salty

Есть такие вещи, которые не поддаются логике. Например, внезапные приступы смущения и потеющие ладони рядом с человеком, который тебе нравится. Или чувство пристального взгляда в спину, когда стоишь у доски и даже не оборачиваясь, знаешь, кто это. Чанхи ничего из этого не нравилось, потому что все, что он не понимал раньше, сейчас мог вычислить, разложить и холодно оценить по достоинству и сложности. Только не все, что заставляло себя чувствовать неловко рядом с Ёндже, возникшее настолько внезапно, что уж точно не найти оснований. Просто однажды, Сон появился в аудитории вышмата так же просто и буднично, словно был там все время, представился легко и вел себя так, словно люди вокруг не тупые, - а они таковыми были, завалив почти поголовно зачет, кроме Чхве, разумеется, - и улыбнулся так, что у Хи скрутило желудок, норовя явить содержимое завтрака на аудиторию. Именно поэтому старшему казалось, что он не выносит Ёнджэ от слова «совсем». Только вот, Эрик оказался еще большим наказанием для старосты Чхве Чанхи с полным нулевым знанием в высшей математике. Как он вообще оказался на этом курсе - загадка похлеще тайны бермудского треугольника, но разгадывать её никто не собирался. Даже сам Чанхи. Весеннее время и летнее - самое странное и неудобное для учебы, общепринятый, известный факт, и «Побудешь моим учителем?» вкупе с идиотской улыбкой и прищуром вызывает флешбеки Чанхи в первое появление Эрика в этой же аудитории спустя три месяца. Разница в том, что жарко даже дышать в аудитории не потому, что батареи, а солнце прогревает пространство. А еще кроме них никого нет. Еще полчаса обеденного перерыва. Из распахнутых окон майский ветер развевает волосы Чхве, который боится поднять взгляд от тетради из-за все такого же тугого тошнотворного узла в животе от подобного вопроса. Ёнджэ же боится, что поднятый — если он вообще будет — взгляд окажется надменным и холодным, в то время как ему хочется получить немного более приятного отношения. Примерно такого же, как он ощущает между ребрами и под кожей пальцев, когда видит задумчивое лицо Чанхи на паре, оборачиваясь на него; когда Чхве пришел в середине майских дней с нежными розовыми волосами, занимая место в голове куда больше, чем в февральских днях, когда Сон только приехал. Как староста, Чанхи был больше ответственным перед преподавателями, чем дружным с одногруппниками, о чем Сон узнал сразу. Только вот среди всех двадцати человек, именно с изящным Чанхи, любителем высшей математики среди библиотечного дела, ему хотелось познакомиться ближе. Не получалось. И ничего лучше, чем прикинуться совсем не понимающим предмет Ёндже не смог. Лишь бы попросить помочь и хоть как-то завязать общение. — Ты попросил что?.. — и теперь скручивает желудок Ёнджэ, потому что Чхве и правда холодный, чуть надменный, но в глазах его что-то такое искрящееся и манящее отблеском не дает отступить. — Помочь мне с математикой. Не хочу завалить экзамен, — улыбается широко-широко, прикидываясь еще большим дурачьем, чем себя чувствует, хотя, казалось бы, куда больше. — После пар, пожалуйста, позанимайся со мной? Молчание в одну-две-три-пять минут Эрик расценивает как согласие, о чем и говорит, ретируясь в коридор, пока желание запустить ладонь в мягкие розовые волосы одногруппника не затапливает его до краев. Чанхи смотрит вслед, думая, что одно пропущенное занятие по теории литературы ему простят - первое и единственное. В конце концов, оно дополнительного курса, может и подождать. Эрик выглядит потерянным, стоя у ворот университета, но довольно уверенно улыбается Чанхи, когда видит того в окнах аудитории. — Иди сюда! — громко зовет, и Чхве прячется тут же в аудитории, потому что… Ну, во-первых, на него оборачивались другие студенты, во-вторых, это слишком дружелюбно и тошнотворно - Господи, да почему? - в третьих, Эрик смущает в который раз даже за прошедшие несколько часов. — Тебе обязательно было вытаскивать заниматься не в стенах университета? — Чанхи не то, чтобы против, просто стены альма матер ему как зона комфорта, но вот Сон шагает уверенно в сторону совсем другую. Домой к себе? О м е р з и т е л ь н о. Вот только Эрик сворачивает раз, другой, хватая растерянного своим мыслям Хи за руку - приятно прохладной ладонью в такую жару, - и утаскивая в парк. — Да, потому что сначала мне нужно узнать, насколько ты умеешь быть человеком, а не роботом-калькулятором. О, Господь. Ёнджэ тащит почти не сопротивляющегося старшего на аттракционы, пока Чанхи не начинает паниковать в колесе обозрения - кабинка широкая и просторная, только Чхве боится высоты. Голова кружится немного от душного воздуха, пока не приходится отвлечься на голос Сона. — Ты в порядке? — Нет, не видишь, придурок? — Ты не сказал, что боишься высоты, — виновато дуется Сон, словно это было обязательно сказать ошарашенному после американских горок с закрытыми глазами Чанхи, который, вообще-то впервые все еще с ним разговаривает. Этот факт одновременно раздражает и смешит, отпуская страх и заставляя рассмеяться. Эрик ведет себя так, словно они дружат всю жизнь, все так же легко, и тошнит, кажется, меньше, заменяя тянущее чувство чем-то легким, спокойным. — А ты спросил? — Чанхи укоряет младшего и тот удивленно смотрит, осознавая абсурдность ситуации, смеется вместе с ним. Чхве кажется, что собой - улыбкой, смехом, рыжими прядями - Ёнджэ спокойно заменит солнце, только говорить вслух об этом не решается, оставляя себе подобный вывод для ночных размышлений. Как он к этому вообще пришел? С этого аттракциона они оба выпрыгивают, когда кабинка только опускается - Эрик первый, а Чанхи следом, только потому, что этот придурочный младший выхватил у него телефон, петляя сквозь людей. И благо, что большая часть посетителей это дети, Сона видно хорошо. Легкие горят, когда Чанхи догоняет Ёнджэ. Скорость погони спринтерская, и тормозят они едва не друг на друге, врезаясь в ограждение. Чхве тянется к поднятой руке младшего, дыша тяжело, выхватывает смартфон и пытается отдышаться и убрать его. Не то, чтобы чужие объятия были привычной штукой, но Эрик обнимает за талию и ловит ладонь с устройством, сжимая все еще прохладными ладонями, дышит так же тяжело и краснеет очаровательно, хрипло похихикивая через такую же попытку отдышаться. — Вот, теперь ты похож на человека, Чанхи-я! Чанхи краснеет чуть сильнее, и этого не видно, а потом Эрик отпускает чужую ладонь, пальцами приводя в порядок ворох розовых волос. И решение самой сложной задачи Чхве Чанхи сводится к одному простому уравнению, где надо было просто из суммы своего смущения, потных ладоней и тошноты вычесть появление Сон Ёнджэ, чтобы получить неизвестное чувство, обретающее под пальцами последнего осознанность. Через неделю, в аудиторию вышмата они заходят позже всех. И Эрик держит Чанхи за руку.