Теперь мы команда

Гробовую тишину разбавлял шуршащий под ногами гравий. Он впивался мне в голые ступни, приводя мое тело к мурашкам. Везде было темно, ни единого проблеска света, что помог бы мне понять происходящее. Гравий вдруг стал нагреваться и из прохладного он становился адски горячим. Это заставило меня побежать, ведь теперь дискомфорт приносили не мелкие камушки, а будто горящее пламя у меня под ногами. Боль из-за ожогов не утихала, а былая тишина ушла, давая возможность расслышать режущие уши крики. Я не знала, были ли это люди или же небесные существа, но я слышала множество криков боли и отчаяния. Их было тысячи, а то и больше и уже несмотря на свои ноги я все-таки остановилась и закрыла уши в надежде, что весь этот кошмар прекратится, что все это вмиг уйдет, уступая место раннему утру и новому учебному дню. Но я все стояла, корчась от боли и помимо криков начинала слышать шепот: – Venient autem dies et cum ceciderit Dominus Deus tuus, relinquens me in solio. Redii. Эта фраза с каждым разом звучала все сильней, крики все не утихали, а стопы жгло адской болью. – Вики! – резко вынырнув из кошмара я села на кровать пытаясь прийти в себя. В ушах еще отдавались отголоски этих мучительных криков, а в голове все засел устрашающий шепот на каком-то знакомом мне языке. Более-менее успокоившись, я ощутила, что меня кто-то трясет, желая вытянуть из своих мыслей. Обернувшись, я увидела встревоженную Мими, что стала гладить меня по плечам. – Дорогая, что с тобой? Если бы я сама знала... – Мне приснился плохой сон, всего лишь. – Я попыталась улыбнуться несмотря на все еще блуждающие в моей памяти отрывки кошмара. – Крошка, всего лишь – если бы тебе приснился сон будь ты человеком, а непризнанным не снятся сны. Это знак чего-то очень плохого, поэтому мой тебе совет, обратись до одного из учителей. После ее слов Мими еще чуток посидела рядом со мной, успокаивая, а затем скрылась в ванной приводить себя в порядок к новому учебному дню. После вчерашней веселой ночи в заброшенном поезде, обустроенном, как бар мы обе выглядели помятыми, правда, если же Мими выспалась, то я ощущала ужасную сонливость, перемешанную с небольшой паникой. Я спокойно убрала с себя одеяло собираясь подниматься, но заметила на белой простыне алые следы крови. Медленно переведя взгляд на ступни, в мои глаза врезались ужасные ожоги с волдырями...

×××

– Что с твоими ногами? – преодолевая адские мучения я все же решила, что мне стоит идти на учебу, не привлекая лишнего внимания. Мими могла что-то заподозрить, пропустив бы я занятия, а до этого к тому же видя кошмар. Сейчас же в моей голове поселилась мысль, что это плохая идея, ведь сейчас подруга смотрела на меня непонимающим взглядом, а ходить становилось все больнее. В комнате я перемотала ноги бинтом, что лежал в маленькой аптечке в нашей ванной, надеясь заглушить хоть небольшую боль при ходьбе, но с каждым новым шагом становилось все хуже. – Ничего такого, просто вся эта ходьба по разным этажам выматывает, знаешь ли. – Прошел лишь один урок у Фенцио, где я перебывала на своем первом задании. Я склонила девочку побежать за своим пареньком, ибо тот оказался у нас обидчивой фифой, желающей себе больше внимания. Ну да, не попала она на экзамен, ну да, будущее по мнению небес ей не светит. А вот хрен вам. По себе знаю, что карьера от места учебы не зависит, захочешь и с мелкой официантки станешь владелицей сети ресторанов, нужно лишь время, так что пускай еще побудет с парнем, а потом уже будет думать над будущем. Она же такая мелкая, а печется о работе. – Ты решила, будешь кому-то рассказывать о сне? – я сразу хотела начать отнекиваться, но потом в мою голову пришел вариант того, что мало ли, что будет на следующую ночь. Вдруг я нырну в раскаленную лаву или мне отрежут конечности. Вдруг я просто умру. Второй раз. И эта смерть уже не будет достойной: "Непризнанная, дочь Серафима Ребекки Уокер, скончалась во сне как конченая неудачница". Весело. К слову, о матери, не знаю, как сложится моя судьба и на какую сторону меня потянет несмотря на весь ее железный характер, в который не входила любовь до своей дочери, все же хотелось с ней повидаться и сказать пару слов. Например, что люди могут добиваться высот не теряя человечности. – Пожалуй, я пойду сейчас. – А как же урок? – Шепфа, ты же демон! Прикрой меня. Шагая жалкими шажками, которые пробуждали во мне желание кричать, я направлялась к кабинету Мисселины. Я не знала, будет ли она у себя, мне оставалось лишь надеяться. Поднимаясь на этаж выше, я пыталась перенести опору на руки, крепко хватаясь за перила и корчась от боли. Спустя все ступени я уже стояла около двери ангела и осознавала, что у себя ее все же нет. Я облокотилась об стену, начиная спиной скатываться вниз, полностью лишая нагрузки мои больные стопы. Еще ранее, поднимаясь до Мисселины, я стала ощущать слегка хлюпающий звук, что означал лишь то, что бинты эти ни хрена и не помогли. – Сука... – Человеческие словечки, Уокер? – со ступень спускался Геральд, держа при себе пару бумаг и обворожительную ухмылку, застывшую на лице, которая медленно перерастала в сосредоточенное лицо, видя мою бледность. – Я искала Мисселину, – ответила на его немой вопрос. – Но, я, в принципе, не против, если бы помогли мне вы. – Смотря с чем помочь. Я не ангел-добродетель, чтобы сдувать со своих учеников пылинки. – И все же, – я немного оскорбилась его высказыванием, но решила забить на это, переключаясь на проблемы важнее. – Хотелось бы, что бы выслушали о моем кошмаре, где мне вполне реально обожгли ноги. Теперь мужчина слушал меня внимательно, возвышаясь на до мной в росте, поэтому дабы не чувствовать себя какой-то неполноценной, не без труда встала, придерживаясь за стенку. Демон внимательно следил за моими движениями, взглянув на мои кроссовки (которые я, на минуточку, ели отыскала; видите ли, тут все или в босоножках, или на каблуках) с-под которых виднелся кусочек бинта. – К лекарям? – К вам. – зачем-то усмехнувшись Геральд сказал мне, что его кабинет находится в аду и как я сдержала стон отчаяния я до сих пор не пойму. – Кабинет лекарей за углом. – И не надейтесь, я туда не потащусь, и вы меня туда не потащите. Нужны мне все эти проблемы с расспросами. Только панику посею, что в стенах школы живет Непризнанная, видевшая губительные сны. Бр-р. – оттолкнувшись от стены я подошла к учителю, показывая, что бы он меня вел до своего кабинета и тот, вновь ухмыльнувшись своим мыслям направился вниз по ступенькам. Руки уже трясутся от такой нагрузки, а я прошла всего-то два этажа! Говорил мне отец, иди на курсы самообороны. Там хотя бы руки смогла бы чуть накачать. А вот эти хиленькие палочки, что сейчас нафиг от веса согнутся и я упаду, ну вот что это? Геральд идет медленно, давая возможность успевать за ним, но полностью игнорируя мое положение. "Ну вот и где элементарная порядочность у этого мужчины? Тут девушка может быть страдает, а он даже помочь не предлагает". – Я предлагал тебе пройти к лекарям, это ли не помощь? Как у вас там это называют? Женской логикой? – нет, ну слов нет, нет, потому что проглотила все оскорбления, я же приличная ученица. И вообще, какое право он имеет влезать в мои мысли. Ух. Но видимо моя мысленная фраза все же дала ему пинок под зад, поэтому Геральд взял мою руку и перекинул ее через свое плече. Идти стало намного легче, и я расслабленно выдохнула. Переход в ад дался мне вообще просто, наверное, потому что мужчина все еще держал меня при полете вниз. С крыльями, к слову, я не дружу. И если более-менее я могла летать на свободном пространстве, где есть куда развернуться, то в школе я не могла этого сделать, боясь взмахнуть крыльями как-то не так. Как только мы оказалась в кабинете, я со счастливым лицом опустилась на мягкое кресло, забыв и о том, где я нахожусь, зачем я вообще сюда тащилась, забыла, что рядом со мной стоит Геральд. Но мигом вспомнила. Учитель успел сесть на свое кресло внимательно на меня смотря и выжидая, пока я начну говорить. И я заговорила, рассказала каждую деталь: и про раскаленный гравий, и про душераздирающие крики, и про шепот, что сводил меня с ума. – Что за шепот? – мужчина слушал меня, внимательно не перебивая и лишь в конце стал задавать вопросы. – Он говорил мне что-то, какой-то непонятный язык, похожий на земной латинский. – Сможешь вспомнить? – Думаю да, мы в школе изучали его, если прогоню все в памяти вспомню слова и переведу. – Отлично, сиди здесь, вспоминай, на столе лежит стопка чистой бумаги и перо с чернилами. – Затем он молча встал собираясь уходить, а на мой немой вопрос ответил. – К лекарям, взять нужные микстуры тебе. Никто не узнает для чего и для кого, так что сиди. – Вот уж вставать я точно не собираюсь. Дальнейшие минут двадцать была занята колупанием в своей голове. Людские языки здесь чужды и перерождаясь, по словам Сэмми, когда мы сидели в нашей комнате и разговаривали, а Ади с Мими дурачились, мы, непризнанные, автоматически, не осознавая, начинаем говорить на языке Небес, но, с другой стороны, не забываем наши прежние выученные языки. Я яро вспоминала давние школьные уроки по латинскому, перебирая всевозможные варианты более подходящего слова, и как только в кабинет вернулся Геральд, неся с собой пару маленьких баночек и бинты я сидела с каким-то отрешенным лицом, в надежде на то, что все, что я перевела это либо моя больная фантазия, либо я перепутала все, что только можно. Он заметил мой взгляд и молча положив притащенные с собой вещи, взял со стола исписанный листок. Наступит день, когда ваш Бог падет, оставив на троне меня. Я вернулся...