мы всегда будем вместе.

Ямагучи было девять лет, когда высокий парень, Цукишима, заступился за него перед хулиганами. — спасибо! — не благодари. мальчик разворачивается и стремительно уходит в сторону своего дома, Тадаши подхватывает портфель и подбегает к нему. — могу я пойти с тобой? — вообще без разницы. на лице Кея кажется нет эмоций. взгляд глубокий, где-то осуждающий, и, он не обращает совершенно никакого внимания к тому, за кого заступился. — а можно узнать твоё имя? — Кей Цукишима. — а меня Тадаши Ямагучи. — понятно. — Цукишима, — обращается мальчик, широко улыбаясь и неловко потирая затылок, — могу я называть тебя Цукки? так удобнее, не находишь? — не...а в прочем, ладно. Тадаши теряется при их первых диалогах после школы, потому что Цукки оказывается не любит особо болтать. у него есть наушники, их хватает, но всё же, вспоминает зелёноволосый, интерес Кея просыпался. — почему у тебя такой цвет волос? они крашенные? — а, что? нет! просто странные. — с зелёным отливом, при этом чёрные на корнях. — да...одноклассники говорят, что это ненормально. — не слушай их. первые объятия произошли, когда блондин узнаёт, что брат его обманул. он сдерживает слёзы и из-за кома в горле не может (да и не хочет тоже) говорить. Ямагучи без лишних слов обнимает друга. Цукишима не сопротивляется. — Цукки... — заткнись, Ямагучи. — прости, Цукки. виновато улыбается. но за эту улыбку, родную и успокаивающую, он готов сделать что угодно. она не даёт ему права опустить руки и закрыться ещё больше, чем когда либо. — Ямагучи... — чего, Цукки? — спасибо. *** с тех времён, Тадаши буквально везде следует за своим другом. Кею это не нравится, он не любил общение в принципе, но почему-то именно Ямагучи разрешил войти в свой мир. может быть зря. — Цукки! давай запишемся в волейбольный клуб? — никогда не замечал у тебя интерес к спорту. — давай хотя бы попробуем! — тц. они всё-таки записались. позже, увлечение становится чем-то большим. Кей находит в этом спорте своё, что-то, чего ему не доставало. уверенность? храбрость? он сам не знает. Ямагучи просто наблюдает и его затягивает. Кей умеет играть красиво, он максимально сосредоточен в любой игре. Цукки привык к тому, как отвратительно играет Тадаши и почти не замечает. Тадаши верит, что однажды у него получится попасть в основной состав. — Цукки, ты молодец! — заткнись, Ямагучи. — прости, Цукки. Тадаши привыкает к его резкости, да и сам Цукишима, кажется, стал более мягче относится к нему (в сравнении с остальными и наедине это было заметно). конечно льстило, но парень не мог понять до сих пор, почему Кей с ним дружит. — останешься сегодня у меня? — для чего? — домашку сделаем. так быстрее, и- — ладно, — прерывает речь Цукки, — останусь. — спасибо! *** Ямагучи признался, когда им было по шестнадцать, после тренировки. тогда у Тадаши получилось сделать классную подачу и он принёс победу команде. парень настолько был в шоке, что Цукишиму заставили проводить его до дома. — чему ты так удивлён? — слегка раздражённо спрашивает блондин. — я...н-никогда н-не у-умел… — всё ты умел, не ври. — Цукки, но… — ты не верил в себя. подающий застывает. он всматривается в жёлтовато-карие глаза, такие тёплые и родные, и впервые не отводит взгляда. Цукки смотрит в глаза напротив с лёгким вызовом и азартом, чуть усмехается и замирает, снова (уже который раз!) рассматривая веснушки на лице Тадаши. хочется прикоснуться пальцами, пересчитать каждую, а для закрепления и расцеловать, но он не может двинуться с места. — но? — неуверенно спрашивает Ямагучи, после невероятно долгой паузы (на самом деле она длилась чуть меньше минуты). — но в тебя верил я, — наконец отвечает блокирующий. сердце его не стальное, Кей способен на милости, пусть и позволяет их себе довольно редко. для Тадаши ему никогда не жалко и он ни разу не пожалел, когда успокаивал его, говорил не зацикливаться на тех, кто его обижал. — Цукки…т-ты… — что, я? — невероятный… выдыхает и обнимает. прижимается всем телом и до чего же он милый. хватается, словно за спасательный круг, отдаёт всего себя. Цукишима чувствует, как плечо медленно намокает. он...плачет? Тадаши чуть отстраняется и да, по щекам катятся слёзы. — эй, ты чего? — Цукки, я хотел… — плакать? не нужно. — хотел сказать... — говори. — т-ты м-мне… — я…тебе? — н-нравишься. как вообще на подобное отвечать нужно? блондин стоит и смотрит, не в силах сказать заветное «ты мне тоже». он понимает, что можеть задеть и обидеть Ямагучи, но действительно не знает что сказать. — я... — прости! если тебе противно, я не буду к тебе больше лезть, правда! я могу не разговаривать с тобой при ребятах и стараться меньше попадать на гла- — идиот. — что? — идиот ты, говорю. не надо меня избегать, ты знаешь, как я это ненавижу. просто...я не знаю что сказать. — на такое обычно отвечают, что-то вроде... — ты тоже мне нравишься? — да, как-то так. — мне нужно всё обдумать, Ямагучи. — д-да, хорошо. он разворачивается на своем повороте, а Тадаши стоит. на душе скребут кошки. жалкий, морально побитый мальчик, который слишком много мечтает. следующий день как в тумане. они снова говорят, словно вчера ничегошеньки не было, а действительно, зачем об этом говорить? — Цукки…можно спросить? — спрашивай. — в теории, ты чувствуешь к-ко м-мне что-то? — а если конкретнее? — я…тебе нравлюсь? — нравишься, — задумчиво отвечает Цукки, — но меня это всё пугает. я не знаю что мне делать…с этим. ляпнул, не успев подумать. Ямагучи сбегает, а Кей не спешит догонять. ему банально стыдно. ох, чёрт...да, его пугает что Тадаши ему нравится, даже больше, но не потому, что он якобы жалкий (Цукишима считает его очень сильным), а потому, что не понимает как проявлять чувства к кому-то. следующая неделя вторит предыдущей. Тадаши стал его избегать, блондин пытался с ним заговорить, но тот находил отмазку, чтобы поскорее уйти. молодец, Цукки, ты, кажется, ему сердце разбил. для Ямагучи самое страшное, что он мог услышать — отказ. от дружбы, например. или в чувствах...но, а чего стоило ожидать? правильно, ничего. *** Тадаши было шестнадцать, когда он впервые порезал свои руки намеренно. не с целью умереть. всё шло как по накатанной: мать не обращала внимание, одноклассники издевались, он понял что гей, а Кей боится с ним начинать отношения, потому что он ничтожество. первые порезы были самые болезненные, зато потом приносили спокойствие. кстати говоря, их никто не замечал. даже не заметили, что он перестал носить майки, а на тренировках специально натягивал кофту. это стало похоже на зависимость. они не говорили уже почти месяц нормально. привычное «привет, пока», прогулки от школы до дома. Ямагучи не такой оптимистичный, как обычно, его глаза не сияют, а ещё он прячет руки в карманах. Кей так и не сказал ему свои мысли о чувствах, сколько бы не пытался набраться смелости и сказать. вот вроде бы чувства взаимны, чего бояться? Цукишима не знает ответа на этот вопрос. — Ямагучи, может сходим в кино? — предлагает Цукишима. от него услышать приглашение было чем-то новым. обычно только Тадаши и предлагает. всё верно, Кей, он тут же согласится, ага. зеленоволосый оторопел, на секунду замер, едва покраснел и без ответа развернулся, чтобы начать бежать. блондин успевает его поймать за запястье. — если не хочешь, то так и скажи. — я просто… — я тебя не ненавижу, если ты об этом. и вообще не понимаю, почему мы стали так мало говорить. — хорошо, я пойду. спасибо, Тсукки! — ага. идём дальше? — Цукки… — чего ещё? — отпусти. и только сейчас блондин замечает что Тадаши тихонько шипит себе под нос от…боли? странно. — ты поранился, что ли? — а, да…кошка поцарапала… — но у тебя кошки нет. вот идиот. он выдёргивает руку из плена длинных пальцев Цукишимы, начиная идти вперёд, намекая, что разговор на этом окончен, но не для Кея, нет. — покажи мне запястье, — требует парень. — я же сказал, всё нормально. — Тадаши, покажи. Цукишима выдёргивает чужую руку, и со скептицизмом поднимает рукав, замечая около пяти или больше порезов, которые кажется свежие, корочкой не успели покрыться. — это ведь не кошка. видно же. — а тебе разве не всё равно? — Ямагучи, зачем? не успевает он ответить на вопрос, как Кей прерывает: — не смей никогда так делать, ясно? не смей! — Цукки… — ты всегда можешь сказать мне обо всём. Тадаши дрожит. милый, маленький и худой, начинает дрожать и заикаться. — эй. Ямагучи, — зовёт он тихо, поднимая подбородок, но тот поворачиваться к нему лицом не хочет, — ну же, посмотри на меня. пожалуйста. Цукишима медлит. он не понимает, почему у них именно так: спонтанно, неожиданно, рвано и резко. он выдыхает и продолжает: — ты мне нравишься и ты мне очень дорог. прости меня. я не понимал как правильно показать тебе…свои чувства. это для меня в новинку. — только прошу, не плачь, я- в этот раз Ямагучи решается. приближается, сокращая сантиметры. правда, из-за разницы в росте и скорости получается неловко, они сталкиваются носами. он чуть приподнимается и касается уголка чужих губ. они холодные и мягкие. дальше продолжил Цукки. он хватает его за щёки, приближает и сам наклоняется, чтобы тому было удобнее, и начинает их _первый_ поцелуй. целоваться, мягко скажем, никто из них не умел. губы блондина начинают движение, слегка покусывая нижнюю губу другого, получая в награду судорожный выдох. поцелуй длится недолго, но для Тадаши мгновения самые сладостные. он не умеет целоваться, позволяет вести Цукишиме. поцелуй выходит очень мягкий и нежный, как описывают в фильмах. когда воздуха не хватает, он разрывается. — это был наш первый поцелуй, — усмехается Кей, обнимая Тадаши. так волнительно и приятно. — ты поцеловал меня, — как бы утверждает уже понятный факт Ямагучи, находясь в лёгком шоке. — ты был первым. — ну возможно. — у тебя даже уши краснеют. — заткнись, Цукки. начинаются их настоящие отношения. постоянные прогулки, первые (серьёзные) неловкие поцелуи и жадные взгляды во время уроков. долгие объятия вечерами, совместные просмотры фильмов, ночёвки почти каждые выходные. *** с зависимостью Ямагучи, Цукки продолжает бороться. не позволяет вредить себе и наказывает звонить в моменты истерик. и Тадаши в самом деле звонит ему ночью, Кей делает всё возможное, чтобы успокоить его. — тише. хочешь, я тебе почитаю? — ты вообще-то должен спать. — я не сплю, потому что нужен тебе. — и только? — ладно, спать не хочется. — ну читай. только не историю! блондин читает литературу в учебнике. рассказ, который им задали. он знает, как Тадаши любит, когда Кей читает ему. будь то объявление или какая-то книга. и вот, спустя каких-то сорок минут, он слышит сопение возлюбленного. звонок сбрасывается спустя пять минут, чтобы убедиться, что Ямагучи точно заснул. Кей потирает глаза и понимает, что на часах уже три часа ночи. нужно спать. на столе у Тадаши лежат тетради со стихами, книги разных поэтов и различные произведения малоизвестных писателей. стоит фотография в рамке, там они с Цукки ещё маленькие, обнимают друг друга и смотрят в объектив. лезвия лежат в отдельной коробочке, в самом дальнем углу, будто отдельное место в сердце. а находит загадочную коробку Цукишима случайно. он свалил её, пока проходил в комнату. Ямагучи в это время заваривал чай. увидев находку, на секунду парень ужаснулся и поставил на место. — ты хоть выспался? — спрашивает Тадаши, который прекрасно помнит, что вчера было. взглядом цепляется за коробку и Кей замечает это. — выспался конечно. запомни, мне не тяжело. я хочу помочь тебе. так что вон ту коробку, я заберу с собой. — но, Цукки, там... — я видел, не оправдывайся. — я их не трогал уже давно... — и об этом я в курсе. не переживай. блондин подсаживается ближе и крепко обнимает его. целует в шею, за ухом и в щёку. моментально видит лёгкий румянец на таком прекрасном лице и улыбается. — Цукки… — чего? — спасибо. *** Тадаши было семнадцать, когда он находился в отношениях с Цукки почти полгода и всё было замечательно. пока об этом не узнал Хината, чтоб его. — так вы встреча- — да, но не смей говорить кому-то об этом, понятно?! — рычит Цукки, затыкая мелкого и смотря прямо в глаза. — да понятно, только вот целоваться в подсобке, когда вас оставили убирать зал, не лучшая идея. — Хината, заткнись, — произносит тихо Ямагучи, краснея, словно помидорка. — как ты мог не сказать мне, Ямагучи? — из-за твоей реакции! — пищит подающий и прячется за парня, который поглаживает его плечо. вы думаете, он молчал? нет, этот болван проболтался Сугаваре-семпаю и позже об этом знала вся команда. — а сколько вы вместе? — вы обнимаетесь? — а вы целовались? — Цукишима умеет быть нежным? — а кто сверху? — ТАНАКА! — Ямагучи, он тебя не в плену держит? — а может, он его заколдовал... — ты хоть моргни нам! — а игре не помешает? — они уже полгода так играют! Тадаши и Кей смеются после каждой тренировки. конечно, они почти не отвечают на вопросы парней, только лишь на самые смешные. Сугавара-сан обычно затыкает всех и взглядом извиняется перед Ямагучи, но тот уже начинает привыкать. — спасибо Сугаваре, хоть разогнал эту шайку, — выдыхает Кей и держит за руку Тадаши. — ой, да ладно, мне уже начинает нравится, — тихо смеётся Ямагучи, прикрывая глаза. — мы точно встречаемся? — ну вроде бы да, — усмехается парень, смотря куда-то в даль и продолжая идти, — а что не устраивает? — у меня парень милый идиот, — Цукишима останавливается и разворачивает его к себе, — самый милый на свете. — ну идиот и идиот, посмотри вон на Хинату и Кагеяму. — ладно, притензии отпадают. — Цуккиии... — ну что такое? — я люблю тебя. Цукишиме было семнадцать, когда он услышал эти три слова от Ямагучи. поздним вечером, когда небо усыпано звёздами, их много-много, как на лице Тадаши много веснушек. — я тебя тоже.