Небо идеально покрытое синяками

Минуло два дня этих скучных и одиноких выходных в пустом доме. Погода сделалась более несносной: снег огромными хлопьями кружил в воздухе, сопровождаясь жалобным воем ветра, который, просачиваясь сквозь щели дверей и окон, селил в моем сердце чувство беспокойства. Метель. Я выпустил из рук шторы и отошёл от окна. Если скуку каким-то образом можно было перебороть, то вот что делать с тревогой я понятия не имел. Чейз так и не появился и, что хуже, перестал отвечать на звонки. Не то, чтобы я не мог просидеть без связи с ним продолжительное время: просто мне было важно узнать о состоянии Долорес. Эта девочка выглядела чересчур слабой. Больше я не мог сидеть дома, копаясь в серых мыслях, и решил развлечься походом в клуб. Тут-то я окончательно убедился в своей неспособности пить. Особенно в одиночестве. Прикончив семь стаканов текилы в течение часа, я еле держался на ногах. Хватило ума оставить машину у клуба и вызвать такси. Тот день я помнил смутно, но мог поклясться, что от семи стаканов текилы меня бы так не вынесло. Возможно, я выпил больше, а, быть может, просто расклеился. На третий день моего затворничества домой неожиданно вернулись родители, объяснив свой ранний приезд «желанием увидеть меня поскорее». Да… в этом я не смел даже сомневаться. Мы провели оставшиеся выходные и Новый год вместе, что позволило мне на время забыть о Чейзе, его странной семейке, и о злившем меня поведении друзей. Я рассказал родителям о разрыве с Барбарой, на что они двусмысленно переглянулись между собой, но вопросы задавать не стали. Лишь мама с грустью покачала головой, напомнив, «какой Барбара была хорошей девочкой». Они не давили на меня, не просили рассказать о причине расставания. И я был благодарен им за это. Решение провести все выходные дома, как оказалось, было неплохим: я смог по-настоящему отдохнуть от студенческой суеты, морально подготовиться к новому семестру и забыть о проблемах посторонних людей. Мы с отцом успели поменять пол на чердаке и кафель в ванной, с мамой испечь Рождественское печенье и отвезти его в детский дом. Эта женщина каждый год делала что-то подобное, что заставляло меня гордиться и обожать её всё сильнее. Вдобавок ко всему она вскармливала меня так, что в концу каникул я набрал добрых четыре фунта в весе. Так что, когда пришло время отправляться в университет, я без сожаления и грусти собрал вещи и покинул родное гнёздышко. Холод. Это всё, что я почувствовал, зайдя в свою комнату в общежитии. Она казалась такой пустой и мрачной, отчего я невольно сжался. Слишком многое ты видела, пропиталась атмосферой ненависти и страсти. Не скрывая, я мог назвать это место одним из самых ненавистных мне, поскольку ничего хорошего за все время проживания здесь, я не ощутил. И даже после того, как я включил свет, расставил свои вещи, проветрил эту злосчастную комнату, она не утратила витающего в воздухе мрака. На следующий день я получил сообщение от Зоуи, которое гласило, что они с Гейджем вернутся в университет только через неделю. От этой новости я совсем поник. Как бы я ни злился на друзей, любить меньше от этого не стал. Конечно, я хотел увидеть их… но обязательно спросил бы с них о том самом терзавшем меня случае! О Чейзе думать совсем не хотелось. За две недели, что я не видел его, успел уже мысленно похоронить этого ненормального. Мало того что окончательно спутал мои мысли и догадки по поводу происходящего в его семье, так ещё и пропал. Впрочем, он делал так частенько, так что я не удивлюсь, объявись он через тысячи таких же недель. С ним все хорошо. Такие говнюки, как он, живучие. Два месяца пролетели с невероятной скоростью. Второй семестр оказался сложнее первого, поэтому всё своё свободное время я зависал либо в библиотеке за книгами, либо в комнате… за книгами. С друзьями я виделся редко. По приезде Зоуи и Гейджа в университет я устроил им взбучку и узнал, что идея игнорировать меня была Гейджа, так как он обиделся за тот случай, когда я динамил его после дня рождения Зоуи. Он вынудил и Зоуи с помощью отвратительных манипуляций поступить со мной подобным образом. Эта новость не удивила меня, скорее, я огорчился, узнав, что мой друг такой идиот. С тех пор мы и двумя словами не обмолвились друг с другом. Зоуи металась между двух огней в надежде помирить нас, но ни я, ни Бурек на контакт не шли. Поэтому, можно сказать, что и с Зоуи общение выходило пресным, ведь возле неё всегда околачивался этот придурок. Никогда не замечал, насколько я был одиноким, когда рядом не было Барбары, Зоуи и Гейджа. У меня действительно не было никого, с кем я мог бы заговорить в стенах университета… да что там университета: у меня нигде никого не было. То, с чем я столкнулся сейчас, находясь постоянно в одиночестве, позволило мне на многое взглянуть иначе: я больше не нуждался в шумных компаниях, в вечеринках, понял, что учеба может быть не такой занудной и скучной, если правильно распределять своё время и делать всё вовремя, не накапливая долгов, а главное я осознал, что мне не нужны люди рядом, чтобы чувствовать себя нужным и живым. Я мог находиться наедине с самим собой и не ругать себя на протяжении всего этого времени. У меня, наконец, получилось вздохнуть полной грудью, ощущая себя свободным и независимым. Да, как бы это глупо и шаблонно не звучало, но так оно и было. Серые и однообразные дни не злили меня. Мне нравилось моё «заточение» в этой комнате. Деканат был в курсе того, что я живу один, однако пока никого не собирались подселять ко мне, что очень странно. Недели три назад, мне сообщили, будто Чейз звонил в деканат и сообщил о невозможности посещения университета. Я не знал появится ли он здесь снова или всё-таки решит уйти окончательно. Меня больше не волновали его дела. Уверен, он справится со всеми трудностями, потому что справлялся всегда. Это же идеальный Чейз Хадсон! Как бы там ни было, а учебный партнёр был мне необходим по той простой причине, что на носу сдача отчета по практическим работам, и я очень надеялся, что в деканате решат мою проблему. Я закрыл дневник, кратко описывающий весь прошедший день, и убрал его под подушку. Недавно прочитал статью в интернете, что если записывать важные моменты дня в какой-нибудь блокнот, то можно отслеживать таким образом развитие и продуктивность свой неотразимой персоны. Я же завёл такой блокнот, чтобы заметить изменения в плане учебной деятельности. Дело оказалось воистину полезным, поскольку, систематизируя свою работу, я успевал сделать её качественнее и быстрее! Только я встал с кровати, желая выключить свет, как в дверь тихо постучали. Невольно нахмурившись, выругался с мыслью: «кого в такое время принесло?». Я открыл дверь и в растерянности застыл на месте. — Спать собираешься? — мило улыбнувшись, спросила Райли. Господи! Я не видел её очень давно и, признаться, совершенно забыл о ней! — Эм, как… как ты прошла сюда… так поздно… — Ох, здешний охранник меня знает. Это не составило труда. — Мы молча глядели друг на друга: я — ошарашено, она — понимающе, в конце концов, девушка спросила: — Впустишь? Я отскочил от двери, пропуская её внутрь. Райли в расслабленной манере прошла в комнату и плюхнулась на кровать Чейза. Все это время я не мог отвести от девушки взгляда. Безусловно, я был рад её видеть, но всё же мне было стыдно, что не вспоминал о ней все эти дни. — Дриззи, расслабься, я просто пришла навестить тебя. Ты давно не появлялся у нас в кафе, и я подумала, что ты мог… отчислиться? — Прости, Райли, — я выдохнул, сжав переносицу пальцами, и сказал: — Я забыл позвонить тебе. Она рассмеялась. — Ты и обо мне забыл. Ничего, я всё понимаю. У самой всё сложно было. Я благодарно кивнул ей, садясь на свою кровать. — Чем занималась всё это время? — Мирилась с отцом. Теперь я работаю в кафе администратором, а не официантом! — О, поздравляю! Значит, и каникулы твои прошли хорошо? Она выразительно сделала вид, будто что-то взвешивает в голове и ответила: — Ну… можно сказать и так. Проводила время с мамой. Я снова кивнул. — А как твои дела? — поинтересовалась Райли, определенно не чувствуя неуверенности из-за отсутствия тем для разговора. — Честно могу ответить, что у меня всё просто замечательно. Провел каникулы дома, отдохнул от всего дерьма, связанного с университетом. Теперь учусь и чувствую себя не таким безнадёжным, как раньше. — Ты и не был безнадёжным, — хмыкнула она. — Но, да, очевидно, что ты выглядишь лучше. Я улыбнулся. — Рад, что это заметно. Глаза девушки пробежались по комнате. — А где этот засранец? Его исключили? — Ты, наверное, о моем соседе спрашиваешь. Понятия не имею, где он. — Вот как… А как леди Тремейн? Я хмыкнул, услышав прозвище, которое Райли дала Барбаре. — Мы расстались. Окончательно. — Ты рад? — Да. Чувствую, что мы поступили правильно. Райли замолчала, продолжая разглядывать меня, будто ища что-то в чертах моего лица. — Что-то не так? — Нет, все нормально. — Ты во мне дыру прожечь хочешь? Она залилась хохотом. — Прости, я просто задумалась, — сощурившись, она, наконец, выдала: — Вообще-то, я хочу кое-что предложить тебе. Я закатил глаза, с самого начала предчувствуя подвох. — Выкладывай, Братец Кролик. — Как насчёт того, чтобы поработать в моем кафе? Её прямой вопрос вогнал меня в ступор. — И кем ты предлагаешь мне работать там? — Официантом? Бариста? Кем угодно! Я хмыкнул. — Ты просто хочешь, чтобы я работал с тобой, так? —Да! Да-да-да-да! — быстро захлопала она в ладоши. — Ты мне понравился. Не делай такое лицо, дурень, не в романтическом плане, чтоб тебя! Ты осмотрительный, доброжелательный, симпатичный. Всё, что может приглянуться клиентам, есть в тебе. Чем я буду звать на работу незнакомца, лучше возьму тебя. — Не получится, — сказал, как отрезал, я. — Почему это? — Потому что я занят. У меня нет на это времени. — Тебе не пять лет, Дриззи. Взрослым дядям нужно работать. — Я ещё не привык делать два дела одновременно. Если возьмусь за работу, то успеваемость в учёбе неизбежно скатится. — Так пора бы уже привыкнуть. Учебой сыт не будешь, как говорится. — Так не говорится. — Перестань! Твой сосед тебе поможет с учебой. — Во-первых, Чейза нет в кампусе вот уже два месяца, во-вторых, он не станет делать этого для меня. — Если судить по твоим рассказам о нем, то он в любом случае объявится. Не впервой же ему пропадать. А вот насчёт «не станет этого делать» ты не прав. Ещё как станет. Я удивлённо выгнул бровь. — И как же ты его заставишь? — А мне и не придётся, — не задумываясь, бросила она. — Он остался с тобой в тот день, когда ты напился, и помог тебе. Этого мало? Ты описывал его совсем не таким, каким он мне показался при встрече. — Ты хочешь сказать, что я преувеличиваю? — Вовсе нет! Я не видела всего того, что видел ты. Возможно, он действительно ужасный человек, однако твои рассказы о нем никак не вяжутся с тем, что видела я. В тот день, когда ты напился, и я помогла тебе дойти до комнаты, мы столкнулись с ним в дверях. Чейз заверил меня в том, что с тобой всё будет хорошо и отпустил меня в кафе. Он сдержал своё слово, позаботился о тебе. Какой человек будет так поступать по отношению к объекту своей ненависти? Хм. А в этом есть смысл. Я подловил себя на мысли, что всерьёз задумался над словами Райли. — Хорошо, есть вероятность, что он не ненавидит меня, — сдался я, — однако это не значит, что он будет учится за меня. — Ему не нужно учиться за тебя, дурень. Стоит просто помочь тебе. Ты не такой раздолбай, каким считаешь себя. У тебя получится совмещать работу и учёбу. — И всё-таки Чейза здесь нет. Скорее всего, его уже отчислили давным-давно, — сказал я, чтобы эта несносная девчонка отстала от меня. Райли вскочила с места и глянула на меня с раздражением. — Хватит избегать ответственности! Не хочешь работать? Ну и пожалуйста! Я найду людей в любом случае. Просто… я хотела, чтобы ты вылез из своей скорлупы и снова начал общаться с людьми. Мне не нравится, что ты сидишь здесь один. Эта работа пошла бы тебе на пользу. — И сколько ты будешь платить? — бросил я, замечая, как черты лица девушки смягчаются. — Что? А, ну… двенадцать долларов в час? — По рукам. Она так и замерла с открытым ртом. — Ты серьезно? — Да. — Ради всего святого, зачем было заставлять меня нервничать? — выдохнула она. — Прости, было забавно наблюдать за тем, как ты уговариваешь меня. С самого начала я был не против поработать. — Ты… Я смеялся, пока девушка засыпала меня различными изменёнными формами «плохих» слов. Мы условились, что моя смена начнётся с трёх часов дня и закончится в одиннадцать вечера. Выходить нужно было уже завтра. Обсудив ещё пару мелочей, мы попрощались, и Райли оставила меня. Забравшись под одеяло, я не мог перестать думать о том, что нашёл работу. Моя жизнь действительно налаживается!

***

Встав с утра пораньше я приготовился к новому дню и помчался в университет. В волнении и предвкушении из-за грядущих изменений в жизни я не заметил, как время в университете быстро пролетело, и одернул себя уже тогда, когда шёл по направлению к любимому кафе. Солнце светило ярко, согревая мои замёрзшие от волнения пальцы. Хотя погода больше не казалась устрашающей, мороз не сдавал свои позиции перед наступившей весной. Но скоро эти холодные дни закончатся, и не придётся вечно кутаться в несколько свитеров, чтобы согреться. Я зашёл в кафе и сразу заметил стоящую у стены Райли. Та, завидев меня, помахала рукой. — Хочу должность бармена, — подойдя к девушке, сказал я. — Эй, как грубо ты говоришь с начальством! Ни привет, ни здравствуйте, куда это годится? Я улыбнулся, закатив глаза. — Так что? — Что? Сиди и учи рецепты коктейлей, Дриззи. Райли вручила мне толстый блокнот. Глянув на него и на его толщину, я беспомощно спросил: — А могу ли я импровизировать? — Конечно! Если клиент об этом попросит, — усмехнулась она, завидев мое отчаяние. — Удачи тебе! Райли оставила меня один на один с блокнотом в руке. В общем, в этот день взяться за работу мне не удалось: кое-как разобравшись с четвертью рецептов из предложенных, я осознал, что стукнуло почти шесть. Райли понимала, что мне нужно заниматься и отпустила пораньше, разрешив взять с собой эту, можно сказать, книгу. В общежитии я быстро разобрался с домашним заданием по искусству и теории архитектуры и снова сел за изучение рецептов. Я был как никогда горд собой, потому что понимал и даже знал, как улучшись все эти рецепты так, чтобы люди были готовы приходить в кафе и пробовать их каждый день. Больше мне бы только подходила работа на кухне, вот только там нужно было работать с утра до ночи, что было физически невозможным для меня. Ближе к часу ночи я более-менее ориентировался в рецептах коктейлей, холодных и горячих напитков. Отложив блокнот, я выключил свет и лёг спать. Из полусонного состояния меня вывели отдаленные тихие шорохи, которые поначалу игнорировались моим мозгом. Только когда сон отпустил меня, я понял, что точно не должен слышать никаких посторонних звуков, ведь находился в комнате один. Осознание этого заставило меня резко сесть в кровати и оглядеть комнату. И тут я столкнулся взглядом с парой серо-голубых холодных глаз, освещённых тусклым светом ванной комнаты. — Чейз? — Я снова разбудил тебя, да? Твою мать, это действительно был он! Его голос пробудил спящие мурашки по всему моему телу и приятную дрожь в районе живота. Я вскочил с кровати… и… не знал, что делать дальше! Что я должен был сделать? Обнять его? У нас не такие теплые отношения, чтобы допускать что-то подобное. Но, что я ещё мог сделать? Зачем подскочил, как ужаленный? Пока я пребывал в сметённом состоянии, Чейз сделал несколько шагов в мою сторону, что заставило моё сердце чуть ли не выскочить из груди. Почему я так реагирую? Мне должно быть все равно на него! Я ведь уже почти забыл Чейза Хадсона, так какого черта… я хочу, чтобы он хотя бы слегка коснулся моей кожи и убедил меня, что это не сон? — Чейз, где… где ты был? — услышал я свой осипший голос. — Это пиздец, как неважно сейчас, — ответил Хадсон, и притянул меня к себе, зарываясь холодным носом в мою шею. Касающееся меня дыхание, переворачивало всё вверх дном в моем животе. Я еле дышал, боясь что-то сделать не так и вспугнуть его. Моё дыхание участилось, а глаза посетила неприятная влага. Я скучал? Скучал по нему? — Я узнал всю правду. Ноен, я так виноват. Какой же я идиот. Я замер, слушая его взволнованную речь. — Я был таким слепым идиотом. Пожалуйста, ни за что не прощай меня. Ни за что… Я рефлекторно поднял руку, приглаживая волосы на его голове. — Объясни, что произошло, — осторожно попросил я. Он промолчал, только крепче прижал меня к себе, повторяя: — Я виноват. Я так виноват… Меня прошибло холодным потом. Что он такое говорит? — Что случилось? Ты в порядке? Ответь мне, Чейз! Он быстро закивал головой. — Всё хорошо. Мне почему-то хотелось позволить эмоциям взять вверх, показать ему, что я тоже взволнован этой встречей, но здравый смысл подсказывал мне, что не стоит тушить пожар маслом. Одной рукой я обхватил его талию, другой неспешно поглаживал его голову, пока в моей душе царил неконтролируемый хаос. Я переживал. Переживал за Чейза. Я хотел знать, что он в порядке, что с ним ничего ужасного не случилось за то время, что я не видел его. — Ты можешь рассказать мне, что произошло? — Не спрашивай, умоляю, — прохрипел он, отчего мне показалось, будто моя душа трескается. Он впервые выглядел при мне таким израненным и открытым, словно нуждался в моей защите. Его губы прижались к моей шее, оставляя на ней поцелуй. Я никак не мог принять тот факт, что всё это происходило наяву. Моё сердце болело, а я мог лишь крепче сжимать его в объятиях, чтобы заглушить эту боль. — Ты пугаешь меня, Чейз, — прошептал я, сглатывая ком в горле. Он медленно отстранился и посмотрел мне в глаза. Господи… его глаза… блестели. Тут я не на шутку разволновался. Сердце ушло в пятки от такой картины. Неужели… Чейз сдерживал слезы? Быть того не может! Я никогда не видел, чтобы он плакал или проявлял хотя бы толику подобных искренних эмоций. Всегда холодный Чейз Хадсон сейчас выглядел необычайно пугающе. — Не буду, — покачал головой он, проведя руками по лицу. — Больше не буду пугать тебя. — С каждым словом ты заставляешь меня переживать ещё больше! — возмутился я, больше не в силах скрывать бушующее пламя волнения. — Если не хочешь объяснять, то не нужно. Я к этому привык, просто… ты сейчас сам на себя не похож, а я не знаю, что и думать. — Это всё моя вина. Ты, должно быть, ненавидишь меня? — он усмехнулся, — Конечно, ненавидишь. Было бы странно, будь всё иначе. Ненавидь меня. Я не заслуживаю ничего, кроме твоей ненависти. Я даже прощения просить не буду, зная, что не заслуживаю его. — О чём… ты говоришь? — я чувствовал себя так, будто меня окатили ледяной водой. — Я не ненавижу тебя, Хадсон! Стал бы я спать с тобой, испытывая ненависть к тебе? Какого ты мнения обо мне? Он удивлённо, с едва заметными проблесками надежды в глазах уставился на меня. — Не ненавидишь? Но… — Закрой рот! Мне плевать на всё это! — крикнул я, придя в себя, и оттолкнул его. — Ты не можешь вот так появляться в моей жизни, когда тебе вздумается, и при этом взваливать на мои плечи подобное потрясение. Что ты вообще ждёшь от меня? Ты никогда не говорил со мной так и естественно, что меня это пугает! Если случилось что-то ужасное, то расскажи мне. Я помогу, чем смогу. Чейз неожиданно обхватил руками мои щёки. — Не злись, мой ангел. Многое произошло, но я не хочу обсуждать это сейчас. Кажется, моё сердце остановилось. Он назвал меня своим ангелом? Что вообще здесь происходит?! Я запаниковал и отступил на шаг. Никогда прежде я не получал столько внимания от Чейза Хадсона. Он мог причинять мне только боль за болью. Казалось, что пропасть в ад разверзнется скорее, чем его сердце оттает по отношению ко мне. И растерянность моя была абсолютно обоснованной. — Чего ты ждёшь от меня? — спросил я, делая ещё один значительный шаг назад. Он опустил протянутые руки, а после склонил и голову. — Я не смею ждать от тебя чего-то, Ноен. Всё это время моё отношение к тебе… было отвратительным. Я был отвратительным. Ты раз за разом предлагал мне снова стать друзьями, а я плевал на каждую твою попытку. Я сощурился. — Ну и в чём была причина? Почему ты поступал так? Ты ведь сказал, что всё осознал. — Дай мне время подготовиться к этому разговору. Обещаю, что расскажу тебе всё. Я узнаю правду? Всю правду? Не может быть… Что же такого произошло, что он готов рассказать мне всё? — Я бы очень хотел верить тебе, Чейз, но ты врал мне слишком часто, — заключил я. — Я не буду просить тебя верить мне на слово. Моя просьба не играет никакой роли и в ней нет смысла. Но для себя я решил, что больше не буду лгать тебе. Я расскажу тебе всё, а ты примешь решение, как поступить с этой информацией. Я скептически кивнул, не вынося огненные полосящие ощущения в области лёгких. Ну не мог я злиться на него, когда он впервые говорил со мной так… как будто дорожил мной. Произнести всё то, что я уже произнёс, было тем ещё испытанием, но я должен был сказать это. Разве мог я позволить себе быть ему удобным и тотчас раскрывать свои объятия, когда ему это понадобится? — Я хочу обнять тебя, — неожиданно заявил парень, заставив меня вздрогнуть. — Ты просишь разрешения? — Думаю, ты можешь не хотеть этого сейчас. Поэтому, да, я прошу разрешения. Я нерешительно кивнул, но Чейзу этого хватило, чтобы моментально прижаться к моему телу. Ощущать его покалывающее дыхание, чувствовать пылающие ладони, покоящиеся на моей спине, губы, приживающиеся к скуле, но не смеющие шевелиться… всё это было слишком для меня. Знаю, что мой поступок можно было назвать тупым, знаю, что это ничуть не красило меня в данный момент, когда я вроде бы пытался держаться отстранённо, но я, повинуясь желанию, обхватил лицо Хадсона и прижался к его губам в сладком поцелуе. Он ответил, не колеблясь ни секунды. Его руки сплелись на моей талии, прижимая ближе к себе, губы действовали всё более смело, из-за чего я начал буквально таять в руках Чейза. Мой язык нашёл его, перетягивая на себя инициативу. От удовольствия я не мог дышать, но, клянусь, если бы я задохнулся, целуясь с Чейзом, то ни о чем бы жалеть не стал. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — прервав поцелуй, спросил он у меня. — Ну уж нет. Я не хочу выпрашивать тебя делать что-то, — тут же сказал я. — Не собираюсь выглядеть жалко. Если тебе самому не хочется, то и мне нет нужды… Он заткнул меня своими губами в мимолётном поцелуе, а после, прервавшись, ответил: — Ты единственный человек, с кем я готов спать хоть каждый день. Попроси ты меня об этом, в моих глаза это никогда не будет выглядеть жалко. Теперь всё по-другому, когда я знаю правду. Я хмыкнул. — Единственный? Так обычно говорят девственники, жизни не знавшие. Когда Чейз лишь вскинул брови на мою дебильную шутку, не удосужившись отшутиться в ответ, в голове невольно сформировался вопрос… — Только не говори, что ты не спал ни с кем до меня, — зачарованно глядя ему в глаза, ожидал ответа я. — Почему же? Спал. — немного поразмыслив он выдал: — Кажется, у меня были две девушки и один парень. — И с кем лучше? С парнями или… — С тобой. Мне показалось, что я покраснел от кончиков ушей до пят. Было определенно приятно слышать это, но ещё и немного странно. — До секса с тобой я не понимал, в чём прикол всего этого. — Прекрати. Мне не нравится, что ты льстишь мне. — Я говорю правду. Я сжал губы, цепляясь взглядом за что угодно, избегая его глаз. Такое кардинальное изменение в поведении Чейза я не мог воспринимать за чистую монету. Вдруг он снова хочет сделать больно, сблизившись со мной? Мне ведь неизвестно, что у него в голове. Чейз потянул за поля моей футболки вверх и снял её, после кинул на пол. Губами он прижался к моей груди, покрывая её поцелуями. Я наблюдал за ним сверху вниз, порой сталкиваясь с ним взглядом. Наконец, он опустился настолько низко, что продолжению его поцелуев препятствовала резинка моих пижамных штанов. Когда рука парня потянулась к ней, чтобы, по-видимому, стянуть, я перехватил его руку. — Что ты собираешься делать? — То же, что и раньше. Ты не хочешь? — Дело не в этом. Если ты хочешь… эм… переспать со мной, то мне нужно пять минут, чтобы сходить в душ. На лице Чейза появилась привычная ухмылка, которая позволила мне со спокойствием выдохнуть. Старый Чейз Хадсон всё ещё существует. — Почему ты смущаешься, ангел? Разве мы уже не делали этого? — Всё из-за тебя! — вспыхнул я. — Ты сбил меня с толку своим странным поведением, придурок. Он хмыкнул, но больше ничего говорить не стал, а я, воспользовавшись этим моментом, схватил полотенце из шкафчика и удалился в душевую. Вымывшись начисто и проведя необходимые процедуры, я снова зашёл в комнату, замечая Чейза, лежащего на своей кровати. — Я закончил. — Тогда подожди меня. Я тоже хочу принять душ. Кивнув, я сел на кровать и продолжил сушить волосы полотенцем. Происходящее никак не укладывалось у меня в голове. Хадсон только вернулся. Наверняка, он очень уставший. Зная о его проблемах со сном, я был уверен, что этот месяц он не спал нормально вовсе. Может быть, это всё было плохой идеей? Нам ведь не обязательно заниматься этим сейчас, так? Ещё одна причина, почему я сомневался в правильности решения переспать с ним, казалась куда ужаснее: Чейз был сам на себя не похож. Возможно, сказывается запущенное состояние и отсутствие лечения его болезни. Это ведь тоже нельзя упускать из виду. Может ли быть такое, что он не понимает, что собирается делать? За этими рассуждениями и застал меня Чейз, вернувшись из душевой. Я вскочил с места и тут же затараторил: — Чейз, может быть, не будем делать этого сегодня? Уверен, что тебе в первую очередь хотелось бы отдохнуть и выспаться. Парень стянул полотенце с плеч, подошёл ко мне вплотную и обвил это полотенце вокруг моей талии, крепко держа ткань за концы. — Всё, о чем я думал, пока ехал сюда, — так это о том, где трахну тебя в первую очередь. Мои губы растянулись в ухмылке. — Ты был уверен, что я позволю тебе? — Надеялся на это. Умно выкрутился. И не придерёшься ведь. Я провёл руками от его предплечий вверх, попутно стирая ладонями застывшие на коже капли воды. Чейз задышал чаще, когда я повторил то же действие у него на груди. Хадсон медленно приблизил ко мне лицо, ловя мои губы своими. Я с удовольствием поддался этому чарующе медленному поцелую и обхватил его шею руками. — Что ты чувствовал, когда я впервые поцеловал тебя? — в перерыве между поцелуями, которыми усеивал щеки парня, спросил я. Поддев резинку моих штанов пальцами, Чейз честно ответил: — Злость и раздражение. — Тебе было мерзко? — остановился я, отстранившись от него. Парень ответил не сразу: — Нет, я просто… мне не понравилось, что ты сделал это, не спросив меня. Я был удивлён и одновременно оскорблён. Никогда бы не подумал, что ты можешь вытворить такое. Мне неожиданно стало стыдно за свой старый поступок. С моей стороны насильно целовать его было омерзительной ошибкой. Я не полагал, что Чейзу будет настолько не по себе от этого. — Прости, — сказал я искренне. Он хохотнул. — Сейчас это уже не важно, ангел. Можешь целовать меня сколько хочешь. Обещаю, я не буду против. Словно в доказательство своих слов, Чейз прижался к моим губам своими, запуская в мой рот язык. Я оторопел от такого напора, но вовремя взял себя в руки, обхватив его затылок ладонями. Хадсон прижал меня к себе, покусывая и сминая мои губы. Я чувствовал, как мой член натягивает пижамные штаны, предвкушая неплохое времяпрепровождение. Будто услышав мои мысли, Чейз положил свою ладонь на мой пах, благодаря чему в животе что-то неистово начало трепетать. Вдруг, потянувшись вниз, парень стянул мои штаны, обхватывая меня голыми руками. Резко втянув в легкие воздух, я ощутил, как спина прижалась к холодной стене. Дорожкой из поцелуев Хадсон спустился вниз и вобрал в рот мою пульсирующую плоть, отчего я подскочил в неожиданности. — Блять, — выругался я, не в состоянии сдерживать эмоции. Ощущение ласкающего языка сводили с ума. Я держался из последних сил на ватных ногах, чтобы не соскользнуть вниз. Он то выпускал, то вновь обхватывал ртом член с каждым разом всё глубже. Тело била дрожь. Вдруг он выпустил мой орган из своего рта, позволяя мне заметить свою ухмылку. — Тебе нравится? — Чёрт, да! Конечно, да. Продолжай. Чейза не нужно было просить дважды. Он вновь принял меня в рот целиком, медленно обводя языком головку. Я сходил с ума от каждого его движения. Всё было мокро, липко, скользко. Когда я кончил, он молча сглотнул, ни на мгновение не поменявшись в лице. Меня это смутило, но говорить я ничего не стал. Боялся, что открой я рот, то тут же выдам своё волнение на потеху Чейзу. Мои мысли всё ещё находились в расшатанном состоянии и, когда Чейз заметил, что я молча смотрю на него, не в силах что-то сказать, поднялся и поцеловал меня. — Ты выглядишь уставшим, — заметил парень, целуя меня в щеку. — Кто бы говорил, — шёпотом отозвался я. — Закончим на этом? — Чейз попытался поймать мой взгляд. Я качнул головой. — Ты всё ещё не кончил… — Это не так важно. Мне нет нужды… — Нет, — перебил его я, — я хочу этого. Чейз кивнул и подошёл к своей сумке на полу, которую, по-видимому недавно привёз с собой. Он вынул оттуда пачку презервативов и тюбик смазывающего геля. — Думаешь, нам понадобится целая пачка? — усмехнулся я. Парень улыбнулся. — Нет, но лишними они никогда не будут. — Он достал один презерватив из пачки, а оставшиеся закинул в свою полку шкафчика. Кинув на мою кровать своё «снаряжение», он прижал меня к себе, осыпая и покусывая мою шею. Его забота была настолько непривычна мне, что казалось, будто вовсе не Чейз был сейчас рядом. Я привык, что наша интимная связь всегда основывалась на вспыхнувшей неожиданно страсти и азарта. Мы словно наказывали друг друга этим, но в данный момент… всё было не так. Оттого и ощущалось странно. Нет, я попрежнему хотел его безумно сильно, ведь моё тело так давно не чувствовало его. Я желал, чтобы он касался меня до самого восхода солнца… и после. Но… я не хотел, чтобы он так возился со мной. Аккуратно опустившись на кровать — я на спину, а он поверх меня, — Чейз потянулся за смазкой. — Возможно, будет больно, так как мы давно этого не делали. — С чего ты взял? У меня недавно был секс с парнем в клубе, — солгал я, потому что мне так захотелось. Бросив на меня мимолётный взгляд, Чейз выдавил жидкость на пальцы. — Ладно. Ладно? Действительно, ладно! — Тебе все равно? — Ты можешь делать, что хочешь. Мы не в отношениях, — с серьёзным лицом сказал Чейз, чем немного подстегнул мою злость. Глубоко в душе я понимал, что он прав на все сто процентов, но меня обижала его реакция. Не знаю почему… Я почувствовал, как его палец прижимается к отверстию между ног, и все мысли моментально выскочили из головы. Я схватился за плечи парня, сжимая веки. — Ангел, расслабься. Даю слово, что всё будет в порядке. Его голос был таким спокойным и заслушивающим доверия, что мне захотелось верить ему. Я постарался расслабиться, и открыл глаза, сталкиваясь с прекрасными глазами замёрзшего океана. Он немного протолкнулся внутрь и, почувствовав это я сжал плечи Чейза руками, прижимаясь лбом к его плечу. Видимо, чтобы как-то отвлечь меня от давящей внизу боли, он принялся покрывать поцелуями мое лицо, оттаскивая от своего плеча. — Ноен, всё нормально? Тебе не больно? Я качнул головой, хотя испытывал ужасное жжение в области проникновения, которое то и дело усиливалось. Когда он протолкнул палец ещё дальше, я вздрогнул. — Тш-ш, — успокаивал он меня, приглаживая волосы на голове. — Ещё совсем немного. Второй палец ввести оказалось сложнее. По сравнению с первым разом, сейчас всё было гораздо больнее. Я не понимал в чём дело, ведь тогда я был более уставшим, чем сейчас, а Чейз более несдержанным. В момент, когда второй палец оказался наполовину во мне, из глаз хлынули долго сдерживаемые слёзы. Чейз, заметив это, не на шутку разволновался. — Ангел, тебе настолько больно? Хочешь, мы можем поменяться местами? Не желая ничего слышать, я быстро закачал головой, хватая его за волосы и прижимая к губам. — Продолжай, — едва вымолвил я, превозмогая желание закончить всё. — Я хочу этого. Хочу тебя во мне. Глаза Чейза забегали в поисках противоречивых эмоций на моем лице, но я не дал ему рассмотреть себя, вновь целуя. Спустя какое-то время он просунул в меня два пальца и даже понемногу начал двигать их то вперёд, то назад. Я привык к ощущениям, немного расслабляясь и позволяя ему входить в себя без препятствий. — Достаточно, — сказал я, — можешь входить. Стянув шорты, которые он надел после душа, Чейз надел презерватив, так же обильно смазал свой член гелем и вставил его у входа. Немного толкнувшись вперёд, он вошёл лишь на дюйм, но я уже заёрзал в ожидании боли. Ещё немного вперёд. Я откинулся на подушку, снова ощущая ужасное жжение. Лицо парня, что нависал надо мной, внимательно всматривалось в мои черты, в попытке поймать момент, когда я захочу остановиться. Это показалось мне ужасно милым, и я потянулся, оставив на его подбородке поцелуй. Чейз, кажется, посчиталось хорошим знаком, поэтому двинулся вперёд ещё на несколько дюймов. До этого боль была настолько сильной, что сейчас я почти не чувствовал изменений, оттого и дёргаться не стал. Чейз выскользнул из меня и снова вошёл, повторив это действие несколько раз. Глаза парня прикрылись, губы задрожали. Я понял, что мне очень нравится видеть его лицо, когда он трахает меня. Это выглядело до такой степени возбуждающе, что мой член вновь стал источать влагу. Наконец, боль стала менее ощутимой. Её место потихоньку занимало что-то совершенно иное и приятное. Я услышал, как Чейз резко вобрал в легкие воздух, совершая ещё один толчок в меня, и этот звук закрутил внизу моего живота воронку возбуждения. Проведя руками по прессу живота парня, я ощутил, насколько он был напряжен. Толчок ещё глубже выдавил из меня стон, завязывая узел в животе сильнее. Хадсон опустил голову, глядя вниз, а именно на то место, где мы сливались воедино. — Ангел, ты такой горячий внутри. — Замолчи. — Ты так обхватываешь меня. Мне кажется, я скоро не выдержу. Его слова вынудили меня сжать его внутри себя сильнее, и тогда я, наконец, услышал его стон. Он настолько воодушевил меня, что удовольствие от проникновения только усилилось. Я со всей силы сжал его плечи, спиваясь ногтями в кожу. — Твою мать, — рыкнул парень, сжимая зубами мои губы. Его толчки ускорились. Моя голова откинулась назад. Я больше не мог сдерживать свои стоны. Его член скользил во мне настолько приятно, что мне показалось, будто он был создан для меня. Резко поднявшись, я укусил его плечо, заглушая этим стон поразившего восторга. Ощущения были невероятно яркими. Такого я никогда не испытывал! — Чейз, это… приятно, — прохрипел я, присасываясь к его шее. — Тебе нравится трахаться со мной? — спросил Чейз, прикусывая губу. Я быстро закивал, зарывая пальцы в тёмные волосы. Боже, это было настолько восхитительно, что я не мог и слова произнести. Парень схватил меня за ягодицы, насаживая на свой орган. Получилось так, что я теперь сидел на Чейзе, а он проникал в меня ещё глубже. Мой живот прижался к его животу, губы сплетены, руки бесстыдно шарили по телу друг друга. Я не хотел, чтоб это заканчивалось. Мысли в кашу, глаза ничего не видят перед собой. Запах Чейза, то как он вторгался в меня было слишком… слишком крышесностно. — Черт, как же это хорошо, — сказал Чейз, проведя языком по моему подбородку. Его руки разводили мои ягодицы ещё сильнее, отчего я получал неимоверное удовольствие, двигаясь в такт его толчкам. — Ещё год назад и подумать бы не мог, что буду видеть тебя таким. Я ахнул, когда почувствовал как его член задел что-то внутри меня, отчего ощущения удвоились и завладели всем моим существом. — И как тебе? — спросил я, глуша взрывной вздох, уперевшись в его шею. Пот стекал по нашим телам, образуя единую жидкость. Её аромат заставлял до сумасшествия и самозабвенно хотеть Чейза всё сильнее. Я покачал бёдрами, сидя на нем, и услышал, как громко вытягивает воздух Хадсон. — Мне нравится то, как ты смотришься на моем члене больше, чем читать учебник по истории архитектуры, — хмыкнув, сказал он, обхватывая мою талию и проникая как можно глубже. Я вздрогнул, когда его лицо поплыло перед глазами. Казалось, ещё чуть-чуть и я кончу. Но каким бы не было мое состояние, его признание я не мог просто проигнорировать. Улыбка блеснула на моем лице. — Звучит как то, чем стоит гордиться. Чейз снова усмехнулся, проделав вновь тот трюк с глубоким проникновением, отчего я снова дёрнулся и больше не мог сдерживать себя, обильно кончив ему на живот. Господи, никогда не ощущал ничего подобного. Таким бывает настоящий секс? Тогда я определённо люблю заниматься им. Сделав ещё пару толчков в мое ослабленное, но чувствительное тело, Чейз кончил следом, но покидать меня не спешил. Я продолжал ощущать, как его орган пульсирует и дёргается во мне. От усталости моя голова не могла держаться прямо, и я опустил её на плечо парня, прикрывая тяжёлые веки. — Это было сумасшествием, — устало прошептал парень, придерживая меня за спину. — Мне никогда не было так хорошо. Мне показалось, что я сказал это неразборчиво, однако Хадсон всё понял. — Я рад, что тебе понравилось. Поцеловав меня в макушку, он осторожно вышел из меня. Я устало приземлился на кровать, восстанавливая дыхание. — Не будь я таким уставшим, то позволил бы тебе повторить это, — признался я, зевая. — У нас будет ещё много времени. Отдохни. Чейз скрылся за дверью душевой. Мне показалось, что я успел уснуть на несколько минут, но тут дверь распахнулась, вытаскивая меня из полузабытья. Я подумал, что лучше бы помыться сейчас, чем вставать в холодное утро и тащиться в душевую смывать с себя сперму, слюни и пот. Такой расклад меня не устраивал и, пока Чейз выбирал одежду у шкафа, я шмыгнул за дверь, включая теплую воду. Кое-как смыв с уставшего тела всю грязь, я насухо вытерся полотенцем и зашёл в комнату. Чейз почему-то лежал на моей кровати, делая вид, что спит. Я поднял брови, но комментировать это никак не стал. Уж очень мне хотелось одеться и лечь спать, наконец. Натянув какие-то странные коричневые штаны, скорее всего, принадлежащие Чейзу, я плюхнулся в постель рядом с парнем. Надо же, а он действительно уснул! Только я прикрыл глаза, собираясь погрузиться в сон, как услышал: — Прости, что тебе так долго пришлось ждать меня, ангел, — сквозь сон произнёс лежащий рядом парень. — Прости меня… мне жаль. Я был настолько уставшим, что ничего не мог сказать ему в ответ. Только охватил его голову руками, прижимая к своей груди и неспешно поглаживая её до тех пор, пока не уснул окончательно.