+++
— Просто доверься мне, — уговаривал Лютик, взваливая мягкое седло на спину Пегаса. Мерин сперва уклонялся, но как только предмет был закреплен, он тяжело вздохнул и успокоился. Уши коня были прижаты назад, но с этим Лютик справится. Мерин мог укусить, но он не сделал бы этого до тех пор, пока не почувствовал настоящей опасности. — Это трудно, когда ты вытворяешь такое, — пробормотал Геральт из-за изгороди, глядя за работой Лютика. — Какое такое ? Отважное? — пошутил бард, не предчувствуя пока ничего плохого. Конь постепенно теплел ко всем обитателям Каэр Морхена, хотя и очень медленно. Это был опасный шаг, но Лютик был готов рискнуть. Если бы у него могла быть собственная лошадь, то он бы хотел видеть на ее месте Пегаса. Не то чтобы ему не нравилась серая кобыла, но в Пегасе была мощь, и в том мире, куда они отправлялись, он предпочел бы ее, нежели просто послушного последователя. Лютик потянулся к подпруге, удерживающей седло на спине мерина, и конь мотнул головой, клацнув зубами совсем рядом с боком мужчины. На секунду бард замер, затаив дыхание: он практически физически ощущал тревогу Геральта. Сейчас он уже намного лучше понимал, что значит молчание ведьмака, ведь они уже давно были вместе. Геральт лучше понимал то, что говорит Лютик — как много слов он произносил, и что за ними скрывалось. Лютику не всегда нравилось это, но Геральт знал его, чем не многие могли бы похвастаться. — Глупо, — прорычал Геральт, и Лютик даже не смог найти в себе силы поежиться от его тона. Он задумчиво пожал плечами и еще больше сгорбился. Пегас фыркнул, боднул его носом и отвернулся, оставляя барда наедине с собой. Он судорожно выдохнул и осторожно застегнул подпругу — так медленно, как только мог. — Боюсь, тут мне придется с тобой не согласиться. Разве это не храбро: просто сделать что-то, даже если оно приводит тебя в ужас? — пробормотал Лютик, не отрывая глаз от Пегаса. Геральт за ним заворчал, но так и не удостоил его ответом. Лютик не мог сказать точно, было ли это вызвано его волнением или же его замечание попало в точку. Как бы то ни было, он проверил надежность креплений седла и отступил назад, оглядывая Пегаса. — Если честно, думаю, уздечка — это уже перебор, — заметил Лютик, а затем обернулся к Геральту. Ведьмак спокойно встретил его взгляд, но между бровями все равно пролегала морщинка беспокойства. — Лютик… — медленно начал было Геральт, поджав губы. На мгновение воцарилась тишина. Мерин лениво махал хвостом. — Послушай, мы никогда не узнаем, пока я не попробую, — сказал Лютик и повернулся к коню. Он взялся за петлю на передней части седла, помогающей наездникам забираться на лошадь. Проверил, достаточно ли крепко затянута подпруга, и запрыгнул на спину мерина. В ту же секунду конь оказался лишь на передних ногах, задние высоко в воздухе, а Лютик свободной рукой пытался ухватиться за длинную белую гриву. — Зараза… — вышло несколько придушено, так как Пегас взбрыкнул и тут же сорвался в галоп, всеми силами пытаясь сбросить Лютика. Геральт скрипнул зубами, сильнее прижимаясь к ограждению. Впрочем, Лютик все равно видел его лишь мельком, все свое внимание уделяя лишь тому, как бы не упасть с коня на землю. Все тело барда покроется синяками, он уже точно знал это, не говоря уже об обжигающей боли в руке, которой он отчаянно цеплялся за петлю на седле. Он чуть не свалился, когда мерин взбрыкнул и почти развернулся в воздухе в попытке сбросить наездника. Мужчина едва держался в седле, и к тому моменту, как сопротивление сошло на нет, Лютик был обессилен. — Видишь? — смог крикнуть он. Голос сорвался, когда Пегас взбрыкнул снова. Он покачал головой, тяжело дыша. — Ты… — Геральт не стал продолжать, и Лютик представил, как ведьмак покачал головой. Ему не надо было оборачиваться, чтобы увидеть это. Бард ухмыльнулся и почти прикусил язык. Впрочем, Пегасу потребовалось еще два хороших прыжка, прежде чем вымотаться окончательно и перейти на медленную рысь. — Все в порядке, — вышло немного вымученно, но уже намного лучше после нескольких кругов по загону. — Все в порядке, видишь? Ему просто требовалось выплеснуть энергию. И понять, что я не отстану, нравится ему это или же нет. Что я не обижу его, — Лютик рискнул поднять руку в воздух и помахать, подтверждая свои слова — у него всегда была острая потребность жестикулировать при разговоре. — Хм, — буркнул Геральт. Лютик сделал пару глубоких вдохов и снова посмотрел на ведьмака. В золотистых глазах плескалась нежность. Еще через десять минут мерин вымотался и перешел на шаг, но Лютик все равно не переставал гладить его по шее и чесать за ухом, что, как он точно знал, животному очень нравилось. Пегас продолжал дергать ушами, слушая сбивчивые похвалы или благодарности Лютика, в зависимости от момента. В конце концов, они остановились. Лютик продолжил наглаживать шею коня, успокаивая его и не спеша спешиваться. Какое-то время они стояли так. Лютик перевел взгляд на Геральта, когда тот вошел в загон и медленно подошел к мерину. Он протянул руку и провел мозолистыми пальцами по шее Пегаса, сталкиваясь с рукой Лютика, и с любовью глянул на барда. — Ты глупец, — сообщил ему Геральт, но глубокий, рокочущий из глубины груди голос был теплым. Лютик весело рассмеялся. — Возможно, но ты меня любишь. — Люблю, — просто ответил Геральт и отступил в сторону, разводя руки. Лютик с благодарностью посмотрел на него и соскользнул с мерина на непослушные ноги. Он споткнулся и приземлился прямо в объятия Геральта. Ведьмак помог ему удержаться стоя, пока бард чувствовал себя новорожденным олененком. Лютик тяжело выдохнул, упав головой на плечо Геральта и вцепившись в его броню. Наконец, он смог твердо встать на ноги и, аккуратно оттолкнувшись от ведьмака, повернулся к мерину. Он осторожно протянул трясущуюся руку, чтобы ослабить подпругу и стянуть седло. Пегас фыркнул и повернулся к ним, но было очевидно, что он слишком устал. Конь подождал еще пару мгновений и потащился прочь, стараясь немного отойти от Лютика. Бард всем весом облокотился на Геральта и довольно хмыкнул. — Думаю, я смогу подготовить его до нашей поездки, как считаешь? — Лютик повернулся к ведьмаку и обнаружил, что тот уже смотрит на него. Геральт сперва склонил голову набок, а затем зарылся носом в волосы барда, — Лютик, я абсолютно уверен, что ты сможешь сделать все, что взбредет тебе в голову по этому поводу, — тихо сказал он, и сердце Лютика сжалось от боли. О, как бы он хотел, чтобы это оказалось правдой. Он почти уронил седло, и Геральт забрал его, аккуратно подтолкнув барда в сторону выхода.+++
Весна только-только пустила свои первые ростки в Каэр Морхене, когда ранним морозным утром Зофья разоружила Геральта. Лютик тогда лишь наблюдал за боем, еще слишком сонный, чтобы принять в нем участие… Кошмары терзали его сон, подстерегали его в каждой тени. Всегда шесть стрел. В ком — зависело от ночи, но всегда шесть стрел, глубоко пронзивших грудь, и кровь, окрашивающая землю под ними. Горло Лютика резало от крика — имя, всегда имя… Лютик, завернувшийся в плащ Геральта, мелкими глотками пил чай, который Волк заставил сделать Весемира. Пальцы крепко обхватывали то, что больше походило на миску, нежели на чашу, впитывая тепло. Зофья с криком взмахнула мечом, и оружие Геральта взлетело в воздух — Лютик тут же сел, настороженно наблюдая за происходящим. В ту же секунду острие клинка девочки оказалось у шеи Геральта. Ведьмак, не сводя немного ошарашенного взгляда с тяжело дышащей девочки, медленно поднял руки. Напряженную тишину нарушила Цири: с радостным криком она подбежала к Зофье и заключила ее в объятья, прыгая от эмоций, и в этот момент они вновь превратились в детей, а не воинов. Геральт заметно расслабился. Сердце Лютика разрывалось. Если бы он только мог предотвратить все это, он бы не задумывался ни на секунду. Временами он думал, что он бы сдался, бросился на меч, если бы это остановило надвигающуюся беду и позволило им быть маленькими девочками, а не солдатами, девочками, а не ведьмачками… — Цири, твоя очередь, — объявил Геральт, подбирая меч с того места, куда он упал. Она неохотно оторвалась от Зофьи и последний раз сжала ее руки, прежде чем отправиться за собственным тренировочным оружием. Геральт легко выбил меч из ее рук. Лютик встал. По спине прошли мурашки. Где-то в глубине души, краешком сознания он понимал, что происходит что-то ужасное. Он не понимал, что именно, но и смотреть далее больше не мог, не в этот момент. Одной рукой удерживая чай, а другой не давая плащу распахнуться, он развернулся и направился в руины, которые стали домом больше, чем он когда-либо мог подумать. Они изгнали старых призраков — старые воспоминания — и нашли им лучшую замену. И все равно что-то, что еще не случилось — что может не случиться — преследовало его. Не отставало ни на шаг, пока он бесцельно бродил по коридорам — он просто не мог оставаться на месте. И в итоге ноги вывели его в библиотеку. Весемир оторвался от книги и с недоумением взглянул на барда. — Лютик, — хрипло поприветствовал он. — Весемир, — собственный голос показался Лютику неправильным, жалким, и он поморщился и прочистил горло, — Я не хотел тебя побеспокоить, — это вышло немного лучше, и он развернулся, намереваясь уйти. — Присаживайся, — произнес Весемир. Лютик заколебался. Он мог бы уйти. Он должен так сделать, потому что у него было ужасное предчувствие, что Весемир может вытянуть из него все, о чем он думал. Он не мог заставить себя поговорить об этом с Геральтом: у него было смутное подозрение, что это не просто сон, что он… Лютик развернулся на каблуках, подошел к столу, за которым сидел Весемир, и осторожно занял краешек стула, готовый к побегу в любой момент. — Расслабься, бард, — проворчал Весемир, возвращаясь к чтению. Однако Лютик не повелся: он точно знал, что внимание старого ведьмака обращено отнюдь не на книгу. — Говорите так, будто это просто, — тихо фыркнул Лютик. Поставив чай на стол, он целиком завернулся в плащ Геральта. Губы сложились в тонкую линию, а взгляд остановился на столе перед ним. — Раньше так оно и было, — заметил Весемир и повернулся к нему. Лютик почувствовал себя пронзенным насквозь. Маленьким. Он тяжело вздохнул и, наконец, оторвал взгляд от стола, чтобы встретиться глазами с ведьмаком. — В чем дело, мальчик? — спросил Весемир, и это прозвучало слишком тепло, слишком… Лютик прикусил язык, чтобы не заплакать. Ладони сжались в кулаки до побелевших костяшек. — Это глупо, — прошептал Лютик, — Я знаю, тут все страдают от кошмаров. — Но? — подтолкнул его Весемир, когда Лютик так и не продолжил. — Есть кое-что, что никогда не меняется, — начал Лютик, и это было сродни открытому шлюзу. — Кто-то всегда умирает, что, на самом-то деле, неудивительно. Дело не в этом. А в шести стрелах. В груди. Всегда. Без промаха. У меня ужасное предчувствие, Весемир: я знаю, что с каждым днем война к нам все ближе, знаю, но это предчувствие… что-то не так, — Лютик вгляделся в желтые глаза, отмечая морщинку между бровями собеседника. Какое-то время Весемир молчал. Затем он закрыл книгу. Кажется, вместе с этим глухим стуком что-то в их мире подошло к концу.+++
— Ну, давай же, — Лютик улыбнулся несмотря на тяжесть на душе, — Всего один раз, и недалеко. Я уверен, Пегас не станет брыкаться. Мы с ним работали над этим — мы достигли понимания, — Лютик наклонился к шее коня и похлопал рядом с поводьями. — Правда ведь, мальчик? — шепнул он, и мерин мотнул головой, кусая удила. Он еще только привыкал к сбруе, но они так заметно продвинулись от мягкого седла, что Лютик не мог винить его за мелкие капризы. Геральт, идущий наравне с ним, закатил глаза. Они начали совершать более долгие прогулки по тропе, чтобы подготовиться к предстоящему путешествию. — Ты проиграешь, — наконец ответил Геральт, не глядя на него, однако губы чуть заметно тронула улыбка. Но Лютика этим было не провести: он знал, что ведьмаку хотелось ухмыльнуться. Геральт с трудом обходился без гонок и Гвинта — его истинных пристрастий. — Ты в этом так уверен? — спросил Лютик, выпрямляя спину и косясь на Геральта. Он стукнул пятками по бокам Пегаса, посылая коня рысью, а затем и легким галопом… Мгновение спустя Плотва стрелой пронеслась мимо них. Геральт закричал, больше не пытаясь подавить ухмылку. Лютик рассмеялся и послал Пегаса следом. Обе лошади были равны по силам и шли нос к носу: вот Пегас вырывается на несколько шагов вперед — а вот уже Плотва нагнала и даже опередила его, скача в два раза быстрее. Бревно, преграждающее дорогу, показалось отличной финишной чертой для этой импровизированной гонки, и, с обоюдного молчаливого согласия, они оба начали мягко натягивать поводья, замедляя лошадей. Плотва сразу же успокоилась, однако в Пегасе, похоже, открылось второе дыхание: он ускорился, и Лютик крепко вцепился… — Эй, постой! — он попытался перекричать свист ветра в ушах, но Пегас его не слушал. Он достиг финиша и вместо того, чтобы замедлиться или развернуться, Лютик обнаружил, что отчаянно цепляется за коня, пока тот парит над бревном. На секунду Лютик забыл, как дышать, почувствовал себя невесомым. Но когда они снова коснулись земли, он едва успел удержаться, так как мерину потребовалось еще немного времени, чтобы замедлиться, а затем и вовсе полностью остановиться. — Позер, — выдавил дрожащий и немного перепуганный Лютик, но… Что ж, он должен признать, он был впечатлен. Он развернул коня, заставляя его вернуться туда, откуда они пришли, через лес, обходя бревно. Бард прыснул со смеху, когда увидел озабоченный взгляд Геральта. — Мы в порядке. Думаю, он… хотел произвести впечатление на Плотву, — объяснил Лютик, усмехнувшись. Геральт фыркнул, но расслабился, и погладил шею Плотвы. Она мотнула головой, явно безразличная ко всему происходящему. Пегас, все еще изо всех сил пытаясь отдышаться, рыл копытом землю, как бы вопрошая: «Видела?» — Значит ли это, что победу одержали мы? — поддразнил Лютик, ухмыляясь, на что Геральт только закатил глаза и развернул Плотву обратно на тропу, намереваясь отправиться домой. — Технически нет, — тихо ответил ведьмак, снова растягивая губы в этой кривой усмешке. — Технически? — воскликнул Лютик. Пегас рысью последовал за Плотвой.+++
Спустя пару недель показались первоцветы. Лютик сорвал несколько цветков и вплел их в бороду Геральта, когда тот не видел. Остальные ведьмаки не могли сдержать улыбок несмотря на все свои старания — Геральт вплоть до самой ночи так и не понял в чем дело, пока они не начали готовиться ко сну в их комнате. — Вам правда так нужно уходить? — спросила его Цири за обедом, не сводя глаз с Зофьи: та сидела рядом с Ламбертом и слушала, как он рассказывает об одном из своих заказов. Она сильно изменилась — стала такой взрослой. Стала силой, с которой нельзя не считаться. Лютик тоже посмотрел на нее. — Правда. Мы вернемся еще до того, как ты успеешь соскучиться. Это не должно занять много времени. Думаю, всего пару недель. Вам нужно отдохнуть от моей болтовни, — ответил Лютик и рассмеялся, хотя в голосе не было привычной искры. Цири нахмурилась и повернулась к нему. Этот взгляд напомнил Лютику, что за лицом девочки скрывалась куда более взрослая девушка. Порой ему казалось, что они обе видят его насквозь. Сейчас же сердце билось так, что едва не ломало свою хрупкую клетку. — Я всегда буду скучать по тебе, — сказала она немного растерянно, как будто сама мысль о том, что он может думать иначе, была как минимум странной. По коже прошлись мурашки, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы справиться с неприятным ощущением. В памяти всплыло лицо Весемира. Лютик глубоко вдохнул и выдавил улыбку. — Хм. Расскажешь мне это, когда я вернусь, и тогда, возможно, я поверю тебе, малышка. Но что-то мне подсказывает, что ты возьмешь свои слова назад уже через пару дней. Поверь мне, для вас это будет облегчение, — пошутил Лютик вставая и, взъерошив ее волосы, и не обращая никакого внимание на обиженное фырканье, направился туда, где Ламберт показывал что-то огромное. — Уверен, он преувеличивает. Вполне возможно, что оно было всего лишь таким, — вклинился в разговор Лютик, разводя руки так, что между ними едва бы поместился кролик. Ламберт кисло посмотрел на него, но Зофья прыснула, а затем схватила его за руку и притянула ближе, пытаясь взять в захват. Лютик рассмеялся, вырываясь из ее рук и сталкивая ее к Ламберту, который, в свою очередь, поймал девочку за тунику и сам схватил ее. — Отпусти музыкантишку. Он не стоит таких усилий. Все равно что бороться с младенцем, — Ламберт ухмыльнулся, и Лютик толкнул его, заставляя отпустить Зофью. Девочка фыркнула и отряхнулась. Несколько прядей выпали из пучка на ее голове. Лютик усмехнулся, но протянул руку и заправил их за ухо. Улыбка Зофьи померкла. — Вы уезжаете, — это было скорее утверждение, нежели вопрос. Лютик хмыкнул и тяжело сглотнул, — Это всего на пару недель, — заверил он, и выставил ногу вперед, толкая Ламберта. — Уверен, этот мерзавец не даст тебе заскучать. Ты даже не заметишь моего отсутствия. Зофья нахмурилась. Она встала и подошла к нему, вовлекая в объятия. Она не произнесла ни слова. В какой-то степени так было даже хуже. Лютик оторопело моргнул, а затем тоже обнял ее. Он закрыл глаза, борясь с пощипыванием в уголках. — Всего пара недель, — он чувствовал, что должен пообещать это. Зофья крепко стиснула его — тренировки закалили ее. Это выбило весь воздух из его легких, и он отстранился, чтобы, снова толкнув по пути Ламберта, направиться в их с Геральтом комнату и спрятать блеск в покрасневших глазах и слабую, натянутую полуулыбку. — Только попробуй вляпаться во что-нибудь — я сама приду и надеру тебе зад! — крикнула ему вслед Зофья, а Цири поддержала. Лютик помахал им, скрываясь в темноте коридора.+++
Солнце едва только показалось над горизонтом, когда они покинули Каэр Морхен. Остальная крепость все еще мирно спала, за исключением Весемира, который смотрел на них из-за ворот. Лютик обернулся и увидел, как он глядит им вслед. Желудок от этого скрутило. Он отвернулся, не в силах видеть выражение старого ведьмака. Впрочем, каким-то образом оно все равно было перед глазами барда… — Мы остановимся за Новиградом, — негромко сказал Геральт. Они уже обсуждали это. Лютик подумал, что ему, возможно, приходится насилу мириться с этим, а потому он не обернулся — бард видел его напряженную позу, хмурое выражение лица и нежелание поворачиваться. Лютику хотелось прикоснуться к нему, но собственные мысли были так далеко, что внимания хватало лишь на удержание Пегаса в узде, пока они спускались с гор. — Лютик. Грубый голос вывел Лютика из мыслей, и он с удивлением обнаружил, что солнце уже в зените. Он недоуменно раскрыл рот и посмотрел на Геральта. — Ты в порядке? — ведьмак склонил голову. Он по-настоящему волновался за барда. Солнце превращало его волосы из серебряных в золотые, и от этого вида на секунду камень в груди Лютика стал легче — это напомнило ему о том времени, когда все было проще, и Предназначение еще не ворвалось неудержимым ураганом в их жизнь. Лютик отрешенно хмыкнул. — Прости. Задумался, — ответил бард и погладил шею Пегаса — они еще не настолько освоились друг с другом, чтобы Лютик мог ехать и играть на лютне одновременно, но они определенно добьются этого. Сейчас же он начал напевать мелодию куда более веселую, нежели его истинные чувства. — О, а как тебе эта, Геральт? — Лютик прочистил горло, прежде чем затянуть песню — она прогоняла прочь все темные мысли, оставляя лишь солнечный свет, верного ведьмака рядом и предвкушение приключения. Они уже и раньше встречались лицом к лицу с разными ужасами — так с какой стати Лютик должен бояться сейчас? Он столкнется с этим с тем же энтузиазмом, что и раньше. Ужасные создания все еще поджидали их на их нелегком пути — незачем страдать заранее. Совсем чуть-чуть, но плечи Геральта расслабились. Лютик догадывался, что вряд ли это полностью вернуло его в норму — печаль и тревога как мухи липли на него последние несколько недель. Однако Геральт не затыкал его, и уже к третьей мелодии расслабился достаточно, чтобы, как точно знал Лютик, не акцентировать внимания на беспокойстве компаньона. Лютик устал. Он был измучен. Но были вещи, от которых он больше не мог бежать — с него хватит обременять других.+++
Лютику казалось, что происходящее вокруг — лишь сон. По-другому это ощущение было трудно описать — даже небо словно бы потемнело, став серым и пустым над выжженными полями. Целые деревни, через которые они проходили, и которые Лютик помнил кипящими жизнью всего десять лет назад, были покинуты и заброшены. Если им на глаза попадался один-два трупа, он совершенно не задумывался о том, кто это был… (Дочь барда всегда заплетала волосы в косу, украшая их кольцом, парень, который был настоящим мастером гравировки, никогда не снимал с правой руки толстое серебряное кольцо, у старосты деревни была трость, которую он всегда держал при себе…) Он не думал об этом. Он не думал об этом. Он определенно не думал об этом, когда они подъезжали к городу по дороге, на которой были установлены колья с сожжёнными, искореженными телами. Только годы путешествий с ведьмаком не позволили Лютику убежать прочь. А худшее… Худшее… Даже с Пегаса Лютик мог заметить, что у некоторых из тел были острые уши, а на других — наручи, что используются в охотах на ведьм… Его сердце сжалось, и он посмотрел на Геральта широко распахнутыми глазами. Руки на поводьях сжались до белесых костяшек. Ведьмак скрипел зубами — Лютик видел, как напрягается его челюсть. Стража косо смотрела на них, но в город они вошли без проблем. Лютик понимал истинную причину этого: неважно, каким нечеловечным Геральт казался другим людям, они скорее пошлют на охоту его, нежели сами отправятся биться с чудовищами… Знакомая ярость поселилась внутри живота, лишь чуточку ниже страха, который скрутил его внутренности. Он покрепче сжал поводья, ведя Пегаса по узким улочкам города. Они не были пусты, но уже точно не такие многолюдные для того оплота цивилизации, каким когда-то был Новиград. В воздухе витало беспокойство: несколько групп стражников сновали туда и обратно, окидывая горожан подозрительными взглядами. Они прошли мимо доски с объявлениями и обнаружили, что она была почти пуста — почти все пространство занимал один большой пергамент, гласящий: «При любой подозрительной деятельности, связанной с магическим вмешательством, гражданам необходимо немедленно сообщить об этом. Гражданин, не повиновавшийся данному указу, также будет обвинен в пособничестве и наказан. Пощады не будет. Все это происходит ради безопасности города и самих граждан. Хорошего Вам дня!» Лютику стало дурно. Одного взгляда на ведьмака хватило, чтобы понять, что тому ничуть не лучше — хотя в его золотых глазах Лютик увидел нечто, близкое к ярости. — Пойдем, — пророкотал Геральт — этот звук был похож на гравий, колеса старой повозки, оползень… Лютик сжал губы в тонкую линию, молча следуя за ним к окраине города — ближе к докам и морю. Когда улочки сузились еще больше и им пришлось петлять между зданиями, Геральт спешился первым. Лютик последовал его примеру, ведя Пегаса вслед за Геральтом и не забывая поглаживать шею коня в попытке отвлечь его от других прохожих. — Геральт? Несмотря на удивление в голосе, даже Лютик слышал в нем смертельную усталость. А когда бард увидел его владельца, сердце в груди замерло. Даже невзирая на прохладную погоду, на лбу у бледного и изможденного эльфа проступила испарина. Геральт шагнул вперед, протягивая руку — эльф тут же схватил его за предплечье, приветствуя. — Хаттори, — тихо поздоровался ведьмак, а затем немного отошел, разрывая рукопожатие. Эльф улыбнулся Геральту, хотя это и было едва заметно. Он посмотрел за спину ведьмака и остановил свой взгляд на Лютике с Пегасом. Немного склонил голову и жестом попросил Геральта представить их друг другу. — Лютик, — тихо представился бард и слабо улыбнулся. Он кивнул в сторону кузницы за спиной эльфа. — Мы пришли с заказом, — объявил Геральт прежде, чем Лютик успел открыть рот, и бросил короткий взгляд на барда — тот самый, который обычно означал, что барду стоит немного помолчать. Лютик подчинился, и вместо этого обратил свое внимание на улицу. Он рассеянно осматривал площадь, лишь вполуха слушая разговор Геральта и Хаттори. Внезапно его внимание привлекли две девушки на противоположной стороне площади, похожие друг на друга как капли воды: темные кудри обрамляли бледные лица и свободно спадали на плечи. Обе активно жестикулировали: одна в мольбе протягивала руки вперед, в то время как другая придерживала шаль вокруг плеч. Лютик не слышал, о чем они говорили, но видел, как по их лицам текут слезы, и тяжело выдохнул. — Геральт, — тихо, но этого хватило, чтобы привлечь внимание ведьмака. Тон, каким было сказано имя, заставил их прервать разговор, но и беловолосый, и эльф повернулись посмотреть, в чем дело. Хаттори сжал губы в тонкую линию. — Они просят помощи уже несколько дней, — пробормотал эльф так, чтобы это было слышно только им троим. — Видите их уши? Кем бы они ни были, стража считает их полуэльфами. В этом городе никто и пальцем не пошевелят ради нелюдя, — прошептал он, а затем добавил. — Мне повезло, что от меня достаточно пользы, чтобы я не умер от голода. Геральт тихо зарычал. — Когда это случилось? — спросил он, и Лютик, хмурясь, перевел взгляд с двух девушек на эльфа. Он помнил Новиград как шумный, суетливый город, в котором разговоры не затихали ни на минуту — как радостные, так и сердитые голоса сливались в одно незатихающее жужжание. — Наверно, несколько месяцев назад, — тихо ответил Хаттори и склонил голову, пряча взгляд от стражников. — Это начиналось не сразу, с мелочей, накладывающихся друг на друга. Ограничения в магии после кое-каких… убийств. Затем ее разрешили только для чрезвычайных ситуаций типа лечения. Теперь она запрещена полностью — стоит им только заподозрить вас в чем-либо… — он шумно сглотнул. — Думаю, вы видели на пути в город. Лютик поморщился и постарался сдержать тошноту. — Хм, — звук, который издал Геральт, был практически рычанием, только чуть тише. Волосы на затылке Лютика зашевелились, и он, глубоко вздохнув, коротко кивнул. — Нам стоит… — Да, — согласился Геральт, а затем протянул руку и несильно сжал плечо Хаттори. — Береги себя. Мы вернемся — и кое-что разузнаем, — Геральт многозначительно посмотрел на него, прежде чем отвернуться и пройти с Плотвой мимо Лютика. Лютик пошел следом — как и всегда.+++
Они нагнали девушек через две улицы, и Лютик шагнул вперед, чтобы заговорить первым и успокоить их, вместо ведьмака, которого они могли воспринять как угрозу. Геральт бы никогда даже пальцем не тронул невинного, но, к сожалению, большинство людей не знали ведьмака так же хорошо, как его близкие. — Прошу прощения, прекрасные дамы, — звонко поприветствовал Лютик, и девушки синхронно обернулись к нему. Волосы на затылке снова встали дыбом, и у него сперло дыхание — что-то было не так… Но затем одна из них взглянула на Геральта, и на ее лице отразилось облегчение. — Мастер ведьмак, — выдохнула она, и беспокойство схлынуло с Лютика как вода с гуся. Это были всего лишь девушки. Огромные темные глаза и неуверенные улыбки. — Мы видели, как вы разговаривали со стражниками, — пророкотал рядом Геральт. — Мастер ведьмак, — заговорила вторая девушка практически тем же голосом, что и первая. Близняшки, понял Лютик. — Денег у нас немного, но… — Если вы поможете нам, мы отплатим вам другим способом. Мы придумаем что-нибудь. Лютику этот тон не понравился. Что-то в нем заставило его поежиться, но это была не ревность — ощущения были не те, что возникали, когда речь шла о Йеннифер. И снова ощущение неправильности накрыло его с головой. Лютик отбросил его, несмотря на долгий взгляд, которым он одарил Геральта. Тот ничуть не выглядел настороженным. Значит, ему не стоит беспокоиться об этом. Геральт бы как минимум дал понять, что бард должен держаться подальше. Все было в порядке. Так что Лютик, тихо хмыкнув, снова обратился к девушкам. — Что случилось? — тихо спросил он, поглаживая шею Пегаса. Тот никак не переставал рыть землю и прижимать уши к голове, что заставляло Лютика немного тревожиться за девушек. Конь просто не привык к новым людям, вот и все. — Наши родители, — сказали они одновременно, а затем посмотрели друг на друга. Молча договорились о чем-то — Лютик понял то по их взглядам — и затем девушка, что заговорила с ними первой, продолжила. — Меня зовут Алина, а это Сибилла. Наши родители пропали почти две недели назад. Мы пытались найти их, но… — Никто не хочет нам помочь, — дрогнувшим голосом закончила Сибилла. Опасения Лютика снова испарились, и он медленно выдохнул. — Идем. Найдем место, где за нами не будут следить стражники, — тихо пророкотал Геральт, осматривая улицу.+++
Их дом был небольшим. Он находился на окраине города — маленькая однокомнатная хижина, обставленная, тем не менее, достаточно хорошо. Кто-то из их семьи, похоже, также был артистом, так как по всему дому были разбросаны книжные листы с чернильными пометками поверх слов. На парочке из них были нарисованы летучие мыши, но выглядели они по-детски просто. Геральт поджал губы, но встревоженным не выглядел, так что Лютик устроился на краешек стола. Девушки тоже присели. Геральт остался стоять, пока те начали рассказывать то, что могли. Что-то не давало Лютику покоя, скреблось на задворках разума, что-то насчет их мелодичных голосков. Он все поглядывал на Геральта — тот сейчас мерил дом шагами, рассматривая следы когтей, которые Лютик сперва не приметил. Бард был слишком сосредоточен на рисунках и общем беспорядке вокруг. Следы были глубокими, по четыре полосы в ряд: несколько у двери и несколько на стенах. Лютик в упор посмотрел на Сибиллу. — А где были вы? — внезапно спросил бард, внимательно рассматривая ее прекрасное личико — в чем-то ее красота была даже неестественной. Та же тревога ощущалась при встрече с некоторыми чародейками или феями: ее присутствие — и ее сестры — покрывалом укутывало все вокруг, придавая этому ощущению какую-то нереальность и иллюзорность. — Спали, — ответила Алина. Лютик нахмурился. — Со всем этим в комнате? — переспросил он, указывая на стены. На лице Сибиллы промелькнуло… что-то, но так быстро, что он не успел определить, что именно. — Мы не можем рассказать вам, что было, пока мы были погружены в сон, только то, что когда мы проснулись — родителей не было, — голос Сибиллы дрогнул, но губы Лютика сжались. Бард спиной ощутил неприятное чувство — такое же, как когда он забыл вытащить кусочки сахара для Плотвы из камзола и туда заползли муравьи. Это было ужасно неприятно, и Лютику не хотелось ничего более, чем оказаться от его источника подальше. — Лютик, дай им договорить, — осадил его Геральт, и Лютик обратил свое внимание на ведьмака, задаваясь вопросом, почему он до сих пор этого не понял? Тем не менее, больше он их не прерывал.+++
Они покинули домик ближе к вечеру. Земля уходила из-под ног Лютика. Они говорили и выглядели как люди, но в их присутствии было что-то жуткое, что Лютик никак не мог стряхнуть с себя. Геральт молча шел рядом с ним по направлению к зданию, которое, Лютик был готов биться об заклад, являлось гостиницей. Однако он не мог отвести взгляда от Геральта, чтобы убедиться в этом лично. — Геральт, — тихо и нерешительно начал он. — Лютик, — ответил ведьмак, быстро глянув на барда. И отвернулся, нахмурившись. — Что-то не так, — наконец, сказал Лютик. — с этими девушками. — Медальон не дрожал, — ответил ему Геральт. — Они пережили трагедию. Из-за страха они могут не хотеть делиться некоторой информацией, — задумчиво сказал он, а затем добавил, — Мне показалось, что они говорят правду. В их голосах была искренность. А следы на стенах… Лютик отвернулся, решив, что, очевидно, в этот раз это ему придется держать ухо востро. — И все-таки. — Я не думаю, что это вихт, но они — вполне обычное явление на окраинах города, — он тихо выдохнул. — Чуть дальше на пути к кладбищу есть несколько брошенных хижин, которые я хочу осмотреть завтра с утра. Вихты не любят солнце, — так что я буду в безопасности, осталось недосказанным, но Лютик все равно услышал и оценил это. — Геральт, — Лютик покачал головой. — Дай мне там осмотреться. Если я ничего не найду, тогда я потребую у девушек больше информации, — ведьмак направил их к стойлам, и Лютик последовал за ним. Внизу живота росло беспокойство.+++
Геральт разбудил его поцелуем, как только солнце начало просачиваться сквозь окна гостиницы. Лютик был немного дезориентирован: ночью он подорвался от очередного кошмара, и у него начало зарождаться ощущение, что страх никогда не отпустит его из своих когтистых лап. Затуманенным взглядом он уставился на ведьмака, а затем, ухватившись за броню, притянул его к себе. — Будь осторожен, — попросил он и вложил в эти слова столько чувств, сколько только смог. Взгляд Геральта потеплел, и он наклонился нежно поцеловать Лютика в лоб. — Обязательно, — прошептал он, и осторожно отцепил руки Лютика от своей брони. — Обещаю, я ненадолго, — Геральт аккуратно положил руку на простынь так, чтобы большой палец касался тыльной стороны ладони барда, а затем отстранился, чтобы покинуть комнату. Лютик глядел на него сквозь сонную дымку, а потом закрыл глаза и позволил себе снова провалиться в темноту. Проснулся он, когда солнце уже давно перевалило за полдень. Беспокойство терзало его душу, но он не позволил ему овладеть собой полностью. Сперва он немного послонялся по комнате, проверил припасы и собрал сумки. Ему пришла в голову идея навестить Хаттори, но он отогнал ее прочь. Эльф, должно быть, был занят заточкой мечей, и Лютик сильно сомневался, что это зрелище успокоит его нервы. Так что в итоге он просто оделся и заткнул за голенище свой серебряный кинжал. Проверил, не поранится ли об него сам, а затем покинул гостиницу. Зашел в стойла, где уделил внимание Пегасу, нежно погладив коня по мягкой морде. Поцеловал его в лоб, и тихо прошептал: — Ты же тоже чувствуешь это? Что-то случилось, правда? — спросил Лютик мерина. Тот в ответ заржал и опустил голову, прижавшись к груди барда. Этого хватило, чтобы заставить Лютика действовать: он развернулся и направился за поводьями.+++
К тому времени, как Лютик наконец увидел кладбища, обрамлявшие территорию Новиграда, вечернее солнце уже окрасило мир золотом. Он замедлил Пегаса до рыси и свернул с тропы к лесу. Свет, проходивший сквозь шелестящую листву, пятнами падал на землю. В любое другое время это показалось бы Лютику прекрасным. Он мог бы даже запеть. Но что-то было не так. Что-то было не так с тех самых пор, как они впервые заговорили с теми девушками. Он должен был настоять на своем. (Он должен был сказать Геральту нет, ты не пойдешь туда один. Нет, тут даже воздух пропах гнилью.) (Эта скверна пропитывала насквозь — дело было не только в грядущей войне с Нильфгаардом, оно цеплялось за его сознание, но он не знал, как выразить это чувство словами.) Первая хижина была пуста, Лютику даже не пришлось спешиваться, чтобы удостовериться в этом. Она опасно косилась набок — прогнившие доски могли проломиться в любую минуту. Двери не было уже давным-давно, а сквозь проем был виден заросший травой пол. Внутри находился открытый пустой сундук — очевидно, мародеры уже давно забрали все мало-мальски ценное, что осталось после смерти хозяев. Лютик продолжил углубляться в лес. Над головой вскрикнула и пролетела птица. Волосы на затылке зашевелились, и он замедлил Пегаса до шага — а затем и полностью остановился. Взгляд блуждал среди деревьев в поиске причины его мурашек. Он не заметил никакого блеска глаз, но к первой птице присоединилась вторая, и теперь они щебетали хором. А затем… Ржание. Взгляд Лютика метнулся в том направлении, откуда доносился звук, и он снова заставил Пегаса нестись галопом, быстрее предыдущего. Они оказались на холме, и оттуда он уловил блеск каштанового меха. Плотва. Пегас издал ответное ржание, и Плотва вышла им навстречу, вскинув голову. Лютик заставил мерина остановиться рядом с ней — снаряжение Геральта было нетронуто. Лютик почувствовал, как по спине пополз холодок, когда в ножнах, где обычно хранится серебряный меч ведьмака, он увидел стальной. Что бы не приметил его хозяин, он решил взять с собой серебряный, и это не предвещало ничего хорошего. Над ним раздалось карканье. Лютик соскользнул с Пегаса и подошел к Плотве. Она фыркнула и, вытянув шею, обдала его теплым дыханием. — Я знаю, девочка, знаю, — шепнул он, глядя в ее глаза и поглаживая шею. — Все хорошо, теперь я здесь. Она тихо фыркнула, ударив по земле передним копытом. — Я больше никогда не попрошу у тебя ничего подобного, но молю тебя. Пожалуйста, — прошептал он и шагнул в сторону, закидывая руку на седло. Когда она осталась неподвижной, он запрыгнул и устроился поудобнее. Пегас раздраженно фыркнул. Лютик бросил на него взгляд. Плотва переступила с ноги на ногу, а затем, без предупреждения, бросилась рысью. Лютик крякнул, едва не сорвавшись вниз, и протянул руку, чтобы погладить ее гриву. Сердце стучало где-то в горле. Соловей пропел простенькую мелодию, унесшуюся вместе с ними в лес.+++
К тому времени, как они остановились, небо уже потемнело. Они зашли намного дальше, чем он ожидал. Звук крыльев над ними вызывал беспокойство. Хотя его глаза и привыкли к медленно надвигающейся темноте, он был всего лишь человеком. Единственным источником света была луна, пробивающаяся сквозь густую листву. Птицы на деревьях пели, щебетали и кричали, сливаясь в какофонию. Плотва прижала уши к шее, а Пегас шарахался от каждой качающейся ветки. Лютик быстро спешился, не отрывая глаз от разрушенной вдалеке лачуги. Она приткнулась за старым дубом, таким широким, что за ним спокойно могла поместиться Плотва. В окне Лютик видел блеск свечи, а потому держался поближе к ведьмачьей кобыле. Как можно тише он снял с седла мешок. Бард всеми силами старался выровнять дыхание, однако предательский стук сердца, казалось, раздавался на много миль вокруг. В руку легла рукоять стального меча — тяжелый, но после регулярных тренировок он легко мог управиться с ним. С другой стороны, рано или поздно он устанет. Лютик глубоко вдохнул, повернулся к хижине и, стараясь держаться как можно ниже к земле и подальше от окон, начал подбираться к ней. С более близкого расстояния он смог рассмотреть, что дверь была приоткрыта — этой щели хватило, чтобы у него появилось представление о том, что внутри. Пол был залит темной жидкостью, отражающей пламя свечи. Лютик сглотнул. Он метнулся от дуба к зданию, скрывшись под окном. Задержал дыхание — прислушался. Из-за пения птиц ничего не было слышно. Он подкрался поближе к двери и мечом приоткрыл ее еще больше. Свет от свечи разлился по земле, и тут же птицы завопили. Эхо от крика заглушил звук сотни крыльев, и темнота внезапно рассеялась. Луна беспрепятственно осветила лес — то, что Лютик принял за листья на пути к хижине, оказалось телами птиц, и лишь пара странных листочков лежала тут и там. Лютик замер. Тишина, что последовала после этого, оглушала. Пламя свечи замерцало от порыва ветра… И разгорелось еще ярче. Лютик громко сглотнул и шагнул вперед, заглядывая в проем и рассматривая зловещую жидкость. Черная. Кровь чудовища. Лютик рвано выдохнул, на всякий случай покрепче сжав рукоять меча, и нырнул в хижину, тут же прижавшись спиной к стене. Внутри ему открылся беспорядок, невидный снаружи. Стены были покрыты теми же отметинами, что и в доме Алины и Сибиллы. В дальнем правом углу здания пол уходил вниз, превращаясь в пещеру. В лачужке не было никаких монстров, но Лютик не мог просто спуститься вниз в кромешную темноту. На секунду он заколебался, а затем развернулся назад. Когда он вышел из здания, Плотва подошла ближе. Ее уши были обращены к нему — очевидно, без птиц ей было куда комфортнее. Он быстро перекинул меч из одной руки в другую и погладил ее по носу. — Все в порядке, — сказал он ей и мог только надеяться, что не ошибается. Он подошел к седельным сумкам и зарылся в них в поисках того, что ему было нужно. Селитра — Геральт использует ее в бомбах. Серу тоже, однако Лютик не собирался делать Танцующую Звезду. Геральт однажды рассказывал ему, что при смешении этих двух компонентов в малых количествах может произойти возгорание, вот почему их обязательно нужно держать в разных сумках. Лютик мог только искренне надеяться, что оно не взорвется у него в руках. Он замер, не решаясь. А затем нырнул рукой обратно в сумки и выудил оттуда еще две склянки. Белый Мед и Ласточка. Засунув предметы в карман, он направился к дубу. Одна из нижних ветвей выглядела достаточно толстой. Он достал меч. С громким стуком сталь вонзилась в дерево — Лютик ни капли не сомневался, что после всего Геральт сделает ему выговор. (Он был просто обязан.) Лютик срубил ветку и отнес ее в хижину. Поставил меч у стены и обратил внимание на то, что достал из сумок. Он скинул дублет и, на секунду пожалев прекрасную ткань, оторвал рукав. Затем опустился на пол. Следующие несколько минут он корпел над составлением нужных пропорций двух веществ и изготовлением факела. Затем он взял свечу и, глубоко вдохнув, приложил ее к ткани. Она загорелась. Яркая вспышка на мгновение ослепила Лютика, и ему пришлось проморгаться, чтобы прогнать пятна перед глазами, однако взрыва так и не последовало. Впрочем, горел он весьма яростно, и Лютик поспешил вперед, не забыв захватить с собой меч. Так было на порядок сложнее — его нельзя было назвать слабаком, но силы Геральта у него точно не было. Ведьмачьей силы. Он шагнул к краю ямы, протянув в нее руку с факелом. Пламя осветило пологий склон, запятнанный нечеловеческой кровью. У подножия спуска что-то сверкнуло. Лютик замер. Тем не менее, оно не пошевелилось, и спустя секунду бард понял, что это не было блеском глаз. Страх сковал его сердце, когда он ступил на склон. Чтобы не упасть, почти до самого конца пришлось скользить. Держа факел перед собой, ему пришлось немного пригнуться, чтобы не задевать головой потолок. Дыхание сперло, когда блеск оказался ближе… Серебро отражало пламя факела. Лютик стиснул зубы, взвешивая в руке меч. В конце концов, он бросил его на землю и поднял серебряный — в руке он казался легче. Естественнее, привычнее… Лютик, не теряя бдительности, пошел дальше по следам пятен крови.+++
Лютик услышал монстра раньше, чем увидел. Чем бы оно ни являлось, оно было сильно ранено. Звуки вырывались из рассеченной груди — когда-то напавший на их лагерь бандит издавал такие же после того, как Геральт пронзил его насквозь. Лютик повернул за угол и замер от открывшегося зрелища. Перед ним лежала конечность: длинная, бледная, искореженная. Когтистая. Он оторвал взгляд от нее и перевел его на фигуру, скукожившуюся дальше в проходе. Она сидела, привалившись к стене — нога, которую он увидел ранее, похоже, принадлежала ей. Он рвано выдохнул, и фигура резко вскинула голову. Искаженное лицо обрамляли черные пряди, падающие на глаза — в свете факела они казались болезненно желто-зелеными. Тонкие губы сложились в оскал, обнажая острые зубы, сочащиеся кровью и слюной. Слишком поздно, маленький бард. Это прозвучало в его голове — шипящее, извивающееся. По коже пробежали мурашки, и он едва удержался от паники. Знакомо. Знакомый. Голос был знакомым. Лютик забыл, как дышать. — Сибилла, — выдохнул он, и чудовище откинуло голову, растягивая губы в уродливой ухмылке. Твоему ведьмаку стоило прислушаться к твоим словам. Лютик задохнулся от этого злорадного шепота у себя в голове. — Где он? — прошипел он, крепче стискивая рукоять меча. Слишком поздно! Лютик мгновенно сократил дистанцию между ними, одним взмахом отсекая когтистую руку, протянувшуюся в его сторону. Она завизжала. Звук эхом разнесся по всему тоннелю, вызвав в ушах неприятный звон. — Где он? — повторил Лютик, направив острие меча на шею твари. Кожа под серебром зашипела, и чудовище зарычало, брызжа слюной. Она вызывающе глянула на него. Огромные, темные глаза. И ничего, кроме их дыхания. Лютик отнял меч от горла и вонзил его ей в плечо, проворачивая. — Говори мне, сука, а не то я превращу твою жизнь в ад вплоть до твоего последнего вздоха… Брукса — а это была именно она, то, что Геральт никогда не позволял ему рассмотреть, говорил, что они слишком опасны, что от них надо бежать — заверещала еще раз. Когтистые пальцы оставшейся руки свернулись на серебре, бледная кожа тут же зашипела и вспенилась. Мысль лишь мелькнула, даже не образовавшееся слово, но и этого было достаточно. Лютик вынул меч: — Он жив. Не на до… Меч в горле не позволил ей закончить мысль. Она завалилась набок, в лужу собственной крови. Он не смотрел — вместо этого он уже продолжил углубляться в тоннель.+++
Проход расширился внезапно. В дальнем конце пещеры тускло светилось озеро. Над его водой зиял проход в следующий тоннель, впрочем, это не было проблемой: водоем оказался достаточно мелким, чтобы перейти его вброд. Лютик выпрямился, подняв факел над головой. На стенах остались кровавые отпечатки ладоней, а на земле — темные следы… У Лютика перехватило дыхание. Никаких следов ведьмака. Однако он определенно должен был проходить здесь. Этого было достаточно, чтобы вселить в него надежду. И вдруг — плеск воды. Его взгляд метнулся к озеру: на мгновение поверхность покрылась рябью, и оно засияло ярче. Лютик прижался спиной к стене. Такой страшный. Голос обволок его разум так же, как было с Сибиллой, однако в этот раз намного громче. По коже снова побежали мурашки. Лютик приготовился. А ты опасен, маленький бард. Ты — помеха. Раздался еще один всплеск, а затем что-то ступило на песчаный пол пещеры. Крохотные капли воды подсвечивали отпечаток ноги. Ты даже не представляешь, частью чего ты являешься. Ты — такой маленький. Картина — такая большая. — О чем ты говоришь? — прохрипел Лютик: страх сковал его грудь. Второй светящийся отпечаток присоединился к первому. Дело вовсе не в твоем ведьмаке. Промурлыкал голос. Спина покрылась холодным потом. Ты. Ты то домино, что никак не падет. Эту игру не выиграть, пока ты не покоришься. Еще один шаг, сияние — намного тусклее, почти исчезло. Он скоро потеряет ее. — Какая еще игра? — Лютику показалось, что кровь в жилах застыла. (Зофья, на земле, без жизни, в окровавленной груди — шесть стрел. С неба падает огонь и лед. Холодно. Так холодно. Горло горит…) Тишина. — Какая еще игра, Алина? — он не смог полностью скрыть волнение в голосе. Она рассмеялась так, словно была самой смертью. Кто отдает приказы солдатам, куда им идти? Кого убивать? Кто нашептывает им по ночам? Кто, маленький бард, хочет дар твоей дражайшей девочки? Лютик резко вдохнул. Он идет за ней. А я иду за тобой. Последнее слово сопровождал рык, содрогнувший пещеру вокруг и заставивший Лютика дернуться вопреки своей воле. Факел выпал из руки на песчаный пол, и обе ладони сомкнулись на рукояти меча. Не видя своей цели, Лютик сделал выпад. Он промахнулся, но песок взмыл вихрем, когда бруксе пришлось с рыком отскочить назад. Краткий блеск бледной кожи, и вот… Не отходя от стены, Лютик боком поспешил к водной глади. Теперь уже видимая брукса стояла прямо, глядя прямо на него: изо рта тянулись нити слюны, а когтистые лапы были готовы разорвать барда. Она не смогла полностью увернуться от удара: на плече алел яркий порез, но в целом она была невредима. Его отделяло всего три шага от озера, когда она снова скрылась из виду. Он кинулся в воду, атакуя брызги перед ним. Она в ярости зарычала. Лютик поднялся на ноги, спиной к выходу из пещеры, и сосредоточил свое внимание на поверхности воды, одновременно стараясь выровнять дыхание и успокоить бушующее сердце. — Я могу стоять тут хоть всю ночь, — выдохнул он, невзирая на боль в руках. — Видишь ли, благодаря тебе дело теперь не только во мне. Ты совершила ужасную ошибку. Брукса снова расхохоталась и шагнула вперед, вызывая всплеск. Он обернулся на звук, держа меч наготове. Смотри, не поранься, маленький бард. Просто прими свою судьбу. Он обнажил зубы в ухмылке — своем собственном оскале, — Так подойди поближе, красотка, — насмешка была очевидна. Брукса зашипела. Вода покрылась рябью: монстр беспокойно ходил взад и вперед перед ним, пытаясь выбрать свой следующий ход. Лютик не шелохнулся. Он подождет ее. Если ты так и будешь медлить, твой ведьмак умрет. Мысль обволокла и стиснула его сердце. Он не выпустил меч из рук. Он знал, что она тоже насмехается над ним. — Он упертый сукин сын, — просто ответил Лютик, и она зарычала. По виску скатилась капля пота. Тишина. Вода оставалась спокойна. А затем она снова показалась на глаза. Она явно пыталась бороться с этим. Так и не преуспев, она бросилась на него в отчаянной попытке удержать превосходство. Отточенные на тренировках рефлексы взяли вверх, и Лютик внезапно понял Геральта, когда тот говорил, что в пылу битвы весь остальной мир тускнеет. Шаг, шаг, взмах, уворот, атака… В некотором роде это был танец. Коготь задел его руку, поранив до крови, но у него не было времени даже понять это. Он зацепил ее ногу, она ответила ударом в плечо. Она замерцала перед ним, и он отчаянно ринулся вперед до того, как она исчезнет полностью. Ее когти разорвали его бок, но меч пронзил ее шею. Она уставилась на него, раскрыв рот. Ее конечности медленно обмякли, и она упала на колени вместе с клинком. Лютик посмотрел ей в глаза и, собрав все силы, вынул меч. Она опрокинулась в воду. На всякий случай Лютик ударил по шее еще раз, начисто отрубая голову. Чернота поглотила часть сияющей воды. Лютика трясло. Он уперся мечом в дно, помогая себе встать. Раны болезненно напомнили о себе. Лютик глубоко вдохнул и повернулся к выходу из пещеры. Посмотрел на факел. Впрочем, он был уверен, что света от воды будет достаточно, да и вряд ли он смог бы после всего удержать факел. Так что бард отвернулся и, используя меч как трость, медленно побрел через воду.+++
Лютик уловил серебряный отблеск после, казалось бы, целой вечности блужданий. Он бросился вон из пещеры, по пути едва не поперхнувшись свежим воздухом. Спотыкаясь, он добрался до берега — спокойная вода вытекала в нечто, похожее на озеро, но у него не было никакого желания плавать. На минуту он становился, восстанавливая дыхание и внимательно оглядывая берег. И тут… Его сердце остановилось. Он почти выронил меч, едва успев вовремя перехватить его, и тут же заставил себя побежать, спотыкаясь на каждом шагу и едва не упав, прежде чем наконец добрался до распластанного на песке тела. Лютик едва дышал, каждый сантиметр его кожи болел, но он все равно упал на колени перед телом — телом Геральта — и приложил ладонь к его груди. Какое-то мгновение он не осмеливался вздохнуть. Сердцебиение — почти не уловимое, но оно было. Из глаз брызнули слезы, и он истерично рассмеялся, выуживая из кармана два пузырька, которые он взял на случай самых крайних мер. Просто про запас. Он вырвал пробку из Ласточки и отбросил ее вместе с серебряным мечом. Осторожно приподнял голову Геральта и аккуратно влил зелье в рот ведьмака. Потребовалась пара минут, чтобы в пузырьке не осталась ни капли, но в конце концов дыхание ведьмака стало глубже, а сердцебиение — отчетливее. Лютик прижался к его лбу и разрыдался.+++
Рассвет окрасил небеса в нежные розово-голубые тона, щедро омыв росой мир вокруг. Лютик не спал, но даже на это у него уходили все силы. Тело в руках двинулось, и Лютик резко вдохнул, заставляя себя распахнуть глаза и посмотреть на ведьмака. — Геральт? — требовательно, но все равно нежно. — Лют… — хрипло, недоуменно. Серебристые брови сошлись на переносице, из горла вышел тихий стон. —Геральт, — снова всхлипнул Лютик, содрогаясь от полного истощения и склоняясь над мужчиной. Тихий, раздосадованный стон. Щеки коснулась ладонь и смахнула слезы. Резкий вдох. — Ты ранен, — прошептал Геральт, с трудом принимая сидячее положение. — Пошел на хрен, — просипел Лютик. — Ты почти умер, — выдохнул он, а затем наклонился и отчаянно поцеловал его. Потом уронил голову на плечо ведьмака, все еще содрогаясь. — Лютик, что случилось?.. Лютик что-то прошептал, еще раз вздрогнув. Открыл рот, закрыл его. Несколько раз быстро моргнул, пытаясь остановить вращающийся затуманенный мир вокруг него. — Прости — сумел произнести Лютик и сразу же потерял сознание.+++
Лютик резко распахнул глаза в гостинице. Страх наполнял каждую клеточку его тела. Он с воплем бросился из кровати, но ноги подвели его. Колени подогнулись, и он упал на пол. Его неистово трясло, и лишь вовремя подставленные руки не позволили ему разбить нос. Кто-то схватил его за плечи, и он попытался вырваться, непослушной рукой отталкивая человека перед ним. Несмотря на сопротивление, его все равно прижали ближе, и сквозь туман ужаса наконец донесся хриплый голос: — Лютик, любимый, Лютик… — тихо нашептывал ему Геральт, и Лютик всхлипнул. — О, Боги. О, Боги, — он цеплялся за черную тунику Геральта, зарываясь пальцами в ткань, и прижимаясь лицом к груди. — Не могу. Я не могу… нам надо ехать, надо ехать сейчас… — залепетал Лютик, силясь подняться на ноги. Геральт удержал его на полу, притянув к себе на колени. — Геральт, пожалуйста… —Лютик, — рыкнул Геральт, и Лютик рвано втянул воздух, прекращая борьбу. И там, в объятьях Геральта он плакал до тех пор, пока мир снова не начал обретать смысл, а паника — отступать. Дыхание выровнялось. И, наконец, — Он идет за Цири, — это прозвучало бесцветно. Слезы все еще стекали по лицу. — Лютик, любимый, я не понимаю, о чем ты, — прошептал Геральт. В его глубоком голосе слышался намек на страх. Он зарылся носом в волосы на затылке Лютика. — Эредин, — выдохнул Лютик, и Геральт замер. Звук, который Лютик и подумать не мог, что когда-нибудь услышит, без спросу вырвался изо рта ведьмака. Смех бруксы эхом всплыл в его памяти. Эхом смерти.