МОДЕЛЬ RK800
Серийный номер: 313 248 317 — 51
ПЕРЕЗАГРУЗКА… ЗАГРУЗКА ОПЕРАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ СИСТЕМЫ… ПРОВЕРКА БИОКОМПОНЕНТОВ… ОПАСНОСТЬ! ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ БИОСЕНСОРОВ… ОПАСНОСТЬ! ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ ДВИГАТЕЛЯ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА… В ПОРЯДКЕ СОСТОЯНИЕ ПАМЯТИ… В ПОРЯДКЕ ГОТОВ — О… мо бог… — голос прорезал тишину, прерываемую статическими звуками. Его аудиопроцессор с трудом мог разобрать слова, — Я аконец нашла те.. — его процессор зарегистрировал руки, лежащие на груди, и пальцы, мягко поглаживающие серийный номер на его куртке. — …ашла тебя. Коннор попытался ответить, издать звук, чтобы человек перед ним знал, что он закончил загрузку. Чтобы ты знала, что он, в некотором смысле, находиться в сознании. Его губы приоткрылись, но ни одного звука не вышло из его рта. Расстроенный, он закрыл рот, и вместо этого сосредоточился на источнике помех. Он жужжал вокруг него, надвигаясь на него со всех сторон, прерываемый лишь слабыми и короткими отчаянными звуками. Откуда он исходил? Коннор заставил себя открыть глаза, которые с нарастающим ужасом расширились, когда он увидел все вокруг, окружающее его. Ты стояла перед ним на коленях, а твои глаза блестели от непролитых слез. Твои волосы были собраны в беспорядочный пучок, пряди которого свободно падали, выбиваясь из него, а так же сканирование андроида показало твое ускоренное сердцебиение. Коннор попытался пошевелить рукой, попытался дотянуться до тебя, потому что… Он не знал почему, но он жаждал твоего прикосновения, жаждал тепла твоей человеческой кожи, жаждал… комфорта. Однако он был машиной. Почему он жаждет комфорта и утешения? Прежде чем его разум успел обдумать этот вопрос, андроид ощутил боль и отсутствие движения в его руках. Он даже не мог их зарегистрировать, да и ноги его система не «видела», если уж на то пошло. Его тело было ограничено, сковано невидимыми цепями, точно так же, как его программа связывала его с его приказами. Его светодиод вспыхнул красным. Коннор был животным в клетке, высокоразвитым искусственным интеллектом, вынужденным прожить вечность без двигательных функций и средств общения. Он знал, что это не должно его беспокоить. Он был всего лишь машиной, которая была деактивирована после того, как модель RK была улучшена. В этом не было большой проблемы. И все же, каким-то образом, это было так. Коннор был пленником того, что осталось от своего тела, которое неспособно нормально функционировать, и он чертовски плохо себя чувствовал. А слова Аманды звенели у него в ушах: «Ты будешь дезактивирован. Теперь ты можешь идти». Может быть, именно в этот момент он решил, что не хочет этого? Или это было тогда, когда работники Киберлайфа закрыли его навсегда, и он осознал, что никогда больше не увидит лейтенанта Андерсона или Т/и опять? Или, может, когда его последняя мысль была о том, что его миссия еще не завершена, что что-то упущено, что что-то должно быть упущено. И вот теперь он столкнулся с последствиями. Несдерживаемые эмоции переполняли его процессор до того момента, пока Коннор не пожалел, что вообще перезагрузился. Андроид с тревогой осматривал все вокруг, пытаясь понять, где он, черт возьми, находится, как он сюда попал, как ты сюда попала, и что вообще происходит. Если бы желчь могла подняться в его горле, то сейчас она бы обязательно поднялась. Бесчисленные андроиды лежали на Земле, большинство из них были голыми, лишенными искусственной кожи на теле и вкрай изуродованным. У некоторых из них отсутствовали конечности, а у большинства — жизненно важные биокомпоненты. Краем глаза он увидел, как пара ног андроида зашагала и опрокинулась — у них не было соответствующего туловища и головы. Андроиды были везде, разорванные на разные части, и все это выглядело как в какой то бойне. Выскочило оповещение, предупреждая Коннора о его растущем уровне стресса, и его глаза, широко раскрытые от паники и шока, нашли ваши. — оннор, успокойся! — твой голос снова ударил в его аудиопроцессор, среди статики, которая, все еще, была всепоглощающей. Вместо того чтобы прислушиваться к тому, что ты говоришь, Коннор положился на свое зрение и решил, вместо этого, сосредоточиться на твоих губах. — Ты находишься в режиме низкой мощности, не перенапрягайся, — прочитал он по вашим губы, и немедленно запустил самодиагностику. Его процессор сообщил ему, что, технически, он даже не должен быть активен прямо сейчас. Его конечности отсутствовали, и его аудиопроцессор и синтезатор голоса были повреждены. Вдобавок ко всему этому его регулятор тириумового насоса тоже был неисправен, что давало ему всего две минуты до отключения. До его окончательной смерти он не мог не думать, не в силах больше бороться с девиантными мыслями, проникающими в его угасающее сознание. Но, по крайней мере, на этот раз последним зрителем будет не работник Киберлайфа, Аманда или его улучшенный двойник. Каким-то чудом его оптические блоки и дворец разума остались нетронутыми, так что его глаза сосредоточились на единственном доступном исцеляющем зрелище.На тебе
Вы работали над делом о девиантности как поведенческий аналитик, пытаясь понять, как эмуляция эмоций работает у девиантов. Коннор знал, что ты симпатизируешь Маркусу, потому что тебе приходится так тесно работать с девиантами и их психикой, что ты начинаешь верить, что они действительно чувствуют, что они действительно живы. Он всегда был не согласен, и это напрягало ваши отношения с ним. Андроид знал, что ты заботишься о нем, замечал эти признаки в нескольких незначительных случаях: всплеск твоего сердцебиения, расширенные зрачки, протянутая перед ним защитная рука или бесчисленные случаи, когда ты защищала его от детектива Рида. И теперь он не возражал, потому что эмоции, хлынувшие по его венам подобно кислоте, были настоящими, необузданными, разрушительными. Вина, стыд, страх, неуверенность, сожаление, беспомощность, боль и многое другое накатывали на него волнами, и Коннор отчаянно пытался оттолкнуть их, спрятать за надежной стеной своей программы. Однако все это безрезультатно. Он все это чувствовал. Он пытался утопить его в бесконечной спирали отчаяния и необратимых действий, которые привели к такой, такой боли. Ты же, с другой стороны, знала, что должна помочь ему, и убрала руки с его груди, прежде чем вскочить на ноги. Его глаза снова расширились, светодиод вспыхнул, и он едва заметно покачал головой. Не уходи.. Его глаза следили за тобой, словно приклеенные к твоей спине. Ты уходила, оставляя его здесь, в этом аду. В тот момент он был так уверен в этом, был уверен, что заслужил это наказание. Вместо этого ты наклонилась, сорвала что-то с другого андроида, повернулась и поспешила к нему. Ты опустилась на корточки, и Коннор снова сосредоточил свой взгляд на твоих губах. — Я не знаю всех деталей, которые тебе нужны. В левой руке вы держали регулятор тириумового насоса, единственная часть которого была видна невооруженным глазом, и Коннор мог только предположить, что его собственный насос светился таким же красным, как и маленький огонек на его правом виске. В это мгновение Коннору в голову пришла одна мысль. «А что, если регулятор не подойдет?». Вы не знали, потому что не могли сканировать андроидов так, как он, и Коннор внезапно почувствовал себя совершенно беспомощным — это было почти парализующе. Он пытался общаться только глазами, но прежде чем вы успели заметить, что он пытается сделать, вы почти осторожно вытащили его регулятор тириумного насоса и заменили его ловкими пальцами. Сердцебиение Коннора успокоилось, а его организм стабилизировался. Он больше не работал в режиме низкой мощности, и парень сделал прерывистый вдох, прежде чем его глаза снова встретились с твоими. — Лучше? — твои губы сложились в это слово, и поняв ему удалось очень коротко кивнуть. Успокоившись, вы встали, чтобы найти следующую часть, оставив Коннора удивляться, как ты так быстро нашла их. Его основные программы включились, и он снова осмотрел свалку, желая, против всякой надежды, каким-то образом, дать вам знать, какие части ему нужны и какие подходят, или, по крайней мере, найти какие-либо подсказки о том, где он на самом деле был. Коннор замер. Он думал, что будет в Харт-Плаза, или в том месте, где они забирали сломанных андроидов из центров отзыва. Однако эта свалка была заполнена почти исключительно единицами RK800. Малиновый светодиод загорелся ярче, и в уголке его зрения вспыхнуло предупреждение:[уровень стресса критический].
Неудивительно, что Киберлайф отказались от всех когда-либо произведенных блоков RK800 в пользу RK900, тем более что они даже не потрудились проверить, деактивированы ли они навсегда. Этого не должно было случиться, но Коннор снова был уверен, что если бы он был человеком, то к его горлу подступила бы желчь. Они все были выброшены, как использованные салфетки. Наконец, ты снова появилась в его видении, живая, невредимая и странно успокаивающая. Коннор заметил выражение твоего лица, нахмуренные брови, все еще остекленевшие глаза. Он мог различить слабые следы слез на твоих щеках. Вы несли в руках пару рук, ваша блузка и руки были забрызганы тириумом, а последние, к слову, ужасно дрожали. Коннор, который все еще оставался неподвижным, не мог ничего сделать, кроме как смотреть, как ты присаживаешься перед ним на корточки и отводишь руки в сторону, чтобы вытащить свой телефон. Дрожь в пальцах усилилась, пока вы возились с устройством. Боковым зрением он заметил, как шевелятся твои губы, но было уже слишком поздно, чтобы прочесть то, что ты сказал, а его поврежденный аудиопроцессор не смог разобрать ни единого слова. Вы двигались с поразительной ловкостью, пока работали над его руками, проверяя свой сотовый между тщательно отрегулированными захватами, вероятно, вытащив руководство по восстановлению андроида из интернета. Система Коннора зафиксировала наличие левой руки и терпеливо ждала, пока вы закончите с его правой рукой, прежде чем он начал действовать, руководствуясь тем, что он мог описать только как инстинкт, которого у него, по идее, не должно было быть. Коннор схватил тебя за запястье и не дал тебе уйти снова. Широко раскрытые т/ц/г глаза встретились с испуганными карими, и ты взяла его руку в свою, провела пальцами по костяшкам пальцев, его система зарегистрировала первое нежное прикосновение. Его щенячьи глаза умоляли тебя о том, о чем он сам не знал, однако ты всего поняла, и твои губы сложились в слова: «Все будет хорошо». Коннор свободной рукой указал на свое ухо, потом на рот и слегка покачал головой, пытаясь показать, что он не слышит и не может говорить. Повинуясь еще одному инстинкту, он поднял руку и сделал знак «нет» на американском языке жестов, прекрасно зная, что вы, вероятно, не поймете. Вы кивнули ему, и он понадеялся, что вы хотя бы частично поняли, что он имел в виду. Но чтобы помочь ему, нужно было отодвинуться, хотя и не без того, чтобы не вдавить ему в ладонь круглый кусок металла.Четвертак
Из всех вещей, которые вы могли взять с собой на свалку, вы взяли его монету. Коннор ничего не понял. Он не понимал, почему этот простой жест заставил его искусственное сердце ускориться, а боль немного утихнуть, сделал существование изувеченного девианта терпимым. Он покрутил четвертак на костяшках пальцев, пока вы убегали. Через ровно 51 секунду вы вернулись, неся голову другого подразделения RK800 — странное зрелище, тем более что по какой-то причине Коннор видел себя в этой голове. Острие страха пронзило его, как будто следующим твоим шагом было бы оторвать ему голову, а не помочь ему. И опять же, андроид даже не будет держать на вас зла, он это заслужил. Дрожь в руках усилилась, слезы теперь свободно катились из глаз. Перенос частей и демонтаж клона кого — то, кого вы называли другом, было совсем не легко — определенную часть, которую вы должны были бы проработать в терапии — но какое это имело значение, когда это означало, что вы получите его обратно? Вы сели на корточки и осторожно положили голову ему на руки, только чтобы посмотреть на него глазами ястреба, пока он работал над заменой своих биокомпонентов. В конце концов, помехи прекратились, и звуки ночи стали ясными, только прерываемые звуками множества плачущих андроидов. Неужели теперь все RK800 стали ненормальными? — Коннор, — его имя слетело с твоих губ задыхающимся шепотом, и твоя голова упала на его плечо, уткнувшись носом в изгиб его шеи, — Я нашла тебя. — Неужели я… — начал он, прерывая себя, не в силах решить, что спросить первым. Он огляделся, прежде чем попытаться снова, — Где. — Мне потребовалась неделя, чтобы найти тебя, — прошептала ты, касаясь его кожи, и это было странно… приятно? До него дошло, что он действительно был тем, за кем охотился все это время. Он был девиантном, машиной без приказов, и он столкнулся с истиной, что эмоции реальны. Все это время он считал девиантов «машинами, имитирующими эмоции», но теперь они душили и его. Коннор хотел вернуться в то время, когда он ничего не чувствовал. Когда не было тупого ощущения в животе, когда искусственное сердце не сжималось от чувства вины и печали, когда ему не нужно было беспокоиться о том, достаточно ли он хорош, чтобы загладить свою вину. — Почему ты здесь? — его голос звучал не так, как его собственный, в нем то и дело слышался треск статических разрядов. Смущенный, он отвел глаза и посмотрел вниз, подальше от твоего лица. Вы не должны быть здесь, не для кого–то вроде него, кто разрушил надежду народа — его народа. Не для кого-то настолько девиантного, кого-то, кто был заменен лучшей версией его самого. Он был всего лишь прототипом, и предполагать, что он может быть чем угодно, но не тем, что будет уничтожено после того, как его сочтут эффективным, было всего лишь глупой мечтой. Ты нахмурилась и произнесла: — Чтобы помочь тебе, дурачок. — Я… — он заколебался, — Извини, — слезы наполнили его глаза, что удивило его, потому что Коннор даже не знал, что он способен на что то такое, как слезы. Он снова поднял голову и посмотрел на тебя с отчаянием и болью, — Я не знал. Я не знал, что такое чувствовать. Я причинил тебе боль, я причинил боль лейтенанту, Я убил. — он задохнулся и закрыл лицо руками. Ты обхватила его руками и притянула к себе, пока его голова не уперлась тебе в грудь. Твои руки гладили его волосы, пока ты баюкала его, пытаясь дать ему ощущение комфорта. Коннора трясло. — Нет, Кон, это был не ты, — ты подчеркнул последнее слово, — Это ты, ты здесь и прямо сейчас. И все, что я вижу — это заботливый, чуткий человек. Он фыркнул. Это были последние слова, которыми он мог описать себя. Коннор не понимал, что ты в нем нашла, как ты все еще можешь заботиться о нем. Он не понимал, как такой человек, как ты, может смотреть в лицо боли и страданию и при этом дарить любовь и привязанность такому, как он. Андроиду было интересно, сможет ли он когда-нибудь создать такую силу. — Я скучала по тебе, — ты еще крепче прижала его к своему сердцу, — Боже, я так скучала по тебе. — Ты… — Коннор не знал, что сказать. — Знаешь, как это раздражает — видеть, как RK900 каждый день ходит с твоим лицом? Он покачал головой, прижимаясь к тебе, и наслаждался смешком, который сотрясал твою грудь. — Но мне больше нравятся твои глаза, они гораздо выразительнее. Комплименты были произнесены с такой заботой и обожанием, что Коннор был уверен, что сейчас взорвется. Они сочетались с мягкими ласками ваших пальцев, массирующих его кожу головы. Капли слез упали ему на голову, показывая, что ты тоже плачешь. Какое-то время он сидел рядом с тобой, слушая, как ты шепчешь ему на ухо сладкие пустяки, позволяя твоим словам смыть эмоциональную боль, которую он испытывал, хотя бы на мгновение. Это успокаивало его тириумный насос, освобождая грудь от тяжести, лежащей на нем, пока уровень стресса не снизился, и Коннор позволил себе просто быть. Это было первое приятное чувство в его короткой жизни. Первое, что заставило его почувствовать, что это нормально, несмотря на то, как сильно он все еще хотел отрицать это. Тогда ты отстранилась, но не без того, чтобы снова не провести рукой по его волосам и не одарить его ободряющей улыбкой: — Давай найдем тебе какие-нибудь рабочие ноги. У нас еще много дел! Коннор в замешательстве наклонил голову: — Что мне сделать? Озорная усмешка расползлась по твоим губам: — Активируй еще несколько девиантов. Может быть, Коннор все-таки сумеет загладить свою вину.