Пепел забытой мечты

Локи был отличным политиком. Он мог заговорить кого угодно так, что ты сам ему последние семейные труханы отдашь, если бы они вдруг понадобились древнему божеству озорства. Но еще больше Локи был ученым. Из тех самых, которые, находя для себя что-то интересное, забывали про сон, еду и прочие необходимые живым организмам процессы. Раньше за тем, чтобы Локи спал и ел, строго следил Нар. Сейчас, когда его строгой нянечки не было, Локи погрузился в исследования с головой, лишь изредка отвлекаясь, чтобы проверить, как там дела с межмировым порталом. Действительно, почему бы его не построить... Чисто по приколу! На самом деле, Армия Читаури ему нафиг не сдалась. Один их вид калечил чувство прекрасного Лафейсона. Но начитавшись фантастики, он загорелся этой идеей. Не то чтобы это было важно, к тому же он умел делать проколы в пространстве и без всей этой громоздкой конструкции. Бог Магии он или Хрен с бугра... Но надо же было занять чем-то этих людишек, чтоб под рукой не мешались? В то же время он проникся тайной страстью к абсолютно не вкусному, горькому черному кофе. Стоит ли говорить что, при отсутствии хорошего сна и такого количества выпитого кофе, эта черная жидкость уже должна была заменить кровь в его венах, и он стал еще более неадекватным? Впрочем, посторонним этого увидеть было не дано. Другое дело, что Локи был полностью уверен в порабощении Клинта, от чего вовсе не скрывал перед ним свой истинный характер. Чем больше Бартон узнавал этого Бога, тем больше понимал, что никакой он не злодей. Хоть и хочет им казаться. Этот тысячелетний парень очень быстро заскучал бы на троне... Даже не так, он заскучал бы уже на середине завоевания, скинул бы все на приближенных и свалил читать книжки, чтобы потом часа в три ночи врываться в чужую спальню с восклицаниями "Это гениально! Эврика!". А когда он, однажды утром, проснулся от громкого злодейского хохота, и выяснил что же там творится, то даже злиться на Локи перестал. Серьезно, как на него вообще возможно злиться? Локи стоял у зеркала в ванной и... Репетировал злодейский смех. Вот серьезно. Взрослое, тысячелетнее божество кривлялось возле зеркала как несерьезный подросток. — О! Клинт! Слушай, как лучше? И да, Соколиный глаз реально должен был решить, что лучше громкий гомерический хохот или мерзкое тихое хихиканье. Клинт выбрал хохот. Звучит внушительнее. И Локи мгновенно расцвел. Он радовался как мальчишка. Все боги такие странные? — Можно вопрос, сэр? Зачем вы делаете это? — любопытство было слишком сильным. — Я в этих ваших движущихся картинках видел, что все крутые злодеи так делают, — беззаботно ответил брюнет и ушел на кухню. За эти три дня, он даже никого не отравил своей стряпней. Ему можно собой гордиться. А когда после завтрака Клинт зашел в комнату Локи и нашел его сидящим в позе лотоса с самым одухотворенном лицом, Бартон окончательно убедился, что из Локи фиговый злодей. Нет, он не был невинной фиалкой. Убивал без сожалений, а потом не мучился угрызением совести, но это не приносило ему ни удовольствия, ни удовлетворения. Типа убил и убил, ничего интересного. Репетировать злодейский смех и то важнее. Он был слишком увлекающимся и в то же время рассеянным. Порабощение мира, очевидно, стояло у него не на первом месте. — Что вы делаете? — Клинт даже порадовался, что он порабощен, иначе бы не смог выдавить ни слова из-за смеха. — Я ищу духовное ядро. Там написано, что у вас, у смертных, такие есть, — и Лофт ткнул длинным пальцем в экран ноутбука. — Кстати, крутани мышку, мне нельзя сбивать концентрацию. Я правда еще ничего не нащупал, но если у каких-то смертных есть, то и у меня тоже должно быть! Клинт послушно подошёл и крутанул. Взгляд шпиона сразу уловил, что именно читает Бог в этот раз... И если бы он мог контролировать свое тело, то сделал бы фейспалм. Вот как от истории, химии, физики и прочих сведений он перешел на китайские новеллы?! Поправочка на гейские китайские новеллы! Это типа шутка такая? — Отойди! Я вообще-то читаю! — нетерпеливо поторопил Локи. А Клинт подумал, что надо бы как-нибудь проконтролировать все, что он читает... И зацензурить то, что читать ему не надо. Мало ли каких образов злодеев он там вычитает... А вообще нечего ребенка портить! Бартон и сам не понял, как начал заботиться о Локи. Вечером, он стоял у него над душой, пока Лафейсон не уходил спать. А утром покупал пиццу и прочие вкусные вещи, чтобы эта зараза поела. Мировое зло, которое поработило его вдруг стало ассоциироваться с ребенком. Немного недолюбленным, холодным, скрывающим свое настоящее я, но при этом все еще остававшимся таким же ребенком, о котором надо заботиться. Странные на самом деле ассоциации, но иногда наше подсознание бывает излишне красочным и поистине бредовым. — Клинт! Пошли скорее! — Локи нетерпеливо пнул Бартона. Они идут грабить правительство. Ну, а что? И так уже сколько тянули, тут еще эти гребаные читаури на пару с Таносом ему на мозг капают. Он им всем потом отомстит. Да! Надо сказать, чтобы Рагнар записал эту месть в ежедневник, чтобы Локи не забыл. Очевидно, роль злодея ему идет. Как же он хорош, смотри Тони, он тут такой красивый. Он использовал все известные ему злодейские приемы. Злобно смеялся, кого-то прибил, почти пятнадцать минут нес какую-то ахинею. Сам не понял что. Но, кажется, что-то философское. Он так умен. Надо за это себя сегодня побаловать, чем-то сладким. Мидгарские сладости крайне хороши. Особенно белый шоколад. С миндалем... Тони... Тони еще лучше белого шоколада. О как он восхитителен. Эти карие ясные глаза в обрамление длинных черных ресниц. Казалось, от этого взгляда даже его безумие отступило. И стало тепло. Он уже так давно не чувствовал это тепло. На самом деле, в этом нелепом костюме, он только по этому ощущению и узнал Тони. Просто вдруг стало тепло и хорошо. Поговорили, и в итоге его куда-то везут. Человечки зубоскалят по поводу грозы, а Локи чувствует. Чувствует приход человека, ради которого он готов был отдать жизнь. И который так легко выбросил его. Тор... Трещина на кристалле стала больше, причиняя богу давно забытую боль.