Последняя из Слизеринов. Книга IV

«Во что ты превратилась, Венера?» «Лучше бы я умер». «Ты не лучше Реддла». Эти и многие другие слова до сих пор звенели в ушах. Геллерт ушёл, оставив меня одну, а я не могла найти силы даже подняться к себе в комнату. Все мои цели, надежды, мечты одномоментно рухнули, разбились, а осколки ранили моё и без того несчастное сердце, которое однажды уже едва не разлетелось на миллион осколков, когда я увидела мёртвого Геллерта, там, на проклятом Турнире. Я обещала себе никогда больше не плакать, но и это обещание не исполнила. Сидя на каменному полу в лаборатории, я в молчании роняла слёзы, давясь рыданиями. В душе была пустота, а на сердце боль, что не сравнится ни с каким Круциатусом или проклятием Реддла. Мне казалось, словно от меня оторвали огромный кусок, а на его месте в груди осталась огромная кровоточащая дыра. Каждый вздох давался с трудом, словно организм уже устал поглощать спасительный кислород. Сейчас, сидя на холодном полу в собственном замке, оставив позади себя столько успехов и побед, я отнюдь не чувствовала себя победительницей. Вот так вот за несколько мгновений я рухнула вниз, на самое дно, переломав все кости. Я не знала, сколько прошло времени и как долго продолжила бы сидеть и заниматься самоуничтожением, если бы не отец. Я скорее почувствовала, чем услышала, как он зашёл в лабораторию. Молча подхватив меня на руки, словно я маленькая девочка, он сел со мной на диван. Склонив голову ему на плечо, я продолжала тихо плакать и портить дорогую рубашку отца. Какое-то время мы сидели в тишине, пока папа мягкими движениями гладил меня по волосам, а сама я немного успокоилась, убаюканная этими нехитрыми действиями. — Я видел, как Геллерт едва не сбежал из замка, — мягко начал он. — Сразу понял, что вы поговорили. И, судя по всему, разговор прошел неудачно… Я кивнула, чувствуя, как на подходе новая порция слёз. — Дай ему время, — поцеловав меня в лоб, произнёс он. — У него был стресс, и, каким бы сильным не был его характер, не каждый справится с тем, что пережил он. — А я? — хрипло спросила я. — С тем, что довелось справиться мне, каждый смог бы? За последние годы я сделала много такого, что было далеко не каждому по плечу. Салазар лишь тяжко вздохнул. — Вы можете помериться своими проблемами, — хмыкнул он. — Понять, кто из вас больше достоин жалости. Я выразительно фыркнула и готова была отправить его к кому-нибудь другому с такими предложениями, но мне не дали возможности открыть рот. — А можете просто понять друг друга, — добавил он. — Взаимоотношения, особенно с близкими, иногда очень тяжело выстраиваются. Гораздо проще их строить с теми, кто для тебя не имеет столь огромной значимости. Это всегда проще, и спокойнее, а с теми, кто дорог, иногда приходится проходить через глубокие заросли из недопонимания, обид и разочарований. — Он сказал, что лучше бы он умер, — огласила я последний довод. — Он ненавидит меня. Не думаю, что он сможет простить всё, что я сделала. Даже если это было ради него. Я немного подумала и добавила: — Особенно, если это было ради него. — Cor meum, — ласково произнес отец. — Ты слишком плохо знаешь мужчин. Геллерт вернётся, как только наведёт порядок в своей голове. Могу посоветовать лишь подождать… — А если мне придётся ждать всю жизнь? — грустно улыбнулась я, поднимая глаза на отца. — Не придётся, — как-то слишком уверенно ответил он. Какое-то время мы просидели в тишине, потом отец, вспомнив, что он всё-таки родитель, принялся меня тормошить. Позвав домовика, он велел принести кружку горячего шоколада и ведёрко мороженого. Так, за поглощением этих вкуснятин, я немного отстранилась от тягостных мыслей, но, стоило мне вечером оказаться у себя, как они снова навалились на меня втройне. «И почему у меня не может быть всё так просто?»

***

POV Драко Вернувшись из Лондона, где мы с Джинни гуляли… Мерлин, кто бы мог подумать, что Драко Малфой будет ходить по магловскому Лондону за руку с предательницей крови и при этом поглощать кофе из бумажного стаканчика, а после отправится в кинотеатр. Но я делал всё это, и мне даже понравилось. Это была первая встреча с Джинни после битвы за Хогвартс, которая стоила мне миллиона убитых нервных клеток. Всё, слава Мерлину, закончилось, и это не могло не радовать. Мою девочку не выпускали из дома несколько дней, каждый из которых её родители вместе с братьями промывали ей мозги. Разумеется, после нашего умопомрачительного поцелуя прямо у всех на виду все стало понятно. Мне было плевать, что подумают мои родители, её родители и все те, кто был в тот момент рядом. Я просто испытал неимоверное облегчение, когда увидел, что Джинни жива и почти невредима, за исключением нескольких царапин. За последнее время она прочно засела в моей голове и в моём сердце. Она, похоже, тоже испытывала примерно такие же чувства, отчего не задумываясь бросалась мне на шею. И вот теперь я был счастлив, когда её родители смирились с тем, что я буду присутствовать в её жизни, как, собственно, и мои, пусть и отец пытался заняться моим воспитанием, но для этого было поздновато. Он грозился, что отсечёт меня от фамилии и семьи, но это были пустые угрозы. — Мой собственный сын якшается с предательницей крови, — скривившись, ответил отец, устало опустившись на стул. — Случись это на пару лет раньше, я бы умер от стыда. А теперь… Теперь, пожалуй, мне стоит пересмотреть свои взгляды… Эту фразу он сказал мне на следующее утро, а по совместительству последнее в нашем старом доме — маме удалось уговорить отца его продать, чтобы ничего не напоминало о тех ужасах, что там творились. Я её поддержал, и совместными усилиями удалось убедить в этом отца. Возвращался я в поместье Розье в приподнятом настроении, а через полчаса весь дом стоял на ушах — Геллерт наконец-то соизволил показаться на глаза родителей. Но, признаться, я ждал, что он появится не один… Пусть я и не видел кузена больше трёх лет, но я хорошо помнил его, а повзрослев, стал ещё и понимать. Теперь я отчётливо видел, как его терзали какие-то тревожные мысли, и не нужно быть гением, чтобы всё это сложить в одну картину — похоже, Венера ему всё рассказала. И зная, как это всё выглядит со стороны, и зная своего брата, я понимал, что он сделал выводы. Но совсем не те, которые стоило бы. Именно поэтому, ограбив его отца, я направился к нему, как только услышал, что Розье стали расходиться по комнатам. Ну, и ещё, возможно, из-за того, что Венера была рядом, когда мне это было больше всего нужно. И сам я был всё время возле неё, видя, как ей тяжело и насколько неподъемную ношу она взвалила на свои плечи. Вероломно вломившись в комнату Геллерта и не обращая внимания на его недовольный вид, я принялся наливать то, что поможет ему в этой ситуации. Да и неплохо развяжет язык. — А мой отец знает, что ты покусился на его запасы? — раздался тихий смешок позади меня. — Нет, — фыркнул я. — Но это для особых целей. Так сказать, промывать струны души. А тот факт, в каком виде ты явился на порог родительского дома, да ещё и один, говорит о многом. Я начинал на него злиться. Чтобы не произошло между ними, я уверен, что Венера не заслужила того, чтобы от неё сбегали. Как минимум, она имела право на объяснения. — И, судя по всему, ты успел наломать немало дров, — с этими словами я протянул ему бокал, а сам сделал большой глоток из своего. Геллерт какое-то время со странным взглядом смотрел на меня. — Да, три года прошло, — догадываясь, о чём он думает, сказал я. — Многое произошло. Геллерт сделал глоток и опустился в кресло, принимаясь крутить в руках бокал. — Например, что ты хотел быть с моей девушкой? — пожал плечами он, а я про себя выругался. — Значит, она рассказала тебе обо всём? — спросил я, выдержав его взгляд. — Показала, — поправил он, раздражаясь. — Это было очень трудное время, — ответил я, понимая, что, если хочу от него честности, то и сам должен был ответить тем же. — Она мне давно нравилась. А после твоей смерти мы сблизились. Я помог ей, поддерживал и просто был ей другом рядом. Она для меня была тем якорем, что не давала совсем отчаяться. Геллерт фыркнул, явно не веря мне. — В моём доме поселился Тёмный Лорд, — подавшись вперёд, сказал я. — И он заставлял меня делать страшные вещи, Гелл. Я ненавидел себя, его и весь белый свет. Тогда мне казалось, что я проклят, и вся Вселенная против меня. Я замолчал, невольно возвращаясь в те нелегкие времена. — Он дал мне задание… Я должен был убить Дамблдора, или он убил бы меня и всю мою семью. Венера была рядом в эти моменты, поддерживая меня, а потом это переросло в нечто большее. — Знаешь, Драко, — нахмурившись, сказал Геллерт. — Я не очень хочу знать, как вы развлекались, пока меня не было рядом. Я коротко рассмеялся и покачал головой. — Знаешь, тут даже не ясно, кто был большим дураком. Я или ты. Пока она мило проводила время с тобой, в её голове зрел план, как вернуть меня к жизни. И на что она рассчитывала? Что после всего сможет вернуться ко мне и сделать вид, что ничего между вами не было? Розье резко поднялся на ноги, отходя к окну. Он тяжело вздохнул и, стукнув по оконной раме, прижался к ней головой. — Я был влюблен в неё, а ей была нужна поддержка. Она ненавидела себя за то, что позволила мне стать чуть больше, чем другом, — я невольно вернулся в то время, когда мне казалось, что мы вдвоем были против целого мира. — Не поверишь, но это буквально сжирало её изнутри. Я был эгоистом, желая отобрать ту, которая мне не принадлежала. Но каждый раз, стоило мне коснуться её, я видел в глазах боль и вину. Она держала всё в себе, и когда готова была отказаться от меня, узнала, что один из Даров уничтожен. Вот тогда она сдалась, позволила мне быть рядом, но это не продлилось долго. Геллерт замер и, казалось, боялся даже дышать, слушая меня. Или же сдерживался, чтобы не вышвырнуть меня из комнаты. Так или иначе, он ничего не сделал, а я воспользовался моментом и продолжил: — Гелл, мы обманывали друг друга, — попытался достучаться я. — Она никогда не испытывала даже крупицы тех чувств ко мне, что были к тебе. Мы просто позволяли забыться, пока были друг с другом. Но это прошло, а Венера едва ли смирилась с чувством вины. Она предпочла мёртвого тебя живому мне. Вся её вера держалась лишь на одной детской сказке. Все три грёбаных года она жила лишь мыслью о том, что вернёт тебя. — Я могу это понять, Драко, — подал голос Геллерт. — Я не могу принять то, что она делала. Скольких убила… И всё ради мести… — Нет, — покачал головой я, хоть он этого и не видел. — Всё было ради тебя. Она сделала невозможное, и это всё только ради тебя. Ты не видел то, как сильно она переживала твою смерть. Не видел, в какой ярости была, едва не спалив половину Хогвартса и организаторов в придачу. Да она была готова бросить вызов всему миру! Я видел, что мои слова не доходят до него. — Она была проклята. И страдала, но продолжала идти к своей цели. Не ради себя. И, уж тем более, не ради других. Только ради тебя. Чтобы ты продолжал жить. Чтобы ты вернулся к ней… Я тяжело вздохнул, не зная, что ещё сказать. — Просто помни, что, если ты отвернешься от неё, то значит, она зря вставала по утрам на протяжении всех этих лет. Если бы она не вернула тебя, то я абсолютно уверен, что она легла бы рядом на тот камень и распрощалась с жизнью, как только виновный в твоей смерти был бы наказан. Я одним махом допил второй бокал; я уже сказал почти всё, что хотел, поэтому решил оставить Розье одного, чтобы он хорошенько подумал над всем, что произошло. — Да, она одержима тобой! — отчаянно воскликнул я, понимая, что вряд ли смог достучаться до него. — Возьми себя в руки и просто попробуй поставить себя на её место. Немного подумав, я добавил: — Я искренне восхищаюсь ею. Она стала невероятно сильной волшебницей, и теперь в твоих руках сделать её ещё сильнее или же разрушить всё, во что она верила три года. И кто знает, что случится, если ты от неё отвернёшься. Я тихо вышел, оставив Розье наедине со своими мыслями. Сделав несколько шагов, услышал звук битого стекла, но лишь покачал головой, надеясь, что он примет правильное решение. Я многим был обязан Венере, и участвовал в этом разговоре, чтобы её отблагодарить, пусть это и мелочь. Теперь от Геллерта зависело, сможет ли он с этим жить.