Вредные привычки

Сакура привыкла быть раздражительной и пребывать в скверном состоянии духа чаще, чем обычный человек. Особенно в компании Ино. В её обществе она умудрилась испытать всевозможные виды агрессии и раздражения, которые только есть на свете. Но сейчас почему-то она чувствует лишь лениво-вялое недовольство и легкое желание зевнуть, оповещая мир о своей безнадёжной скуке. Ино настойчиво затащила в какой-то популярный и единственный в Конохе клуб ее и остальную банду из подруг, среди которых оказались Хината, Тен-тен и Темари. И если бы юные девушки знали хоть каплю меры в алкоголе, то возможно было бы весело, как например, в первый час их посиделок. Но сейчас в стельку заспиртованные девицы занимались кто чем, что и заставляло Сакуру погрузиться в свои мысли и заскучать. Хината же пускала сопли в плечо Темари, которая злобно обвиняла мужской пол во всех бедах и, поглаживая бедную плаксу по голове еще что-то бубнила, но не так громко. О Тен-Тен и говорить особо нечего было. Девушка лежала на коленях у Сакуры, рассматривая огни на потолке с нездоровой улыбкой. При этом она что-то тихо и ненавязчиво напевала себе под нос, от чего розоволосая несколько неуютно поерзала на кожаном диванчике, нервничая от такого странного поведения подруги. Подол цветного лёгкого платья от этого жеста немного задрался, оголяя светлое бедро, и привлек взгляд какого-то слишком внимательного юноши. Сакура грозно блеснула глазами в его сторону, и заинтересованности как не было. Не хотелось ей мужского внимания. Уже не хотелось. Такое мрачное замечание в своих же раздумьях заставило снова погрузиться в плохие и тянущие воспоминания. Бегала годами за Саске, что бы в итоге у них ничего не вышло. И не столько жалко потраченного времени, сколько до слёз обидно и больно от того, что ее счастливой семейной сказки не случилось. У всех подруг в их компании все сложилось, а Сакура теперь та самая одиночка. Такие, как она, и обзаводятся оравой кошек к сорока годам и становятся местными сумасшедшими. Хотя Сакура не то что бы очень любила кошек, да и клише соответствовать не хотелось, но питомник она все же посетила и посмотрела пару симпатичных кисок, да и на бродячую животинку уже заглядывалась. Первая и грандиозная ее любовь пошла прахом. Теперь в груди почти ничего не осталось. Что-то внутри еще билось в отчаянном желании чем-то заполнить эту пустоту. Поэтому она, наверное, и согласилась пойти развеяться в клуб: они с девочками и правда давно не собирались, конкретно Сакура со всеми. Последние месяцы она провела в работе, глуша этим все мысли и чувства. Пытаясь, заполнить эту душащую пустоту внутри. Девушка не видела перед собой ничего и никого. Работала сутками и неделями без отдыха, даже не возвращаясь домой на ночь и проводя редкие и жалкие часы необходимого сна на кушетке в любой свободной палате. В таком бешеном темпе прошёл один месяц, а она так и не смогла принять тот факт, что они с Саске расстались, что жизнь пошла не по тому счастливому пути за руку с первой и единственной любовью. Все так же не позволяла эмоциям взять верх, подавляла любые всплески обиды и боли, отмахиваясь от голоса разума, что она — шиноби, а они должны держать себя в руках в любой ситуации. Сакура не подпускала к себе друзей и близких. Родителям она врала, что справляется, ссылалась, что много работы в госпитале. Друзьям просто не отвечала, даже Ино никак не могла ее растормошить. Подруга лезла из кожи вон и даже проливала слёзы, пытаясь достучаться, но тщетно. К ней приходил и Наруто как лучший друг. Он примчался сразу, как смог и как узнал, что Сакура закрылась и ни с кем почти не разговаривает. Юный Хокаге — единственный, кто смог как-то привлечь её внимание: на его плече она молча плакала около часа, а потом непривычно и неловко извинялась еще с четверть. Но после этого для нее момента слабости и его перестала замечать, что бы не давать волю чувствам, иначе слишком многое лезло в голову. Так она глупо и неуклюже попала в больницу уже пациентом. Работая без отдыха, и уже будучи эмоционально выжатой, девушка истощила все ресурсы организма. Сакура два дня валялась в ужасной лихорадке, ничего не помня. В голове все смешалось, а температура не позволяла хоть сколько-нибудь разобраться с этим и подумать над происходящим. Ее блестящий контроль чакры просто не работал, и девушка бессильно лежала не способная излечить даже себя. От накатившей усталости в глазах помутнело, но куноичи все пыталась встать и сделать хоть что-то. В голове отчётливо горела только мысль, что надо продолжать работать. И в очередной попытке она упала с кровати, больно задев стоящую рядом тумбочку плечом, и затихла. Глухой удар из палаты привлек внимание Цунаде, которая уже и так хотела задать трепку своей глупой ученице, но она так и не нашла в себе сил вымолвить хоть одно грозное слово в ее сторону. Сакура как ребёнок калачиком свернулась рядом с кроватью, редко и слабо всхлипывая. Всю ее безостановочно трясло в тихой, почти беззвучной и так долго сдерживаемой истерике. Цунаде осторожно присела рядом, тяжело вздохнув и понимая, что это отчасти её вина. Как можно было позволить девушке работать без отдыха целый месяц, да и зная, что она недавно рассталась с Саске. Почему-то казалось, что Сакуре от этого станет легче, как когда-то так же справлялась и сама Цунаде, помимо, конечно, других вредных вещей. Но почему Пятая сама не догадалась, что это не поможет девушке с разбитым сердцем и мечтой, как когда-то помогло ей. И теперь женщине оставалось лишь обнять молодую куноичи и начать тихонько по-матерински укачивать, как ребёнка после кошмара. Пока Сакура начинала постепенно успокаиваться, всхлипы слышались все реже, Цунаде размышляла о том, что она всё же воспитала свою копию. Девушка выросла резкой, сильной физически и нежной внутри. От этого, таких людей, как они, легче всего задеть за больное. Сакура ещё слишком юная, чтобы быть сильной и независимой, и как назло мужчина в ее жизни оказался не тем, кто мог бы сделать ее счастливой, стать поддержкой и опорой. Саске для этого слишком непостоянный, да и на мужчину он почему-то не тянет. Даже Наруто возмужал и стал надёжной опорой не только для семьи, но и всей деревни. И все ребята из их компании в какой-то степени повзрослели из тех мальчишек в сильных и уверенных парней. Все цвели и одна Сакура осталась ни с чем, потому что поставила не на того все, что у нее было на сердце. Но ему, как говорится, не прикажешь. Спустя некоторое время Пятая ощутила, что девушка перестала сильно дрожать и уже спешно и неаккуратно вытирала ладонями дорожки от слёз, размазывая их по бледным щекам. Цунаде помогла ослабевшей девушке медленно сесть на кровать и облегчённо вздохнула: у той ничего не сломано после падения. Сакура не поднимала глаза и теперь, очень смущаясь своей слабости, она сосредоточила взгляд на краешке простыни у себя в руках, который нещадно мяла и время от времени вытирала им глаза. Цунаде думала о том, что возможно была раньше слишком строга к ней, хотя если бы не суровое воспитание, то девушки бы тут не было. Ведь именно благодаря тренировкам Пятой она стала сильнее и смогла защитить своих друзей. Иногда Цунаде и забывала, что у ее ученицы есть настоящие родители, так сильно она привыкла за года к Сакуре. В ней она видела ту самую дочь, которую всегда хотела. И от этого возникало лёгкое чувство одиночества и стыда, когда Пятая вспоминала, что у нее нет дочери, ведь она можно сказать из чужого ребёнка вырастила себе желанную наследницу. И сейчас женщине казалось, что надо проявить те самые скрытые в её душе материнские чувства в трудную для девушки минуту. — Сакура, — Пятая решилась осторожно начать разговор, — я знаю, что у тебя сейчас сложный период в жизни, — слова подбирались как-то с трудом, — но тебе не стоит так напрягаться. Начало уже было, и поэтому с каждым предложением речь Цунаде была все увереннее и привычнее и как-то потеряла начальную нежность. Может поэтому Сакура, словно и не слушала вовсе, только рассеянно кивала головой и приговаривала «Да, Цунаде-шишо. Да, больше не буду». Отчего Пятая успокаивалась, но все же не верила ни одному ее слову, коря себя в отсутствии чувства такта в сторону ученицы и какой-то общей черствости, несвойственной женщинам ее возраста. В голове мелькнула мысль о внуках, но, казалось бы, какие внуки, если нет детей? Цунаде мельком осмотрела Сакуру цепким взглядом, у девушки еще все впереди, а значит ее семейное счастье еще можно устроить. И появятся детишки, которых можно будет нянчить, может и не в открытую, но все же. Что-то в этих мыслях заставило Пятую недовольно сморщить нос, образуя мелкую сетку морщин, и резко выдохнуть в какой-то слабой степени отвращения к своему эгоизму. Сакура на больничной койке уже была предельно спокойна, только опухшие глаза выдавали ее прежнее состояние, возможно, она опять лишь скрывала эмоции, как после встречи с Наруто. Но сейчас даже ее взгляд был осмысленней, чем за весь прошедший месяц, и ее лицо больше не было похоже на бледную пугающую спокойствием маску. Это заставило Цунаде успокоиться и отпустить девушку, принимая во внимание, что больше она не будет работать до потери пульса. Но все же как заботливый и разумный работодатель, она дала девушке недельный отпуск, что бы как следует отдохнуть, и запретила появляться на работе больше шести дней подряд, пригрозив, что иначе установит Сакуре график два к двум. Может, такой всплеск эмоций правда помог ей, ведь после этой сцены в больнице девушка стала чуть более открыта, чем была до этого. Даже стала иногда говорить с друзьями, уделяя им по полчаса в день. И каждый раз после этих встреч пряталась в какой-нибудь пыльной кладовке и в компании швабр и тряпок беззвучно плакала. Сакура не могла точно объяснить, почему именно она это делала. Просто чувствовала, что ей это нужно. Ее подсознание пыталось твердить о том, что надо бы говорить с близкими и открываться им, а не вонючим швабрам, но так же в девушке, словно что-то сломалось и не давало доверять близким. Поэтому Сакура так бездарно провела свой отпуск. Сейчас, попивая уже вторую порцию небольших шотов с чем-то сладким и очень крепким, она вспоминала это все с жуткой грустной улыбкой, от чего Тен-Тен на ее коленях нервно дернулась и вскочила на кожаный диванчик, едва не разбив чужую порцию алкоголя. Розоволосая недовольно цыкнула и решила от греха подальше выпить уже все поскорее, пока еще кто-нибудь не начал буянить. Терпкий алкоголь, словно огнем привычно обжег горло, девушка на это даже не поморщилась, лишь взяла небольшой кусок горького шоколада, чтобы не портить вкус выпитого шота, а лишь раскрыть его. Теперь она научилась ценить в спиртном не только то, как он выключает голову и не оставляет места мыслям, но и то, как приятно он горчит на языке и оставляет нежное и терпкое послевкусие. Сакура стала понимать, чем отличается хороший и плохой алкоголь и плюсы того, что дороже. У нее было время для таких неординарных исследований, которые ей были не то что бы интересны раньше, да и по статусу и возрасту ей были не положены, да и в любом случае казались странными для такой юной девушки. Но время на такую научную деятельность нашлось. Ее отпуск прошёл в ужасном алкотурне, из-за чего Сакура и попала в больницу во второй раз. — Нет, ну не умеешь пить — не берись! Это что такое?! — Цунаде-шишо расхаживала по палате, крича и ругаясь на бедную девушку. — Я зачем, по-твоему, дала тебе отпуск?! Чтобы ты отдохнула и больше не попадала сюда не по работе! Сакура ничего не могла ответить на эту яростную тираду учительницы, которая все не сменяла гнев на милость, девушке просто хотелось воды, но ей не давали вставить и слова. Можно было бы, конечно, что-то прохрипеть, но она боялась разозлить Пятую еще больше. Сакура уже даже не слушала, что ей говорят, потому что ругали ее уже полчаса и, кажется, все нотации пошли по второму кругу. Зелеными глазами она осматривала каждую трещину на потолке, посвящая слабую мыслительную активность воспоминаниям, задавая самой себе простые вопросы. Когда ее сюда принесли? Вчера вечером. Откуда? Из ее квартиры. Кто? Тут вышла заминка, ведь Сакура не знала кто. Видимо, кто-то из друзей решил проверить ее, а когда не открыли, взломали дверь и нашли ее в самом скверном состоянии. А ведь когда она упала в изнеможении в своём кабинете, была ночь. И тогда её тоже кто-то нашёл. Даже странно. В больнице никого и не было почти, и то в другом крыле. Очень странно. — Сакура… Тихий голос Цунаде-шишо привлек внимание девушки больше, чем вся прошедшая ругань. Женщина стояла близко и была как-то особенно напряжена. — Сакура… Я хочу… Хочу попросить у тебя прощения… Девушка в изумлении распахнула глаза, не веря тому, что слышит. — Я должна была увидеть, что тебе нужна реальная поддержка. Надо было помочь тебе, даже если ты сама этого не хотела. Прости, что вырастила тебя по своему подобию, — в уголках глаз Пятой собирались слёзы, но тщательно сдерживаемые, не смели стечь по щекам. Сакура неуклюже и с рваным вздохом приняла объятия учительницы, было непривычно держать ее трясущиеся плечи и слышать тихие всхлипы. Теперь девушке стало как-то стыдно за своё поведение. «Довела Цунаде-шишо до слёз… Да, и сама как-то расклеилась». Лёгкими поглаживаниями по спине ей удалось успокоить Пятую, которая уже просто с силой прижимала девушку к себе, тревожа и так хрупкое тело. И очень некстати интоксикация алкоголем дала о себе знать — Сакуру резко и невыносимо затошнило. Казалось, что ее сейчас вывернет прямо на грудь Цунаде, чего никак нельзя было допустить, иначе плакало ее прощение за алкоголизм. Девушка пыталась как-то оттолкнуть учителя, но та неправильно истолковывая такой жест, притягивала ее к себе сильнее. — Не отстраняйся, Сакура. Тебе нужна поддержка, — нежные похлопывания по спине только ухудшились состояние больной. Даже любое слово в такой ситуации могло вызвать неприятный эксцесс, поэтому нужно было как-то выкручиваться. — Тошнит, — только и смогла прохрипеть Сакура потому, что неприятности стояли уже в горле. Опустив глаза на зелёное лицо ученицы, Цунаде сообразила, в чем дело, и быстро наклонила голову Сакуры над приготовленным ведром. Казалось глупым снова вот так напиваться сейчас, учитывая, что именно из-за большого количества алкоголя она попала в такую ситуацию. Но сейчас в компании подруг это казалось не таким уж и плохим занятием. После этого случая она стала чаще видеться с друзьями и даже иногда улыбалась, но все же никак не могла дать волю эмоциям. Каждое ее слово было сдержанным и взвешенным, словно и не осталось ничего от той буйной и цветущей Сакуры. Девушка нутром чувствовала, что пьяна до безумия и любая затея сейчас покажется ей очень весёлой. Стерлись напрочь все границы и тормоза, пробуждая самые сокровенные мысли, запрятанные в подсознании. Сакура все больше уходила в пьяный разговор с самой собой, рассеянно наблюдая за тем, как перекрывается тёмная капля на дне шота. Мысленная беседа не казалась такой уж и весёлой, и, наверное, это было написано на лице девушки. Именно такое грустное выражение лица подруги побудило пьяную в стельку Ино придумать что-то интересное и забавное. Она лихорадочно искала глазами идею для новой бодрящей затеи. Вдохновение появилось, когда ее взгляд зацепился за вход в заведение и группу парней, уходящих из него. Восхищаясь своей гениальностью и в порыве чувств, Ино громко положила ладони на стол так, что вздрогнули все из их компании. Сакура злобно блеснула глазами в ее сторону, переключая внимание от своих мыслей к подруге. — Что, Свинина, с алкоголем и головой не дружим? Буянить захотелось? — Ой, Лобастая, а то ты тут скоро разревешься, — Ино растягивала гласные, что ясно говорило, что в ее безумной пьяной голове появилась идея. — Небось, все скучаешь по нежным объятиям Саске? Сакура лишь резко фыркнула и с едкой улыбкой посмотрела на блондинку. — Забудь о Саске. У нас с ним все кончено. — Я-то забыла, — сейчас она смотрела свысока и с каким-то нездоровым энтузиазмом раззадоривала Сакуру. — А ты все в девках ходишь! Небось, уже и сорок кошек себе присматриваешь! Розоволосая тут же вскочила, чтобы смотреть на бессовестную Ино наравне и чтобы ответить ей чем-то острым. Но лишь открыла и тут же захлопнула рот, ведь подруга была права. Большего подтверждения Ино и не надо было, сейчас она убедилась, что ее затея не просто разрядит обстановку, но и просто необходима для Сакуры. — Тебе нужен мужчина! Вокруг много хороших парней, которые в сто раз лучше Саске! — Забудь о Саске, Свинина! — Сакура начинала раздражаться, но ждала, к чему же ведёт подруга. — Так докажи! На словах все хороши, — делая вид, что смотрит, насколько хорош ее маникюр, она небрежно продолжила. — А на деле ты сидишь и киснешь. Спорим, что ты не сможешь пойти и провести вечер с первым, кто приедет к бару. Ты слишком скучаешь по Саске. Сакура добровольно шла на такое банальное «слабо»? Возможно, только это ей и нужно, но сама она бы не решилась на такое. Но сейчас в ней столько алкоголя, что это казалось явно очень хорошей затеей, и мысленно, но не вслух она отдала дань уважения за такую гениальность Ино. К тому же вусмерть пьяное тело требовало сотворения чего-то безумного и того, что никогда бы не случилось на трезвую голову. — Просто смотри. Сакура стала выжидать и для храбрости выпила чей-то шот. На самом деле он принадлежал Хинате, которой уже давно было хватит. Но и Сакуре тоже уже не надо было выпивать для смелости. Со всеми остатками внимательности она вглядывалась в толпу. Хотелось уже быстрее узнать, на чью бедную голову упадёт пьяная ученица Цунаде. Наконец ее взгляд уловил чью-то мускулистую спину в чёрной водолазке, подходящую к барным стульям. Как-то размыто было видно еще светлые волосы, но какая-то пьяная похоть отметила только потрясающее телосложение посетителя: как перекатываются мышцы под чёрной тканью, как в сильной и широкой ладони блестит бокал. Сакура коротко кивнула подругам и полная уверенности направилась к мужчине сквозь толпу. Она приближалась, держа перед собой свою цель как ориентир, только подготовка ниндзя держала ее на ногах прямо, но походка была максимально развязанной и сильно замедляла передвижение. Сакура аккуратно приземлилась на высокий барный стул рядом с мужчиной, делая вид, что пришла сюда не флиртовать с ним, а просто сделать заказ. Девушка поправляла край лёгкого цветочного платья, который снова норовит показать миру больше, чем следовало бы, краем глаза пытаясь уловить, смотрит ли ее сосед? Такое зрелище могло бы притянуть каждого. Как перекатывается лёгкая ткань по светлой коже бедра под неспешными движениями ладони. — Бармен, виски, пожалуйста, — девушка старалась держать себя и не сразу лезть к незнакомцу за стойкой. — Может, вам уже хватит? — такая неуместная сейчас назойливость бармена не понравилась Сакуре. — Просто налей, — стальные требовательные ноты скользнули в голосе. Бармену ничего не оставалось, как подчиниться и налить девушке, что она просила. Сакура коротко поблагодарила и тут же залпом выпила все из бокала, на что бармен и незнакомец удивлённо повернули головы. Тёмная капля осталась на ее губах, и только сейчас девушка повернулась к мужчине рядом, слизывая этот последний остаток алкоголя. Она и не ожидала встретиться взглядом с тёмными глазами бывшего сенсея, его выдавал шрам на левом глазу и маска, которая не была замечена раньше. На мгновение Сакура замерла, осознавая всю неправильность этой ситуации, но это была последняя трезвая ее мысль на этот вечер. Поэтому она продолжила свой жест соблазнения в сторону бывшего учителя, пристально смотря в его глаза. Лицо Какаши, как и всегда, почти ничего не выражало, из-за маски вообще было трудно сказать, что он сейчас думает обо всем этом. Девушка решила начать действовать потому, что отступать было уже поздно и видеть лицо Ино, которая будет считать, что опять оказалась права, крайне не хотелось. Да и пьяная голова ничего не соображала, а только видела свою цель — флирт с Какаши. Уже просто Какаши. — Здравствуй, Сакура. — Привет, Какаши, — бровь сенсея изогнулась немым вопросом, словно спрашивая, почему вдруг она перешла на «ты»? Девушка мило и искренне улыбнулась, поворачиваясь телом к мужчине, от чего можно было лучше рассмотреть, как смотрится на ней платье. — Давно не виделись, — Сакура села в максимально выгодную позу, слегка прогнувшись в пояснице, чтобы показать тонкую талию и округлые бедра, — правда, не ожидала, что встретимся здесь. Какаши видел лихорадочный блеск в глазах бывшей ученицы, который в таком заведении указывал только на одно — девушка пьяна. Причем, если судить по ее странному и развязанному поведению, Сакура в стельку. — Веселишься с подругами? — Какаши пытался говорить осторожно, не зная, что на уме у Сакуры. — Уже нет, — девушка загадочно улыбнулась. Какаши старался рассмотреть в ее глазах хоть тень шутки, но теперь он лишь убедился в том, что Сакура его клеит. Он, конечно, знал, что у нее трудные времена. И знал, что она работала до истощения, и что напивалась до невозможного. Если быть честным, то кульминации всего этого произошли на его глазах. Какаши, правда, не специально оказывался рядом, когда ей было плохо. Он случайно застал, как она лежала на полу в своём кабинете — он просто пришёл на консультацию по ране с последней миссии. Ночью больница не казалась ему таким ужасным местом, да и по слухам Сакуре сейчас не помешала бы поддержка. Какаши, конечно, не знал, чем мог бы помочь ей, но это и не понадобилось. Точнее, его неуклюжие разговоры оказались не нужны. Он сразу понял, что Сакуре, правда, плохо. Когда он поднял ее на руки, чтобы отнести в палату, девушка оказалась слишком лёгкой, а ткань платья натянулась и показала, насколько она исхудала. Впалые щеки и торчащие ребра даже напугали сенсея. Он ожидал увидеть явно что-то другое. А потом времени на визит к Сакуре как-то не было. Слухи говорили, что она теперь в отпуске. Тогда он думал, что оно и к лучшему, но и тут ошибся. Второй раз он нашёл Сакуру уже в ее квартире, и тоже случайно. Какаши просто прогуливался мимо ее дома с Паккуном, когда собака почувствовала что-то неладное. У животных очень хорошее шестое чувство, поэтому он забрался на маленький балкон квартиры Сакуры и стал наблюдать. Горел свет, а в окно было видно, что девушка без чувств лежит на полу среди горы бутылок из-под алкоголя. Ему ничего не оставалось, как отнести ее в больницу. Сейчас Сакура хотя бы была в сознании, если это можно было так назвать. Она облокотилась на стойку и теперь накручивала на палец прядь волос, мило улыбаясь ему. Какаши был не настолько пьян, чтобы поддаться на такой соблазн. Сакура была красивой, очаровательной и действительно сексуальной в этом платье и позе, но мужчина явно был в разы трезвее ее. Отношения учитель-ученица явно отошли у нее на второй план, когда в его голове настойчиво трезвонила мысль, что девушка просто пьяна. — Ты чертовски сексуальный. Ты в курсе? Такая ее мысль прозвучала для него как гром среди ясного неба. Если бы он сейчас пил, то точно поперхнулся бы. Какаши удивлённо поднял брови. — Теперь да. Сакура снова расплылась в улыбке, бросая один из частых взглядов на бокал в его руке. — Почему ты не пьёшь? — девушка буравила взглядом глаза Какаши, время от времени опуская их на маску. Ей очень хотелось узнать, что там под этой маской и детское любопытство сейчас заиграло не на шутку. — Мне уже хватит, — Какаши, наконец, тоже полностью повернулся к девушке, Сакура засияла. — Тебе, кстати, тоже. Пошли. Мужчине казалось, что его слова должны были как-то урезонить ее пыл, но он только раззадорил ее. Сакура осталась сидеть на стуле и теперь смотрела на него чуть свысока, Какаши же уже успел слезть и теперь пытался найти подвох во всем этом. Нежная женская ладонь дотронулась до его руки и нежно погладила, от такого прикосновения по коже пробежались мурашки. Сакура внимательно осмотрела его, заметив такую реакцию, и еще раз широко улыбнулась. Какаши упорно делал вид, что не замечает этих жестов с ее стороны. Ну не может же алкоголь настолько раскрепостить человека, хотя, конечно, он не знал, сколько в ней сейчас спиртного. Какаши решил просто провести ее до дома, чтобы юная пьяница больше ничего не натворила. Девушка продолжала стрелять в него глазками и улыбаться, но все же ахнула, когда ее подхватили за талию и спустили на пол. Какаши старался максимально быстро провести ее через толпу, придерживая за плечи, не давая ей сбиться с пути и упасть. Сакура не сопротивлялась, лишь послала короткий воздушный поцелуй в сторону Ино и вышла с бывшим сенсеем из клуба. Прохладный ночной воздух резко окутал тело, вызывая мурашки и ощущение контраста с теплотой внутри. Девушка все еще чувствовала руки Какаши на своих плечах и подняла голову к его лицу с каким-то наивным и грустным взглядом. — Прости. Я испортила тебе вечер, — она попыталась снять его руки. — Все в порядке. На самом деле так даже лучше, чем если бы я просто пил в одиночку, — Какаши приобнял ее сильнее, пытаясь как-нибудь ободрить ее. Сакура кивнула и сделала несколько шатких шагов, едва не падая с каждым из них. Такое бессилие раздражало ее и расстраивало. Вялые и грустные мысли снова полезли в голову и заставили остановиться, чтобы вдохнуть свежий воздух и перевести дух. В такой час улица уже была пуста и безлюдна. Слабый свет фонарей затмевало сияние полной луны, навевающей романтическую и печальную атмосферу. Сакура потеряла счет времени, сколько она так смотрела на небо и не заметила, когда горячие слезы потекли из глаз, наконец, выходя наружу со всеми эмоциями. Так много накопилось в душе за все это время и решило выйти наружу именно сейчас. Слезы текли, оставляя по щекам мокрые дорожки, блестящие в лунном свете. Руки на ее плечах сжались сильнее, напоминая, что она тут не одна. Какаши развернул девушку к себе, прижимая к груди, стараясь сделать что-то, чтобы ей стало легче. Он видел много раз ее слезы, но сейчас она плакала с таким бессилием в глазах, что что-то ломалось внутри самого себя. Наверное, и обнимал он неловко: к таким жестам Какаши не привык — и просто пытался сделать хоть что-то, что делают в таких ситуациях. Сакура подняла заплаканное лицо к мужчине, молча она смотрела ему в глаза, слабо осознавая всю интимность непривычной позы, в которой они оказались. Девушка выдыхала прямо в район губ своего бывшего сенсея, но сейчас это казалось вполне нормальным. Ведь и учителем он уже для нее не был, а если так посмотреть на Шестого Хокаге, то он оказывался просто идеальным мужчиной. Эта мимолетная, но осознанная мысль озарила ее сознание и заставила слегка покраснеть. Ведь сейчас ее обнимал очень сексуальный мужчина, да и, наверное, очень красивый, ведь под маской были видны правильные черты лица. — Какаши… — Да? — Поцелуй меня. От такого заявления Какаши смутился, ну не такого он ждал. Хотя, в такой атмосфере можно было и предугадать. Сакура молодая девушка, которой сейчас не хватает мужской заботы. Но что она может найти в нем? Он старше ее на четырнадцать лет и уже изрядно помотан жизнью, да и не то, чтобы он считал себя красавцем. Возможно, просто обстановка действовала на нее таким образом, это вполне объяснимо. Но вот то, что он в почти здравом уме реагирует на это, уже не очень понятно. Уж кто-кто, а Какаши Хатаке умел держать свои эмоции в узде, и просто атмосфера на него не действует. — Я не уверен, что это хорошая идея, — но в мыслях почему-то и не думал отказать. — Просто поцелуй, — Сакура смотрела чисто и словно трезво, но излишний блеск глаз выдавал ее. Какаши взвесил все «за» и «против». С одной стороны это очень странно, с другой стороны ничего страшного в этом нет. Это не смущает ни его, ни Сакуру, как могло бы, да и они взрослые люди. Сейчас. Потом она протрезвеет, и возможно пожалеет об этом. У нее хотя бы есть оправдание, что она была пьяна. А он? Он не успел выпить и бокала, и тут уже, правда, возникают вопросы. Но и тут Какаши почему-то не чувствовал вины. Ей нужна поддержка, и казалось, что это точно ей поможет, а он просто не может отказать. Возможно, в такой ситуации он бы и сам спросил, если бы этого не сделала она. В такой секундной заминке он понял, что сам хочет поцеловать ее. Без объяснений, без здравого смысла. Потом он подумает над этим тщательнее, а сейчас просто поцелуй, который нужен обоим. Какаши отпустил плечи девушки, и Сакура успела решить, что это такой отказ, но тёплая мужская ладонь легла ей на глаза. Мужчина медлил, позволяя ей действительно захотеть, и разжигая интерес к происходящему. Был слышен короткий шорох, и теперь Сакура чувствовала его дыхание на своих губах. Такая таинственность заставляла трепетать что-то внутри и с нетерпением ждать продолжения. Вторая шероховатая рука легла ей на шею, мягко поглаживая пульсирующую венку. Девушка затаила дыхание от таких прикосновений, волнение поднималось внутри и заставляло потянуться ближе, получить, наконец, желаемое. Какаши нравилось смотреть на это, как она взволнована и приоткрывает рот, призывая к действиям. Мужчина решается и прикасается к ее губам своими, нежно, легко сминая. Сакура отвечает настойчивей, но так же ласково и млеет от такой нежности. Поцелуй получается невинным, и словно детским, распаляющим внутри что-то, давно погасшее, перерастая в страстную близость. Какаши чувствует, как теплеет в груди, как загорается внизу желание от прикосновений Сакуры к его шее и груди. Их поцелуй пахнет алкоголем, пьяня и без того кружащиеся головы. Она обнимает, старается быть еще ближе, чувствовать горячее мужское тело под ладонями. Девушка готова растаять прямо тут на улице под лунным светом от одного только поцелуя бывшего сенсея. Но он отстраняется, чтобы все это не зашло слишком далеко. Сакура тянется за ним, но слышит знакомый шорох, означающий, что он надел маску. Расстройство от такого неожиданного завершения, заставило скривиться и надуть губки. Тёплая ладонь покидает ее глаза, подставляя их под лучи ночного света. Отвыкнув от света, Сакура слегка щурится, пытаясь рассмотреть выражение лица Какаши. — Надо будет повторить, — девушка довольно улыбнулась. — Жаль, что я протрезвею и не вспомню ничего из этого. Сакура чувствовала сейчас всю вселенскую боль, сконцентрированную в ее голове, пульсирующую в каждой точке мозга. Кошмарное похмелье словно выедало все внутри черепа, оставляя только ощущение полного бессилия. А она еще даже не открыла глаза, и боялась сделать это, представляя, что ждёт ее после этого. Желая хоть сколько-нибудь отвлечься от гнетущей боли, она обнаружила, что умирает от жажды, и во рту, словно пустыня Деревни Песка. Теперь она старалась не думать и об этом, но как назло теперь похмелье занимало все ее редкие мысли. Превозмогая головную боль, попыталась отвернуться к стене, чтобы спрятаться от надоедливого солнечного лучика. Но привычной для ее кровати стены не оказалось, и она с ужасным грохотом упала на пол, запутавшись в одеяле и утащив с собой подушку. Сакура сдавленно простонала что-то невразумительное и уткнулась лицом в белую наволочку, пыхтя в ее поверхность. Послышались чьи-то тихие шаги и приглушённый смех. Теперь девушка точно решила открыть глаза, солнечный свет тут же пронзил их болью. Зато теперь она могла осмотреться потому, что шестое чувство подсказывало, что пора бы. Тут же стало понятно, что это не ее квартира. Слишком минималистично для ее заваленной всякими женскими безделушками берлоги, как ее назвала Ино. Значит, она не у себя. А тогда у кого? Сакура смогла изогнуться в плену одеяла и посмотреть, кто стоял сзади и нагло смеялся над ее бедой. Девушка встретилась с весёлым взглядом Какаши-сенсея. — А я-то думал, что ты до вечера не встанешь, — он мягко опустился рядом на корточки. — Я у вас дома, — Сакура удивилась тому, как хрипло прозвучал ее голос. — Да. — Почему? — на это Какаши приложил пальцы к подбородку в задумчивом жесте. — Я пытался отвести тебя к тебе в квартиру, но ты оставила сумку с ключами в клубе, — Сакура упала лицом в подушку, — Не расстраивайся. Я думаю, что твои подруги забрали ее. — Спасибо, — девушка максимально осознанно улыбнулась, — Я, наверное, чудила. Простите. Какаши неловко отвел глаза, вспоминая, что они оба начудили. От такого воспоминания особенно потеплело в груди. Но, видимо, помнит об этом только он. Сакура пристально смотрела в его лицо, подозревая, что он что-то умалчивает. Но из-за маски, как всегда было непонятно, что именно он чувствует. — А ты ничего не помнишь, Сакура? Девушка напряглась от такого вопроса и начала усиленно вспоминать. В памяти чётко помнилось, что они пили. Много пили. Помнит, как все затихли. Был спор. Сакура ахнула. Точно, спор. Какаши следил, как меняется ее лицо от воспоминания к воспоминанию. В душе он не очень понимал, чего хочет. Будет интересно, если она вспомнит, но потом возможно будет неловко. — У нас было пари. Я должна была пойти флиртовать с первым, кто зайдёт. А потом ничего не помню. Теперь для Какаши все стало понятнее. Вот почему она так себя вела. Даже обидно, что она подошла к нему только из-за спора. Однако, если бы он пришёл на минуты позже, то Сакура бы явно провела эту ночь с левым парнем, который бы просто воспользовался пьяной девицей. С другой стороны он сделал почти то же самое. Но он об этом не жалеет. Да и она сама попросила. Теперь Какаши начали мучить смутные сомнения в правильности того, что они сделали. — Какаши-сенсей, — теперь слышать это «сенсей» было странно, — Я, что, флиртовала с вами? — Ты была хороша, не волнуйся, — он и не сразу понял, что такой фразой совсем не успокоил ее. — Боже, что?! — Сакура задыхалась от шока, проверяя наличие на себе одежды. — Нет-нет! Не в этом смысле! — Какаши примиряюще замахал руками. Сакура что-то нечленораздельно проныла, закрывая руками глаза и лицо. Послышался первый всхлип, потом второй. Плечи девушки мелко затряслись. Какаши потерял дар речи от такой резкой перемены. — Сакура… — он сел ближе к ней на колени, так чтобы можно было положить руку ей на макушку и легко погладить. Девушка заплакала только сильнее, пряча своё искривленное печалью лицо. Но из-под тёплых ладоней вытекали, пропадая в волосах, горячие слёзы. Мужчина рядом просто смотрел с тоской за этим зрелищем. Ему хотелось что-то сделать, прекратить этот поток слёз. Хотелось прикоснуться, успокоить ее. Какаши едва себя сдерживал, чтобы снова что-то не учудить. Но видеть, как она утопает в печали, было невыносимо; в груди что-то ныло. Сакура изумленно замерла со слезами на глазах, даже не дыша, когда ее лба коснулись губы покрытые тканью. Рука Какаши-сенсея лежала на ее мокрой от слёз щеке, стирая солёные дорожки. Девушка затаила дыхание, сквозь пальцы она смотрела прямо в его обеспокоенные и нежные глаза. С этого ракурса, когда он слегка нависает над ней и все еще держит руку на ее щеке, он казался невероятно красивым и притягательным. Сакура открыла лицо, опустив одну ладонь на его руку. В животе что-то закрутилось и затрепыхалось, а тепло растеклось по груди. Такая обстановка казалась знакомой и романтической, совсем не для статуса их отношений. Отношений? Сакура покраснела от своих мыслей. Какаши-сенсей просто ее друг. Да. И сейчас ее тянет к нему сильнее, чем к кому-либо к Саске. Что это за дружба такая? — Сакура, — только сейчас она заметила, что у него красивый бархатный голос. — Да? — Все хорошо. Оставайся сегодня у меня. Домой ты все равно пока не попадёшь без сумки, да и я боюсь оставлять тебя одну. Сакура, все еще в шоке от своих, мыслей кивнула. Вряд ли она могла сейчас что-то возразить, но и перечить не хотелось. Мысли в голове метались бешеным ураганом; Сакура забыла про своё похмелье. Принимая, подготовленную сенсеем ванну, она пыталась как-то организовать свой ум. Сенсеем? Можно ли уже после такого его так называть? Хотя, по сути, что это вообще было? Жест поддержки. Цунаде и Наруто, да и вообще многие тоже ее утешали, но она не находилась после их объятий в состоянии шока и переосмысления своей жизни. Ее бывший сенсей — идеальный мужчина. Такое смутно знакомое осознание заставило ее задуматься о многом. Можно ли считать, что она ему нравится после такого жеста? А можно ли считать, что Сакура тоже не ровно дышит в его сторону? Ведь иначе она бы так не реагировала. Девушка поняла, что сейчас задаёт больше вопросов, чем даёт себе же ответов. Надо просто подождать и подумать на холодную и здоровую голову. Похмелье все же еще давало о себе знать. — Сакура, завтрак готов, — голос Какаши-сенсея слышался с кухни вместе с запахами чего-то вкусного. — Иду! Девушка осторожно вышла из ванны, идя на запах чего-то крайне аппетитного. Ее тело пахло гелем для душа Какаши — чем-то хвойным, морозным и свежим, мужским и сильным. Сакура немного жадно втягивала носом воздух, чтобы чувствовать больше. Одежда, что дал ей Какаши, тоже хранила такой запах. Хотя, конечно, это был один предмет одежды. Чёрная водолазка без рукавов, которая доходила девушке аж до середины бедра, больше была похоже на платье, но все же слишком широкая в плечах. Было крайне странно вот так вот идти по квартире Какаши-сенсея, хотя раньше она здесь даже никогда не была. Обставлена она была очень просто — не было никаких украшений и лишних предметов. По сравнению с квартирой Сакуры, казалось, что здесь никто и не живёт. У девушки были мягкие пуфики, подушки, картины и фотографии, словом, все, что могло рассказать, что это женская квартира. Сакура шлепала босыми ногами по полу, приближаясь к кухне, где уже было тихо и не слышались звуки готовки. Девушка остановилась и осмотрела помещение. Простая кухня и такой же простой квадратный стол, за которым сидел Какаши-сенсей. Сейчас Сакура позволила себе рассмотреть его детальнее, пока он пил чай, читая какие-то бумаги. Он казался каким-то домашним в такой обстановке: слегка влажные волосы после душа, свободные серые штаны и такая же, как и у Сакуры, водолазка. И все та же несменная маска. Девушка все топталась в дверях, не решаясь пройти к столу, на котором уже стояли тарелки с омлетом и чашки с чаем. Живот, не видавший еды со вчерашнего дня, заурчал от такого вида. — Сакура, садись, — Какаши-сенсей кивком головы указал на место перед собой. Девушка непривычно послушно и молча села на стул и так же тихо принялась есть предложенную еду. На удивление, для одинокого мужчины Какаши-сенсей очень вкусно готовит. «Одинокий». Такая мысль промелькнула в голове Сакуры и заставила поперхнуться кусочком омлета. Девушка под внимательным взглядом мужчины напротив постаралась откашляться и запить все это чаем. Сакура сильно покраснела под таким пристальным вниманием и смутилась от своей неуклюжести перед ним. — Простудилась? — Просто подавилась, — девушка отводила взгляд и смотрела куда-то за его спину. Какаши отдалённо понимал причину такого ее поведения. По сути, сейчас они находились в ситуации далёкой от отношений учитель-ученица, и утренний инцидент это подтверждает. Хотя видеть Сакуру в его одежде было необъяснимо приятно, и смотреть, как она мило смущается под его взглядом. Пока девушка пыталась продолжить трапезу, он украдкой рассматривал ее. Чёрная водолазка прекрасно обтягивала ее бёдра, показывая стройные ноги и подчёркивая фигуру девушки. Хотелось дотронуться, почувствовать нежную кожу рукой, сжать и услышать ее реакцию. Какаши не заметил, как его мысли пошли не в то русло и как тяжело стало внизу. Осознание, что он желает свою бывшую ученицу, которая младше его на четырнадцать лет, заставило его глубоко и шумно вздохнуть. — Что такое? — такой вопрос заставил его поднять взгляд на Сакуру. Какаши был рад, что его смущение не показывает маска, наверное, единственный полезный элемент в его гардеробе. Кроме, наверное, еще водолазки, которая сейчас на Сакуре. Он ей её, скорее всего, подарит. Пусть ушьет ее и носит как платье. — Все хорошо. Немного устал, — Какаши убрал бумаги в сторону, чтобы лучше видеть Сакуру. — Простите. — Все в порядке. Может, пойдёшь поспишь? — Какаши сам удивился, как мягко прозвучал его голос, — Ты сегодня мало спала — всего несколько часов. Отдохни, как следует. — Нет, я совсем не устала, — и тут же протяжно зевнула. — Ага, вижу. Иди ляг на кровати. — Разве вы не спали столько же, сколько я. Даже меньше. Как же вы? — Какаши теперь резало слух это «вы». — Я вздремну на диване. И тут началась пятиминутная перепалка, кто и где будет спать. Сакура настаивала, что обойдётся диваном и проиграла. И теперь лежала на белой простыне, засыпая и чувствуя тёплый запах Какаши-сенсея от водолазки и кровати. Он заполнял лёгкие и убаюкивал лучше всяких колыбельных и лаванд. Девушка ворочалась на простыне, мычала и что-то бубнила. Неспокойный и неприятный сон вынудил резко вскочить и проснуться в холодном поту. Сакура часто дышала и слегка дрожала — кошмар уже забылся, но тело еще помнило пережитый ужас. Девушка дернулась и прижала одеяло к груди от внезапно раздавшегося в тишине голоса. — Плохой сон? — Какаши сел на край кровати. Сакура уныло кивнула, крепче обнимая колени и пряча в них лицо. Медленно, вдох за вздохом девушка приходила в себя. Тёплая рука опустилась ей на розовую макушку, она чувствовала лёгкие успокаивающие поглаживания. — Спасибо, Какаши-сенсей. Сакура подняла голову с колен, чтобы искренне посмотреть в глаза мужчины, на удивление полных нежности и заботы. От такого взгляда перехватывало дух и что-то знакомое зашевелилось внутри, словно забытое воспоминание. И Какаши слишком близко, так, что она чувствует тот самый морозный пьянящий запах и старается вздохнуть глубже, наполнить им грудь. Становится легче и уютнее, чем мгновения назад. Молчаливое спокойствие наполнило пространство между ними, Сакуре показалось, что сенсей приблизился, когда он заговорил. — Я зашёл в магазин и к Яманака. Так что не знаю, чему ты будешь рада больше: вкусному ужину или найденной сумке, — уголки глаз поднялись, показывая, что он улыбается. — И то и другое здорово, — Сакура говорила неестественно тихо для своего характера. — Что на ужин? — девушка слегка раскрыла глаза, удивляясь своей наглости. Какаши улыбнулся лишь сильнее, если она правильно поняла то, как сузились его глаза. — Лапша и онигири. Еще я захватил разных сладостей, — живот Сакуры одобрительно заурчал от такого набора, а Какаши уже шёл к кухне шуршать пакетами. — Не знал, что ты любишь больше, поэтому взял все подряд. Тут и данго, и печенье. Всякое… Сакура мечтательно улыбнулась от такой семейной сцены. Тепло разливалось по всему телу, согревая лучше всяких саке, от одного понимания, что это все, что ей было нужно. Просто вот такая семейная забота. Чего не добьёшься от Саске. Сейчас это имя горчило на языке и портило аппетит. Поэтому Сакура пошла уточнять с какой начинкой онигири не от капризов, а от желания снять с себя пелену тоски от вспоминания холодного брюнета. Думать о нем не хотелось, было лишь желание провести спокойный вечер с Какаши. Идя по главной дороге, Сакура прижимала к себе ремешок той самой забытой сумки. Теперь у Ино новая причина подтрунивать над подругой, но сейчас это мало ее волновало. Тёплая улыбка трогала губы от воспоминаний о том простом ужине, но впервые такого спокойного и без скрытых эмоций. Казалось, что это именно то, чего ей до этого так не хватало. Простого спокойствия. С тех пор пошла уже вторая неделя, как она время от времени просто ужинает в квартире Какаши. Потом стандартный сценарий — он провожает ее до дома и желает приятных снов. Такие встречи стали заменять ей одинокие и пьяные вечера, которые жгли изнутри. И без того в целом слабая и импульсивная алкогольная зависимость сошла на нет. Странно, что из всех, она доверилась именно ему. Хотя, если подумать, Сакура вела собственный внутренний монолог, то ничего удивительного. Именно он всегда был рядом, всегда спасал и всегда поддерживал и понимал. Ему можно было доверить и жизнь и мысли. Короткое замечание, что можно доверить и сердце, покрыло лицо девушки жаром. Смущение накрывало с головой, когда она думала в таком русле в сторону Какаши-сенсея. В животе снова стали пробуждаться забытые бабочки. Сакура замотала головой, поднимая розовый вихрь волос, ненужные сейчас по дороге домой мысли отошли на второй план. Девушке хотелось скорее добраться до квартиры и сменить одежду после госпиталя, всю пропахшую запахами больницы, что так не любит Какаши. В мыслях она позволяла себе называть его без уважительных приставок. Еще и лавочка с ее любимыми онигири могла закрыться, а идти на ужин к Какаши с пустыми руками не хотелось. Сакура и не заметила, как врезалась в чью-то грудь, закрытую темным плащом. Не видя, кто перед ней тут же начала лепетать извинения. — Извините, пожалуйста. Я задумалась… — девушка подняла глаза и растерянно отошла в сторону, — задумалась… — Сакура, — голос Саске совсем не изменился за то время, что они не виделись. Все такой же холодный и отчужденный. Девушку поглотили эмоции, и минуту они просто стояли и смотрели друг другу в глаза. Не было понятно, кто что думает. Холодные тёмные глаза напротив ничего не выражали, а ее показывали столько всего сразу, что нельзя было выделить что-то одно. Сердце рухнуло вниз, но билось, словно в каждой точке тела от чего стало дурно, и неприятно затошнило. Руки мелко затряслись, едва не роняя сумку на пыль дороги. Она понимала, что еще секунда тут и ее хватит нервный обморок. — Всего доброго, — Сакура подорвалась на месте и на ватных ногах помчалась прочь, не смотря в сторону бывшей любви. Все тело отбивало мелкую дрожь, даже в руках сложно было что-то удержать. Настолько, что бутылка с саке грозилась вот-вот упасть и разбиться о кафель магазина. И алкоголь Сакура решила не брать, но так надо было расслабиться и унять эту раздражающую тряску. Взгляд сам зацепился за пачку. Расслабиться. Первая сигарета на балконе далась трудно. Кашель раздирал горло, словно она глотнула костёр, но девушка упрямо продолжала затягиваться. Слёзы текли сами, Сакура их даже не замечала, все становилось еще хуже от сигаретного дыма витавшего вокруг. Тлеющая сигарета в дрожащих пальцах и лучах заката дарила, наконец, расслабление, и мышцы медленно обмякали. Сердце билось чаще, голова закружилась и потяжелела. Ноги сами подкосились, и Сакура уныло сползла по стенке, снова затягиваясь. Уже вторая сигарета шла проще и медленнее — девушка наслаждалась горьковатым вкусом и ментоловой свежестью, не замечала, как начало подташнивать. На балконе гулял ветер, разнося резкий запах вокруг и говоря всем, что блестящий медик Харуно сошла с ума. Сама же смотрела на курящих косо, а теперь сама среди них, разменивающих здоровье за минуту расслабления. Блестящая пачка манила взять еще одну сигарету, почувствовать, наконец, желаемое успокоение. Сакура как зачарованная смотрела на фиолетовый блик упаковки. Она и сама не знала, почему так реагирует на появление Саске — чувства к нему прошли. Тоска накрывала от пустоты, которая осталась после того, как она поняла, что больше не любит его. Но так рано встретиться она не рассчитывала. В какой-то степени это ее просто напугало. Сакура думала начать новую жизнь — что прошло не вернуть и не забыть, но нельзя тащить старые проблемы в будущее. Появление Саске пошатнуло ее уверенность, и эта слабость напугала девушку до ужаса. Нет ничего хуже, чем повторить старую ошибку. Поэтому сегодня сигарета, а не бутылка. Сакура скривилась в мерзкой ухмылке, пока тянулась за блестящей гипнотической пачкой, которая уже бесила своей манящей упаковкой. Девушка ощущала острую потребность выкурить ещё, уйти в это с головой и забыться. В последний момент кто-то схватил сильной рукой ее запястье. — Курение убивает, — низкий приятный голос пропитался очевидным укором. — Пустота внутри хуже, Какаши, — снова на «ты». Мужчина молча сидел рядом и внимательно всматривался в глаза напротив. Тяжкий вздох и он сбрасывает с балкона злополучную пачку под недовольный вскрик рядом. — Ну, зачем?! Обязательно выбрасывать? — Да. Чётко и немного холодно так, что Сакура мгновенно растерялась и стушевалась, таким тоном он говорил редко и уж точно никогда так не обращался в ее сторону. Какаши присел перед ней на корточки и немного неуклюже притянул к себе для утешающих объятий. В его руках тепло и уютно, словно он — защита и стена от всего мира. Уткнувшись в его грудь, она чувствует тот самый приятный и наполняющий запах и незаметно улыбается, вдыхая сильнее, прогоняет из лёгких душащий сигаретный дым. Глаза запоздало начинает щипать и в уголках скапливаются крохотные слезинки, которые Сакура старательно пытается сморгать, но тщетно. — Не хочешь сказать, что случилось? — Какаши слегка отстраняется, но продолжает держать ее в объятиях. — На самом деле ничего выдающегося, но, — Сакура все же подняла слезящиеся глаза, — я что-то запуталась. Я боюсь совершить ошибку… Какаши почувствовал резкий толчок в районе сердца, когда увидел лицо девушки. Как завораживающее блестят ее слегка влажные и покрасневшие глаза, яркие и весенние изумруды так часто плачут. Неправильное, но такое приятное ощущение поднялось в груди, когда он подумал, что он никогда бы не позволил ей плакать с ним. Испытывать такие не дружеские чувства к ученице, да и девушке младше его на полтора десятка лет в обществе странно, но Какаши редко волновало мнение большинства. Сейчас он позволил Сакуре сесть к нему на колени, а сам обнимал ее со спины, положив голову на женское плечо. «Женское». Да, она уже давно не та маленькая плаксивая девчушка, подобная скромному ручейку. И не тот горный мощный поток, которым она была в пятнадцать — буйным и резким. Сейчас Сакура словно могучая широкая и красивая река — сильная, спокойная, изящная и все же с теми же порогами, что и в юности. Потрясающая молодая женщина с перспективной карьерой на работе, и у нее еще все в впереди. И вот она сидит и прижимается спиной к его груди и задумчиво смотрит в закат. Заслуживает ли Какаши такого спокойного счастья с ней? И что она об этом думает? Сакура молодая и цветущая, а он уже увядающий и свыкшийся с мыслью, что семейное счастье обошло его стороной. — И почему ты все же решила взять в руки сигареты, скажи? — девушка едва заметно дернулась от внезапно раздавшегося тембра над ухом. — Как-то на глаза попались, побоялась, что если возьму бутылку, то уже не остановлюсь, — он слышал, как она горько ухмыльнулась, — мне двадцать четыре года, а я уже не знаю, что же делать дальше, — Какаши неожиданно глухо рассмеялся ей в плечо, передавая свою весёлую дрожь. — Сакура, мне тридцать восемь, и я уже потратил свою юность. И уж я то точно не знаю, что делать. Да и поздно заводить семью, — девушка извернулась, чтобы смотреть ему в глаза, но оставаться в этих уютных условиях. — Что ты такое говоришь?! — так приятно слышать теперь эту неформальность. — Ты мужчина в самом расцвете сил! Между прочим, завидный жених. Был Шестым Хокаге, имеешь несравненную репутацию, ответственный, сильный, умный. Да и что греха таить, ты очевидно очень красивый и тело у тебя потрясающее. Ты идеальный мужчина! Под конец Сакура догадалась, что возможно переборщила с восхвалением и покрылась нежным румянцем. — Ты ведь тоже просто находка. Красивая, умная женщина. Твой мужчина будет самым счастливым человеком на Земле, — Сакура заулыбалась от такой похвалы. — Я был бы счастлив. Сегодня они оба болтают явно лишнего, хотя даже не пьяны, не считая никотиновой расслабленности Сакуры. Поэтому они просто смотрят друг другу в глаза и пытаются рассмотреть хоть долю шутки, осознавая, что оба говорили вполне серьёзно. Девушка внезапно понимает, что вот он — ее идеальный будущий муж. Внутри теплеет, и бабочки заметно оживляются, заставляя часто забиться сердце в предвкушении чего-то невероятного. И плевать, что он старше. Для своих лет он выглядит куда моложе, да и сохранился он отлично. Какаши всегда спасал ее, даже сейчас он уберег от лишней сигареты, укрыл от одиночества. Всегда был рядом. Такое внезапное открытие чувств к бывшему сенсею, поднялось огромным вдохновляющим порывом. Он был бы счастлив быть с ней. Сам же сказал. — Я же правильно все поняла? — девушка немного печально смотрела из-под опущенных ресниц. — Скажите, что я не одна что-то чувствую. — Да. — Хорошо. Так честно и открыто. Сакура чувствовала необъяснимую радость от того, что ее чувства ответны. Это не любовь, но и не дружеская симпатия. Пока этого лишь зарождающаяся влюблённость. И Сакура просто счастлива, что все нормально, и они спокойно говорят об этом. — Мы пока отложим этот разговор и не будем торопиться, чтобы дать нам время, — Сакура кивнула, соглашаясь, ее сердце лелеяло это «нам». — А пока я хотел бы решить вопрос с сигаретами. Девушка смущённо отвернулась, она уже успела совсем про это забыть. И такое неожиданное напоминание совсем смутило ее. — Тебе ведь захочется теперь ещё. Ты как медик это знаешь, а еще тебе, опять как медику, нельзя иметь такую вредную привычку. Собственно, неконтролируемые запои тоже, — Какаши задумчиво посмотрел на небо, которое уже потемнело. — Предлагаю провести курс борьбы с вредными привычками по методу Господина Шестого. Напускной серьёзный тон, разбавляла шутливая интонация концовки. Теперь тёмные глаза Какаши немного хитро блестели. Когда Сакура последний раз видела такой взгляд, она пошла в стельку пьяная флиртовать с бывшим учителем. Но что-то подсказало, что сейчас все будет не так жёстко и сама девушка останется в выигрыше. — Тебя снова потянет уже через час, так что я пока побуду с тобой. Завтра посчитай, сколько раз тебя потянет закурить, но ты сама понимаешь, что тебе нельзя, — Какаши наклонился к ее уху и уже тише заговорил. — Сколько раз ты насчитаешь, столько раз я тебя поцелую. Сакура пару раз хлопнула ресницами, но, тихо смеясь над такой задумкой, согласилась. В своем весёлом порыве она крепко обняла сильную мужскую грудь и прошептала слова благодарности. — Не знаю смогу ли я сравниться с твоей тягой к вредным привычкам, но я попробую, — веселье Сакуры передалось и ему, и она впервые слышала от него этот немного игривый тон. — Ты точно лучше всяких там привычек. В такой чудесный и тёплый день весь персонал госпиталя ходил, как по струнке. Сегодня заместитель главного врача — Сакура Харуно — пугала их своим переменным настроением. Она и до этого не была ангелом, а сейчас казалась то слишком счастливой, то раздражительной даже больше, чем раньше. Девушка то ходила вся на взводе и едва ли не побила какого-то нерадивого пациента с сигаретой, то смущалась своим мыслям и мило улыбалась, загибая пальцы. Даже сама Цунаде удивлялась такому странному поведению, хотя теперь хорошее настроение ученицы посещало их чаще, что не могло ее не радовать. Может, она, наконец, стала самой собой, Сакурой, которой всем так не хватало. Приятно было наблюдать, как она заканчивает рабочий день и пожелавший всем удачи и хорошего вечера, счастливо куда-то спешит. Цунаде хитро прищурилась, следя за тем, как ученица покидает территорию госпиталя. — Нет, ну не иначе, как у нее кто-то появился, — хорошее предчувствие, подсказывало, что этот кто-то, точно не обидит её Сакуру, — Эх, молодость. Сама же девушка спешила к лавочке с онигири, которую вчера так и не посетила. Запах тёплых рисовых пирожков щекотал ноздри и будоражил аппетит, от чего живот Сакуры жалобно взвыл. Сегодня она весь день была занята мыслями то о работе, то о ломке, то подсчётом поцелуев — на обед мыслей не осталось, и она про него забыла. И теперь, наконец, могла насладиться ужином в тёплой компании Какаши. Сакура едва заметно смутилась своим же мыслям и приняла из рук улыбчивого продавца пакет с едой. Сейчас вчерашнее предложение от бывшего сенсея все больше казалось просто шуткой. Такое просто не происходит в обычной жизни. Да и целовать ее целых двадцать три раза возможно будет трудно. Сакура насчитала ровно столько порывов закурить. Было бы меньше, если бы один пациент не пронес пачку в палату — из-за него девушка едва ли не нарушила врачебный устав и оценила желание закурить при виде сигареты аж в три поцелуя. — Сакура, — знакомый голос резко вырвал ее из пелены задумчивости. Сейчас, переступая через себя, девушка совладала со своей нервозностью при виде этого не последнего в ее жизни человека. — Не сейчас, Саске, — гордо подняв голову, она прошла мимо бывшей любви, которой не осталось теперь места в ее сердце, но старые нервы давали о себе знать. — Я хочу поговорить. — Не сейчас, — Сакура даже начала раздражаться, вынужденная повторять дважды одно и то же. Такая ситуация, в которой она без зазрений совести уходит, а он просто смотрит ей вслед, не могла не потешить эго Сакуры. Обычно все было наоборот, но теперь она отпустила его и нашла место новому в своей жизни. Ее злило, что он снова пытается сорвать ее тихий ужин с интересным теперь продолжением, хоть косвенно вчерашняя их встреча и дала толчок к развитию событий в их с Какаши отношениях. Хотя сейчас Сакура осознавала, что стоит поговорить с Саске и расставить точки над «i». Закончилась их история на плохой ноте и обсудить это все как взрослые люди они толком не успели. А в таких случаях надо спокойно и ясно дать понять, что все кончено. От таких мыслей Сакуре даже легче стало дышать, такое необъяснимое ощущение свободы от невидимого и фантомного чувства груза неразъясненности окрыляло и наполняло радостью ранее пустую грудь. — Завтра в три у главных ворот, — девушка бросила это через плечо, ясно давая понять, что о ромнатичном воссоединении думать не приходится. Какаши, развалившийся на диване с очередным подозрительным томиком, крайне не понимал такого воодушевления Сакуры. Девушка едва ли не залетела в его квартиру, уже по-хозяйски доставая что-то вкусное из пакета и попутно гремя тарелками на кухне. Оставалось пока только гадать о том, что же произошло такого за день. Но то, что она, абсолютно занятая расставлением еды и тихим и довольным бурчанием себе под нос, совершенно его не замечала, даже немного обижал. И откуда в нем эта капризность и отчаянное желание получить хоть каплю внимания с ее стороны. — Нет, ну даже не поздоровалась, — Какаши наигранно подкачал головой, словно крайне разочарован в ее манерах. — Привет, Какаши, — девушка тут же оказалась рядом и, наградив его коротким поцелуем в щеку, снова погрузилась в свою атмосферу триумфа. Такой невинный жест перевернул все внутри обоих. До Сакуры только дошло, что же она сделала и медленно покрылась краской, уже вернувшись в реальность. Она все ждала, что скажет на это Какаши, стоя к нему спиной она не видела выражение его глаз и не знала, что и думать. Поэтому она дернулась от неожиданного тепла сзади, когда ее талию обвили мужские руки, а горячее дыхание даже сквозь маску обжигало нежную кожу шеи. Какаши приносило несравнимое удовольствие обнимать ее и вдыхать ее запах. Даже аромат больницы, что всегда сопровождал ее, сейчас радовал его и наполнял. Сакура затаила дыхание, боясь спугнуть такой момент. Тёплые и как всегда невероятно уютные объятия успокаивали, но заставляли сердце девушки биться чаще и безумнее. Невесомый поцелуй в шею поднял табун мурашек, и бабочки в животе затрепетали. — Привет, Сакура, — густой тембр подкашивал ноги. Наконец все тарелки с вкусностями были расставлены на небольшой стол, на котором теперь не было ни одного свободного сантиметра. Сакура невероятно довольная и голодная осматривала все это богатство и планировала хорошенько поесть. Едва Какаши успел пожелать приятного аппетита, как девушка принялась за трапезу, наслаждаясь особенно вкусными онигири. Мужчина искренне улыбался, смотря, как она отдыхает после трудного дня и рассказывает, сколько же всего произошло. И он знал, что она впервые так открылась за несколько месяцев, что радовало еще больше. В голову закрадывалась эгоистичная мысль, что такая она только с ним и не хотелось, чтобы она смотрела такими влюбляющимися глазами на кого-то еще. Хоть и для них обоих было понятно, что у них завязываются отношения, Хатаке мучили некоторые сомнения из-за разницы в возрасте. Все казалось, что он ее просто недостоин, но она развевала все эти глупые метания одной своей улыбкой и прикосновением к шершавой руке.  — И ты представляешь?! Курил прямо в палате! Наказание какое-то… Я думала, что на месте его прибью, — девушка затихла на минуту, заедая всплывшее раздражение и оставляя на щеках несколько рисинок. Какаши переполняло домашним уютом и этой милой картиной. Хотелось целовать эту девушку всю жизнь. — Кстати об этом, Сакура, — девушка внимательно посмотрела на него, но весь ее серьёзный вид разбивали чумазые щёчки. — Сколько ты насчитала? — Двадцать три. Теперь было видно, что она немного смущается и держит вспотевшие ладошки на ногах, обтянутых узкими джинсами. — Всего-то? Да у тебя железная воля, — Какаши улыбнулся одними глазами и приглашающе похлопал по своим коленям. Сакура неловко поднялась со стула, едва не задев рукой какую-то тарелку, опасно стоящую с краю. Какаши молча следил за ее движениями, ощущая, как медленно закипает кровь и поднимается внутри волнение. Девушка же дойдя до него замялась, не зная как именно сесть. Мужчина, подчиняясь короткому желанию внутри, обхватил широкими руками бедра девушки и лицом к лицу устроил ее на своих коленях. Сакура успела лишь ахнуть и инстинктивно обхватить его ногами, колени упиралась в спинку стула. Руки девушки оказались на груди Какаши, под пальцами приятно чувствовались твёрдые мышцы и учащённое сердцебиение. Мужчина смотрел на нее и начинал гореть от такого положения, но эти милые рисинки на ее щеках заставляли его умиляться и корить себя в извращенности. Решение пришло само. Сейчас то самое время. — Какаши? Руки от ее бёдер переместились к маске, которая так тщательно скрывала тайну его внешности. Сакура вдохновенно набрала в грудь воздуха. Вспоминались те картинки из прошлого, как они придумывали, что же скрывается там под чёрной тканью. Шорох, и все детские представления разбились о потрясающую реальность. Тонкие женские пальчики очертили скулу и тонкие губы, маленькую родинку слева от них. Такой красивый. Словно бог снизошел с небес и слепил его лицо. — Просто незаконно прятать такую красоту, — Сакура завороженно рассматривала каждый миллиметр открывшегося лица. — Один, — Какаши прошёлся губами по щеке девушки, сцеловывая первую рисинку и начиная отсчёт обещанных поцелуев. Сакура заметно покраснела, но постепенно таяла от нежных и лёгких прикосновений к коже. Когда рис кончился, а количество поцелуев было равно шести, оба замерли. С первым настоящим поцелуем их отношения навсегда изменятся. Сакура понимала, что никогда об этом не пожалеет. Сложно придумать человека, который бы вызывал в ней такие эмоции и был такой надёжной опорой и поддержкой. Какаши же думал, что это не первый их поцелуй, но этот уже осознанный и более особенный. Словно сейчас они закрепят статус их отношений. Тот пьяный и импульсивный поцелуй дал толчок для него к осмыслению своих чувств. В конце концов, у них вполне здоровые отношения, в которых оба понимают, что еще не любят друг друга, но уже дорожат всем сердцем не по-дружески. Сакура тянется сама, продолжая поглаживать пальчиками его скулу и играть с волосами на затылке. Невесомое касание губ, пока лишь проба, уже вскружившая голову. Какаши целует настойчивее, сминает нежную и розовую кожу. Пухлые женские губки отвечаю так же уверенно, пытаются не отставать, так же дарить желанную ласку. Рывком за талию мужская рука прижимает её к себе ближе, теснее, чтобы чувствовать прикосновение мягкой груди к своей, чувствовать биение двух сердец. Сакура стонет в поцелуй, приоткрывает рот и опускает руку к напряженному плечу, поглаживая стальные мышцы под тканью футболки. Какаши обводит языком верхнюю и нижнюю губы девушки по очереди. Она старается отвечать не менее умело, но мужчина опытнее и настойчивее, поэтому она позволяет втянуть себя в глубокий поцелуй. Внутри обоих горело, внизу все скручивалось в тугой узел и требовало продолжения. Какаши покрывает поцелуями шею девушки, ловит губами частые вздохи, сдерживается, чтобы не напугать её, хотя зверь внутри рвётся наружу. Сакура как-то особенно громко вздыхает, и он понимает, что целует уже нежную кожу груди у самого края ее блузки. Шелковистая ткань становится гранью между тем, что есть сейчас и что может случиться. Какаши останавливается и смотрит в яркие зелёные глаза напротив. — Почему стоп? — Сакура говорит игриво и немного развязано из-за тумана в голове. — Просто… Ты точно уверена? Назад пути уже не будет. — Я уверена в тебе и в том, что не пожалею, — Сакура обвивает руками его шею и мягко целует. — Хорошо. Какаши отвечает на поцелуй со всей уверенностью, на которую способен, чтобы ей не было совестно, спускается к шее и снова одаривает лаской. Он сбился со счета, сколько раз целовал ее, и точно знал, что выполнил своё обещание, но уже было все равно. После ее согласия Какаши позволил себе слегка прикусить нежную кожу и тут же пройтись языком по слабому розовому следу. Сакура целует страстно и возбужденно, простой прелюдии уже мало и она скользит ладошками под футболкой. Жёсткий пресс напрягается под ее руками от движений вверх-вниз, лишь слегка задевая резинку пижамных штанов. Какаши нравится, что она пытается дразнить, когда он уже заведен до предела. Очень красноречиво натягивается ткань его штанов, Сакура прижимается сильнее и с наслаждением слушает глухой мужской стон. Хитрый блеск зелёных глаз говорит, что девушка намерена действовать. Награждая Какаши еще одним поцелуем, она встаёт перед ним, позволяет выровнять дыхание и смотреть, как она снимает с себя блузку. Сакура остаётся лишь в простом бежевом лифчик, на секунду смущается, но берет себя в руки, видя, как хищно блеснули тёмные глаза. Ей приятно чувствовать себя желанной женщиной, которую не просто поматросят и бросят, а точно не выпустят из объятий до утра и принесут завтрак в постель, если она слишком устанет. Хочется доставить удовольствие мужчине, который действительно ценит ее и дарит заботу и ласку в ответ. Поэтому она опускается на колени, соблазнительно изогнувшись в пояснице, проводит рукой по мягкой ткани пижамных штанов от колена и выше. Какаши затаился, словно действительно внутри него хищник, и даёт девушке время и свободу действий, когда внизу все изнывает от желания. Женская ладонь опускается на резинку штанов и оттягивает вниз, освобождая пульсирующую и горячую плоть наружу. Сакура шумно сглатывает и немного неуверенно обхватывает рукой, чувствуя все желание мужчины и то, как сама намокает. Какаши кладёт руку на ее подбородок и заставляет посмотреть в глаза, увидеть, что оба сгорают. Мужчина наклоняется и целует пухлые губы: — Если ты не хочешь, то… — его нагло прерывают. — Хочу, — Сакура целует в ответ порывом, едва не сталкиваясь зубами. Уверенная в себе девушка снова опускается вниз и слегка целует головку, слыша первый резкий вдох. Смачивает слюной руку и медленно проводит ей по всей длине вверх и вниз. Сакура пытается медленно полностью справиться со всей длинной, пока не давится и не отстраняется. Какаши открывается довольно пошлая картина: тонкая паутинка слюны тянется к губам девушки, которая виновато смотрит на него снизу. Но не в ее характере сдаваться, поэтому она берет теперь не полностью, помогая себе рукой. Мужчина тяжело дышит, слышит сам, как глухо звучат его стоны, и уже близок к концу от одних только ее неумелых, но приятных ласк. Тяжёлая рука опускается на розовую макушку, задаёт нужный темп, и в комнате словно становится жарче. Сакура чувствует, как начинает пульсировать плоть во рту, и как быстро ее направляет Какаши. — Сакура, я скоро, — его прервал его же глухой полурык-полустон. Рот девушки заполнила вязкая горячая жидкость — Сакура подняла глаза на мужчину и громко все проглотила, ощущая незнакомый до этого привкус. Такого она еще не делала. — Прости, я должен был сказать раньше, — Какаши гладил и перебирал розовые пряди. — Это было прекрасно. — Это мой первый опыт, — последовала смущенная улыбка на порозовевшем лице. — Я тебя еще поднатаскаю, — Какаши хитро улыбнулся и благодарно поцеловал в припухшие губы. Мужчина неожиданно поднял Сакуру на руки и понёс в сторону разложенного дивана, пока она оставляла свой след на его шее. Ее осторожно, но резко положили на диван, и она снова смогла убедиться, что Какаши был создан богами, когда он нависал сверху. Его взгляд гулял по открытой коже и груди, прикрытой бельём, брюки еще были на ней и этот факт его расстроил. Изящная ладонь неожиданно остановила его руки, потянувшиеся к молнии. — Ты ещё одет, — Сакуре пришлось пояснить, ведь она встретилась с обеспокоенным взглядом. Мужская футболка медленно слетела через голову, словно подарочная упаковка с желанного подарка. В свете лампы были отчётливо видны все кубики пресса и накаченные мышцы груди, покрытые шрамами многочисленных боев. Этот мужчина выглядит сексуально и брутально, особенно со всеми рубцами, доказывающими, что его жизнь не была лёгкой. Сакура улыбнулась, ведь жёсткий Какаши сейчас нежит ее прелюдией и искренне наслаждается даже ее еще неумелыми от крохотного опыта попытками. — Что такое? — голос мужчины сейчас был как никогда низким и приглушённым. — Мне хорошо. — Ну, раз тебе сейчас хорошо, то я не знаю, что с тобой будет дальше, — брюки девушки все же полетели в сторону. Какаши осмотрел ее тело под собой, Сакура в одном белье выглядела соблазнительно и невинно одновременно. Шершавой рукой он погладил каждый изгиб девушки, ненароком задевая нежные места и заставляя кожу покрыться мурашками. Ее попытки как-то прикрыться были мгновенно остановлены. — Ты прекрасна. Какаши опустился губами к тонкой коже шеи, оставляя поцелуи и лёгкие красноватые следы. Он не знал, в каком именно статусе их отношения, но хотелось показать всему миру, что она только его и он серьёзен. Доставляло особое удовольствие чувствовать, как она распаляется от таких невинных, но интимных поцелуев, когда сам он давно горит изнутри. Сакура вздыхает и старается дышать глубже, когда щёлкает застёжка ее белья, и оно отлетает в сторону. Тяжёлая рука накрывает одну грудь и поглаживает тонкую и упругую кожу. Небольшой размер девушки удобно умещается в ладони, позволяет почувствовать, как она возбуждена. Вдыхая кружащий голову запах тела Сакуры, Какаши покрывает её поцелуями везде, где может достать, дарит желанную для обоих ласку. Женская рука тонкими пальчиками спускается к резинке штанов, спуская мешающую ткань. Какаши с рыком выдыхает и прикусывает бледную кожу в ложбинке между грудью. Девушка зарывается пальцами в светлые волосы и оттягивает, заставляя поднять к себе голову. Зелёные и серые глаза, затуманенные дымкой возбуждения, встречаются на короткий миг, перед глубоким и резким поцелуем. — Какаши, пожалуйста. Мужчина все же секунду мнётся, хотя последняя черта давно пройдена. Ему не хотелось делать ей больно от такого резкого начала, но еще так хотелось ее саму, безумно красивую и чистую. Оставшееся бельё девушки летит куда-то в сторону, и она рефлекторно сводит колени. Какаши касается губами виска, к которому уже прилипли пряди розовых волос. — Сакура… Такому низкому и бархатному, с хрипотцой, голосу хотелось отдаться. Девушка разводит ноги, и краснеет от того, как хищно ее разглядывают. Давно влажная и изнывающая промежность ждала ласки и действия. Сакура прогнулась и застонала, закрыв рот рукой. Она сама удивилась тому, как пошло это прозвучало. Какаши наслаждается такими звуками и видами, дразня девушку пальцами. Одной рукой поднимает хрупкие запястья над ее головой, а другой рукой продолжает держать в напряжении. Теперь Сакура стонет, тяжело дышит и не может сказать что-либо, просит продолжения одним взглядом. Она разочарованно всхлипывает, когда он отстранился, но продолжил держать ее руки. Послышался звук открываемого ящика и тихий шелест. Какаши быстро позаботился о защите и еще раз поцеловал её. Спустя секунду громкий женский стон заполнил комнату — Сакура уже не стеснялась. Мужчина остановился, давая ей привыкнуть, и самому ощутить, как в ней тесно. Он глухо рыкнул с первым толчком, вся прелюдия стоила этих моментов наслаждения и ее громких и желанных стонов. Какаши сносило крышу, он двигался рвано и резко, слушал, как Сакура кричит его имя и царапает от удовольствия мышцы спины. Раскрытые бедра девушки двигаются навстречу, позволяют входить до упора с тяжёлым дыханием. Девушка едва ли не метается по дивану, но выгибает спину при каждом глубоком толчке и громко всхлипывает. Какаши навис сверху, поднимая ее ногу и входя еще глубже. Теперь они смотрели друг другу в глаза, полные желания и такой чарующей близости. Сакура поняла, что не пожалеет об этом, даже если это был их первый и последний раз вместе, но она будет самой счастливой женщиной на земле, если они будут проводить так всю жизнь. И он в свою очередь теперь был твёрдо уверен, что теперь сделает все, чтобы она была счастлива рядом с ним. Наверное, это и называется остепенение, когда понимаешь, что хочешь семью и готов заботиться об этой семье. Толчки становились все сильнее, а темп рванее, резче и еще быстрее. Сакура чувствовала, как сжимают ее бедра, и на утро точно останутся синяки. Тело начинала бить мелкая дрожь, а дыхание в конец сбилось, все говорило о том, что она близка к финалу. — К-какаши, я, — фраза прервалась её же стоном с резким толчком. — Я тоже, — он низко говорил через тяжелое дыхание с лёгким рыком. В один момент Сакура выгнулась, как никогда, и замерла в крике. Ее пальцы с силой сжали крепкие мышцы на его плечах так, что синяки на утро будут не только у нее. Ощущая, как она сжимает его, Какаши с рыком последовал за ней в последнем сильном движении, прижимая к себе до максимума. Тяжелое дыхание наполнило комнату. В свете лампы блестела покрытая потом кожа, где-то на ней красовались синяки и царапины. Мужчина осторожно вышел и внимательно посмотрел в затуманенные глаза девушки. Сакура устало улыбалась ему, и все встало на свои места. Какаши понял, что всю свою жизнь и впредь хотел бы, чтобы она дарила эту улыбку только ему. Он не знал, заслужил ли это, заслужил ли он вообще этот вечер и это счастье в ее глазах, посвящённое ему. Но это то, ради чего он готов постараться больше, чем когда-либо. Он приблизился и подарил ей еще один нежный и глубокий поцелуй, закрепляя этим свою немую клятву. — Сакура, — девушка более осознанно посмотрела на него, — нам нужно в душ. С этими словами он подхватил ее на руки и понёс в сторону ванной. — Я и сама могу. — Да, но я помогу, — хитрые нотки проскользили в его голосе.  — Какаши, почему я чувствую, что тут что-то не так? Утреннее солнце приятно согревало оголенную кожу и давало понять, что уже пора вставать и вылезать из-под тёплого одеяла. Сакура сонно убрала прилипшие к щекам пряди волос и счастливо потянулась от приятного напряжения в теле. Рядом на кровати было пусто, но слышался тихий шум на кухне, а еще приятный запах жареной рыбы наполнил всю квартиру. Девушка подскочила с кровати и пошлепала боевыми ногами на кухню, где явно творилось чудо кулинарии. — Доброе утро, Сакура, — ее приветствовал Какаши в передничке и лопаточкой в руке. Сакура посмеялась в ладонь, но подошла ближе, заключая в объятиях. — Доброе утро, — девушку прижали свободной рукой к тёплой груди и поцеловали в розовую макушку. Умыкнув со сковородки еще горячий, но аппетитный кусочек, Сакура приземлилась на барную стойку и задумчиво посмотрела в потолок. — Какаши, — мужчина обернулся в пол-оборота, — у меня сегодня встреча с Саске. При упоминании имени бывшего ученика, было заметно, как едва уловимо напряглась его тело. Далёкие и нехорошие мысли закрадывались в голову, но Какаши стоически ждал, что же будет дальше. — Хочу, наконец, поговорить. Сказать, что все кончено и чтобы не караулил меня на улицах, — Сакура могла поклясться, что видела облегченную улыбку на лице, все еще не скрытом за маской. — Мне пойти с тобой? — Нет, спасибо. Я сама справлюсь. В молчании Какаши разложил рыбу по тарелкам и разлил чай по маленьким чашкам. Сакура ела самую вкусную на свете рыбу и думала, что прежде, чем сказать Саске, что все конечно, надо решить все здесь. — Что теперь между нами? — Какаши поднял взгляд и немного серьёзно посмотрел на неё. — Думаю, что между нами уже какая-то связь, — немного смущённее продолжил. — Может нам попробовать? Я чувствую, что ты та самая. Сакура резко и неожиданно вскочила с места и бросилась к нему на шею, обнимая и улыбаясь. — Да, я уже влюбляюсь в тебя. И ты лучшее лекарство от всяких вредных привычек.