Ангел на парковке

      — Ты чего так долго? — досадно протянул Антон, при этом сладко зевая. Шаткой походкой Арсений дошëл до авто, открыл дверь и буквально ввалился в салон на Антона.        — Шаст, помоги, — жалобно заскулил мужчина, обхватывая руками Шастуна за талию.        — Ну ты чего, маленький? Мы же остановились, всë нормально. Ты просто устал. Ложись со мной, поспи, — Антон зарылся пальцами в чëрную копну волос и слегка взъерошил их. Арсений подтянулся поближе к лицу парня и потëрся своим носом его. Шастун коснулся губами щеки брюнета и прижал его к себе, обвив спину руками. Арс уронил голову на его грудь и вскоре заснул.       В салоне было слышно только их дыхание, а остальные звуки с заправки остались будто бы в другой реальности. Антон никак не мог заснуть, вдобавок ему стало душно, и рука с тëплой спины потянулась к кнопке на двери, и стекло опустилось, впуская внутрь прохладный воздух. Ранним утром, если три часа на экране телефона можно было назвать утром, на парковке уже было тесно. Машины разного достатка, от вишнëвых жигули до идеально белоснежных БМВ, скапливались в кучки, стоя почти впритык. Несмотря на это, всех пассажиров и водителей объединяло одно: крепкое желание выспаться и побыстрее доехать до пункта назначения. Небо на горизонте уже становилось светлее с каждой минутой, а мрак отступал. Периодически какой-нибудь чересчур шумный КамАЗ появлялся на трассе, гремел и исчезал вдали. Чья-то собака в одной из машин залаяла, стоило ей спрыгнуть с высоты багажника, и под конвоем хозяина отправилась в кусты. Типичная картина, каждый год сопровождающая весь путь до юга страны.       Несмотря на зевоту, Антон не мог уснуть. Сухое горло начало саднить, и он, стараясь не потревожить мирный сон Арса, дотянулся до лежавшей на переднем сиденье бутылки с водой и отпил из неё. Арсений пошевелился во сне, и, пыхтя, перевернулся на бок, а его руки переместились с торса на руку Антона, обвив её. Шастун прислонился макушкой к холодному стеклу. Нахлынувший ветерок коснулся шапки волос и привëл в свой порядок. Время остановилось на этом моменте. Остановила свой лай на полпути к машине собака, мужчина в кепочке и расстëгнутой гавайской рубашке встал как вкопанный, не дойдя до кассы, облака больше не двигались, ведомые порывами ветра на высоте, и даже одиноко падающий зелëный лист так и не коснулся земли. Раньше, ещё год назад, Антон сравнил бы себя с этим листком: такой же одинокий, молодой и выпавший из жизни человек. Без чëтких целей в жизни, уставший, преданный друзьями и девушкой. Пока не встретил его.        Антон безумно благодарен тому дню, когда движимый порывом отчаянного одиночества он выбежал из дома и отправился гулять по ночным улицам. Одну девушку он запомнил: она сильно перепугалась его длинной тени и бросилась со всех ног в сторону какого-то дома, на ходу набирая чей-то номер в телефоне. Винить её было не за что, но внутренняя обида на самого себя до сих пор изредка грызла парня изнутри. Дойдя до моста через какой-то декоративный пруд, Шастун остановился там, чтобы перевести дух. Он только что испугался старого фонаря, когда тот моргнул светом, из-за чего парень рванул изо всех сил как можно дальше. В этот момент, глядя на идеально ровную гладь воды, в голове промелькнула досадная мысль: а если он сейчас прыгнет? Насколько глубокое дно в этом прудике и как долго никто не будет отзываться на его крики о помощи? Плавать-то он не умел.       Парень уже наклонился вперёд, движимый одной мыслью, когда его кто-то схватил за плечо и притянул к себе. Вздрогнув от неожиданности, он отшатнулся от спасителя. Им оказался мужчина с взъерошенной челкой и расстëгнутом нараспашку пальто. Очевидно, он бежал, судя по его быстро вздымающейся груди.       Это уже потом выяснилось, что спасителя звали Арсением, и что он провожал подругу до её дома и сейчас направлялся к своему пристанищу, однако решил пройти дальним путëм через парк, дабы «подышать воздухом подольше». Это выяснилось уже потом, после эмоциональной тирады незнакомца о ценности жизни и о самоубийствах. И разумеется, это выяснилось во время их прогулки, когда Попов навязался проводить его до дома, чтобы проследить, не будет ли он топиться в ближайшей луже.       Как лучик солнца сквозь непроглядные тяжëлые тучи, как тот самый свет в конце тоннеля, как муза к писателю после долгого кризиса идей — так пришëл мужчина в его жизнь. И сразу на работе повысили, и друзья нашлись, и жить стало легче. Арсений говорит, что повысили его из-за нового, идеально исполненного, как по нотам, проекта, друзья не находились, а были, просто Шастун не замечал их из-за оглушения от предательства других, отвергая помощь остальных, а жить легче оттого, что он наконец взялся за голову. Но Антон так не думает.        Антон — атеист, он не верит в высшие силы, всегда смеялся с россказней о ведьмах, демонах, вампирах и ангелах, считая это всё просто сказками, придуманными самим человеком для того, чтобы пугать маленьких детей и заставить хоть как-то не лезть на рожон и слушаться родителей. Но теперь парень верит в ангелов-хранителей, и иначе назвать Арса он не может. Он уверен, что где-то на спине у мужчины раньше были крылья, и часто представляет их (они обязательно белоснежные, с крупными переливающимися перьями, аккуратно расположенными по всему периметру крыльев, большие, с идеальным изгибом наверху, светящиеся мягким светом).        Вот и сейчас Антон коснулся спины Арсения, провëл пальцами до лопаток и там остановился. Мужчина по-прежнему мирно спал, и только веки слегка подрагивали. Слабый лучик попал на его лицо, и сквозь сон Арс поморщился и спрятал лицо на груди парня. Антон понял только сейчас, что не дышал, и наконец, вздохнул. Он невесомо коснулся губами лба Арсения, боясь его потревожить и спугнуть, словно бабочку. Мужчина коротко улыбнулся, будто понимая всë, и подтянулся чуть повыше, не отпуская при этом руки Шастуна.       Реальность вновь ожила, упал, наконец, лист с дерева, собака, замолкнув, запрыгнула в салон, а забавный старичок скрылся за дверьми. Время дало ход, скинув всего за мгновение анабиозное состояние. Глядя на встающее солнце, Антон дал себе слово, что будет жить дальше.