу открыть рот и даже пошевелить языком—я больше вообще не ощущал всю нижнюю часть головы. Мой пульс участился, стало страшно. — Я же сказала «молчать». Возможно, я не так сильна, как например Сын, но точно не глупа. Ты прав, блядь. Я привлеку слишком много внимания, если просто ворвусь на другую планету, ведь я ничего не знаю. Я просто хочу спокойствия, найти парочку ответов, а потом спокойствия. На горизонте стал появляться наш промышленный город, в отличии от других поселений, это было полноценным городом. Единственное место, где были многоэтажные дома, кинотеатры, клубы, бары, даже казино было. Город больше не расширялся, это было невыгодно. Портал был расположен в военной части города, эта часть была центром всей городской полиции. Одновременно там находились и все военные силы, штаб кейпов. И она хотела прийти туда и уничтожить всё это. Даже, если у неё это выйдет, то на другой стороне, на Землю Гимель её просто так не пропустят. Это приведет к еще большему конфликту, будет эффект бабочки. А сколько людей пострадает. — Возможно, ты мне поможешь. У тебя есть дочка, ты очень сильно хочешь бросить всю эту хуйню и жить с ней. В спокойствии, в любви и понимании. Мы можем помочь друг другу, — Мои чувства вернулись, я вновь мог говорить, — Я ведь тоже устала от этого дерьма. У меня есть план. Мне это не нравилось, но шанс у меня всё-таки есть. Даже представить себе не мог, что когда-нибудь, но мне представится шанс наконец-то оставить службу. Я внимательно слушал каждое её слово, стараясь не упустить какую-либо деталь.