Never meet you again

Рэй никогда не плачет. Не позволял себе в детстве, не позволяет и теперь. В какой-то момент холодный взгляд и маска спокойствия на бледном лице стало привычным состоянием. И разрывать эту оболочку оказывается чертовски трудно. Рэй рыдает, словно младенец, навзрыд, сжимая в побелевших кулаках простынь и захлëбываясь слезами. Так быть н е д о л ж н о. Он не может вот так просто взять и уйти, так легко сдаться. Высший сорт, лучший товар. От этого противно и страшно. От этого бьëт озноб и перехватывает дыхание. У Рэя даже не хватило сил выйти и попрощаться с ним. Он просто знал, что не сможет смотреть на улыбающегося друга, б р а т а. И если на других детей сил хватало, то в этот раз всë иначе. Они все близки, но эти двое — как самые близкие люди, даже роднее, чем мама, которая и является таковой только для одного Рэя. Об этих самых близких и родных хочется заботиться, защищать их от главного врага, не давать им руки опустить. Они все уже давно стали этим странным подобием семьи. С одной мамой и кучей детей, каждого из которых всë равно ждëт одна и та же участь. — Я пришëл попрощаться, — Норман заходит в комнату без стука, снимая белую шляпу и садясь рядом с ним на пол. Рэй прячет заплаканное лицо в простынке и сглатывает противные едкие слëзы. — Сказал же, что не хочу прощаться, — почти выплëвывает, не глядя на друга. — Я никогда не сдавался. Но я не хочу, чтобы из-за меня погибли вы. Я бы не смог этого пережить. — А кто дал тебе право решать за нас?! Какого хрена ты решил пожертвовать собой, если даже не можешь быть уверен, отдадут ли нас на следующую жатву или нет? Меня отправят на двенадцатый день рождения, Эмму — как только срастëтся перелом. Рэй смотрит на него красным сонным глазом, не убирая черной чëлки с другого. У него тëмные круги после бессонных ночей и две морщины между сведëнных бровей. Рэй, если честно, ответа не ждëт. Он умный, всë сам прекрасно знает, но эта детская обида и злость всë равно колет сердце, не давая спокойно сидеть на месте. Норман смотрит на него с лëгкой улыбкой и с совершенной ясностью и добротой в небесно-голубых глазах. — Я люблю вас и дорожу вами. Вы — моя семья, и я не могу позволить себе рисковать кем-то из вас ради спасения... Рэй не выдерживает. Этой спокойной улыбки, этого _слишком_ проникновенного взгляда. Он просто не может и не хочет больше терпеть. Рэй немножечко устал быть самым старшим и разумным. Ему хоть один раз хочется почувствовать себя безрассудным ребëнком. В конце концов, они ведь прощаются навсегда. Так почему бы не сделать что-то по-детски взрослое, что-то, чего у них никогда не будет Почему бы не сделать шаг в бездну, не использовать этот маленький шанс? Рэй наклоняется к нему, впиваясь солëными после слëз губами в его, крепко удерживая за тонкую шею и придвигаясь ещë ближе, ещë плотнее. Зарывается тонкими пальцами в белые пряди, бессовестно портя причëску. Норман что-то стонет ему в рот, и голова понемногу начинает кружиться. От отчаяния, от давящей боли в груди, от чувства родного человека так близко. Рэй обнимает его за худые плечи и отпускать от себя совсем не хочет. Но мама тихонько стучится в дверь, зовя с собой, и у Рэя, кажется, рвëтся внутри что-то намного важнее внешней оболочки.