Картонная машина

После очередного собрания страны постепенно расходились по своим делам. Многие убегали по другим срочным вопросам, малый процент плюхался на кровать в отели, а кто-то наслаждался свободными минутками в гостях у другой страны, прогуливаясь по окрестностям. Последний наш вариант. Парк N, Вашингтон, США. Подозрительная компания из четырёх человек, шла вдоль тихого парка. Брань на разных языках мира мешала обычным смертным отдыхать, из-за чего на них иногда поглядывали, но культурно старались не обращать внимания. Американцы принимали их за туристов, которые кажется хотели провести опасную аферу в их стране. Не часто видишь компанию, где есть такие резкие контрасты между нациями, которые еще тащат разные канцелярские товары в руках и коробках. Хотя, может быть они студенты по обмену? Возможно, картон с красками им нужен только лишь для учебного проекта? Простые люди не могли знать точного ответа и могли лишь гадать. — Я это больше нести не собираюсь! — парень с ярким британским акцентом нарочно кинул коробку на землю. — Какого черта мы вообще собираемся с этим делать, если у нас и так помимо этого есть вопросы государственной важности?! — Mon cher Арчи, какой выпить чай сегодня это не вопрос государственной важности, — мягко мурлыкал молодой человек с шикарными золотистыми локонами на французском. — Потерпишь, а мои прекрасные руки больше не смогут терпеть эту тяжесть! Им после потребуется должный уход! Вот это точно важно! — Ты сам меня в это втянул, а ещё жалуешься?! — по своему виду это был точно парень из Великобритании, который разъяренно накинулся на француза со скрученным ватманом в руках. — Ай! — завопил тот, пытаясь оборонятся метровой линейкой, которую так же поднял из коробки на земле. — Какой после этого ты джентльмен, если на нападаешь так подло?! — Франциск! Франциск! — за владельца линейки стал яростно болеть альбинос, специально произнося его французское имя с немецким акцентом. Чтобы поддержать своего друга, ярко выделяющийся своей внешностью, парень тряс пакетом с ножницами, карандашами и кисточками, чтобы придать небольшой ритм своим крикам. В итоге пакет порвался из-за острых предметов и парню пришлось сесть на траву и начать их собирать. — Блять... — опечалено произнёс прусс на русском. Начался целый поединок на «мечах», за которым наблюдала добрая половина парка. Где вторая половина? Сбежала от этих идиотов, приняв их за психов. — Святая Мария... Парень с волнистыми каштановыми волосами, тяжело вздохнул, усаживаясь на траву. До этого в руках он нёс картон, который любезно начал раскладывать плотные листы рядом на земле. По смуглой коже и ранее сказанным словам можно было сделать вывод, что это испанец. Некоторое время он с доброй улыбкой на лице наблюдал за всем этим цирком, что даже хотелось присоединиться. Все таки за этим было забавно наблюдать. — Твой ватман против моей линейки — убожество! — От убожества слышу! Уже изрядно запыхавшиеся Керкленд и Бонфуа не хотели останавливаться, особенно когда оскорбили честь последнего. Благо, сама Святая Мария подала этим храбрым воинам знак о том, что следует остановиться. Артур споткнулся о коробку с красками и полетел назад, смотря на смену реакции своего "врага", в жалкой попытке его поймать. Ранее идеальная причёска была жестоко растрепанна, а фиалковые глаза, которые горели огоньком азарта, сменились на шок. Шутки-шутками, но пострадать в такой битве никто не должен. Точнее, не желательно. В итоге француз сам запнулся о краску и полетел вперёд на того, кого хотел спасти. Свист. Артур удачно упал на спину, выпуская из рук помятый ватман, который покатился к другим странам. Над ним весьма удачно нависал француз, упираясь ладонями в землю рядом с его головой. Если бы он упал прямо на этого уважаемого джентльмена, придавливая своей тушей, Бонфуа мог не вернуться в родные земли. — И побеждает... — прусс немного подержал интригу и закричал, раскинув руки в стороны во время прыжка. — Франциск! — Ура! Хоть где-то! — после своих слов испанец засмеялся. В качестве наказания за свои слова Антонио получил линейкой в грудь, которую в него кинул француз. — Ай! За что! — Хоть где-то?! — резко вспылил француз поднимаясь с колен, отряхиваясь. — Это тебе за 1635 год! За ним поднялся англичанин с довольно ехидным видом, подходя к снова оскорбленному французу. Легко хлопнул его ладонью по лицу, чтобы переключить все внимание на себя. — Радуйся своей победе, пока я добрый, — после чего со всей наигранной лаской французского языка Артур добавил. — и успокойся, mon cher. После чего быстро приподнял одну бровь и отвернулся, чтобы наконец-то сесть на траву к остальным странам. Пока Франциск отходил от легкого культурного шока, остальные решили, что лучше остановиться на одном языке изречения — английский. Все таки они у Америки, а это его основной язык и нужно это уважать. Да и голова идет кругом от языковой каши, когда все четверо начинали резко говорить. — Итак. — резко начал прусс, пытаясь взять более спокойную атмосферу в свои Великие руки. — Так как у моего брата самые качественные машины, я буду ее рисовать! Предоставьте это дело мне! — Только ВАЗ2103 не нарисуй... — саркастично добавил Антонио. — Все таки русские машины это что-то страшное и опасное... Хах. — Если я живу у Брагинского, это не значит, что я не помню, как выглядят хорошие машины! Внимательно смотрите за моими чудесными руками! Спустя 10 минут на картоне был нарисован идеальный чертёж "Копейки". Минутка скорби, что прусс обрусел. — Нужно было тебе уезжать на лето к брату... — тяжело вздохнул Бонфуа. — Я хотел большой Джип... — Зато получилось все ровно и не так сложно, чтобы склеивать и красить! — испанец единственный, который попытался успокоить разбитого Гилберта и видеть в этом хоть что-то хорошее. — Чур машина будет красная, как мои известные автобусы, — гордо заявил Керкланд уже начиная доставать краски и кисточки. Никто не был против, поэтому процесс полетел быстро. Приклеив ватман, страны снова обвели контур и принялись раскрашивать сие творение. После частичного высыхания, за дело были взяты ножницы и клей, чтобы после склеить все детали должным образом. Назрел вопрос. Куда крепить руль? Счет был 1:3. К сожалению Артур проиграл. Никто кроме него не хотел леворульную машину. После чего сразу определился водитель. — Я победитель, а значит буду водителем! — А Великий Я будет рядом! — резко среагировал прусс, выбирая комфортное для себя место. С одной стороны распределение мест было бессмысленным, так как всем придётся двигать своими ногами, чтобы передвигаться в этой странной конструкции в виде красной Копейки. Данный макет русского автомобиля практически получился в натуральную величину, а корпус из картона был достаточно легким, чтобы его держать четырём людям. Несмотря на разногласия, процесс склейки и покраска деталей шёл довольно слаженно и спокойно, под чутким руководством Гилберта. — Напомните, зачем мы вообще это сделали? — послышался голос шатена, который залез в картонную машину, чтобы оценить ситуацию. — Мы ведь могли сходить вкусно поесть в каком-нибудь итальянском ресторане... Есть хочу... Сам Керкленд не мог вспомнить, что он забыл в компании этих троих идиотов. Он со всеми вышел из главного зала. Попрощался и хотел уже идти на встречу к одиночеству в свой номер, но все планы были испорчены. Ранее упомянутая троица уже переодетая в обычную одежду, схватили его под руки и потащили в ближайший канцелярский магазин. Как они объяснили причину? «Тебе все равно нечего делать, старый чаефил, поэтому ты пойдёшь с нами делать последние часы у Альфреда увлекательнее!» И правда... Он и так скоро вернётся на свой отдельный остров, где всегда так сыро и серо... Почему бы не провести эти минуты немного по-другому, пока есть такая возможность? Поэтому сняв пиджак и галстук, англичанин присоединился к данной компании. — Сейчас все до конца высохнет и мы пойдём есть, — успокоил голодного испанца Гилберт, придерживая крышу. — А точнее поедем! За все эти 2 часа в инстаграмах мужчин появились различного вида сторис и простые публикации в виде фотографий. Многие страны не ожидали увидеть на своих экранах испанца с пруссом, которые бегают по ярко зелёному парку. Иван был очень польщен чувству патриотизма от фотографии Гила, где был картонный русский автомобиль. Бальдшмидт стоял на корточках перед своим творением, а для большего вида на нем были черные очки и гордое выражение лица. На красной копейке появились русские номера, которые прусс лично нарисовал и приклеил. Итальянцы дружно посмеялись от глупости Антонио, который бегал в этом русском детище по всему парку. На фоне был заливистый смех. На пути прекрасного красного авто встретился Артур с полицейским картонный жезлом, который остановил чудо на ножках. Антонио присел. Медленно развернулся и пополз в противоположную сторону. Через несколько шагов снова резко поднялся и убежал, а за ним горе полицейский. — Стоять! От правосудия не убежать! — Отстань! Я быстро бегаю! — Машину мне не сломайте, суки! — резко выкрикнул прусс, заканчивая съёмку. Франциск, как истинный эстет, снимал самое прекрасное - себя. Старался сделать максимально теплые фотографии, на фоне летнего парка. Так же иногда на фоне мелькали три другие страны, на что тот лишь грустно улыбался. — Ну что за дети... — тихо промуркал на французском. *** Несколько минут существо на восьми ногах шагала по улице Вашингтона, в поисках своего пристанища. — Мне кажется в таком виде нас не пустят в ресторан... — недовольно высказался Артур, который не думал, что все до такого дойдёт. — А мы не в ресторан едем. — пояснил пассажир справа. — А куда? В цирк работать за еду? — Мы едем в Макдональдс, который обслуживает автомобили! — Да, давно было интересно, смогут ли нас обслужить? Мы ведь теоретически в "машине", — добавил водитель. — Конечно же нет! Мы ведь не в настоящей машине, идиоты! Керкленд хотел уже остановить все это безумие и покинуть клуб анонимных психов, так как чужие взгляды его в подобной ситуации очень напрягали. К сожалению пассажира заднего сидения, остальные резко ускорились, утягивая за собой. — Не хочу!... Давайте остановимся! — Как говорилось в одном советском фильме "Надо Федя, надо". — серьезно процитировал Гил. — Но меня зовут Артур!... — растерянно провопил. Красная копейка продолжила свой путь, постепенно продвигаясь к цели. Тем самым забавляя прохожих, а иногда их немного пугав своим резким появлением. Еще через несколько минут, страны нашли ближайший Макдональдс с обслуживанием автомобилей. У троих загорелись глаза от надежды на исполнение их маленького плана, а у англичанина лишь загорелись щеки от стыда. Новый вид экотранспорта встал в очередь к настоящим автомобилям и медленно продвигался дальше по мере свободного места, как вдруг их отвлекло чавканье с левой стороны. — Ребят, я конечно все понимаю, но это так не работает, лол, — было сложновато разобрать речь из-за полного рта. — Лучше валите от сюда и не тратьте время людей, ок? Это был сам собственной персоной Альфред, который пассивно-агрессивно жевал бургер и пил кока-колу из стаканчика с трубочкой, параллельно сверля каждого взглядом. Ни каждому понравиться, что в его доме творят такой странный на вид беспредел. — Либо вы уезжаете или я вас пну. — Альфред приподнял ногу, сгибая ее в колене, все так же смотря на его коллег. — Спалились... — нервно прошептал Франциск, закусывая губу. — Scheisse... Так как все осведомлены о физической силе этого парня, а особенно Франциск и Артур, которые знают его с самого детства, страны быстро развернулись и пошли на тротуар. Никто не хотел сегодня пострадать, поэтому пришлось лишь подчиниться ситуации. Да и машину жалко, ведь они так над ней старались. Молодой человек в костюме пошел за ними, контролируя взглядом голубых глаз за оправой очков за их движениями. — Молодость решили вспомнить, старики? — американец пытался вывести недоэксперементаторов на диалог. — У вас самолет уже скоро должен быть. Те самые четыре "дедушки" подняли машину вверх, чтобы вылезти из нее по очереди. Свое сокровище решился держать Гилберт в одиночку. — Самолет...? Точно! Аэропорт! — воскликнул Антонио, вытаскивая телефон из кармана джинс, чтобы проверить время. — Святая Мария! Я побежал, всем чао! — испанец резко сорвался с места, помахав напоследок. — Спасибо, Альфред! Первым из этой горе компании должен был улетать он, а про это он совсем забыл из-за волны веселья, которая его захлестнула. — Стойте... Он ведь не туда побежал?... Антонио! — француз хотел сорваться с места, чтобы догнать, но его резко остановили. Артур поставил перед французом руку, перекрывая путь. Зелёные глаза весьма спокойно посмотрели на американца. — Ты на машине? — Понял, я подвезу Антонио, не волнуйтесь. — Джонс тяжело вздохнул, выкидывая пустой стаканчик и салфетки. Три пары глаз проводили представителя страны, в которой они находятся, к машине и облегчённо вздохнули, хоть понимали, что у самих скоро самолёт, так как они следующие. — Ох, Арти, не думал, что ты такой заботливый. — француз мягко улыбнулся. — Просто, если этот томатноголовый опоздает, будет совсем не весело, а виноваты будем мы, — сложил руки на груди. — А я брать ответственность за это не хочу. Керкланд был слишком горд, чтобы принимать факт заботы со своей стороны к другим. Сейчас нужно было дружно идти по своим отелям и собираться в аэропорт. Шутки и веселье кончилось, что стало даже некомфортно. — А куда машину девать? — резко спросил прусс, продолжая ее нести в одиночку. — Выкинь. — коротко ответил Артур. — Ты что! Жалко ведь! — вступился француз. — Мы ведь так старались. — Тогда пусть с ней летит, раз ему эта куча картона нужна. Сам Бальдшмит шёл позади и смотрел на творение в своих руках, понимая, что это придётся выкинуть. Сердце ныло от таких мыслей, но... — Дядя! Дядя! Страны сами не заметили как их окружили дети, которые смотрели на них большими чистыми глазами. Совсем невинные создания, видящие этот мир яркими красками. — Боже, что вам нужно, не мешайтесь! — недовольно фыркнул Артур. — Мы спешим. Только его мягко заткнул француз, чтобы тот не успел наговорить лишнего. Осторожно положил на его плечо ладонь и приложил к своим губам указательный палец. Англичанин на мгновение закатил глаза и стал молча смотреть на детей. — Не слушайте этого дядю с гусеницами вместо бровей, — отшутился прусс. — Что случилось? Дети засмеялись, посмотрев на оскорбленного мужчину. — А вы сами делали эту машинку? — спросил мальчик. — Мы сделали ее вместе, а что? — гордо ответил владелец картонной машины. — Она такая красивая! — Совсем как настоящая! Восхищенно загалдели дети. — Хотите я вам ее подарю? — резко выдал. — Мы уже совсем взрослые, а вы с ней ещё поиграете! Дети радостно запрыгали и облепили прусса с разных сторон, обнимая. — Спасибо большое! — Ура! — Дядя вы лучший! — Я не просто лучший, — гордо заявил он. — Я Великий! — Спасибо большое! — Danke, — тихо сказал светленький мальчик с голубыми глазами и убежал за всеми. Француз заметно размяк, наблюдая за этим милым зрелищем. На лице появилась грустная улыбка, а уголки бровей поднялись вверх. Приятная ностальгия. Возможно сейчас каждый вспомнил о своём далеком прошлом. Когда они были такими же маленькими, у них не было возможности так радоваться и беззаботно смеяться. В таком возрасте приходилось учиться держать меч и жить в страхе, что если ты как можно быстрее не станешь больше и сильнее, тебе придётся подчиняться. Он считал, что отличное завершение дня в гостях у Америки. Сегодня они испытали самую настоящую эмоциональную разгрузку. Впереди их ждали важные государственные дела, которые могут неожиданно появиться, а пока можно наслаждаться моментом свободы в качестве обычного человека. Из таких тянущих мыслей его выдернул резкий всхлип. Детей рядом не было, как и самой красной машины. — Гил... — тихо позвал Великого. — Ты плачешь? После чего всхлип послышался совсем рядом. — Артур?… Mon cher, и ты туда же? Вы чего?... — ласково начал тот, успокаивающе поглаживая рядом стоящего англичанина по спине. — Гил, иди сюда...~ — Великий не плачет! Великий совсем не жалеет о том, что воспитал своего брата должным образом! Великий не скучает по тем дням, когда Людвиг его не стыдился! — кричал прусс на своём родном языке. — Я все ещё Великий, хоть... хоть и не страна! Я... Я теперь часть В-великой страны! На его лице была привычная для всех яркая, смелая и гордая улыбка, которая совсем немного скривилась из-за горячих слез. Это были не просто слова, а самый настоящий крик души. Все что наболело за все эти долгие годы. Все что пришлось держать и не показывать. Все из-за чего пришлось держать спину так же гордо, чтобы не показать свою слабость. — Нам нужно идти... — тихо прошептал Керкланд. Более молодые страны не поймут всей этой боли, она у них немного другая. Как никто другой может понять человек с таким же шрамом на сердце, а для Артура это был Франциск. Он не мог так же ярко выразить свои эмоции, как это сделал прусс, поэтому со всей уверенностью в своём решении взял Бонфуа за руку и потянул вперёд. Перед глазами обоих были воспоминания о маленьком Мэттью и об Альфреде. Желание дать все возможное, обеспечить свои колонии, чтобы после этого выйти в плюс за счёт их. Как лицемерно, но по-другому тогда нельзя было. *** Аэропорт. Как и обещал, Иван встретил прусса со всеми вещами, поэтому тому нужно было просто добраться до аэропорта. Они улетали следующие, но Гилберт не хотел улетать пока не попрощается с Франциском и по возможности с Артуром, если успеет. Последним нужно было заглянуть в отель, чтобы забрать свои вещи. — Нужно было с ними идти... Я хочу с ними попрощаться... — бормотал, параллельно жуя треугольник сандвича. Всё-таки они так и не поели из-за Альфреда. — И тогда бы ты мог опоздать на самолёт и остался бы здесь, — спокойно ответил Иван, наблюдая как Бальдшмит катается на своём чемодане вокруг него. — Не упади только. Чем бы дитя не тешилось лишь мы не плакало. К сожалению, сегодня оно рыдало в голос и тихо надеялась на то, что этого русский не узнает. Время постепенно становилось все меньше и меньше, а парень устал сверлить часы взглядом. Его несколько раз пытались убедить идти на регистрацию, но тот упрямо сидел на чемодане, обклеенного разными наклейками. Благо, совсем скоро в толпе Брагинский увидел в толпе знакомый силуэт с кудрями и поднял руку, чтобы помахать. — Франциск! Прекрасный молодой человек помахал в ответ и ускорил шаг. Бальдшмит резко вставил со своего чемодана на колесиках, чтобы попрощаться, ведь он задержал Брагинского именно для этого. — Ты успел! — А ты во мне смеешь сомневаться? — француз заулыбался. Альбинос лишь засмеялся и обнял своего друга. После чего таким же жестом обменялись француз с светловолосым парнем. — А где Артур? — Меняет билеты. — А как же важные дела по поводу выбора чая? — ехидно поднял брови. — Думаю, он не против сделать свой выбор в Париже. — Вы точно про чай? — вмешался в весьма интересный разговор русский. Франциск замялся, закручивая локон на палец, а прусс лишь начал толкать хлопающего ресницами страну вперёд, чтобы наконец-то пройти регистрацию и сесть в самолёт. — Потом расскажу! Идём! Мы опаздываем! — активно начал толкать высокую Кремлевскую башку. — Эй! Что это ещё за дела? Не толкайся так! — Еще увидимся, — мягко и коротко сказал Бонфуа. — Обязательно, — вместе сказал Иван и Гилберт и на прощание помахали рукой