Последняя из Слизеринов. Книга IV

Перья, свитки, чернильницы, учебники, книги. Всё это, как и остальное, включая одежду, в хаотичном порядке отправлялось в чемодан. Сегодня утром я проснулась очень рано от мысли, что на сборы времени совсем нет. Уже завтра мне предстояло возвращение в Хогвартс. На мой, чёрт бы его побрал, восьмой год обучения. Месяцы после победы над Томом Реддлом пролетели слишком быстро, словно несколько дней. За всё это время я разрывалась между множеством дел: восстановлением Хогвартса, помощью отцу, Геллертом, Нигрумкором, своими собственными исследованиями и друзьями, круг которых значительно расширился. Я наладила отношения с Виктором и Гермионой, Драко и Джинни, братьями Копош и Ирмой. Даже несколько раз бывала в поместье Крамов, где меня достаточно тепло приняли. Всё словно возвращалось на круги своя, но я не могла сидеть без дела. Мне постоянно казалось, что это спокойствие не для меня, поэтому бралась за множество дел, чтобы хоть как-то себя занять и почувствовать, что не бесполезно проживаю каждый день. Вместе с Виолеттой мы продолжили работать над её усовершенствованным волчьим противоядием. Сама же я вернулась к созданию артефактов, а когда достигла определённых успехов, судьба свела меня с близнецами Уизли, у которых был собственный магазинчик. Министерство неоднократно заказывало у них наборы шляп, снабжённых защитными чарами. Именно на этой почве мы начали наше сотрудничество. Я создавала для них множество артефактов со всевозможными свойствами. Мне нравилось это занятие, а чуть позже я стала готовить для них и зелья. — Можно сказать, это первый твой личный заработок, — по-доброму шутил Салазар. — Не всё ведь тратить семейные галлеоны, неплохо бы и пополнять семейные хранилища. А ещё мне понравилось путешествовать. Не знаю, что было тому причиной — присутствие Геллерта или новые ощущения. Впрочем, возможно, мне нравилось путешествовать именно вместе с ним. За полгода мы побывали во Франции, Италии и Черногории. Последняя поразила меня своей архитектурой. Было решено продолжить это занятие уже после того, как я закончу учёбу. Поначалу я сопротивлялась возвращению в Хогвартс, даже в силу своего скверного характера устраивала несколько истерик Салазару. — Да к чему всё это?! — воскликнула я во время ужина, когда разговор плавно перешёл к предстоящему учебному году. — Я знаю и умею больше некоторых преподавателей! И сама могу научить их такому, чего они не представляли и в самых страшных снах! Конечно же, я не хотела терять этот год. Да и признаться, мне была неприятна мысль, что придётся расстаться с Геллертом, пусть и ненадолго. Последние полгода были волшебными. Меня буквально переполняло счастье от осознания, что он рядом, что он со мной. И временами мне даже казалось, что это всё наваждение и игры разума, или же просто хороший сон, но ночами Геллерт мне доказывал, что он очень даже реален… — Этот год пойдёт тебе на пользу, — отмахнулся Салазар. — К тому же тебе разве не интересно, как твой отец будет смотреться в роли директора? Он насмешливо приподнял левую бровь, зная, куда именно надо бить. Я прикусила язык и ничего не ответила, понимая, что этот год важен для отца. Собственно, как и Хогвартс. Но через несколько дней Геллерт поделился новостью, которая тут же успокоила все мои метания. — Слышала, что Салазар нашёл преподавателя по Защите от Тёмных Искусств? — спросил Геллерт, когда мы вечером уже были в своей комнате. Моя комната как-то незаметно стала «нашей». Просто Геллерт перестал ночевать в той, что была отведена ему, а вещи постепенно начали перекочёвывать в мой шкаф. Я была уверена, что отец или Елена обязательно выскажут мне, насколько моё поведение считается неподобающим, но они молчали и делали вид, что ничего не происходит. Лишь Салазар иногда как-то странно усмехался, глядя на нас. — Нет, — пробормотала я, наслаждаясь прикосновением пальцев Геллерта к моему обнажённому плечу, где он вырисовывал какие-то замысловатые узоры. — И кого же? Найти преподавателя оказалось действительно проблемой. Многие считали, что должность до сих пор проклята, поэтому желающих нашлось немного. Радовало, что хоть прежние профессора остались на своих местах. — Он уже совсем отчаялся найти кого-то стоящего, — пожал плечами Геллерт. — Поэтому хотел уже согласиться на одного молодого мракоборца, который только недавно закончил обучение… Он выдержал небольшую паузу, заставив меня приподнять голову. — В общем, я предложил свою кандидатуру на один год, пока он не найдёт кого-то более подходящего, — сдерживая улыбку и наблюдая за моей реакцией, сказал Геллерт. — Мы подумали, что победитель Турнира Трёх Волшебников всё же будет лучшим, чем совсем неопытный мракоборец… Я лишь изумлённо смотрела на Геллерта, не способная ответить ничего вразумительного и переваривая эту информацию. — Это же здорово! — я в одно мгновение села на кровати. — Мерлин, как я рада, что ты будешь рядом! Тогда я крепко обняла его и рассмеялась, а сейчас, вспоминая этот момент, на моих губах снова была довольная улыбка. — Я так и знал, что ты будешь делать всё в последний момент, — раздался голос Геллерта, вырывая меня от воспоминаний и возвращая в реальность, где у меня были ещё не собраны вещи. — Вот дерьмо, — выругалась я, возобновляя свои поспешные сборы. — Слишком быстро закончилось лето! Впрочем, время не спешило замедлять свой бег. Хогвартс встретил нас своим непередаваемым уютом. Салазар блеснул во время своей первой торжественной речи. Он великолепно смотрелся с директорского места, а его речь была немного помпезной. — Вернём этому месту былое величество! — эта была первая фраза после стандартного обмена любезностями. — Современное волшебное сообщество стало забывать свои корни и традиции, пришло время вернуть их. Отныне, как директор этой школы и глава Попечительского совета, я не позволю пренебрегать обучением подрастающего поколения. Будет трудно, но вам понравится результат, которого вы достигнете. И действительно, учеников поджидали определённые трудности. Обучение стало более серьёзным. На Истории Магии вместо восстаний мы стали изучать традиции магического мира, ведь всё это — тоже часть истории. Из школьной программы был убран такой предмет, как Магловедение, а Древние Руны стали обязательными. Вместо урока полётов несколько раз в неделю нас ждали занятия по физической нагрузке, где мы не всегда летали, а иногда бегали и выполняли различные упражнения, поддерживая свою физическую форму. Тяжелей всего стало полукровкам и маглорождённым волшебникам, которые подвергались сильной нагрузке. Школьная программа теперь была направлена на уровень чистокровных волшебников, задирая планку и для всех остальных. Салазар, конечно же, нашёл выход. Как любитель различных ритуалов, он добился проведения одного такого в Самайн. Ритуал позволил раскрыть потенциал маглорожденных и слабых полукровок, значительно увеличивая их магический потенциал и укрепляя нестабильное ядро. Красивая церемония в полнолуние была захватывающей, но после неё ходило много самых разнообразных слухов. Но отец знал, что делал. Для него благополучие и сила молодых волшебников была выше всего остального. Он хотел, чтобы мы были сильными, и раз уж не удалось сохранить чистоту крови, то пусть маглорождённые становятся достойными быть подле нас. Именно они должны измениться, чтобы наш мир принял их. Мир, где слабым не место. Сразу становилось понятно, что немногие выдержат такое обучение, а кто-то вынужден будет навсегда попрощаться с магией — таким волшебникам сотрут память и лишат магии, пресекая на корню рождение в их семьях детей, наделённых магическими способностями. Сорняки. Таких волшебников Салазар называл сорняками. И многие действительно стали стараться куда тщательнее, особенно после первого семестра, когда отправили домой сразу десять учеников. Этот поступок произвёл самый настоящий резонанс в обществе. Но трудно было перечить тому, кто помогал в создании Хогвартса и теперь не собирался допускать к своим делам посторонних. Конечно, волшебники могли забрать своих детей и перевести их в другие школы, но таких было немного, лишь единицы. Кардинально изменилась и школьная еда — стало меньше сладкой и вредной пищи — и больше полезной и здоровой. Такое изменение пришлось не всем по душе. Геллерт был прекрасным преподавателем. Правда, мне было трудно. Мои замашки собственницы не раз были причиной головной боли, ибо у прекрасной половины Хогвартса молодой профессор вызывал дикий восторг. Он блестяще преподносил материал, а его уроки были интересными и очень разнообразными. В порядке вещей стали занятия в Запретном лесу, куда он притаскивал различный существ и учил с ними справляться. На одном из таких уроков я стала невольным наблюдателем. У меня был свободный час, поэтому я решила прогуляться до леса, где у Геллерта был урок с учениками шестого курса. Когда я подошла, они как раз разобрали теорию. — А теперь дайте мне определение этих существ, — сказал Геллерт, снимая чары с инферналов, привязанных к дереву. Часть моей мёртвой армии вернулась в Нигрумкор охранять замок, а другая часть осталась в Хогвартсе, притаившись на дне Чёрного озера. Стоило ученикам увидеть такое учебное пособие, как отовсюду послышались встревоженные перешёптывания. — Тишина! — грозно произнёс Геллерт, мгновенно напустив на себя суровый вид. А я не сдержала улыбку, откровенно и нагло любуясь им и радуясь, что меня не видно и моё присутствие пока остаётся незамеченным. В такие моменты он напоминал мне те беззаботные времена в Дурмстранге, когда он был капитаном квиддичной команды. Именно там, на поле, он выходил из образа пройдохи и ловеласа. — Кто ответит на вопрос? — окинув серьёзным взглядом притихший класс, спросил Геллерт. В воздух тут же поднялось несколько рук. — Мистер Томпсон? — Ну, — неуверенно протянул когтевранец, — это инфернал — труп, оживлённый с помощью магии, чья воля подчиняется волшебнику, который его создал. — Верно, — кивнул Геллерт. — Кто знает заклинания, эффективные против них? Наступила тишина. Многим, благодаря пропаганде Министерства, было известно, что при обнаружении этих существ волшебники обязаны сообщить о них в Мракоборческий центр незамедлительно. — Их можно уничтожить огнём, — неуверенно произнесла какая-то девушка из Гриффиндора. — Где ваша поднятая рука, мисс Ллойд? — вскинув бровь, спросил Геллерт, одарив её недовольным взглядом. Амалия Ллойд была в первых рядах фан-клуба Геллерта Розье, вызывая во мне настойчивое желание иногда свернуть её светловолосую голову, стоило ей улыбнуться моему парню. Но сейчас она стыдливо опустила голову, а я не смогла сдержать злорадную усмешку. — Простите, профессор, — пробормотала она, покрываясь румянцем. Геллерт не обратил на её извинения внимания и продолжил: — Верно, они боятся огня, но я спрашивал о конкретных заклинаниях. — Заклинание огненного шторма? — спросил ещё один ученик, поднимая в этот раз руку. — Вы умеете его применять? — вопросом на вопрос ответил Геллерт и получил отрицательный ответ. — Чтобы лучше понять, что это за существа, попробуйте сами вывести их из строя, — пожал плечами Геллерт и взмахом палочки снял с них цепи. Я напряглась, хоть и знала, что инферналам был отдан чёткий приказ не нападать ни на одно живое существо близ замка. Напряглась не я одна. Остальные ученики, издав испуганные возгласы, сделали несколько шагов назад. — Сейчас они безопасны, — успокоил их Геллерт. — Итак, кто первый? Желающих было немного, но постепенно все втянулись в процесс и опробовали на инферналах различные заклинания, начиная от Ступефая и заканчивая даже проклятиями, но все они были не особо эффективны. Спустя минут двадцать Геллерт снова сковал их цепью. — Подведём итоги, — потирая руки, сказал он. — Какие заклинания имели хоть какой-то положительный эффект? Опросы принесли несколько баллов факультетам, и на этом урок был закончен. — Домашнее задание — подготовить эссе на два свитка о самых опасных существах, созданных с помощью тёмной магии, которые представляют угрозу вашей жизни. И дополнительное задание — придумать необычные способы борьбы с инферналами. Ученика, придумавшего самый креативный и действенный способ, я награжу тридцатью баллами для его факультета. На этом все свободны. Кто-то начал собираться, но были и те, кому урок понравился, и они не спешили расходиться. — Профессор Розье, а правда, что Венера Слизерин сама создала несколько сотен инферналов? — раздался чей-то вопрос, заставивший меня, как и всех остальных, замереть. Геллерт бросил на этого смельчака недовольный взгляд. Конечно, слухи ходили разные. И даже самые нелепые, и было вполне логично, что у людей возникало любопытство. — Это как-то касается темы сегодняшнего урока? — с поразительным спокойствием спросил он. — Это ведь её инферналы, — неопределённо пожал плечами когтевранец, задавший вопрос. Геллерт тяжело вздохнул, а видя неподдельный интерес на лицах учеников, сдался. — Это правда, — пожал плечами он. — Мисс Слизерин создала себе армию, выбрав, возможно, не самый лёгкий способ, но он был очень действенным. Это я вам могу сказать как очевидец. После его слов наступила гнетущая тишина. — Получается, что это делает её очень сильной и опасной тёмной волшебницей, — продолжал делиться своими рассуждениями когтевранец. — И тот факт, что Министерство спустило ей это с рук… — Мистер Томпсон, — со стальными нотками в голосе оборвал его Геллерт, — Венера Слизерин спасла ваши жизни, как и многих других волшебников. Методы, используемые ею, были не самыми добрыми, но не вам судить о морали этих методов и её поступков. — Но её поступки доказали, что даже такие тягостные преступления могут быть безнаказанными, — продолжал гнуть своё Томпсон. — Это значит, что и остальные могут так делать! Пока я тихо закипала от злости, Геллерт рассмеялся. — Попробуйте, — развёл руками он. — Не думаю, что кому-то из здесь присутствующих удалась бы и десятая часть того, что сделала она. — Даже вам? — дерзко вздёрнув голову, спросила Амалия Ллойд. Геллерт неопределённо пожал плечами. — Я имею большие знания в самых разных областях магии, — уклончиво ответил он. — И думаю, на этом мы закончили. Возвращайтесь все в замок. Мистер Томпсон, — окликнул он когтевранца, — минус десять очков за неуместные вопросы. Он начал недовольно сопеть, но Геллерт уже отвернулся и принялся прятать инферналов. Я вышла из своего укрытия, столкнувшись прямо лицом к лицу с Ником Томпсоном. Прищурившись, я смерила его насмешливым взглядом, а бедняжка так растерялся, что побледнел и поспешил поскорее скрыться. А то много храбрецов находится, если нужно пообсуждать кого-то за его спиной. С началом учебного года я была центром косых и опасливых взглядов, но никто не лез ко мне с расспросами, вероятнее всего, просто боясь меня. Я и сама знала, какие слухи ходят о моей персоне до сих пор. Многие всё так же видели во мне угрозу и считали меня чуть ли не новой Тёмной Леди. Мне, конечно, льстило такое сравнение, но в моих планах не было мирового господства. Я всего лишь хотела спокойной жизни в окружении своих друзей и близких. — Профессор Розье, — промурлыкала я, подойдя вплотную к Геллерту и обнимая его за пояс, убедившись, что все ученики покинули поляну. — Вы так интересно вели этот урок. Я оставила поцелуй на его спине и отпустила его. — Я старался, — обернулся он и поймал мою руку. — Видел, как ты пришла. Я разочарованно причмокнула губами: зря надеялась, что моё присутствие было не замеченным. — Признаться, ты заставила меня немного нервничать, — рассмеялся он. Я тихо вздохнула, а улыбка сползла с моего лица. — Они никогда не начнут относиться ко мне иначе, — произнесла я, чувствуя неприятный осадок на душе. — Спаси всех Поттер, они бы вознесли его на пьедестал подле Мерлина. А я… Я всегда буду для них чудовищем. Иногда эти мысли неимоверно расстраивали и злили меня. — Плевать, — притянув меня в свои объятия, прошептал Геллерт. — Для меня ты всегда будешь самой лучшей. Слабо усмехнувшись, я прикрыла глаза, а Геллерт продолжил. — Да, ты с опасной и тёмной магией давно на «ты», но ты ведь помнишь наставления нашего старичка, профессора Бабета, — произнёс он, вспоминая нашего профессора Тёмных Искусств в Дурмстранге. — Магия не бывает светлой или тёмной, есть только намерения волшебника, который её использует. Именно с этих слов некогда начал свою лекцию Драгомир Бабет. Это было уже так давно… — Ты не светлая волшебница, но и не тёмная, — продолжил Геллерт. — Ты всегда была где-то посередине. Это уж точно… Пожалуй, стоило относиться к этому чуть проще.

***

День за днём. Месяц за месяцем. Семестр за семестром. Время проходило незаметно. Всё шло своим чередом, и мне действительно нравилась учёба в Хогвартсе, ведь рядом были Геллерт и мой дорогой отец. Оба хорошо вжились в свои образы. Из отца вышел прекрасный директор, который действительно всерьёз решил взяться за свою работу, а не просто занимать кабинет и кресло. А Геллерт… Ему на самом деле нравилось заниматься обучением подрастающего поколения. И он всерьёз начал подумывать о том, чтобы вернуться к этой должности чуть позже, через несколько лет, которые мы решили потратить на самих себя и отдохнуть ото всех. Последний год в Хогвартсе начал ощутимо размывать границы между факультетами. К моему удивлению, начали это делать Гриффиндор и Слизерин. И началось всё с Драко и Джинни, которые стали просто бомбой и новой темой для сплетен. Но я была рада за друга. Они прекрасно смотрелись вместе. Частенько Джинни храбро делала шаг в логово змей, усаживаясь за наш стол во время обеденных перерывов. Постепенно за ней потянулись и остальные гриффиндорцы, с удивлением я заметила среди них и Поттера. Он окончательно рассорился с Роном, который просто взбесился, когда его сестра стала встречаться с его «злейшим врагом». Гарри, кажется, прозрел окончательно и стал больше времени проводить в нашей компании. — Знаешь, Поттер, — как-то раз сказала ему Дафна. — Уизел скоро прожжёт дыру в твоём затылке. Гарри нахмурился, отрываясь от своих дум и посмотрев на старшую Гринграсс, которая сидела напротив него. Несколько секунд он молча и как-то удивлённо рассматривал её, а потом, словно очнувшись, встряхнул головой. — Рон — придурок, — досадливо поджав губы, ответил он. — Пожалуй, зря я отказался от предложения Распределяющей шляпы выбрать Слизерин. Многие были удивлены таким ответом. — А она предлагала тебе? — фыркнул Драко, приобняв Джинни за талию. — Ага, — ковыряя еду в тарелке, ответил Гарри. Возможно, всё действительно сложилось бы иначе. — Я же говорил, что тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Надо было просто принять помощь, — уже без улыбки и издевательств произнёс Драко и, поднявшись на ноги, подошёл к Поттеру и протянул ему ладонь для рукопожатия. — Быть может, ещё не поздно исправить ошибки. Что скажешь? Я с замиранием сердца следила за этим действием. Кажется, сейчас есть шанс, что их многолетняя вражда может закончиться. Прямо здесь и сейчас. — Знаешь, Драко, — усмехнулся Гарри, тоже поднявшись. — Возможно, ты был тогда прав. И он пожал ему руку. Мерлинова борода, это было что-то из ряда вон! — Но ты был полным придурком, — рассмеялся Поттер, хлопнув Драко по плечу. — Как и ты, Поттер, — рассмеялся Малфой. — Мальчишки, — широко улыбаясь, произнесла Джинни. — Похоже, луна рухнула, а солнце теперь будет вставать на западе. Вокруг стали раздаваться аплодисменты и смех. Похоже, это было началом новой дружбы. Драко выглядел так, словно выиграл матч по квиддичу, а Поттер — слегка смущённым. Я улыбалась и поймала на себе взгляд Геллерта, который тоже наблюдал за этим представлением в Большом зале. Как и мой отец. В ответ я только пожала плечами. Но Гарри продолжал преподносить сюрпризы. Я была удивлена, когда, возвращаясь с ночной прогулки с Геллертом, застала его возле гостиной Слизерина. Да и не одного, а в компании Дафны. — Мерлиновы подштанники! — удивлённо воскликнула я, видя, как эти двое заняты друг другом, не обращая внимания на происходящее вокруг. Дафна отскочила от Гарри, вытирая с губ размазанную помаду, а я едва сдерживала рвущийся наружу смех. — Ты чего так орёшь? — недовольно проворчала она. — Да так, ничего, — усмехнулась я. — Филч будет около подземелий примерно через десять минут… — многозначительно намекнула я и скрылась в проходе, ведущем в гостиную Слизерина, оставив эту сладкую парочку наедине. Уверена, им было чем заняться. А Поттер определённо поднимался в моих глазах.

***

Экзамены остались позади, как и последний год в Хогвартсе, который был очень запоминающимся и ярким. И на душе было немного тоскливо и грустно. Это, пожалуй, был самый лучший учебный год. Впереди нас ждал выпускной бал и всё: прощай, школа. Весь вечер был пропитан радостью и ностальгией, приятным волнением и лёгкой грустью. Но я знала, что ещё буду не раз возвращаться в эти стены. Война закончилась, время скорби по тем, кто умер, прошло, и наступил новый этап в жизни многих. Стали создаваться и новые семьи. Первыми были Елена и Игорь. Летом, когда я вернулась из Хогвартса, они сыграли свадьбу, а спустя несколько месяцев вернулись на родину Игоря, пообещав, что будут нас навещать. Мне их, признаться, не хватало. После их свадьбы встал вопрос о том, как быть с Дельфи. Ей занималась Елена, но теперь, нося под сердцем своего ребёнка, она не могла взять под крыло девочку. Да и, признаться, не очень хотела. Многие ещё хорошо помнили, чьей именно дочерью она была. Я же не винила ребёнка за ошибки её родителей, поэтому, сочувствуя её судьбе, стала проводить с ней больше времени. Девочка росла очень умной, сообразительной и довольно самостоятельной. Она рано начала ходить и быстро развивалась, да и вообще была довольно тихой и не вредничала. И мы поладили. Чтобы не оставлять её на нянь, которых в замке было много, мы взяли её с собой в Америку — первая страна в списке нашего путешествия, которое, как я надеялась, затянется на несколько лет. И действительно. Три года нам потребовалось, чтобы вдоволь насладиться нашей планетой и восхититься её красотой и разнообразностью. Периодически мы возвращались в Англию или Румынию, и то лишь для особых событий вроде свадеб. Следующими обзавелись брачными узами Гермиона и Виктор. Я была за них очень рада. После войны брат вернулся в квиддич, а Гермиона настойчиво пробивала себе место в Министерстве Магии, отстаивая права магических существ вроде гоблинов, домовиков и оборотней. Я с удовольствием была подружкой невесты на свадьбе у Драко и Джинни. Малфой долго не решался на свадьбу, но судьба решила всё за них — Джинни ждала ребёнка, и, когда Драко узнал об этом, на радостях тут же наплевал на мнение родителей и всего чистокровного сообщества и сделал Джинни предложение. Ни его, ни её родители не были рады такому повороту событий. Но Драко и Джинни были счастливы, а это самое главное. После Хогвартса Джинни всерьёз занялась квиддичем и планировала заниматься и дальше после рождения ребёнка. А Драко продолжил обучение, но уже на целителя. У него определённо был талант, и многие в Мунго пророчили ему успешную карьеру колдомедика. Он, наконец-то смог заниматься тем, что считал своим признанием — помогать людям; особенно крепко эта мысль засела в его голове после того, как Реддл заставлял его мучить людей. Тогда-то Малфой и понял, что хочет заниматься полностью противоположным делом. — Я скоро уже с ума сойду от этих свадеб, — рассмеялась я, поправляя причёску перед зеркалом. Мы снова вернулись в Нигрумкор, теперь уже, как я надеялась, надолго. Я успела соскучиться по дому. — И не говори, — рассмеялся Геллерт, наблюдая за мной и прислонившись к дверному косяку. — Отлично выглядишь. Его взгляд, заскользивший по моей фигуре, заставил меня покраснеть. Всё никак не могла привыкнуть к этому. Не могла относиться к нашей близости проще. Каждый раз это было словно в первый. Такие же яркие ощущения и эмоции. За все эти годы я словно полюбила Геллерта ещё сильнее, хотя уже казалось, что это невозможно. Мне его всегда было мало, а немногочисленные разлуки переживала всегда очень нелегко, изнывая от тоски по нему. — Пап, — раздался тихий голос из кресла. — А зачем мама так наряжается, если она всё равно красивая? Дельфи тяжело вздохнула и, со всей своей детской непосредственностью, нахмурила брови, продолжив наблюдать за мной. — Ничего, подрастёшь, и ты тоже начнёшь тратить много времени перед зеркалом, — он подхватил её на руки и чмокнул в носик, заставив смешно его сморщить. — Тогда я не хочу вырастать, — продолжая свою мыслительную деятельность, заявила Дельфи. — Тогда у меня будет меньше времени на всё остальные. Геллерт и я рассмеялись. И да, Дельфи называла нас мамой и папой. Первый раз это случилось, когда она только-только начала хорошо разговаривать. Оказавшись довольно общительной девочкой, она с удовольствием общалась с другими детьми. Вот и после очередного дня в компании своих одногодок на пляже она с очень грустным видом забралась на кровать, улёгшись между нами. Ей было на тот момент почти три года. Заметив, что Дельфи какая-то печальная, я спросила, что случилось. — Я неправильная, — со всей серьёзностью заявила она, заставив меня напрячься. Выбросов магии пока не случалось, но уже скоро они могли начаться. Я боялась, что она могла что-то выкинуть среди магловской малышни. — С чего ты это взяла? — спросил Геллерт, поймав мой встревоженный взгляд. — Это сказала Мэри, — надув губки, поделилась Дельфи и от досады стукнула кулачками по одеялу. — Она сказала, что она правильная, потому что у неё есть мама и папа. А у меня их нет… И в этот момент я испугалась. Я была определённо не готова к этому разговору. И как сказать ребёнку в три года, что его отца убила я сама, а мать погибла по моей вине? Но сказать что-то нужно было в любом случае. — Но у тебя есть мы, — улыбнулся Геллерт, пригладив светлые волосы Дельфи. Он, к моему удивлению, тоже очень сильно привязался к этой девочке. — Я и Венера, — продолжил он. — А ещё дедушка Геллерт и дядя Салазар. — А почему вы не мои мама и папа? — нахмурившись, спросила Дельфи, продолжая не понимать, как же так. — Вы ведь живёте со мной. Как мама и папа с Мэри. Я чувствовала, как твёрдый ком встал в моём горле. — Дорогая, — взяв её ручки, начала я. — Мы не твои родители… Они умерли, а когда ты станешь взрослее, я тебе расскажу всё о них, обещаю. Мы с тобой, потому что очень любим тебя. И мы не могли тебя отдать кому-то. Твой папа, он был… был моим дальним родственником, поэтому ты с нами… Я понимала, что мои слова звучали как бред, и это совсем не то, что стоило говорить трёхлетнему ребёнку. — А если у меня нет мамы и папы, — тихо произнесла Дельфи, а в уголках глаз скопилось несколько слезинок. — Тогда может вы будете ими? Формально мой отец являлся опекуном Дельфи. Впрочем, официальными бумагами для неё пока ещё никто не занимался. Ребёнок просто жил с нами, и никто не знал, как будет дальше и что говорить, когда она подрастёт. — Конечно, — обнимая девочку и понимая, что сама готова разреветься, сказала я. — Ты нам всё равно уже как родная. Дельфи вытерла успевшие упасть из глаз слёзы и крепко уткнулась мне в плечо. Подняв глаза на Геллерта, я заметила, что он тоже смущён этой ситуацией. Ободряюще улыбнувшись, он заключил меня и Дельфи в объятия. — Значит, теперь мы одна большая семья, — заключил он, поцеловав нас по очереди в макушки. И после этого мы перестали быть Венерой и Геллертом, а стали мамой и папой. Для меня поначалу это было очень дико, но я привыкла. Встряхнув головой, я вернулась в настоящее, понимая, что снова ушла в свои воспоминания. Такое иногда на меня накатывало, скорее всего, из-за слишком богатой на события жизни. — Ладно, — повернувшись к Дельфи и Геллерту, произнесла я, — раз вы говорите, что я красивая, то поверю вам! Идёмте, а то опоздаем. Дельфи соскочила с рук Геллерта и первой вошла в камин, ожидая, когда мы к ней присоединимся. Она просто обожала всё, что было связано с перемещением, и не особо боялась трансгрессировать с кем-то из нас или пользоваться каминной сетью. Все втроём мы отправились в дом Гринграссов, где проходила очередная свадьба. На этот раз Гарри и Дафны. Отношения этих двоих были очень бурными. Уж очень часто эти двое ссорились, но довольно быстро мирились. Они казались двумя противоположностями, но, если приглядеться, было видно, что они очень похожи. Спустя три года они всё же смогли преодолеть все невзгоды и шероховатости. И я была рада за свою подругу, которой стала для меня Дафна. Торжество шло своим чередом, как и те остальные до него, что мы посетили. Но в этот раз невеста, то есть Дафна, настояла на одной магловской традиции — кидать букет невесты в толпу незамужних девушек. Довольно странная традиция, учитывая, что по примете та, что поймает букет, выйдет замуж следующей. — Как-то мне не нравится эта затея, — пожаловалась я Геллерту, когда меня вытянули в толпу незамужних девушек. Розье только пожал плечами, намекая, что здесь он бессилен. Что-то в его взгляде показалось мне странным, но я тут же поспешила отвернуться. Признаться, я тоже задумывалась о нашем будущем… Не сказать, что мне тоже хотелось поскорее обзавестись обручальным колечком, но я ловила себя на мыслях, что немного завидовала невестам, их белым платьям и счастливым улыбкам на их лицах. Но Геллерт не торопился, а я сама быстрее бы проглотила тарелку гноя бубонтюбера, чем намекнула ему… Снова задумавшись, я едва не получила в лицо цветами. Ловкость, которую я достигла, пока играла в квиддич, выручила меня и сейчас. Поймав букет Дафны в нескольких сантиметрах от своего лица, я неловко улыбнулась и помахала им, избегая взгляда Геллерта. Почему-то я не могла заставить себя посмотреть на него, боясь реакции на такую безобидную магловскую традицию. Опасалась, что на его лице будут досада и разочарование. Остаток дня я старалась расслабиться, но не получалось. Поэтому я была рада уйти домой пораньше, сославшись, что Дельфи устала, но, как по мне, у неё было энергии ещё целый вагон и ма-а-аленькая тележка. Дома Геллерт тоже был каким-то притихшим, а когда я укладывала Дельфи спать, он вообще куда-то пропал. Его не было довольно долго; я уже начинала волноваться и готова была воспользоваться нашими зачарованными браслетами, которые мы снова начали носить, пока я доучивалась в Хогвартсе. Но браслет сработал чуть раньше. «Вышел подышать свежим воздухом, — раздался в моей голове голос Геллерта. — Присоединишься?» Я облегчённо вздохнула, понимая, что он гулял где-то возле Нигрумкора. «Конечно, — ответила я. — Где ты?» «В твоей любимой беседке». Улыбаясь, я переоделась в лёгкое платье. Июльская жара давала о себе знать, и даже вечерами на улице стояла духота. Подходя к беседке, я сразу почувствовала на ней маскирующие чары и даже немного напряглась. — Геллерт? — позвала я, остановившись на границе этих чар. — А от тебя ничего не скрыть, — раздался его голос, а потом и он сам шагнул за границу. — Пойдём, у меня для тебя небольшой сюрприз. Он взял меня за руку и вместе со мной шагнул в беседку. Меня тут же окутало мягкое сияние. В беседке всё было очень красиво украшено. Под потолком мелькали феи, мягко мерцая, а на небольшом столике были расставлены свечи, и стояла бутылка вина — моего любимого. Столбики беседки красиво оплетали ветви винограда и плюща с крохотными цветочками, превращая всё это в какую-то сказочную иллюстрацию. Вся атмосфера так и была пропитана романтикой. Не сдержав улыбку, я повернулась к Геллерту. — У тебя сегодня романтичный настрой, — произнесла я, прильнув к нему. — Мне нравится. Любуясь этой красотой, я позволила ему усадить себя за стол и подождала, пока Геллерт сядет напротив. Выпив немного вина, мы разговорились, а я расслабилась, отбросив все ненужные мысли. Рядом со мной самый важный для меня человек, что ещё нужно было для счастья? — Потанцуй со мной, — произнёс Геллерт, поднимаясь из-за столика и включая взмахом палочки музыку на радиоприёмнике. — С удовольствием, — охотно согласилась я, приняв его руку. Медленный танец дарил ощущения умиротворения и спокойствия, поэтому я прикрыла глаза и положила голову на плечо Геллерту. Я сейчас не была едва ли не самой сильной волшебницей современности, я была просто Венерой — девушкой, наслаждающейся временем рядом с любимым. И ради этого времени и нашего будущего я приложила много сил. Очень много. Песня сменялась одна за другой, а никто из нас не спешил заводить разговор, мы просто наслаждались обществом друг друга. Правда, у меня немного кружилась голова от вина. Геллерт медленно отстранился и, не сводя с меня своих красивых светлых глаз, принялся опускаться. — Что ты?.. — спросила я, наблюдая, как он встал передо мной на одно колено. Охнув, я прижала руки к груди и во все глаза смотрела на развернувшуюся передо мной картину. Геллерт в летних шортах и расстёгнутой на груди рубашке стоял на одном колене передо мной, в его голубых глазах читалась целая буря эмоций. Откуда-то сверху к моим глазам опустилась небольшая коробочка и замерла прямо у моих рук. — Геллерт… — Знаешь, мне давно следовало это сделать. Но уж слишком странные и необычные были у нас отношения, — с лёгкой улыбкой, начал Геллерт. — Венера Аделаида Слизерин, ты выйдешь за меня замуж? Я чувствовала, как глаза начинало щипать от подступивших слёз. Мой голос куда-то исчез, и всё, что я могла сделать, — это быстро закивать и стараться не расплакаться. Геллерт улыбнулся ещё шире и открыл коробку: на бархатной подушечке лежало красивое золотое колечко с небольшим изумрудом, вокруг которого сверкала мелкая россыпь бриллиантов. Геллерт взял кольцо и мою руку, но замер, смотря на меня всё с той же шикарной улыбкой. — Уверена? — дерзко спросил он, выразительно поиграв бровями. — Да, — ответила я, чувствуя, как в груди разливаются самые настоящее ликование и восторг. — Я согласна. Геллерт надел мне на безымянный палец кольцо, а после, притянув меня в объятия, крепко поцеловал. С трудом оторвавшись от него, я коснулась его лба своим. — Венера Розье, — произнесла я, пробуя на вкус эти слова. — Хорошо звучит. — Геллерт Розье умер, — слегка качнув головой, ответил он. — На том самом Турнире Трёх Волшебников. Пора и мне принять самого себя. — Значит, Венера Грин-де-Вальд? — Значит, Венера Грин-де-Вальд.