Кого поймал - того люби

Кого поймал – того люби Первого августа тысяча девятьсот девяносто восьмого года, едва часы успели пробить двенадцать, с Гарри Поттером случилось довольно знаменательное в жизни почти каждого человека событие: он потерял девственность. Произошло это, однако, при столь странных обстоятельствах и с таким неожиданным партнером, что, узнай об этом Рита Скитер, разразился бы грандиозный скандал. Впрочем, возможно, если бы он разразился, впоследствии Гарри был бы избавлен от множества неприятностей. Но мы, пожалуй, несколько забегаем вперед... *** Эта загадочная история началась тридцать первого июля тысяча девятьсот девяносто восьмого года. В тот день герою магической Британии Гарри Джеймсу Поттеру исполнилось восемнадцать лет. Несмотря на ворчание старого эльфа Кричера, планировавшего устроить праздничную трапезу в Блэк-хаусе, и намерения новоиспеченного Министра магии Кингсли Шеклболта организовать по этому поводу грандиозный банкет в Министерстве, сам именинник предпочел отметить это событие скромно, тихо и по-семейному. То есть в доме своего лучшего друга Рона Уизли. Насчет «скромно и тихо», если честно, можно было бы поспорить. Молли Уизли, известная своими кулинарными талантами, вместе с единственной дочерью (а по совместительству еще и невестой Гарри) Джинни закатили настоящий пир, на который, помимо многочисленного семейства Уизли, пригласили всех близких друзей Гарри, а также преподавателей Хогвартса. За исключением Северуса Снейпа, полностью оправданного (благодаря Гарри) в глазах общественности, но все еще пребывавшего в Мунго. Застолье затянулось до позднего вечера. Гости ели, пили присланное Люциусом Малфоем (оправданным тоже не без участия Гарри) отменное эльфийское вино и предавались воспоминаниям об отгремевшей совсем недавно войне. Около полуночи Молли, с практически материнской нежностью взиравшая на будущего зятя, решила, что Гарри уже дошел до кондиции и следует отправить его домой. На роль сопровождающего был выбран Рон, как наиболее трезвый из всех присутствующих за столом мужчин. Трудно себе представить, что случилось бы, если бы выбор миссис Уизли пал на ее супруга или – не дай Мерлин! – профессора Флитвика, но, так или иначе, почетная миссия доставить домой пьяного в стельку героя выпала именно Рону. *** Сгрузив свою плохо соображавшую ношу на диван в гостиной, Рон уже собирался позвать домовика, чтобы тот позаботился о хозяине, но тут его взгляд упал на лицо Гарри. Рона внезапно бросило в жар, а член налился горячей тяжестью. Они с Гермионой уже вкусили запретного плода, но еще никогда и ни к кому Рон не испытывал такого всепоглощающего желания. – Гарри, – жалобно проблеял он, – ты краси-и-ивый! Можно я тебя поцелую? – Рон, ты что, выпил лишнего? – обалдело произнес вмиг протрезвевший Поттер. – Какого лысого Мерлина ты несешь? – Я тебя хочу! – простонал Рон и, к ужасу Гарри, принялся избавляться от одежды. – Очень хочу! Трахни меня, пожалуйста! Прежде чем потрясенный Гарри успел вымолвить хоть слово, Уизли уже расположился на ковре в коленно-локтевой позиции и нетерпеливо поводил задом. Гарри открыл рот, чтобы разразиться бранью и вытолкать Рона (как есть голого) взашей через камин, но тут вдруг почувствовал совершенно неприличный, каменный стояк. И стояло у него однозначно именно на Рона. – Ну что же ты медлишь?! – взмолился тем временем Уизли. – У меня сейчас яйца взорвутся! Гарри не пришлось просить дважды. Слетев с дивана с такой прытью, будто и не пил вовсе, он сорвал с себя одежду, с мясом вырвав половину пуговиц на рубашке, и опустился на колени рядом с аппетитно откляченной задницей. – Рон, – на мгновение растерялся Гарри, – но я не умею... А если я тебя порву? – неуверенно сказал он, рассматривая сморщенную звездочку девственно узкого ануса. – Чего там уметь-то? – практически взвыл Рон. – Плюй на член и вставляй. У мамы заживляющих мазей – целая полка в ванной комнате. Залечим! – А как же Гермиона? – не сдавался Гарри, борясь с последними остатками разума. – Да Мордред с ней, с Гермионой. Ее же сейчас тут нет! Гарри, я тебя умоляю! – застонал Рон, виляя задом, точно опытный хастлер из Лютного. И Гарри не выдержал. Он больше попросту не мог сопротивляться снедавшему его желанию. Ладонь, словно по волшебству, покрылась вязкой, приятно пахнувшей субстанцией, которой он щедро смазал собственный член, а затем... Он слышал краем уха, что при анальном сексе следует действовать осторожно, но у него напрочь сорвало крышу. Крепко ухватив Рона за бедра, он вставил ему по самые яйца. – Да! – ликующе завопил Рон, точно ему было не впервой принимать в себя немалых размеров мужское достоинство. На какое-то мгновение в поле зрения Гарри мелькнул Кричер, вероятно, привлеченный доносившимся из гостиной шумом, но тут же с негромким хлопком ретировался. – Сильнее, глубже! – зарычал Рон и подался назад, насаживаясь на член Гарри до упора. Очевидно, все происходившее доставляло ему немыслимое наслаждение. Гарри начал ритмично двигать бедрами, едва не теряя сознание от почти болезненного удовольствия. Рон между тем надрачивал свой член, так что кончили они практически одновременно, обильно заляпав спермой ценный аксминстерский ковер миссис Блэк. – Хорошо? – поинтересовался Гарри, выпустив Рона из железной хватки и привалившись спиной к дивану. – Потрясающе! – прохрипел тот в ответ. – У меня в жизни не было такого охренительного секса! Однако как только последние отголоски бурного оргазма прекратили прокатываться по их телам, оба почувствовали жутчайшую неловкость. Не говоря ни слова, Рон поднялся на ноги, быстро оделся, враскорячку прошествовал к камину и исчез в вихре зеленого пламени. *** Два дня Гарри пребывал в совершеннейших ужасе и смятении. Случившееся всплывало в памяти как страшный сон. Он не представлял, как сможет показаться на глаза Рону, да и всему семейству Уизли. А Джинни и Гермиона, перед которыми он был виноват не меньше?! Вдобавок к свалившемуся на его голову несчастью, Кричер вдруг стал поглядывать на него с раболепным уважением. Гарри не сомневался: старый пройдоха видел, как он отделал «предателя крови» Уизли, и чрезвычайно радовался этому обстоятельству. На третий день сычик принес записку от Рона. Дрожащими руками Гарри развернул пергамент и прочел полное горечи и обвинений послание. «Как ты мог?! – вопрошал Рон, похоже, забыв, что первым из штанов выпрыгнул именно он. – Мой лучший друг! Жених моей сестры! Я думал, что ты порядочный человек, Поттер, а ты – настоящая свинья! Ты подло воспользовался мной и моим телом, так что я сейчас и сидеть-то нормально не в состоянии, даже мамины мази не помогают! Да по твоей вине мне теперь всю жизнь будут кошмары сниться! Из-за тебя мне стыдно смотреть в глаза Гермионе и Джинни. В общем, я, конечно, никому ничего не расскажу – еще чего, себя позорить! – но ты мне отныне не друг! Видеть тебя не желаю! И, кстати, мой член гораздо больше твоего!» *** Удрученный до глубины души Гарри практически безвылазно просидел в Блэк-хаусе две недели. Возможно, он не выходил бы из дома и дольше, но пятнадцатого августа Поттер получил предложение, от которого не мог – да и не хотел! – отказываться: приглашение поступить без экзаменов в Академию авроров. Это приглашение настолько обрадовало Гарри, мечтавшего о карьере аврора еще с пятого курса Хогвартса, что почти примирило его с собственным непотребным поведением в день рождения. «Рон, если вдуматься, тоже неправ, – рассуждал Гарри, в очередной раз перечитывая полное обвинений послание Уизли. – Он ведет себя так, будто я первый на него набросился. А у меня и в мыслях не было его трахнуть. Меня и к мальчикам-то никогда не тянуло! Так что, как ни крути, в случившемся виноваты мы оба. Ничего. Вот начнем вместе учиться, задница Рона перестанет болеть – и все непременно наладится. Кстати, член у него совершенно точно не больше моего!» *** Тридцать первого августа Гарри решил устроить вечеринку для сокурсников, вместе с ним поступивших в Академию. Он пригласил также всех бывших членов Отряда Дамблдора, включая Невилла и Кормака Маклаггена. Рон, по понятным причинам, от приглашения отказался. Вечеринка удалась на славу. Гостям понравилось абсолютно все: и приготовленное Кричером угощение, и презентованный Люциусом Малфоем (благодарность которого выражалась в регулярной поставке Поттеру отборного спиртного) огненный виски Огдена. Расходиться никому не хотелось, тем более что юные герои войны обсуждали за столом в основном подвиги и победы на любовном фронте. Ближе к полуночи возле стула Гарри возник Кричер. – Хозяину лучше отправить гостей по домам, – негромко произнес он. – Так время-то детское! – улыбнулся Поттер, взглянув на огромные напольные часы, показывавшие без пяти двенадцать. – Не волнуйся, я помогу тебе потом все здесь убрать. *** Пять минут спустя, сразу после того как часы отзвонили полночь, сидевший по левую руку от Гарри Невилл внезапно с придыханием произнес: – Мерлин, вы посмотрите на Гарри! Он же красавец, каких поискать! «Ой, опять!» – только и успел подумать Поттер. Раздался шум отодвигаемых как по команде стульев, шорох снимаемой второпях одежды, а через пару секунд перед глазами потрясенного Гарри предстала ровная шеренга подтянутых и не очень задниц его сокурсников. – Ребята, да что же вы творите?! – в отчаянии воскликнул Гарри, тем не менее проворно стаскивая с себя джинсы. *** Через полтора часа столовая опустела. Лишь несколько оторванных пуговиц, чей-то впопыхах забытый носок да подсыхавшие лужицы спермы указывали на то, что произошло здесь совсем недавно. Гарри с огромным трудом поднялся с натертых от долгого стояния на полу коленей, натянул джинсы прямо на голое тело, сел за стол и обхватил голову руками. То, что он сотворил, не поддавалось никакому объяснению. Практически против своей воли он только что оттрахал Симуса, Дина, Кормака и даже Невилла. Так же как и в случае с Роном, они сами умоляли его засадить им по самые яйца, принимали соблазнительные позы, крутили задницами и подмахивали ему без всякой подготовки – очевидно, возникавшая сама собой на ладони Гарри смазка обладала какими-то волшебными свойствами. А потом, кончив, подбирали раскиданную одежду и уходили. Молча. Часы пробили два, но Гарри не собирался идти спать. Интуиция подсказывала, что ни в какую Академию завтра ему идти не следует. *** Интуиция не подвела Поттера, так и уснувшего в столовой, положив голову на сложенные руки. Ранним утром его разбудила сова Дина. Больно клюнув Гарри за палец, она протянула ему послание, в котором размашистым почерком было накарябано: «Только попробуй приблизиться к Академии! Зааважу! Симус, Кормак и Невилл присоединятся!» Гарри не выдержал. С этим наваждением следовало покончить. – Кричер! – заорал он на весь дом. – Хозяин звал верного Кричера? – возник откуда ни возьмись эльф. – Кричер, мне нужна твоя помощь, – чуть не плача, воскликнул Гарри. – Ты не знаешь, какого лысого Мерлина со мной происходит? Почему мои друзья внезапно начинают меня хотеть, а я сам набрасываюсь на них, точно оголодавший хищник? – Все очень просто, – с лукавой улыбкой отозвался Кричер. – Хозяин вступил в Наследие рода Блэк. Отныне первого числа каждого месяца хозяин станет желанным партнером и не сумеет отказать никому, кто его возжаждет. – Каждый месяц? – с ужасом переспросил Гарри. – Выходит, раз в месяц я буду вынужден трахаться с кем попало, стоит ему заявить мне о моей привлекательности? – Совершенно верно! – степенно кивнул эльф. – Именно в этом и выражается древнее Наследие рода Блэк. – Ай да Сириус! Ай да сукин сын! Вот так удружил! – вконец расстроился Гарри. – И до каких пор будет продолжаться это безобразие? – удрученно поинтересовался он. – Или мне теперь до самой смерти придется отсиживаться в начале месяца за семью замками, чтобы случайно не трахнуть кого не следует? Впрочем, я уже, кажется, и так это сделал! – с горечью добавил Гарри, вспомнив письмо Рона и сегодняшнюю записку Дина. – Пока хозяин не найдет себе пару. Волшебника, чью магию признает наследие Блэков. – Постой, ты говоришь «волшебника»? Это значит, что я должен непременно жениться на мужчине? – Наследие не распространяется на женский пол, – «обрадовал» Гарри Кричер. – К тому же, насколько мне известно, в магической Британии не существует ведьмы, достойной хозяина. *** Запершись на целый месяц в Блэк-хаусе, Гарри перелопатил горы фолиантов о Наследиях, благо в обширной родовой библиотеке их имелось огромное количество. Он довольно быстро нашел описание весьма специфического фамильного дара Блэков и сделал неутешительный вывод: нечего было и думать о том, чтобы искать пару среди светлых волшебников. Наследие однозначно требовало от него взять в супруги темного мага. Так что, получается, задницы Рона, Дина, Симуса, Невилла и Кормака пострадали совершенно зря! Осознав сей прискорбный факт, Гарри несколько дней ходил как в воду опущенный, а затем, пересилив себя, написал записку Драко Малфою. «Нам необходимо встретиться, – значилось в послании. – Жду тебя в Блэк-хаусе первого октября в любое удобное тебе время». *** Сказать, что Гарри волновался перед встречей с Драко – значит не сказать ничего. Малфой, разумеется, подходил под данное в одном из фолиантов описание идеальной пары: темный волшебник, наследник древнего рода. Лучшей партии и желать было нельзя! Вот только Гарри Малфой ни капельки не нравился, и он с ужасом думал о том, что произойдет, если Наследие признает Малфоя ТЕМ САМЫМ. «Не страшно, – уговаривал сам себя Поттер, – стерпится – слюбится. Лишь бы это наваждение поскорее прекратилось!» *** Первого октября Гарри проснулся так рано, что за окном еще клубилась ночная тьма. Промаявшись без сна до семи утра, он встал, принял душ и побрился – свидание с аристократом обязывало его соблюсти хоть какие-то приличия. К завтраку Малфой не явился. Гарри прождал его до обеда, а потом, чертыхаясь на чем свет стоит, слопал все в одиночестве: от волнения у него разыгрался зверский аппетит. Ровно в десять, когда Гарри уже перестал на что-либо надеяться, в камине полыхнуло зеленое пламя, и из него вышагнул Драко. В шелковом халате. Надетом, как выяснилось через минуту, прямо на голое тело. – Прости, что так поздно, Поттер! – Малфой, вероятно, следуя заветам отца, поставил на журнальный столик бутылку отличного шампанского. – Чтобы было чем отпраздновать нашу помолвку, если таковая состоится! – заявил он, прокомментировав удивленный взгляд Гарри. – Родители поведали мне про весьма любопытное наследие рода Блэк, которое по немыслимой случайности передалось и мне. Так что я, пожалуй, не стану сообщать тебе, какой ты красивый, а просто сразу перейдем к делу, – сказал Драко, развязывая пояс халата. – Может, все-таки в спальню? – без особенного энтузиазма поинтересовался Поттер, с грустью осознавая, что ничего, кроме дикого желания трахнуть, к Малфою не испытывает. – А по-моему, и здесь сойдет! – ответил Драко, опускаясь на ковер. – Давай, Поттер, – он нетерпеливо повел задницей, – ты же видишь, как ОН меня хочет. Гарри прекрасно видел. Его член уже готов был порвать молнию на джинсах, а яйца едва не звенели от возбуждения. «Будь что будет! – подумал он, глядя, как на ладони появляется та самая потрясающая смазка. – А вдруг во время секса я пойму, что Наследие приняло Драко как мою пару?» Нет. Все-таки мудрецы, писавшие трактаты про наследия, не ошибались! Трахаться с темным волшебником было несоизмеримо слаще, чем со светлым. Их личные магические потоки текли в одном направлении, усиливая и подстегивая удовольствие. И все же сходивший с ума от вожделения Гарри отчетливо понимал: это не то. Совершенно не то. У Драко имелись изумительная задница, гладкая, приятная на ощупь кожа, вряд ли девственный, но тем не менее узкий анус, с ним было восхитительно хорошо, но, даже содрогаясь от бурного оргазма, Гарри ровным счетом ничего к Малфою не почувствовал. Впрочем, судя по всему, то же самое творилось сейчас и с Драко. Кончив в кулак, он наложил на них с Гарри Очищающее – сразу видно, чистюля! – призвал свой халат и, запахнувшись в него, забрался с ногами в кресло. – Ну как? – поинтересовался он у Поттера. – Здорово, – отдуваясь, отозвался Гарри. – Ты хоть что-нибудь ощутил? – оценивающе окинул его взглядом Малфой. – Конечно. Стояк, желание – все как положено. – Я не про это, простота гриффиндорская! Ко мне ты хоть что-нибудь ощутил? Гарри отрицательно помотал головой. – Прости, Малфой. Похоже, это все же не ты. – Вот и у меня то же самое, – вздохнул Драко. – Я уже и с Забини пробовал, и с Ноттом... Жаль, что Снейп для меня недосягаем. Из Святого Мунго он уже полтора месяца как выписался и даже успел занять руководящий пост в Министерстве, однако заполучить его в постель мне не удастся. – Снейп? – ошарашенно переспросил Гарри. – Так ведь он – старый! – Ничего себе «старый»! Да ему еще сорока нет! А магии в нем сколько!.. – мечтательно закатил глаза Малфой. – Правда, существует одна загвоздка. Снейп – мой крестный. А по магическим законам подобные браки строго запрещены. Так что, Поттер, подумай. Темный сильный маг, да еще и холостой... пока. В общем, решай сам, только, смотри, не слишком долго. Ты наверняка не в курсе, но после падения Темного Лорда у многих наших ровесников проснулись наследия. Поэтому поторопись... Снейп – один, а охотников на него – видимо-невидимо! *** Весь октябрь Гарри в основном занимался тем, что пытался составить список всевозможных достоинств Северуса Снейпа, а еще подтягивал свои знания по боевой магии: мало ли как кандидат в партнеры отреагирует на предложение заняться с ним сексом? Чтобы наглядно убедить себя в том, что Снейп – действительно великолепная партия, он решил законспектировать перечень положительных качеств своего бывшего профессора. Несколько дней лист пергамента оставался девственно чистым. Затем Гарри внезапно вспомнилось впечатляющее выступление Снейпа в дуэльном клубе, и в списке появилась первая запись: «Обладает кошачьей грацией и прекрасно владеет навыками боевой магии». После воспоминаний об уроках зельеварения (ну, если забыть об ехидных замечаниях Снейпа и несправедливо заниженных оценках) прибавилась еще одна запись: «Сексуальный голос (когда не орет)». Через три дня к ней добавилось: «Красивые руки». Затем: «Выразительные глаза». В самом конце листа значилось: «Смелый и верный». Перечитав свою писанину, Поттер жутко устыдился собственных приоритетов и перенес последнюю строчку в начало уже довольно внушительного перечня достоинств Снейпа. Теперь, когда имя бывшего профессора не вызывало ничего, кроме сладкого предвкушения, можно было приглашать его на свидание. Однако существовало одно серьезное но. Снейп, в отличие от Драко, являлся занятым человеком и вряд ли согласился бы на праздное времяпрепровождение. Поэтому в посланной Снейпу записке, на составление которой ушло у Гарри три дня, говорилось: «Профессор Снейп! В последние недели я неважно себя чувствую, но не хочу обращаться с этим в Мунго. Вы не откажетесь мне помочь? Поттер». После того как сова с примотанной к лапе запиской упорхнула в ночь, Гарри принялся нервно расхаживать по гостиной. Зная Снейпа, не приходилось сомневаться, что он примчится на выручку. А переступив порог Блэк-хауса, моментально попадет под действие Наследия, ведь завтра – первое ноября. Гарри мельком взглянул на лежавший на столе календарь и в ужасе схватился руками за голову: он ошибся на день и в спешке отослал письмо тридцатого октября. Гарри в панике помчался на третий этаж, рывком распахнул чердачное окно и закричал в темное ночное небо, с которого падали крупные капли дождя: – Стой! Вернись! Куда там! Сова наверняка была уже далеко! В полном отчаянии Гарри спустился в гостиную, свернулся калачиком на диване, накрылся пледом чуть ли не с головой и принялся жалеть себя. Да так и уснул. *** Очнулся Гарри от того, что его настойчиво тормошили. – Поттер, Поттер, что с тобой? Проснись! – раздался над ухом знакомый голос, от которого прежде Гарри била дрожь отвращения, а сейчас... – Северус, – пролепетал он, открыв глаза и чуть не задохнувшись от нахлынувшего на него желания, – какой ты... красивый! – Ты что, Поттер, белены объелся?! – возмущенно произнес Снейп, сдергивая с Гарри плед. – Какого Мордреда ты прислал мне эту насквозь лживую записку? В эту секунду его горевший праведным гневом взгляд упал на белое то ли от страха, то ли от стремительно накатившей влюбленности лицо Поттера. – Мерлин, что со мной? – Снейп рванул ворот мантии, точно он душил его, и провел ладонью по лбу. – Кажется... я заболел. Это ужасно неправильно, но я... хочу тебя. Прямо здесь и немедленно. – Да, да... – затараторил Гарри, отбрасывая плед на пол и раздеваясь с такой скоростью, что ни в чем не повинная ткань трещала под пальцами, – конечно... сейчас... Через минуту он уже стоял на ковре в коленно-локтевой позиции, едва не повизгивая от нетерпения и с восторгом наблюдая, как Снейп возится с многочисленными пуговицами. – А, к Мордреду все! – пуговицы градом посыпались на пол, а Снейп рухнул на колени возле Гарри и прильнул губами к его заднице. – Поттер, раздери меня фестрал, что ты со мной сделал? – прохрипел он. «Это не я, это Наследие!» – чуть не вырвалось у Гарри, но в этот момент он почувствовал легкое дуновение Очищающих чар, а в следующее мгновение, которое Гарри не забыл бы и на смертном одре, в его анус ввинтился язык Снейпа и принялся вытворять такое, что Поттеру оставалось только поскуливать и просить: «Еще!» Если бы Гарри мог рассуждать здраво, он, естественно, задался бы вопросом, почему Наследие подействовало на Снейпа в совершенно неподходящий для этого день, но рассуждать здраво с языком в заднице мог лишь бездушный чурбан, а Поттер им, разумеется, не являлся. А язык тем временем то дразнил анус, кружа вокруг него, то проникал внутрь так глубоко, что Гарри вскрикивал и молотил руками по ковру. Он практически не заметил, как язык сменился чем-то гораздо более твердым, горячим и распиравшим его изнутри. Боли не было. Было одно сплошное наслаждение, помноженное на магическое притяжение. Все это в совокупности рождало поистине фантастическое ощущение немыслимого счастья. «Северус – моя пара! Наследие избрало его! Кричер говорил, что оно действует только первого числа каждого месяца, но сегодня – тридцатое, а Северус со мной... Точнее, во мне! Наверное, это доказательство того, что нам суждено быть вместе!» – ликовал Гарри, пока Снейп вбивался в него мощными толчками, закрепляя магические узы, внезапно проявившиеся на их запястьях в виде брачных рунных браслетов. Когда, к искреннему огорчению Гарри, все наконец завершилось, ему хотелось исключительно одного: никогда больше не расставаться с Северусом. Именно поэтому он боялся обернуться, чтобы не увидеть на лице Снейпа брезгливого сожаления. Однако его страхам не суждено было сбыться. Кончив, Северус притянул Гарри к себе и прошептал ему на ухо: – Не знаю, как у тебя, а у меня в жизни не случалось ничего подобного. – Значит, ты не уйдешь? – спросил все еще дрожавший с ног до головы Гарри. – От тебя, пожалуй, уйдешь! – усмехнулся Северус. – А кроме того, – он внимательно изучил браслет, – у волшебников есть одна очень подходящая к нашей ситуации поговорка: «Кого соединила Магия, тех не разлучит никто». *** В это же самое время в прихожей Блэк-хауса негромко переговаривались двое. – Интересно, Гарри догадался, что для истинного партнерства нет нужды привязываться к глупым числам? – вопрошала с портрета леди Вальбурга своего старого эльфа Кричера. – А впрочем, какая теперь разница? – довольно улыбнулась она. – Ведь кого соединила Магия, тех не разлучит никто!