юбка? чонгук, ты серьезно?

— чёрт, у меня в мыслях только этот долбанный парнишка, хён, ты понимаешь? — тэхён чуть ли ногти не грызёт, смотря на новое фото некого jk. его фото просто шикарны. как и сам владелец аккаунта, как и его накаченные бедра и ёбанные восемь квадратиков пресса, от которых ким готов позорно кончить. и, нет, ни за что он не лёг бы под него. никогда. только наоборот, и никаких исключений. тэхён актив, даже если и хочет, чтобы чёртовы бёдра незнакомца медленно лишали его воздуха, а крепкие венистые руки (которые были наполовину видны благодаря атмосферным фотографиям) мягко (или грубо) касались его тела, лапали в самых потаённых местах, душили тонкую шею чуть ли не до потери сознания и доводили до звёздочек и кружочков, потому что хочетсяхочетсяхочется. и он уверен, что даже внешность этого сексуального анонима такая же чудесная, как и весь его хорни контент, убивающий в нем остатки гетеросексуальности (прости, лана дель рей, но ты становишься просто любимой певицей, не больше). — ты про того альфу-самца, за которым ты следишь уже год? уверен, даже если вы сможете трахнуться, то ты точно не будешь сверху, разве что в позе наездницы, тэ, — юнги растягивает свои тонкие губы в лукавой усмешке и издаёт тихий смешок, из-за которого у младшего начинает дергаться глаз. он уж точно не привык, что его так просто позорят на глазах у… у целой пустой аудитории! — что ты только что ска-… — мне, конечно, совершенно наплевать на то, что вы говорите, но это точно не то, чем мне стоит забивать свои мысли, — кима попросту перебивают, заставляют заткнуться и удивлённо разинуть рот, осматривая совсем нового для него незнакомого молодого человека, который совсем рядом, прямо за спиной, стоит, облокотившись п̶̶р̶̶о̶̶с̶̶т̶̶о̶̶ о̶̶х̶̶е̶̶р̶̶е̶̶н̶̶н̶̶о̶̶ н̶̶а̶̶к̶̶а̶̶ч̶̶е̶̶н̶̶н̶̶ы̶̶м̶̶и̶̶, б̶̶л̶̶я̶̶т̶̶ь̶̶, бёдрами об одну из парт и рассматривая лениво чужой экран телефона, в котором светились е̶̶г̶̶о чьи-то фотографии. уж точно не то, что ожидал каждый из них. — у тебя вроде бы наушники есть, красавчик, воспользуйся ими, если не умеешь не влезать в чужие разговоры. понравился парень? не зарься, я первый его трахну, — тэхён язвит не специально: просто не задумывается, а потом кает себя всю свою оставшуюся жизнь, с чем помогают ему друзья, отвлекая своей просто прекрасной (нет) компанией. — такой хилый мальчишка уж точно меня трахнуть не сможет, ты так не думаешь? — парень высокомерным взглядом обводит тело кима сверху-вниз и облизывается как-то слишком медленно, т̶̶э̶̶х̶̶ё̶̶н̶̶ д̶̶а̶̶ж̶̶е̶̶ н̶̶е̶̶в̶̶о̶̶л̶̶ь̶̶н̶̶о̶̶ з̶̶а̶̶д̶̶е̶̶р̶̶ж̶̶и̶̶в̶̶а̶̶е̶̶т̶̶ н̶̶а̶̶ э̶̶т̶̶о̶̶м̶̶ в̶̶з̶̶г̶̶л̶̶я̶̶д̶̶, внезапно растягивая губы в лучезарной, то хитрой улыбке, — но вот я бы от твоего зада точно не отказался. тэхен, как и шокированный (он умеет удивляться?) юнги, равняет свою челюсть с полом, а после резко начинает собирать свои ранее разложенные вещи в небольшой рюкзак с разными брелками и нашивками, подходя слишком близко к чонгуку, имени которого даже не знает, и чуть ли не шипя от злости в губы: — ты меня сейчас на слабо берешь? — зрительный контакт парни настраивают слишком быстро, как для абсолютно незнакомых друг для друга людей, а вот уже после него чон крепко хватает младшего на два года парня за руку и ведет непонятно куда (на самом деле, в кладовку недалеко от аудитории, но об этом тэ даже думать не хочет, предпочитая больше тайны и загадки, с который живется куда интереснее). — котёнок, ты же знаешь, что сейчас попросту пожалеешь о своих словах? — старший шепчет горячо на ушко тому, прикусывает мочку и плавно оттягивает, прижимая кима к голой стене и просовывая колено меж его ног. и тэхену почему-то совсем не хочется сопросивляться и доказывать свое первенство. от голоса парня напротив просто рассудок помутнённым становится, а голова кружится, заставляя его улыбаться расслабленно и кивать на заданный вопрос учащенно. — тэхён, я тэхён, а не котёнок. будешь стонать его, когда кончишь в меня, хорошо? — облизнувшись, младший впивается в губы старшего резким и довольно-таки страстным поцелуем, пытается взять инициативу на себя, но все проваливается с треском, когда второй берёт его под коленкой и задирает ногу, поглаживая бедро. он игру принимает сразу: языком сразу пухлые вишнёвые губы раскрывает, пробирается меж них и исследует с особым интересом чужой рот, сплетает языки в страстном танце, посасывает его, покусывает и облизывает после таких действий. — тогда ты меня чонгуком, детка. поверь, если не будешь проговаривать моё имя после каждого моего глубокого толчка, ты просто не сможешь сидеть, — шёпот в губы становится для второкурсника слишком неожиданным, а еще более неожиданным — когда венистые руки касаются грубой ткани штанов, от оков которых его моментально освобождают. парниша облегчённо стонет, чувствуя, что больше ничего не мешает его возбуждению, но после сам к чужим штанам тянется, сжимает бугорок и, пользуясь моментом, встает на колени, прямо зубами хватаясь за ворот штанов и стягивая их со старшего аккуратно. языком широко проводит по совсем тонким, слегка взмокшим боксёрам от естественно смазки, вылизывает член через ткань белья и касается кончиком языка головки, получая в ответ тихий рык и широкую ладонь на затылке с грубым «делай своё дело, я же, блять, не сдержусь». этого вполне хватает, дабы тонкими аристократическими пальцами спустить до колен лишнюю ткань и разом провести по всей длине языком на пробу, исследовать и запечатать на кончике языка каждую выпирающую венку, а после и поиграться с уздечкой, вобрать в рот головку, дразня, и спустя секунду принять в себя во всю длину полностью, втягивая щеки и совершая движения головой вверх-вниз. крупная рука поглаживает мягкие густые волосы блондина, оттягивает и закручивает их на длинные, но более крупные пальцы, пока бедра нетерпеливо толкаются навстречу чужому слишком мокрому от слюны рту, вызывая стон у каждого присутствующего в раздевалке (даже таракана, охуевшего от такого расклада событий). — тэхёни, расслабь горло, малыш. я не хочу причинить тебе боль, — голос слишком приглушенный, тихий, хриплый. чон сдерживает себя изо всех сил, дабы не трахнуть хилое тельце кима, который на данный момент не только первому помогает с возбуждением, но и себе, в такт надрачивая дрожащей от возбуждения рукой. ким кивает понимающе, усаживается на коленях поудобнее и расслабляет горло максимально, пока чонгук срывается на более резкий и грубый темп, щадя (и вправду щадя) горло младшего, у которого, на удивление, даже рвотного рефлекса нет — приятный подарок для двоих. еле сдержавшись, чтобы не кончить в плотно обтягивающий член ротик, гук нежно оттягивает того за шевелюру и, впившись в губы, хватает того на руки, снова к стене прижимая, лишая и сантиметра расстояния между ними, и плавно входя в уже подготовленного парня, ч̶̶т̶̶о̶̶ с̶̶л̶̶и̶̶ш̶̶к̶̶о̶̶м̶̶ с̶̶т̶̶р̶̶а̶̶н̶̶н̶̶о̶̶ д̶̶л̶̶я̶̶ т̶̶о̶̶г̶̶о̶̶, к̶̶т̶̶о̶̶ с̶̶ч̶̶и̶̶т̶̶а̶̶л̶̶ с̶̶е̶̶б̶̶я̶̶ а̶̶к̶̶т̶̶и̶̶в̶̶н̶̶ы̶̶м̶̶ а̶̶к̶̶т̶̶и̶̶в̶̶о̶̶м̶̶. темп с каждым разом все учащается, поцелуй становятся все страстнее, все мокрее и грубее, а стоны рвутся из груди у каждого. в воздухе давно витает запах двух смешанных мужских духов одной коллекции, а аккуратный маникюр тэхёна становится совсем неаккуратным, попросту ломаясь о чужие плечи и спину. — блять, тэхёни, ты сам понимаешь, насколько охуенно сейчас выглядишь? — старший шепчет в опухшие губы кима, а тот и слова произнести не может, задыхаясь в своих стонах от слишком грубых и частых толчков прямо по простате. и последним способом хоть как-то ответить, становится протяжной стон, заглушенный чужой грубой рукой, тихое «да», и его собственная сперма на, благо, своей руке. чон по-зверски улыбается такому результату, вбивается в чужое тело еще какое-то время и доставляет удовольствие даже во время оргазма того, резко выходя и кончая прямо на пол уж точно осквернившейся кладовки. — в следующий раз трахну тебя в своей квартире и в своей юбке, — крепкие руки сжимают мягко подрагивающее тельце, а после и вовсе опускают осторожно на пол. губы снова на чужих губах, а прилежный вид как кладовки, так и парней, приходит в норму, будто ничего и не было. портят картину только слишком довольные лица и опухшие точно не от холода губы. — только если ты тоже будешь в ней.