***
POV Драко Малфой Снова. Это случилось снова. Ублюдок Кэрроу заставил меня применять это чёртово проклятие. Я уже сбился со счёту, сколько раз я слышал вопли людей, терзаемых невыносимой болью. Но было тошно не столько от этого, столько от того, что я ничего не мог с собой поделать. Я был слабовольным трусом, который не мог сказать «нет». Я мог бы отказаться, не поднимать свою палочку, но вместо этого сегодня ночью я буду видеть во сне ту девочку-первогодку с русыми волосами, которая кричала и умоляла меня прекратить. Её вина была лишь в том, что её отец-волшебник влюбился в женщину-магла. Скривившись, я не заметил на своём пути фигуру, которую задел, отчего та едва удержалась на ногах. Но я не мог остановиться и даже попросить прощения, просто потому, что в горле стоял ком. Хотелось забиться в самый дальний угол. Луч надежды, появившийся на днях, когда Венера нашла крестраж, уже мерк, заставляя меня погружаться в пучину отчаяния. Грёбаный Хогвартс. Грёбаный Тёмный Лорд. Грёбаный мир. Толкнув двери мужского туалета, я забежал внутрь и, выгнав оттуда третьекурсников, подошёл к раковине, облокотившись на край. Хотелось взять и утопиться в этой самой раковине, лишь бы больше не видеть это место. — Эй, Малфой? — раздался голос у меня за спиной, а в туалет вошла та, кому уж точно здесь было не место. Джинни, мать её, Уизли, собственной персоной. Неуверенно замявшись, она прикрыла за собой двери и, немного подумав, заперла их чарами. — Так-так-так, кто тут у нас? — издевательски произнёс я, снова испытав ненависть к самому себе. Но раз уж я столько лет строил из себя подонка, то стоило продолжать играть свою роль. — Прости, но тебе стоит закрываться в туалетах с кем-нибудь другим. Я брезгливый, а ты тем более не в моём вкусе. Джинни тут же отбросила свою неуверенность и, гордо вскинув подбородок и откинув свои длинные рыжие волосы за спину, приняла воинственный вид. — Нет, я просто хочу получить ответы на свои вопросы! — требовательным тоном заявила она. — А я тебе что, справочник, что ли? — рявкнул я, желая, чтобы она свалила отсюда, так и не повернувшись к ней лицом, смотря на неё в отражение зеркала. — Куда ты так спешил, что не смотрел по сторонам и чуть не сбил меня с ног? — пошла в наступление Уизли. Надо же, хвалёная гриффиндорская храбрость во всей красе. — А с чего бы мне смотреть по сторонам? Тем более, переживать из-за того, что я мог тебя сбить с ног? — я старался растягивать слова, как делал это раньше. — Думаешь, мне есть до тебя какое-то дело? Ложь. Самая настоящая ложь. Мне было дело до этой глупой девчонки с того самого дня в поезде, когда в ее простой фразе послышалось столько усталости и отчаяния. Хреновый год — именно так сказала она в тот раз. В тот раз что-то щелкнуло в моём мозгу, отчего я посмотрел на неё иначе. Не как на подругу Мальчика-Который-Выжил и даже не как на предательницу крови, хоть она и не имела отношения к тому, что сотворили её предки. Ей просто не повезло. Тогда. Сейчас. Ей просто не везло по жизни. Родиться в семье Уизли. Жить в нищете. Даже первый год в Хогвартсе был неудачным. И всё снова из-за Тёмного Лорда. Уж слишком многим он испортил жизнь. В тот раз я был в шоке от подобных мыслей и списал всё на алкоголь. Но всё чаще я стал себя ловить на мысли, что замечаю ненавистные рыжие волосы. В Большом зале. В коридорах. На улице. Они словно притягивали взгляд. Выделялись, как и их хозяйка. Её образ прочнее закрепился в моей голове, когда Джинни отказалась следовать указу Кэрроу и применять Круциатус к провинившемуся второкурснику, за что была награждена им сама. Тогда-то меня и поразило, сколько ненависти и непокорности было в её взгляде, даже когда её голос срывался от криков. Тогда-то я и понял, что Джинни Уизли сильная. Гораздо сильнее, чем я, Драко Малфой. И всё бы ничего, но я часто стал ловить на себе её задумчивые взгляды. И мне чертовски сильно хотелось знать, о чём она думает в эти моменты. — Ты оглох? — вырвал меня из раздумий голос Уизли. Я только сейчас понял, что смотрю на эти самые ненавистные рыжие волосы, а в голове появляются ужасающие мысли. Хотелось их потрогать, пропустить сквозь пальцы. Скривившись, я отвернулся. — Нет, не оглох, — вяло огрызнулся я. — Просто притворился, что тебя здесь нет. — Отлично! — всплеснула руками Джинни. — Раз тебе так неприятно моё общество, ответь мне на один вопрос, и я оставлю тебя в покое. — Не наглей, Уизли, — процедил я, резко развернувшись. — Я не буду играть в твои игры! Убирайся отсюда! Но она упрямо поджала губы и, сделав несколько шагов, позволила себе наглость — взяла меня за плечо и попыталась развернуть к себе лицом. — Что ты творишь? — дёрнувшись, спросил я, стараясь вложить в слова как можно больше презрения. Я не хотел, чтобы она была здесь, чтобы разговаривала со мной. Пусть дальше бросает на меня задумчивые взгляды, о чем-то гадая. Пусть думает, что я подонок. Это было бы лучше, чем если бы она знала правду и то, как сильно я себя ненавижу и как противен сам себе. Пусть думает, что Драко Малфой — невыносимый заносчивый засранец, которого никто не может терпеть. Уж лучше я буду таким в её глазах. — Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю, — казалось бы, совсем не удивившись моей грубости, потребовала она. — Зачем ты помог нам? Тогда, когда нас поймали Кэрроу при попытке ограбить кабинет Снейпа? Сейчас она напоминала мне Грейнджер. Она тоже любила задавать неуместные вопросы. Я бы даже сказал, что неудобные. — Не твоё дело! — рявкнул я и отвернулся. Но дальше произошло то, что пробило меня, словно ударом молнии. — Драко, — тихо позвала меня Джинни. — Что с тобой происходит? Меня пробило от того, как прозвучало моё имя из её уст; в её карих глазах не было жалости, лишь какая-то печаль. И я не выдержал. Плотину внутри словно прорвало, и слова потекли рекой. А Джинни слушала. Слушала мою не совсем трезвую исповедь, а в её глазах я не видел ни намёка на то, что боялся увидеть — ни отвращения, ни презрения, ни ненависти. Впрочем, в этих глазах я этого никогда и не видел…***
POV Джинни Уизли Иногда ожидания могут не оправдаться. Так случилось и у меня. Придя к Малфою за ответами, я их действительно получила, но далеко не на тот вопрос, который задала. Не знаю почему, но Малфой сорвался. И начал говорить. И говорил много. Я и подумать не могла, как много переживаний он хранил в себе, пряча это всё за маской ледяного спокойствия или высокомерия. Но пока он изливал мне душу, я видела, как эти маски одна за другой срываются с него и с треском разбиваются у моих ног. — Я ненавижу себя! — со злостью заявил Драко, а в его глазах стояли слёзы. — Я просто слабак и ничтожный… — Нет, — твёрдо произнесла я, делая шаг вперёд. — Ты добрый, Драко. Ты просто не можешь причинять людям боль. Ты ненавидишь не себя, ты ненавидишь, когда люди страдают. Всё, что я когда-то знала о Малфое, рушилось прямо на глазах. Но я не могла больше видеть того мальчика и парня, каким он был все эти годы, что я знала его. Теперь тот, кто издевался над Гарри во «Флориш и Блоттс», казался мне таким далёким и совершенно незнакомым человеком. Не было того парня, который специально решил разозлить гиппогрифа, чтобы досадить нелюбимому профессору и Гарри. На месте парня, что подкалывал Гарри, когда того заставили участвовать в Турнире Трёх Волшебников, стоял совершенно другой человек, который изменился и впервые показал себя нового. Может быть, себя настоящего? — Даже если и так, то я всё равно слабый, — в каком-то бреду говорил Драко. — Я не могу это остановить, отказаться. Хоть я и знаю, что, сделай я это, это ничего не изменит, они всё равно будут страдать от руки другого волшебника, например, того же Долохова. Но это ведь мой выбор. И я сделал его неправильно. Повинуясь какому-то странному порыву, я сделала несколько шагов, разделяя расстояние между нами, и, не придумав ничего лучше, просто обняла Малфоя. Мне было знакомо это чувство, когда не знаешь, что делать, когда страх сковывает всё тело, мешая даже дышать. Пусть это и было шесть лет назад, но я хорошо помнила все те ощущения, когда начала понимать, ЧТО творилось моими руками. И мне было страшно. И некому было рассказать. — Всё будет хорошо, — тихо прошептала я, молясь, чтобы Малфой меня не оттолкнул. Произошло чудо, его руки опустились мне на плечи — мягко и неуверенно, а я даже через мантию почувствовала, какие они ледяные. Посильнее обхватив его руками, я осмелилась сказать следующие слова: — Драко, я тебя понимаю. И ты не один, больше нет… Я сомневалась, что он сейчас будет способен понять весь смысл, заложенный в эти слова, но мне самой хотелось помочь ему. Я не думала о каком-то романтическом интересе. Я просто чувствовала, что Малфою нужен кто-то, кто поможет ему вылезти из этого болота. И где-то в глубине души я понимала, что хочу помочь ему справиться с этим.