Изнанка ученого мира

Сегодня среда. Пасмурно, прохладно, но все же хорошо. Сквозь форточку в квартиру прогуливается вечерний свежий ветерок. Кажется, совсем скоро нахлынет дождь и возможно даже будут видны ломаные молнии, а гром будет греметь не хуже чем та самая волосатая рок-группа. Но, если такое и произойдет, самое главное не забывать, что солнце все равно где-то там, прячется за высоченными облаками, бросающими тени на кирпичи квартир. На самом деле, оно ни за кем не прячется, просто висит себе на одном месте в кромешной темноте и абсолютно до лампочки ему, что там за высоченные облака, которые обладают свойством отбрасывать тени. Инженер сидит на маленьком стульчике возле плиты, болтает туда-сюда ногами, и ждет пока закипит вода под макароны. Дело это кропотливое, требует особых усилий, ведь можно легко отвлечься всего лишь на секундочку, а там вся вода уже и выкипела. И придется снова наливать, кипятить, следить за ней как за маленьким ребенком. Но Инженер так заморачиваться не хочет, поэтому и сидит себе на одном месте, практически не спуская глаз с кастрюли. Но все же иногда, мимолетно, он поглядывает на кота Катамаранова, который зажавшись в уголок кухни, лакает молоко с блюдца. Инженер не может сдержать улыбки, такие ведь хорошие они, их братья меньшие. Ласковые, теплые, пушистые. Лучше чем некоторые люди, это уж точно. Улыбка исчезает с лица, внезапно он вспоминает про лидера ОПГ и про их недавнюю встречу в ресторане. На секунду ему делается грустно, брови хмурятся, а взгляд опускается вниз, на пыльный пол. Он трет ладонью лоб, потом так же внезапно забывается, предпочитая более хорошие мысли. Мысли, от которых точно не скребутся крысы за стенками подсознания. Сидящие на голых деревьях неугомонные вороны безостановочно каркают уже который час. Они перелетают с ветки на ветку, роняя угольные перья на истоптанную землю. Когда-то давно, еще когда он сидел за одной партой с Катамарановым, постоянно удивлялся откуда у Игоря столько места в карманах, что туда помещается абсолютно все: от разноцветных перьев до тяжелых булыжников. Он много раз пытался щекотать кудрявого мальчишку пушистыми перьями, но тот лишь озадаченно смотрел, не понимая, что от него хотят и зачем тычут ими ему под нос. Тогда Игорь совсем отчаялся, что не смог добиться соответствующей реакции, но не растерялся и тут же нашел себе новую жертву — спокойного, ранимого Сережку из параллели. Тот сначала бегал от него по коридорам, а потом строго отчитывал, хмуро поправляя самодельную фуражку из листка бумаги. Ведь, видите ли, нельзя беспокоить беззащитных людей, без спросу щекоча их пыльными перьями. Ранее приоткрытая форточка раскрывается на полную и громко захлопывается из-за резкого порыва ветра, выбивая Инженера из воспоминаний, он вздрагивает и озирается на форточку как на бешеную. Из гостиной доносится гул старенького телевизора. Мужчина внимательно прислушивается. Гул все отчетливее и отчетливее формируется в знакомые слова, сказанные старым другом. Кажется, он опять пытается раскрыть какие-то великие тайны их ничтожного городишки. Что ж, удачи ему в этом. Инженер же лениво встает со стульчика и, шаркая домашними тапочками, бредет в гостиную, чтобы выключить надоедливый телевизор, отвлекающий от столь кропотливого дела. Щелкнув кнопкой, погружая во тьму говорящую голову журналиста, он разворачивается и плетется обратно на кухню. Но не успевает он дойти до кастрюли, как за входной дверью слышится зловещая мелодия, заставившая все тело вмиг покрыться ледяными мурашками. Инженер застывает на месте, боясь даже шевельнуться, повернуть голову. Звучит стук. Аккуратный, не слишком громкий. Как стучали бы костяшками двух пальцев. Раз, два, три. Небольшая пауза. За ручку сильно дергают. Дверь отворяется. «Вот балда! Я же хотел котика выпустить и дверь закрыть. Проблемка…» — нервно проносится в голове у Инженера. Ученый нехотя поворачивается лицом к двери, зачем-то медленно поднимает руки вверх. На пороге стоит лидер ОПГ, позади него неловко топчется его шайка. Мужчина с синтезатором все еще играет, но завидев перед носом кожаную перчатку, сразу же прячет руки за спину. — Здарова, отец, — цокает лидер ОПГ, сверху вниз оглядев Инженера нечитаемым взглядом за темными очками. — Чего руки поднял, так быстро сдаешься? — он обворожительно улыбается и глухо смеется. Инженер боязливо сглатывает, начинает осторожно опускать руки, не спуская глаз с Лидера и наблюдая за его реакцией. Где-то далеко, еле слышно, но раскатисто гремит гром. Инженер мельком смотрит в окно и хмурится: все-таки пойдет дождь. Отчего-то ему опять делается грустно. Даже грустнее, чем в прошлый раз. Думается ему, что сегодня наверняка отличный денек, чтобы потерять жизнь. От подобной мысли Инженера коробит, а сердце начинает учащенно биться в страхе за собственную шкуру. — Никуда я не сдаюсь. П-просто неожиданно вы появились, и я вот, н-на всякий случай так под-днял, — мямлит он и глядит на свои холодные пальцы, сжимающие края клетчатой рубашки. — Только вы меня, п-пожалуйста, не трогайте. Я же тогда с-случайно, я же н-не знал… Вы же хорошие, чего в-вам притворяться, зачем? — Инженер перестает мять рубашку и робко поднимает глаза на Лидера, неуверенно улыбаясь. Надеясь, что это хоть как-то спасет ситуацию. Лидер ОПГ помалкивает, смотрит на него, потом издает непонятный смешок и разворачивается к шайке. Что-то проговаривает и несколько раз кивает. Его парни тут же гурьбой высыпаются из квартиры, он закрывает за ними дверь. Уже на ключ. Лидер ОПГ снимает туфли, по-хозяйски ставит их в сторонку, а пальто вешает на крючок. Рядом с клетчатым шерстяным шарфом. Проводит по нему рукой в кожаной перчатке, подносит к лицу и вдыхает запах, прикрыв глаза от удовольствия. Инженер возмущенно охает от такой наглости, чем обращает на себя внимание Лидера. Тот лишь усмехается, оставляет шарф в покое, и быстро, в два шага, преодолевает расстояние до Инженера. Наступает ему на тапочек. Просто так, видимо. Ученый стоит ровный как струнка, не шевелится — слишком напряжен. Он только лишь непонимающе смотрит на него большими глазами, хмурится, хочет уже что-то сказать, заявить, что здесь хозяин он, но Лидер отвлекается на рыжего кота, выглянувшего из кухни. Ученый отводит глаза, нервно выдыхает, стараясь контролировать сердцебиение. Он смотрит в окно (куда угодно, лишь бы не на лидера ОПГ) и вдруг осознает, что дождь уже начался. И с силой колотит по оконному стеклу. Наверное, молнии успели блеснуть, а он и не видел. Какая жалость, все-таки. Он уже давно мечтает запечатлеть их своим фотоаппаратом. И всегда, когда идет дождь, даже если моросит, он держит фотокамеру наготове. Сейчас, прибор лежит на столе в гостиной. Позавчера тоже шел дождь и Инженер надеялся словить хотя бы несколько молний, но потерпел неудачу. Молний в тот раз не было вообще. Тем временем, сытый рыжий кот выходит из кухни, довольно трется о стену. Подбегает к Лидеру, тыкается мордочкой в колени, щекочет пушистым хвостом. А потом валится с лап и, зажмурив глаза, сладко потягивается, предоставляя пузико для почесывания. Инженер наблюдает как Лидер опускается на корточки, снимает перчатку с левой руки и чешет кота за ушками. Проводит ладонью от макушки до самого хвоста. Треплет шерсть на пузике, а кот переворачивается на другой бок и лениво кусает его за руку, вцепившись в нее когтями. Лидер слегка улыбается и выглядит это до невозможности мило и искренне, что Инженеру даже чудится теплое чувство в районе груди. Рыжий кот зевает и Лидер, пользуясь такой редкой возможностью, сует ему палец в рот, а после смеется громче, чем громыхания грома где-то вдалеке. Инженер хихикает, но сразу же затыкается, понимая, что тут нет ничего смешного. Ведь с ним сейчас здесь глава преступной группировки, а не его друзья из НИИ. Становится как-то не по себе, в горле пересыхает. Попить бы воды. Ученый прикасается двумя пальцами к шее, проверяя пульс. Он уж шибко разогнался. Слишком противоречивые чувства вызывает в Инженере лидер ОПГ. — Ладно, отец, — все еще посмеивается Лидер, — я его пойду… на улицу вынесу, что ли. А то ему явно не понравится то, что будет происходить здесь в ближайший час, — кажется, он только что подмигнул. Инженер смущается, подсознанием понимая о чем идет речь, чувствует как загораются щеки, и отдаляется назад. Он упирается в стол, бессильно опуская на него руки в поисках поддержки. Ученый не знает зачем сделал это, просто соблюдать дистанцию кажется сейчас самым разумным решением. Он бросает короткий взгляд на лидера ОПГ. Рыбьи глаза Инженера также неизменно полны вопросов. Странное, непонятное ощущение все еще не покидает его. Оно включает в себя и липкий страх и беспредельное умиление. И еще много чего, что ученый пока не опознал. — Д-да, да, хорошо, — он ослабляет галстук, который был затянут чуть ли не в петлю. В голове вдруг цветной каруселью начинают плясать образы с их встречи в ресторане. Ученому становится невыносимо жарко. Голова начинает кружиться от чувств. Они слишком непонятны ему, противоречивы. Его чуть-чуть подташнивает, а сердце бьется где-то за пределом грудной клетки. Казалось бы, он его боится до жути, но все еще надеется на хороший конец. Ведь есть в нем что-то такое, скрытое для простого глаза. То, как он держит лицо в компании шайки или наиграно смеется рядом с ними совсем не соответствуют его теперешнему искреннему виду. Инженер думает, как хорошо и просто стало бы будь лидер ОПГ химическим уравнением. В таком случае, сразу понятно какие продукты реакции получатся. А здесь даже предполагать страшно — вдруг взорвется. Инженер теряется в странных чувствах. Они перемешиваются между собой, заполняя абсолютно все. От головы до пят. Но ученый отмечает, что у этих загадочных чувств есть что-то общее с его трепетом перед точными науками. Что-то такое до ужаса манящее, страшное, непонятное и незнакомое. Но только на данный момент его лихорадит гораздо сильнее. Все происходящее как-то уж молниеносно, кажется, понадобится ингибитор. Надо удержать, замедлить. Чтобы разобраться в своих ощущениях, чтобы понять: давать им добро или нет. Пока Инженер мнется возле стола, пытаясь не сойти с ума от новых чувств и ощущений, Лидер уже успевает надеть перчатку и поднять котика на руки. Не переставая сюсюкаться с рыжим комком счастья, он бредет к выходу, бесцеремонно одалживает хозяйские уличные тапочки. Открывает дверь и выходит из квартиры. Инженер же остается наедине со своими переживаниями. Подкравшиеся исподтишка крысиные мысли нежданно-негаданно выбивают из колеи. Он отлично помнит, каково это — постоянно отгонять их от себя. Они посещают его вот уже два месяца. Инженер старательно игнорирует их. Он отодвигает стул и присаживается, положив голову на скрещенные руки. Так, будто его сейчас собираются казнить, снести голову с плеч. И будут тогда измазаны в алой крови его кудрявые волосы, а очки даже с помощью скипидара потом не отмоются. Он поднимает голову, трясет кудрями в разные стороны, отмахивается рукой от таких ужасных образов словно от назойливых мух. Даже ослабленный галстук создает ощущение удушения. Инженер хочет вовсе снять его. Но, конечно, ничего у него нормально не выходит. Галстук цепляется за очки, те слетают на стол. Ученый бросает несчастную полосатую петлю на пол, затем раздраженно надевает оправу обратно и поправляет волосы. Ему думается, что надо срочно вызвать милицию и сдать уже наконец этого поганого преступника. «Но ведь он хороший… Только притворяется зачем-то…» — Инженер хмурится, тянет руку к лицу, чтоб почесать нос. Кажется, он сам не определился, что хочет сделать с «поганым преступником». Странное чувство, судя по всему, никуда уходить не собирается. Инженер же хочет от него как можно быстрее избавиться и больше никогда таких сильных эмоций не ощущать. Он уверен, что такое состояние до добра не доведет. Сам того не замечая, он нервно грызет изнутри губу. Но каким бы хорошим не был Лидер, должно быть в нем хоть немного дьяволщинки. Не бывает абсолютно хороших или абсолютно плохих людей. Только в фильмах и книгах все делится на черное и белое. А в реальности все добро и зло перемешиваются в людях, срастается воедино, образуя симбиоз, который навряд ли разорвешь — настолько он крепкий. Даже Инженер не добряк, как бы он ни пытался им быть. Ведь он перебил кучу людей, некоторых возможно даже лишил жизни. Но уже на протяжении двух месяцев, он тщательно отгоняет эти мысли, упорно игнорирует свою маленькую дьяволщинку. Ученый постоянно забывается в работе, а по ночам ему не снятся кошмары, он сладко крепко сопит, не запоминая снов. А на утро собирается в НИИ, так будто ничего и не было, так, будто ему все сошло с рук. Железные рукава по локоть в крови? Так же как и у Инженера. Нет смысла черно-белого и плохорошего разделения. Есть только он один, его неразрешенный конфликт с Лидером, и грызущие по этому поводу крысиные мысли. Инженер чувствует неприятный металлический привкус на языке, вытирает большим пальцем правой руки губу и видит смазанную кровь. Видать, сильно распереживался, нужно срочно выпить успокоительного. Инженер встает из-за стола, в глазах мутнеет, а мир вокруг ходит ходуном. Наверное, с такими новыми и сильными эмоциями тело не может справиться. Инженер моргает, выставляет руки перед собой, пытаясь хоть как-то вернуть контакт с реальностью. На удивление, у него получается. Он тяжело дышит, вдох-выдох выходят со скрипом. Дверь открывается, возвращается лидер ОПГ. Ставит хозяйские тапочки на место и подходит к Инженеру. Прям какое-то дежавю. У Лидера руки за спиной спрятаны, наверное, принес что-то с улицы. Инженер опять хочет дать заднюю, отойти от него подальше, на что тот только недовольно хмурится, наклоняя голову вбок. Ученый никак не может взять себя в руки. Чересчур много чувств и, бьющееся чуть ли не в горле сердце, не дают осознанно думать и говорить. Ощущение будто он не в своем теле. Он принимает решение отвлечься на кошачью шерсть, прилипшую к одежде Лидера. Он начинает считать ее, считает медленно, кропотливо. Сбивается из-за глухого грома на улице, никак не может сосредоточиться, и начинает сначала. Дойдя до девятой, он чуть ли не подпрыгивает от неожиданности — Лидер обрушил ему руки на плечи. — Закрой глаза, — говорит он тихо. — Я тебе щас такой мультик продемонстрирую, никогда не забудешь, — сдержанно улыбается уголком губ, обнажая зубы-жемчужины. — Я с-сейчас не понял? В с-смысле? — он смешно дуется, открыв рот от возмущения. — Н-не буду! Лидер одной рукой сильно сдавливает его плечо, Инженер ойкает от боли, опускает голову, недовольно отводит взгляд в пол. В глазах щиплет, он сильно зажмуривается, шмыгает носом. А вот сердце почему-то никак не перестает радоваться. Все также яростно стучит. Приносит себя в жертву каким-то демоническим черным богиням, видимо. Инженер все еще не понимает, что вызывает в сердце такую бурную реакцию. Ведь прикосновения ему совершенно противны. Ученый чувствует как давление спадает, руки в кожаных перчатках поглаживают плечи, а затем быстро исчезают. Секунд пять ничего не происходит, потом его аккуратно берут за подбородок и тянут лицом наверх. Он пытается выбраться, рыпается, но большой палец руки лидера ОПГ надавливает прямо под челюсть, заставляя стоять смирно. Перчатки противно скрипят, даже хуже чем ногтем по стеклу. Инженер этот уродливый скрип узнает из тысячи. Бешено громыхающее сердце начинает свое стремительное падение в пятки. Чересчур много волнительных чувств, обжигающих прикосновений холодных перчаток. Все это восприятие окутывает его теплыми металлическими прутьями. Не получится у него ни отступить, ни сбежать. Загнан он и напуган, а сердце все чему-то радуется, сладостно урчит. Вдруг брови касается что-то невесомое, мягкое и щекочущее. Рука, держащая его за подбородок, уходит вниз и хватает за запястье, притягивая ближе. Загадочный предмет очерчивает скулу, спускается к шее, нарочно задев кадык. Инженер шумно дышит, делает про себя заметку, что такие ощущения ужасно ему не нравятся, потому что они чрезвычайно приятные. А странный предмет тем самым уже успел пробраться за ворот рубашки. И тут-то Инженер не выдерживает и распахивает глаза, яростно вырывая запястье из крепкой хватки. Делает шаг назад, чуть ли не подпрыгивая. А Лидер хрипло смеется, прокручивая в руках воронье перо. Ох уж это перо, вызвавшее в нем что-то непонятное, точно далекое от понятия щекотки. — Испугался, что ли? — Н-нет, просто неприятно, — он потирает шею, пытаясь забыть те призрачные ощущения. — Чего в-вам всем вообще от меня н-надо? — он задирает плечи вверх, становясь похожим на зашуганного кота. — О, ну наконец-то к делу перейдем, — Лидер кладет перо на стол и, заметив краем глаза валяющийся на полу галстук, поднимает его. Досконально осматривает и немного погодя, надевает обратно на Инженера, накрепко затягивая. Инженер жалобно смотрит на него, подняв брови вверх, совсем и окончательно отбросив прочь все попытки понять происходящее. Лидер ОПГ действует медленно, полностью упиваясь своей властью. Ученый хотел ингибитор? Вот и пожалуйста. — Вот в чем дело, отец, — он накручивает его галстук на кулак и тянет к себе, говоря на ухо, — ты мне бок прострелил, я валялся два месяца овощем. И вот я пришел к тебе, сам, чтобы ты испытал то, что американцы называют «око за око», понял? Инженер пытается сосредоточиться на угрожающих словах, но жар над ухом полностью сбивает весь адекватный настрой. Если таковой вообще и имелся. Кажется, все. Пропал он! Не сможет больше сдерживать своих чувств, мыслей и желаний. Особенно желаний. По всему телу шумно шуршат крысы, задевая ледяными голыми хвостами чувствительные места, и сердце все так же подводит. Играет против него и наконец выигрывает. Инженер полностью теряет контроль, чуть ли не падая, хватается горячими пальцами за черную мягкую ткань на плечах Лидера, сжимает сильно. Смотрит в пол, глаза разбегаются, он пару раз закрывает и открывает их; его губы становятся совершенно неподвластны ему. Они шепчут то ли жалобно, то ли злостно: — Перестань. — Ты чего? — неуверенно усмехается Лидер. Он отводит руку назад, к ремню, чтоб удостовериться, на месте ли заранее приготовленный нож. Его беспокоит резкая смена настроения Инженера. Он, конечно, рассматривал что подобное может произойти, но надеялся до такого не дойдет. Лидеру становится не по себе, когда Инженер вдруг резко поднимает голову, сильнее цепляясь за его одежду, подступая ближе. Его глаза начинают пристально всматриваться в темные линзы очков. Кажется, он смотрит куда-то сквозь него. Ему совершенно нет дела до серых беспокойных глаз лидера ОПГ. Он ищет что-то другое. Он ищет то, что привело его сюда. Чем дольше Инженер вглядывается, тем отчетливее виднеется Лидеру бешеный огонь, плескающийся на дне карих глаз. Липкие приятные мурашки пробегаются по спине Лидера, когда он осознает, что именно с таким же безумным взглядом он подстрелил его тогда в ресторане, два месяца назад. Рука ложится на рукоятку ножа, готовая в любой момент воспользоваться им. — Перестань, говорю, — отчеканивает ученый, уголок его губ дергается вверх. Глаза выпучены, лицо перекошено в уродливой гримасе безумия и ужаса. Инженер не понимает, что чувствует, но та явственная дьяволщинка, которую он так игнорировал, прорвалась на волю. Она опутывает своими чернильными сетями сильно бьющееся сердце, покрывает противной мерзкой слизью все внутренности. Сердце хочет вырваться, предпринимает несколько попыток, но сдается. Оно может победить только разум. Здесь же оно бессильно, ему приходится играть по чужим правилам. Дьяволщинка проскальзывает в разум, наводит там свои порядки, напоминает ученому как чертовски хорош был тот случай в ресторане. Перед глазами скачут картинки напуганного лидера ОПГ, неспособного выдернуть чеку из гранаты. Это Инженера раззадоривает еще больше. Руки отцепляются от одежды Лидера и медленно ползут к шее, нежно гладят, потом затягиваются в горячую петлю. Он нащупывает учащенный пульс, сильно надавливает, любуясь как деформируется и проваливается кожа под его пальцами. Внезапно гремит гром, громче чем в предыдущие разы. Громыхает долго и оглушительно, проходится будто по земле и отдается в ногах. Инженер неосознанно ослабляет хватку и очарованно вглядывается в окно, ожидая вспышек молнии. Воспользовавшись удачной возможностью, Лидер одной рукой сбивает его руки с шеи, другой выхватывает нож, намереваясь воткнуть его прям в живот, прокрутить и потом выпотрошить внутренности (в стрессовых ситуациях Лидер становится крайне агрессивен), но успевает лишь только разодрать рубашку и поцарапать бок. Его сильно толкают в грудь и впечатывают в стеклянный шкафчик с чайным сервизом. Хрупкие дверцы бьются, крошатся, осколки вонзаются в спину, падают за ворот и больно режут. Волосы взъерошиваются, темные очки немного съезжают с переносицы, оголяя серые глаза. Лидер заносит руку для еще одного удара и попадает Инженеру в ногу. Тот наваливает всем телом, придавив локтем правой руки его ключицы. Утыкается острыми коленями в колени лидера ОПГ. Отмечает про себя, что прикосновений опять слишком много. Хотел бы он сказать, что ему надобно даже большего. Но не до этого сейчас. Инженер выдирает нож из ноги, морщась, бросает его в сторону. Всего лишь небольшая царапинка. Ничего, бывало и похуже. Ученый мгновенно оценивает ситуацию, приходя к выводу, что Лидеру досталось слишком мало боли. Хватает левой рукой хрустальный бокал и с размаху разбивает ему об голову. Потом он об этом пожалеет, ведь сервиз-то маменькин, а он его так беспечно расходует. Да и не обошлось без порезов на своих собственных пальцах. Лидер же морщится и болезненно стонет. Инженер не может сдержать улыбки. Снимает с него очки, откидывает их к ножу, линзы вылетают из оправы. Берет окровавленными пальцами за подбородок, поднимает, чтоб глазами встретились. Трепетно смотрит, тело пробивает волнительной дрожью. Откуда она взялась он не понимает, да и не особо обращает внимания. Они оба тяжело дышат. Ученый не нападает и не отступает, просто любопытно рассматривает, изучает, так, будто перед ним сейчас не живой человек, а пробирки с разнообразными химическими жидкостями. Он искренне восхищен. Лидер же смотрит устало, веки полуопущены, рот его приоткрыт, он пытается привести дыхание в норму. Он не предпринимает никаких попыток выбраться, только лишь аккуратно поднимает свою руку и убирает от себя до сих пор державшие его окровавленные пальцы. Подносит костяшки со стеклянными занозами к губам, оставляет невесомый поцелуй. Ведь последние два месяца только о ученом и думал, вот и не смог сдержаться. Он отпускает его руку, та безвольно летит вниз. Лидер заглядывает в темные большие глаза, усмехается — они все так же горят. Но лицо его приобретает удивленное выражение. Загадочное он создание, думается вдруг ему. Внутри полыхает огонь, а снаружи несуразные корявые ветки с набухшими почками. Лидер осматривает Инженера с ног до головы, подмечает как сильно ему идут растрепанные волосы и съехавшая набекрень шапка. Он раздумывает поцеловать его еще раз, слишком уж привлекательно загадочное создание напротив, но оставляет эту идею на потом и решает говорить первым: — Я примиряться пришел, так-то. Вот выпустишь меня из-под своей огромной э…энергетики, я тебе подарочек вручу, — он хрипло смеется, как будто не его сейчас прижимают к шкафу. Инженер смотрит на него глупо, почти не слышит, снова мешается внутренняя какофония из чувств, мыслей и желаний. Немного погодя, он словно загипнотизированный отступает от него на шаг, рассеяно следит за ним, подозревая, что тот сразу же кинется за ножом. Но Лидер лишь не спеша отходит к своему широкому пиджаку, висящему на крючке, и достает из кармана какую-то маленькую баночку. Инженер неосознанно прижимает поцелованную руку к груди, все внутри начинает потихоньку успокаиваться. — На, отец, держи, — он вкладывает ему в ладонь баночку с медом, — с моей пасеки. Тебе. На здоровье. А я пошел, дела надо делать, — как бы невзначай кидает он. Ученый ломано вздыхает, потом чуть ли не давится воздухом — приходит осознание того, что натворил. Он так же ошарашенно понимает, кривя душой, что именно этого и не хватало для полного спокойствия. По телу пробегают мурашки удовольствия. Подумать только, чтобы принять себя таким какой он есть, пришлось отпустить все свои крысиные мысли на волю, а потом, повинуясь им чуть не убить беззащитного мужчину, предлагающего примирение. Действительно, как он сразу не догадался. Но сейчас ему надо извиниться и высказаться. Рассказать так много, что разговор растянется на всю ночь, не будет давать им обоим спать. — С-стой! — Инженер хватает его за рукав, поставив мед на стол, — останься, а? У меня тут макароны, посидишь, п-покушаешь…? А! Вот балда! — он неряшливо ударяет себя пятерней по лбу, вспомнив, что вода-то наверняка вся уже выкипела. — Почему это? — осторожно интересуется Лидер, вопросительно подняв бровь. Перед глазами все еще нависают бешеные огоньки. Ему думается, такой Инженер со свирепым пламенем вместо ладоней будет сниться ему гораздо чаще, чем тот Инженер с оружием, который, честное слово, уже наскучил за последние два месяца. — Д-да ты же вот пришел, а я макароны с-собирался варить, ну и в общем, не получилось у меня ничего, — он смущенно улыбается и нервно почесывает нос. Так легко и спокойно становится на душе. Хочется даже немного потанцевать. Инженер не обращает внимания на возникший из ниоткуда позыв повеселиться. — Понятно, — мужчина присаживается на стул, кривится весь — все-таки боль и осколки никуда не делись. — Вот бешеные, приходят, всю малину поломают, — себе под нос тихо ворчит ученый. — Ты садись, присаживайся, чувствуй себя как д-дома. — Мы бешеные, отец? — Лидер издает забавный смешок, — А может быть ты? — Н-нет, ну ты чего, конечно, нет, никак нет, в-вообще н-нет… — А, то есть это не ты меня только что придушить хотел?  — Н-ну, я очень извиняюсь, у меня там все мюсли, м-мысли очень поперемешивались. Так что, я, наверное, н-немножко, средненький, бешеный… ну, не очень сильно, в общем, так, ч-чуть-чуть, — Инженер запинается чуть ли не в каждом слове, активно дополняя все это безобразие хаотичной жестикуляцией рук. Он смотрит на Лидера лучезарно, с надеждой, полыхающий огонь отошел на второй план. Кажется, ему удалось приручить необузданную стихию. — И ты не молодец вообще-то! Пришел, начал склонять ко всякому. У меня даже к-крысиные мысли такой верх взяли, очень стало неприятно, но п-приятно, но такое, все вместе, в общем! — Вот это откровения ты даешь. Понятно теперь, чего ты так неровно дышишь. Рядом со мной когда, я имею в виду, — он неловко усмехнулся и начал стягивать свитер, стараясь не сильно задеть порезы. — Зеленку тащи, стоишь, глазами хлопаешь. Будем обрабатываться. — Ага, да, с-сейчас, — ученый подбегает к аптечке, высыпает все ее содержимое на стол, выискивает зеленку. Берет ватку и пинцет из разных ящиков и готовый дезинфицировать подходит к спине Лидера. Максимально аккуратно достает несколько стекляшек и кладет на бумажку, что держит в руке. — А о себе в первую очередь не надо позаботиться, а, отец? У тебя же не рука, а натуральное месиво. Как говорят американцы: «что русскому хорошо, то… немцу плохо», — он сам же хмурится на свои слова. Слишком невпопад, слишком непонятно, лучше б он вообще промолчал. — Тебе же неудобно. Дай сюда, — он поворачивается к нему лицом, выхватывает пинцет. Понимает, что в перчатках как следует не сможет справиться с ответственным заданием, снимает их, кладет к себе на колени. Лидер нежно вкладывает запястье Инженера в свою ладонь, пальцами задевая пульс. Старательно выдергивает стекляшки одну за другой, тянется за зеленкой, начинает обрабатывать каждый порез, слегка дует на ранки. Потом опять неожиданно мягко целует. Инженер же наблюдает за этим неторопливым процессом, нечаянно затаив дыхание. Ему впервые так хорошо, сердце бьется ровно и часто, дьяволщинка улеглась, прижав под себя чернильные лапы, а разум вновь чист и свободен. Ученый открывает для себя гармонию. Разглядев со всех сторон свою заштопанную руку, он одаривает лидера ОПГ хитрым взглядом и тут же бросается к противоположному краю стола. Там лежит фотоаппарат. Он любовно поднимает камеру, подходит к Лидеру, становясь напротив него и щелкает, приговаривая о какой-то вылетающей птичке. — На память, — объясняет он, заметив как тот состроил непонимающую гримасу. Он даже лучше чем молнии. Инженер вдохновленно вздыхает, улыбаясь этой мысли, открыто глазеет на него, любуется им. А все-таки хорошо, что он не химическое уравнение. Ведь неизвестность притягивает даже больше, чем холодный расчет. Как он сегодня для себя выяснил. Ученый кладет фотоаппарат обратно на стол и вдруг только сейчас осознает, что лидер ОПГ выглядел не самым подходящим образом для фотографии. Смочив слюной рукав потрепанной рубашки, он стирает им засохшую кровь с подбородка мужчины, а другой рукой стряхивает стекло с челки, случайно задев набитую шишку. Лидер незаметно кладет ему руку на талию, притягивая к себе, безмолвно заставляет сесть на колени. Инженер повинуется, присаживается, придвигается ближе, кожаные перчатки со скрипом слетают на пол. Ему совершенно не хочется думать о будущих последствиях и о ноющей боли в ноге. Широкими ладонями Лидер залезает под клетчатую рубашку, медленно, смакуя каждое движение, проводит от поясницы до острых лопаток. Наклоняется вперед, тычется носом в кудрявые волосы, вдыхает, мягко урчит куда-то в шею, не в силах сказать что-либо. Инженер прикрывает глаза, закусывает губу изнутри, она снова начинает кровоточить. Неведомая сила оттягивает его назад, он возвращается в реальность. — С-стой, чего ты, в самом деле? У тебя, вон, еще не до конца в з-зеленке спина покрыта, да еще и макароны надо варить… Ты тут мне, не н-надо этого своего, — Инженер упирается руками ему в торс, в глаза не смотрит, ощущает как уши моментально краснеют, предполагает, что стали цветом похожи на зрелые помидоры. Потом, неожиданно для себя, тянется к лицу Лидера, прислоняется щекой к щеке и шепчет совершенно не своим голосом, темным, низким: — Вот сначала сделай дело, потом гуляй смело. — Ну, как скажешь, — Лидер обворожительно улыбается, нехотя убирает руки с его талии, поднимая их вверх перед собой, как бы говоря, все, можешь идти. Тот неловко ерзает, сползает с колен, перекидывает одну ногу и, оказавшись своими двумя на прохладном, в отличии от ног Лидера, полу, сбегает на кухню. Оставляет его в одиночестве справляться с порезами. А Лидер наконец позволяет себе спокойно выдохнуть, проводя ладонью по прикрытым векам. Кто ж мог знать, что его шальные сновидения так запросто обратятся в реальность. Он даже и предполагать не мог, что все обернется так хорошо. Почему-то постоянно представлял их первую встречу в этом году с того, что кто-нибудь обязательно убьет кого-нибудь. Или приложит максимум усилий к тому, чтоб это произошло. Лидер возится на одном месте, пытаясь дотянуться до осколков и вытащить их, но чем больше он совершает попыток, тем меньше ему хочется вообще заниматься этой полной ерундистикой. У него обреченно опускаются руки, он бросает обиженный взгляд на пинцет, а потом на окно. Дождь все еще капает. — Все! В-воду поставил, — Инженер возвращается в гостиную, застает Лидера в совершенно жалком состоянии. Тот протягивает ему пинцет с таким же рассеянным выражением лица с каким просит кого-нибудь из своей шайки перезарядить ему пистолет. — Ты что, до сих пор ничего не сделал? Бедолага, кому ж ты такой нужен будешь, кому достанешься, — он кривит злую ухмылку, издевается. — Даже не знаю, — он пихает его локтем в бок, в то место где разодрана рубашка. — Ты ноге своей помощь оказывать не собираешься? А то, честно говоря, она выглядит не ахти. — Тебя вообще интересовать не должно, — ученый достает самый тонкий осколок и проводит по всей длине позвоночника, Лидер вздрагивает. — Молча сиди. — Так, а что за крысиные мысли-то такие? — Лидер пропускает мимо ушей последнюю фразу. Инженер молчит, разглядывает свою художественную работу — вся спина лидера ОПГ зеленая, от поясницы до шеи разбросаны корявые точки и длинные полосы. Он проводит ладонью по ребрам, прикасается к старому блеклому шраму на плече, ласково очерчивая его подушечками пальцев. Потом наклоняется и без единого сомнения, сильно кусает выступающий шейный позвонок, отпускает, проводит языком, зализывая, и ехидно произносит: — А вот такие. Лидер хватается за клетчатое недоразумение, больно сжимает его по бокам и резко наклоняет вниз, завлекая в «большой» поцелуй, с языком. Целует глубоко, долго, чуть ли не съедает всего целиком. Его посещает забавная мысль, что со стороны они похожи на тот самый тип парочек из черно-белых фильмов 60-х годов, которые буквально не способны оторваться друг от друга. Он улыбается подобному сравнению, разрывает поцелуй и отпускает Инженера. Тот неуклюже падает на пол, шапка слетает и он мстительно, со всей силы толкает стул, на котором сидит Лидер, невинно посмеиваясь. Ученый резво вскакивает, потирает ушибленную пятую точку и протягивает руку Лидеру. Он отмахивает от такого унизительного жеста и с трудом встает сам, держась за поясницу. — Ты мне так все тело отобьешь, отец, — он обращает на него свои серые глаза, при этом злобно фыркнув. — Так ладно, задолбал ты меня, где тут кровать? — он отпихивает от себя Инженера, берет со стола баночку с медом и озирается по сторонам в поисках двери, которая ведет в спальню. — Слушай, только ты меня в пикантный м-моментик отцом не назови. А то в-всю, всю… покорежишь все, в общем, — он щекотно тыкает ему пальцем в солнечное сплетение, а потом указывает на прикрытую дверь. — А ты что думаешь, я много буду болтать? — Лидер хрипло смеется, бережно берет Инженера за поврежденную руку и тащит в постель. Все-таки зря Инженер кастрюлю с водой кипятиться поставил. Макароны так и не сварил, сам не поел и гостя не накормил. Вот это денек.