Silver Medal

— Ага, просто незначительная чистка помещений и проверка персонала. Нет, мэм, ничего страшного не случилось. Да, мы откроемся на следующей неделе, я обещаю. Да, да. Увидимся. Спасибо, что зашли. Скотт всегда был спокоен. В любой ситуации. У него была высокая терпимость к злобе, и он часто думал о том, был ли он здоров. Он был довольно нестабилен психически, и, наверное, ему давно стоило сходить провериться… Нет. Это не лучшая идея. Он бы, как обычно, начал врать, выдав эту легкую (немного странную) улыбку, мило извинился за все причиненные им неудобства и наговорил бы ещё кучу лжи о том, как у него все хорошо, и он был абсолютно в своем уме. Может быть он был патологическим лжецом. Да, это действительно похоже на правду. Потому что, он не то чтобы хотел врать, это уже происходило само собой. Когда он в последний раз говорил правду? Ну… Этой женщине он назвал своё имя, и тут он не соврал. Его зовут Скотт, и в его интересах было сохранять хорошее рабочее место и силу своей улыбки, которая радовала и начальство, и клиентов. Такой была его жизнь, то, к чему он пришел. Но был один человек, которому он позволял видеть свои настоящие эмоции время от времени.  — Ты гребаный идиот. — прошипел Скотт, сильно хлопая за собой дверью.  — Хей, детка, и я рад видеть тебя.  — О, не смей. Ты убил двоих во время вечеринки? И ты даже не позаботился о том, чтобы не оставить следов? Боже, Винсент. Я только вчера отчистил этот ковер.  — Забавно, что ковер беспокоит тебя больше, чем тот факт, что я убиваю детей.  — Если ты не будешь аккуратен, мне придется убить тебя. Винсент усмехнулся и бросил нож на одно из тел.  — Ага, но ты всегда можешь оставить уборку ему.  — Если ты настаиваешь на том, чтобы я оставил этот бардак марионетке, чтобы он убрал все, как в прошлый раз пять лет назад, то ты гребаный идиот. Винс хмыкнул и обнял Скотта за талию, пока тот пытался оттереть кровь с ковра.  — Мне нравится, когда ты злишься, сразу появляется желание трахнуть тебя до чертиков~  — Засунь его в зад.  — Только если в твой. Скотт нахмурился и развернулся, передавая Винсенту ведро с губкой.  — Я вернусь завтра, и если здесь не будет чисто, ты следующий.