Soft hearts, electric souls

Бакуго Кацуки терпеть не может делать фотографии. С момента когда они начали встречаться с трудом наберется фотографий 6, и то, все они его, в спящем состоянии, и на телефоне Эйджиро. Ничего личного, он просто всегда был из тех, кто предпочитал жить моментом, а не вспоминать о нем когда то потом, как неудачники, которым нечем заняться. Он говорил это Эйджиро каждый раз когда тот в очередной раз пытался уломать его на хоть одну селку. «На свадьбе нафоткаешься.» – так он ответил в последний раз когда Эйджиро пытался щелкнуть их в каком-то старинном храме в Киото. Они были там на отпуске, естественно это была очередь Эйджиро выбирать место потому что будь это Кацуки, они бы опять потащились куда-нибудь в горы или на горнолыжный курорт в Европу. Сейчас он хотел ударить себя за эти слова настолько сильно чтобы уже не подняться. Потому что он 8 час сидел в больничном коридоре снова и снова листая монотонную фотоплёнку со скринами документов в поисках хотя бы маленькой вспышки красного. Потому что всё бесконечное количество больничного персонала проходила мимо него с одинаковым отвратительным сочувствием написанным на лице. Потому что Эйджиро оперировали уже 8 час и каждый из них никто не знал наступит ли для него следующий. Это было даже не настолько сложное задание, тупой громила с усилением, отвечающий за атаки, и мелкий шизик, который перекрывает его задницу, - согласны, узнали. Но естественно, как они могли обойтись без дегенератов с камерами и, естественно, Эйджиро бросился их защищать. Бакуго всегда думал что на таких не стоит тратить время, их вина, их урок, но в конце концов Эйджиро всегда был лучше, не только в геройствах, он был лучшим другом, лучшим партнером, он просто не мог иначе. И Кацуки никогда не завидовал, он ведь именно поэтому влюбился в этого идиота. Идиота, который просто так, без уплотнения, закроет собой гражданских – у второго ублюдка оказалась отмена причуд. Он мог увернуться, это было бы легче легкого, Бакуго сам с ним отрабатывал скорость и приемы по уклонению, и от этого смотреть как он давиться кровью и теряет сознание только больнее. После этого прерогативой Бакуго больше не было задержать, он знал что делал, но Джинс не посмеет и слова сказать. Могут быть проблемы с лицензией, но боже как же Бакуго было наплевать. Все эти 8 часов, которые нависали вечностью, и в то же время летели со скоростью света забирая с собой последние толики надежды, каждый из них он пытался избавиться от одной лишь чертовой мысли. Киришима Эйджиро, мальчик с солнечной улыбкой, вероятно самый заботливый и понимающий человек в мире, тот кто с первой встречи видел в нем Бакуго, со всеми его недостатками и тараканами, а не его причуду, и все равно решил остаться, любовь всей его жизни и лучший черт подери друг сейчас умирал на операционном столе, пока толпа врачей пыталась достать из его легких осколки рёбер. До тех пор, пока у него опять не останавливалось сердце. Тогда работа на секунду прекращалась, к сердцу подключался дефибриллятор и все задержав дыхание ждали сухую дату смерти от медсестры или ещё одного монотонного часа сбора костей по кусочком. Кацуки знал, потому что сидел на полу под самой дверью и вслушивался в каждый шорох уткнувшись в телефон пока его разум бился в истерике раз за разом повторяя У тебя ничего не останется. Сколько времени пройдёт прежде чем ты забудешь на каком глазу у него шрам? Когда он умрет, сможешь ли ты вспомнить кто это? Это бросает в холод. Это страшно настолько что сердце пропускает удар, а воздух в глотке словно становиться каменным. Он не хочет об этом думать, он готов прострелить себе голову лишь бы об этом не думать, но вместо этого лишь заново отматывает галлерею в самый верх и начинает поиски. Счета за их квартиру, списки покупок написанные его неаккуратным почерком, фотки разных столешниц которые Эйджиро кидал когда они только въезжали, скрины первых новостей о Бакуго времён когда они только выпустились - Эйджиро скинул через пять секунд после публикации и ещё час говорил с ним по телефону не в состоянии успокоиться, статья с геройского дебюта Эйджиро(внесена в избранное), куча документов на оформление совместного банковского счёта, красная парка которую он кидал Эйджиро спрашивая нужна ли ему такая, и которая в последствии стала его любимой, бессчетное количество рейтингов которые они кидали друг другу каждый день (они уже давно шли плечо в плечо то и дело уступая друг другу первенство), сканы их паспортов, электронные билеты, компрометирующие(и невероятно тупые) скрины из их общего чата с Миной, Денки и Серо, обручальные кольца которые он обсуждал с мамой – Киришима Эйджиро давно перестал быть частью его жизни, он был ее основой. — Кацуки, - перед ним стоит его мать, он не слышал как она подошла и неожиданный голос заставляет его дёрнуться. В её глазах нет сочувствия или сожаления, в них нет ничего – она смотрит на него также как делала всегда и он так чертовски благодарен ей за это. — Иди переоденься, я посижу здесь. До него только сейчас доходит, что он всё ещё в своём геройском костюме, только нарукавники наверное остались там. Вещи в её руках выглядят мягко и Бакуго встаёт с пола на затёкших ногах. Этого стоило ожидать но он все равно немного удивляется утыкаясь носом в мягкий кардиган матери, она не обнимает из жалости, он знает это и становится совсем чуть чуть легче. Следующие пару минут стационарную ночную тишину коридора разрезают лишь тихие всхлипы и хаотичная какофония звуков из операционной – Эйджиро опять запускают сердце. Когда он возвращается Мицуки говорит с врачом и ему кажется он потеряет сознание. Он пересекает коридор в секунду, на какой то миг даже подумывая использовать причуду. — о Граунд Зиро мы как раз- — Что с ним? - голос ещё более хриплый чем обычно, и слова выходят грубее чем хотелось, но ему все равно. — Кацуки, - она почти никогда не называет его по имени но делает это уже второй раз за сегодня. У неё стоят слезы в глазах и Бакуго становится плохо. — С ним всё хорошо. С Эйджиро всё в порядке, операцию завершили. И конечно же они оба ревут как дети. И конечно он понимает что Эйджиро ещё дохуя времени угробит на реабилитацию. И вообще неизвестно сможет ли он нормально пользоваться руками(конечно сможет, Бакуго даже звонит Деку, местному эксперту по сломанным костям, чтобы удостовериться в этом, несмотря на то что на дворе 12 час ночи). И конечно же он и шага не позволит ему ступить не открывая камеру на телефоне, он даже порывается купить профессиональную за 300 тысяч йен, но его во время останавливает подзатыльник старшей Бакуго. И конечно же, все то время что тот будет без сознания, он часы напролёт будет проводить под дверями его палаты покорно ожидая. Киришима очнулся через полтора месяца, все ещё закутанный в бинты и гипс, и имея в распоряжении больше сломаных костей чем целых. Более менее придя в себя он немного, но все же ожидает, и в то же время очень не хочет увидеть эту ванильную сцену в фильмах где герой просыпается от комы а его вторая половинка тихо спит на неудобном больничном стуле – у Кацуки только в прошлом году была травма спины. Но его там и нет: закаленные специальной причудой кольца, которые не рассыпятся в первом же бою – дорогое удовольствие, а дыры в бюджете приходится закрывать дополнительными сменами, о которых Киришиме сообщает кто то из толпы медперсонала, и он думает увидеть его только завтра. Бакуго, в полном геройском снаряжении, стоит в дверях через 10 минут. Первое что слышит Эйджиро это щелчок камеры, и только затем видит его лицо от которого становиться совсем чуть-чуть больно - он смотрит так, будто ожидает, что тот вот вот рассыпется у него на глазах. — Никогда. - холодные губы прикасаются ко лбу, — Никогда блять. - мягко касаются век, от него пахнет морозом – неужели прошло столько времени? — Больше. Так. - щеки, — Не делай. - они смотрят друг на друга пару секунд (Бакуго так блять СЧАСТЛИВ видеть его без кислородной маски) и Киришима не выдерживает. Он едва может двигаться но если прямо сейчас не прижмётся своими губами к его – он абсолютно точно взорвется. Кацуки такой невыносимо нежный и аккуратный, едва прикасается будто боясь сломать, мягко чертит линии большими пальцами на скулах и каждый вздох, растворяющийся на чужих губах, каждое движение надрывно кричит – я так чертовски сильно тебя люблю. И когда оба наконец отстраняются(что вряд ли можно так назвать учитывая что Бакуго все ещё в пол сантиметра от его носа) первое, что может сказать Киришима как только к его мозгу поступает достаточно кислорода: — Бро, женись на мне. Кацуки смотрит него с секунду, другую, третью, затем молча встаёт и по прежнему не говоря ни слова отходит на другой конец комнаты и последующее заставляет вздрогнуть всю больницу. «Я УБЬЮ ТЕБЯ» «Я БЛЯТЬ МЕСЯЦ НЕ СПАЛ ПЛАНИРУЯ ЭТУ ХУЙНЮ» «Я МАТЬ СВОЮ ЗАСТАВИЛ ПОМОГАТЬ, М А Т Ь» «ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ ОДНОКЛЕТОЧНОЕ ТЫ ЖИВОТНОЕ» «”БРО”, Я БЛЯТЬ ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ НАЗВАТЬ ЧЕЛОВЕКА КОТОРОМУ ДЕЛАЕШЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ”БРО” ЕБАННАЯ ТЫ ОШИБКА ПРИРОДЫ» «НЕТ Я УБЬЮ ТЕБЯ, Я АБСОЛЮТНО ТОЧНО УБЬЮ ТЕБЯ, ВСЕ БЛЯДСКОЕ ВРЕМЯ ЧТО ТЫ БЫЛ В КОМЕ Я ПРОСТО ЖДАЛ ЧТОБЫ ПРИКОНЧИТЬ ТЕБЯ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ» сыпется под заливистый смех Эйджиро, ведь он, лучше кого бы то ни было, знает, что это значит ”да”.