Хочу услышать...

Он сидел у костра и думал о ней. Рядом не было ни души, их немногочисленный отряд медленно погружался в сон, датчики движения молчали. Ему бы тоже не мешало вздремнуть, но Карлос знал, что не уснет. Вместо этого будет ворочаться до утра, украдкой кидая взгляд в ее сторону. И даже самая темная ночь не сможет скрыть очертания женского гибкого тела и дерзкие короткие пряди, в тени которых ее ресницы дрожат особенно волнующе. Воображение и память дорисуют аккуратный носик и нежные губы, застывшие в тревожной, но такой притягательной улыбке. Карлос знал, что это неизбежно - слишком много таких ночей отпечаталось в сознании, чтобы сегодня все пошло по-другому. Эта женщина не просто лишала сна, ее власть над Карлосом была сродни гипнотизирующей силе стихии. Он любовался ею, как восхищаются звездами в ночном небе. Он звал ее, как ждут дождя в засуху. Он мечтал о ней, как молят о ветре в полный штиль. Элис завораживала его не меньше, чем дикая пляска костра… Осторожный шорох за спиной заставил Карлоса вздрогнуть. Он почувствовал ее приближение задолго до того, как она подошла к нему и присела рядом, едва касаясь своим плечом его руки. Они молчали, делая вид, что следят за костром, а на деле тайком посматривая друг на друга. Иногда взгляды пересекались, но они в тот же миг поспешно отводили их. Слишком много обещали карие глаза, и так легко были готовы сдаться сине-зеленые. Элис вновь появилась в его жизни так же стремительно, как исчезла. И Карлос понимал, что так же внезапно она может в любой момент покинуть его вновь. Но пересечь черту, которую провела между ними Элис своим уходом, он не мог. Или мог? Карлос решительно заглянул ей в лицо, и она не отпрянула, лишь опустила глаза. Но ее выдали брови, трогательно и жалостливо подрагивающие под его напором. Слишком хорошо знакомый признак того, что ей не все равно. Карлос хотел ободряюще улыбнуться, но его лицо словно окаменело. Да и смысл обманывать ее? Элис почувствует ложь. Она резко встала и пошла прочь. Только не в сторону лагеря, а в липкую темноту ночи. Отойдя на максимальное расстояние, Элис обернулась. Карлос сидел на том же месте и в той же позе. Обостренное зрение позволяло разглядеть мужчину в мельчайших деталях, но вместо этого перед глазами все плыло. Элис зажмурилась, и по щекам хлынули слезы. Отсюда ее не услышат, и можно дать волю рыданиям. Опускается на песок, такой раскаленный днем и такой безучастный ночью. Загребает рыхлую смесь тонкими пальцами, прикусывает тонкую кожу губ, глотает пыльный и душный воздух. Но все тщетно. Очередной поток слез иссяк как раз в тот момент, когда фигура у костра встала и шагнула в темноту следом за ней. Элис могла бы встать и расправить плечи, смахнуть с одежды песок и вытереть слезы. Но вместо этого она прижалась всем телом к его коленям, как только он присел рядом с нею. Карлос растерянно посмотрел на Элис. Супер-женщина доверчиво и жалобно дрожала рядом с ним, словно бездомный брошенный котенок. Думаешь, что он голоден, но шерстяному комочку хочется еще элементарной ласки и простого человеческого участия. Карлос обнимает Элис и начинает баюкать. Она успокаивается, и он ласково убирает с ее лица непослушные пряди. Ей страшно смотреть в его глаза - не хочется увидеть в них жалость. И Элис трусливо прячет лицо в изгибе его шеи, вдыхая вместе с ароматом его кожи едкий запах костра. Карлос терпеливо ждет, когда она полностью придет в себя. И вот через несколько минут перед ним прежняя Элис: сильная, неуязвимая, бесстрашная внешне и одинокая, ранимая внутри. Карлос ошибочно полагает, что он – ее лекарство от тоски и боли, вызванными добровольной изоляцией. А она думает, что он хочет исцелить ее от одиночества. Она делает ленивую попытку встать, но он не отпускает. Элис хочет разжать его руки, но Карлос до боли впечатывает пальцы в ее совершенное тело. И наконец, когда она пытается что-то сказать, Карлос накрывает ее рот поцелуем. Ее протестующее мычание очень быстро переходит в шепот, в котором можно разобрать ее страсть и его имя. И весь объятый агонией мир в эту минуту сузился до нескольких квадратных метров земли… До сильных гибких тел и переплетенных пальцев рук. До женских ласк, порхающих по его груди, и поцелуев Карлоса, стелющихся татуировкой по ее обнаженной спине. До стройных длинных ног Элис вдоль его узких бедер, и тонких запястий в браслетах крепких рук. До их губ, ее – живительных и прохладных, словно родник, и его – обжигающих и сухих, как зной. До оголенной страсти, бисером рассыпанной по коже. До возбуждения, кипящей смолой струящейся по плоти. До женских стонов и сбитого дыхания мужчины, разрывающих безжизненную тишину ночи. - Элис, и все-таки - почему ты вернулась? – тихо спросил Карлос, играя в темноте ее прядями. Он уже задавал ей этот вопрос, но она не ответила. Предпочла промолчать. Возможно, сейчас ему повезет больше. Элис потерлась щекой о его трехдневную щетину и лишь сильнее прижалась к мужчине. - Ты знаешь, - загадочно улыбнулась она. - Хочу услышать… - Потому что я люблю тебя, - вымолвила Элис одними губами, но он расслышал и расплылся в ответной улыбке.