Чёрт возьми, как же Джувия устала. Она устала быть сильной и терпеть его выходки. Да и, вообще, его самого. Все шрамы и раны, которыми уже покрыто всё тело, в одночасье начинают ныть. Джувия косится на изувеченные руки, берет лезвие и смотрит на острие так, будто оно и есть Грей Фуллбастер. Её ненависть оправдана.
Она в его власти вот уже год. Он — садист и маньяк. А у неё совсем кончились силы на борьбу. Сколько раз уже пыталась сбежать?.. Не счесть. Но после каждой попытки получала ещё больше. Теперь даже на спину лечь не выходит: болит так, что даже болезненные стоны сдержать не выходит. Этот фиктивный брак разрушил её до конца. Она ненавидит Грея, лезвие, лежащее в дрожащих пальцах, дядю и весь мир.
Ладонь движется сама, будто бы против воли. Тонкий острый металл поразительно легко скользит по коже, оставляя бледный след, который вскоре начинает кровоточить. Кроме ненависти к Грею есть ещё одна причина её поступку. Она ненавидит отпрыска этого психопата внутри себя, хотя понимает, что, в общем-то ребёнок, ни в чём не виноват.
В их отношениях нет никакого Стокгольмского синдрома. Есть лишь её боль, которая забавляет его и, кажется, приводит в экстаз. Грею настолько плевать, что он ни разу не удосужился надеть презерватив. Ещё бы, это ведь проявление заботы. Но вся забота, на которую он способен, — это ярость из-за ран на её теле, которые оставлены не его рукой. И то, после таких находок издевается вновь, ещё хлеще…
Она стискивает зубы и вонзает лезвие в хрупкое запястье ещё несколько раз. Эта боль не похожа на ту, какую причиняет он. Она ведь вовсе не мазохистка. Просто усталость от такой жизни берёт над ней верх. Джувия хочет, наконец, сорваться и разорвать вены этим острым кусочком металла. Но быстро напоминает себе: она сильная девочка и никогда не теряет себя, какой бы жуткой боль не была.
Но, когда страх перед новыми издевательствами и волна болезненных воспоминаний вновь накрывает, Джувия не выдерживает. Веки на мгновение закрываются. Она переводит дух и, задержав дыхание, с силой вонзает лезвие туда, где над кожей выступает бледно-голубой бугорок тонкой вены. Удивлённый взгляд наблюдает за тем, как рука движется вниз. Она сделала это?.. Густая тёмная кровь быстрым потоком льётся в ванную, смешиваясь с водой и мыльной пеной. Мгновение, и всё вокруг съедает темнота. Холодная и мерзкая. Такая липкая. Сковывающая в свои цепи. Джувии кажется, что она, наконец, умирает. Последний вздох срывается с губ. Это, несомненно, вздох облегчения.
… И снова свет?.. Рай, что-ли? Слабо верится. Внутри пробуждается осознание страшного. Она ведь только что пыталась убить не только себя, но и ни в чём неповинное маленькое существо внутри. Неужели жива?.. Нет, только не это, пожалуйста…
Джувия открывает глаза и смотрит несфокусированным взглядом на до боли знакомый потолок. Она даже не удивляется. Он не даст ей спокойно покинуть этот мир, не позволит освободиться от себя.
А Грей брезгливо осматривает её и отправляет личного доктора куда подальше. Сейчас ему нужно поговорить с этой клушей, сорвавшей очередной выходкой его важную встречу. Он думал, что во всю глотку закричит от боли, которую испытал тогда, просто успел вовремя среагировать. Он на самом деле хотел бы сейчас проводить время с Люси, медленно и нежно
любить её. А эта дура… Как же она его задолбала. Родственная душа. Ага, как же…
Взгляд Грея падает на её живот, и лицо искажается от отвращения. Черт, он совсем не думал о предохранении. Хотя… Какая разница? Это её проблемы. Ему бы сейчас покурить, а не пытаться играть в заботу с неудавшейся самоубийцей. Чёрт, почему она такая проблемная?.. Он устало выдыхает и ждёт, пока Джувия оклемается. А потом смотрит на её запястье и снова злится. Ему откровенно осточертело даже наказывать её за это.
— Серьёзно? Может уже, наконец, отпустишь меня?
Голос уставший, хриплый, а глаза пустые. Он помнит тот свет, что был в ней, когда она зашла в этот дом. В тот момент Грей и решил для себя, что разрушит его. Что ж, разрушить то разрушил. Только облегчение так и не пришло. Совсем.
— У нас контракт.
У него внутри эгоистичное «
ты моя навсегда». А ещё жгучая ненормальная ревность, когда он видит взгляды Нацу, устремлённые на
ЕГО жену. Была б его воля, давно бы прикончил ублюдка. Да только Нацу — муж Люси, ещё и её соулмейт… Грей устал от этих противоречивых чувств. Любить одну, а ревновать другую… Страшно признаваться даже самому себе, что это всего лишь усталость. А постоянные срывы на Джувии… Ему, по правде, и самому от себя тошно.
Каждый раз при взгляде на её тело хочется воткнуть в своё сердце что-нибудь острое. Чтобы, наконец, отпустить. Действительно, по-настоящему. Но он не может. Что-то постоянно сдерживает. Сначала Леон, заставший его в недвусмысленной сцене с занесённым ножом в руках, потом что-то ещё, а теперь дурацкие чувства, в которых чёрт ногу сломит…
— У тебя и Джона, да. Но не у меня с тобой. Я ненавижу тебя, — хрипло говорит Джувия.
И ему, черт возьми, хочется врезать ей за это. Чтобы не повадно было. Но Грей лишь стискивает зубы и чуть ли не рычит, словно тот самый зверь, которого, он еле сдерживает внутри себя.
— У тебя выбора нет.
— Ты монстр. Прошу, отпусти меня.
Она хватается за рукав его рубашки, смотрит умоляюще, в глазах слезы. Это становится последней каплей. Грея, буквально, накрывает. Этот взгляд становится точкой. Он решает, наконец, наступить своим желаниям на горло. Она ведь тоже достойна настоящего счастья, а не
его — садиста, разрушившего её жизнь. Он решает отпустить…
***
Грей стискивает ручку и смотрит в окно ресторана. Прошло целых десять лет. Десять долгих лет без Джувии. Он редко чувствует её боль. Главное, что осталась живой. Счастлива ли она?.. Ему остаётся лишь на это надеяться. Хочется верить, что Джувия смогла добиться всего, чего заслуживает. Что она снова дарит миру свою прелестную улыбку, а во взгляде опять загорелся свет.
Фуллбастер прикрывает глаза, пытаясь понять себя. Только вчера он сдерживал порывы найти её, обнять, а уже сейчас спокойно пьёт кофе и проверят отчёт, чувствуя внутри лишь смесь из боли и пустоты. Кажется, закон бумеранга всё же существует.
Он открывает глаза и резко подаётся вперёд, замечая вдали до боли знакомые голубые волосы. Он вскакивает и выбегает на улицу. Хотя бы раз. Последний раз увидеть её. Этого будет более, чем достаточно. Ведь Грей знает, что не заслужил. Не заслужил её. Она достойна лучшего. И он давно понял, что «лучший» — это явно не про него.
Он бежит за силуэтом с голубыми волосами и чувствует странную эйфорию, разливающуюся по всему телу. А ещё незнакомый (или просто давно забытый?..) огонь внутри. Сердце почему-то бьётся быстрее. И вовсе не от того, что он перешёл на бег. Это что-то другое. Незнакомое.
Грей резко останавливается, когда
его Джувия обнимает маленькую девочку с такими же голубыми волосами и пронзительно чёрными глубокими глазами. Обе счастливо улыбаются, а Грей чувствует, как давно сломанное крошится ещё сильнее.
Он так хотел, чтобы она была счастливой, но почему же сейчас так больно в груди?
— Мама, тот мужчина, кажется, смотрит на нас, — доносится до его ушей. Джувия вдруг оборачивается и застывает. А потом её глаза наполняются решимостью и слабой тенью былого страха.
— Пойдём домой, Сильвия, — уверенно говорит она.
Грей застывает на месте и только и может, что смотреть на два силуэта, скрывающихся вдали.
И правильно, нечего ей, вернее сказать, им, иметь дело с ним…
