Украду

Трубы звенели, арфы им вторили, смягчая мелодию, и перед расступившейся толпой прошёл один-единственный человек. А точнее — дракон в человеческом обличье. Фигура его выгодно выделялась шириной плеч среди тонкокостных эльфов, волосы среди этой белизны причёсок багряными огнями стелились по спине, а глаза, золотые глаза глядели с таким весельем, что первый сын эльфийского владыки, Риэль, сразу понял — очередная головная боль. И не прогадал — голова разболелась, как только попытался влезть ему в мысли. — Приветствую вас, светлые! — разнёсся по залу зычный голос дракона, и все вздрогнули, а музыка потухла, как задутая испуганно свеча. — Приветствую и вас, — не поднявшись, кивнул владыка. Ему бы испытывать замешательство, но чего-то такого от высокомерных ящеров он и ожидал. — Разве мирная делегация не должна представлять собой делегацию? — поинтересовался, чтобы ковырнуть в ответ на неуважение — дракон обратился ко всем, а не конкретно к правителю. Это должно бы уязвить его, но не для того он жил сотни лет, чтобы вестись на подстрекания мальца. — А я один стою десятерых — не сплю, могу не есть месяцами, и думаю в разы быстрее среднего человека, — усмехнулся дракон. — Я — Аронас, первый сын владыки огненных драконов. Несу волю нашего народа, его мудрость и гордость, мой голос — голос моего отца, голос каждого из огненных драконов. Если бы эти летающие ящеры больше общались с другими — всё бы выглядело не так странно. А сейчас никто и понять не мог — это ли их церемонная фраза, или же она несёт в себе буквальное предупреждение? Владыке не обязательно было глядеть на своего сына — его бесполезность сейчас так предсказуема. Но и превращать встречу в соревнование самомнения тоже глупо, а никаких карт на руках он не имел. Нечем козырнуть, поскольку не имел ни малейшего понятия, что именно вынудило драконов пойти на открытое общение. Дракон же улыбнулся ещё шире, а тот самый принц — сын владыки эльфов, аж покраснел, так сильно пытался влезть в его мысли. И уже забыл, что должен был действовать аккуратно, уже принимал это вызовом! Пыхтел и краснел, пока Аронас не произнёс с долей заботы: — Голова же разболится. — Вы, наверное, устали с пути, — проговорил владыка, пытаясь увести тему и как-то отдалить следующую встречу. — Вероятно, хотите отдохнуть, поесть, у нас чудесные сады и цветники. Они действительно не успели ничего узнать о цели драконов — как пришло известие, так почти сразу за ним и сам посол. А эльфы не меньше этих ящеров обособились от других, не собирая даже слухов. — Боюсь, дело не терпит промедления, — отбил его попытку Аронас. — И порталы не отнимают много сил. Но, сразу после беседы я буду рад прогуляться по вашим садам, если кто-то составит мне компанию, — согласился, глядя на принца так пристально, что ни у кого сомнений не осталось, кого именно он хочет… себе в компанию. Так они и оказались вчетвером: владыка, его главный советник, его сын и посол. Принц места себе не находил, всё ёрзал и пытался проковыряться сквозь драконью защиту, а остальные слушали то, с чем к ним пришли. И говорил Аронас, рассказывал, как первые из пяти предопределённых судьбой событий уже сбылись, а дальше последуют ещё более страшные беды, творимые людьми. Говорил, что вместе с королём Фридрихом к власти пришли трое: чёрный маг, чьё колдовство может открывать врата в нижние демонические слои; безумный гном, придумывающий оружие, способное убить любого — будь то эльф или оборотень, славящийся дикой регенерацией; да изгнанник драконьего племени, считавшийся давно погибшим. И что придёт день — третья беда, павшая на чужие головы, и разверзнется дыра в земле, и пробудится там чудище, столь же страшное и сильное, как боги в старых легендах. Принц, услышав это, на мгновение потерял контроль над силой, и совпадение ли, или дракон позволил, но увидел эту картину в его голове — как тонны белой плоти, распространяющей зловоние, движутся к напуганным кентаврам, как поглощают их, а стрелы застревают в верхнем слое и не причиняют ему вреда. И принц содрогнулся, с трудом справляясь с тошнотой. — Мы знаем, что чудище появится возле леса фавнов и кентавров — это ваши владения. Поглотив всех, оно уничтожит лес, и расе эльфов придёт конец. Отцы решили, что именно огонь уничтожит тварь лучше всего. Владыка, озабоченный вестью, не заметил оговорки, а вот его советник сощурил глаза, переспрашивая: — Отцы? — Каждый король для нас отец, — отрезал тот, и пойми, правду ли сказал, или отмазался. Но если это кого-то и волновало, то точно не Владыку — тот обдумывал свою линию поведения и с сожалением признавал, что остаться безучастным не выйдет. Принц же, впервые за довольно долгое время утратив привычную маску хладнокровия, ловил на себе странные взгляды Аронаса, откровенно пугался его улыбки и почему-то в голову лезть уже не хотел. Привыкший к определённому уровню отчуждённости из-за дара телепатии, он чувствовал себя неуютно рядом с тем, прочесть и понять кого не мог. *** Риэль застонал от неожиданной боли в пояснице — не привык он так долго напрягать спину, а рядом завозилась окрещённая им «головная боль». Как эльфийский принц оказался в постели с драконом? С послом мира! Как?! Это просто не объяснялось логикой. Это просто… выходило за пределы здравого мышления! Риэль второй раз за последние два дня был близок к истерике — он совершенно не мог разобраться в происходящем, причинах и… нет, следствие как раз яснее некуда… Такое жаркое следствие, что до сих пор сердце заходится бешеным стуком, стоит вспомнить хоть фрагмент. — О, ты проснулся, — пророкотал этот… этот… недоящер! Недодракон! Недолюд! Нелюдь, вот! Эльф аж запыхтел от смущения и злости, а эта крылатая ящерица сладко потянулась, зевнула и прижала его ближе! — Удар не хвати, — пробормотал Аронас, укладывая руку близ его сердца. Суматошность — враг, так говорили учителя, когда поняли, что принц немного… вспыльчивый. И Риэль всеми силами, всеми практиками пытался выровнять дыхание и успокоиться. Получалось, пока не почувствовал… прижавшуюся выпуклость. А дракон словно не замечал его метаний и нервозности — легонько поглаживал по волосам и мурлыкал под нос какой-то мотив. До того домашним жестом, что Риэль почувствовал себя ручным котом. — Драконы только раз находят свою пару, — негромко сказал Аронас, видя со своей стороны только торчащее красное эльфийское ухо. Риэль дёрнулся, но подняться не смог — мышцы для этого слишком болели. Лёжа лицом в подушке, он думал не о словах, а о том, как прогулка перешла в постель. Как-то так с намёков, с касаний и поцелуев, признаться стыдно, но сам потянул его в свои покои… Понимать что творится в голове этого дракона он категорически отказывался, и даже все эти речи о паре — такая несусветная глупость, что слов выразить негодование не хватало. Так ещё и себя понимать перестал. — Ты же будешь моим мужем? — с подозрением спросил Аронас, словно только подумал, что с этим могут возникнуть трудности. — Да о чём ты только думаешь?! — взорвался наконец Риэль, найдя силы, чтобы приподняться и бросить на него гневный взгляд. — О нашем будущем, — простодушно ответил тот, тронул его между бровей, видимо, пытаясь разгладить складку кожи, и добавил: — Думаю, ты подружишься с моими братьями. Но вообще-то мы будем жить отдельно, так что даже если они тебе не понравятся — ваше общение сведётся к праздникам. Риэль на самом деле хотел ещё возмутиться, но чёрт его дёрнул снова попытаться влезть ему в мысли. А те оказались доверительно распахнутыми, и самой яркой картиной там был такой сказочный большой домик в окружение огромного цветущего зелёного сада, и в домике этом, на втором этаже, в огромной спальне на белых простынях лежал он, расслабленный и улыбающийся в кольце из тушки рыже-красного дракона. И так увиденное его ошеломило, что слова пропали, а руки сами обняли в ответ на ласковые касания, и, можно сказать, Риэль капитулировал. Просто сдался. А зачем противиться, если дракон, целый дракон предлагает тебе свить гнездо? — Ну-ну, не плачь. Вот разберёмся с людьми, и я заберу тебя отсюда, хороший мой, любимый… — ворковал Аронас, поглаживая эльфа по белокурым волосам. А Риэль, слушая это и видя потешную сценку — как дракон оборачивается прямо в зале, хватает своего избранника в лапы и быстренько убегает, чтобы не дай пламя владыка не опомнился и не кинулся вдогонку, — мог только плакать и надеяться, нет, верить, что так оно и будет. *** Быть с самого детства орудием в руках отца может ощущаться тяжёлой ношей, но Риэлю с самого детства твердили — ты особенный. Ты не родился править, править будет твой отец, ты рождён для помощи ему. Твоя мать — тщательно подобранная эльфийка, чистоплотная и идеальная по всем параметрам, носительница дара абсолютной эмпатии и телепатии, дала тебе всё для этой помощи. Твой отец — идеальный во всех отношениях эльф, правит процветающей расой, и быть ему полезным — большее из благ. Риэль всегда гордо гнул спину, без помех потрошил все головы, на которые указывали, и считал себя полезным. Именно так, а если полезный, значит, любим. Значит, отец тебя ценит. Далеко не сразу он понял всю загнанность своего положения — только дёрнись против и распрощаешься с жизнью. Потому что абсолютный телепат, не подконтрольный владыке — угроза. У него всегда существовало только одно главное табу — никогда и ни при каких обстоятельствах не читать мысли отца. И когда он всего раз, один раз заглянул туда — познал всё отчаянье мира. Ему хватило сил, чтобы держать отточенную маску, чтобы никак не выказать своего ужаса, чтобы улыбнуться и дойти до сада, где, упав возле дерева, забравшись под кустарник, обнять коленки и даже не трястись — всё так же ничего не выражая рыдать внутри, выть и громить всё… Пришлось запереть в себе всю боль и принять неизбежность собственной судьбы — быть инструментом. Полезным и неопасным, ведь это единственная возможность жить спокойно. Риэль знал, что ненавидим всем двором, не признан родным отцом, совершенно не нужен матери, и всё что оставалось — пользоваться всем этим. Научиться принимать это как должное. И даже глядя с высоты холма на мрачных кентавров, готовых сражаться за свою жизнь, чувствуя гул в земле и напряжение магии, он продолжал сдерживать в себе все эмоции, оставаясь ненавистным всеми эльфами и… любимым всего одним существом. Это существо полетело к самому центру, где и должна вылезти тварь, которую, возможно, удастся победить, но… если же нет — Риэль принял своё решение. Если Аронас здесь погибнет — он первым бросится на смерть, потому что после всего обещанного вернуться в замок и продолжать служить владыке хуже смерти. Всё с того же холма следили за всем и остальные наблюдатели — по паре представителей от каждой расы, ожидающие здесь уже несколько дней. Когда Аронас всё же выбрался из постели, сказал, что это нужно для подтверждения. Собрал по несколько таких же, отправил их пинками по порталам и пошёл смотреть, как там владыка исполняет своё обещание — найти ему самых сильных магов, а к ним в дополнение здесь уже ждал небольшой такой боевой отряд. Риэль, честно говоря, не понимал, как тому спускается такое поведение. И даже как ему простили три дня в постели дракона, и даже как отпустили сюда, не сказав ни слова… Не иначе как после всего этого их ждёт страшная расплата. — Не боись, мы просто не вернёмся! Будем ждать твоего отца у нас на островах, — сказал Аронас перед тем, как взлететь, и это был первый раз, когда Риэль видел дракона и касался его горячей чешуи. Гул всё нарастал, магия напрягалась, а за деревьями, преграждающими вид, давно не бегала живность. Кентавры сказали, что все они сбежали пару дней назад вместе с птицами. Хотя дриады почуяли всё ещё раньше. — Ну и что тут у вас? — поинтересовался только что вышедший порталом дракон, Риэль опознал его по глазам. И один из вампиров ответил: — Пока что ждём, достопочтимый Дарин. Ничего не видно. Названный Дарином всмотрелся в горизонт, хмыкнул и успокоил: — Когда начнётся — лес сгорит первым. Наш Арон всегда сжигает с размахом. Стоило ему это сказать, как вдалеке полыхнуло. Следом за вспышкой засиял столб пламени — групповое колдовство эльфов, и когда Риэль оглянулся — того дракона уже не было. До этого к ним приходил ещё один, очень похожий на девушку, и если бы не знал, что все они — братья, точно бы принял его за юную леди. Тот представился Рагнаром и ушёл тоже быстро, словно спешил. — Уже началось? — запыханно спросил ещё один дракон, появившись бесшумно. Риэль оглянулся на него, удивлённо посмотрел на здоровую фигуру, держащую маленькую девочку, и услышал: — Так, Мирочка, смотри не шуми, никому не мешай, а вы за неё… Нет, вам я её не доверю. Решив это, дракон отвернулся от оборотней, которых притащил сюда пару дней назад, пошарил по всем и всучил малышку будущему родственнику со словами: — Смотри за ней, она умненькая, всё равно будете часто видеться. Заодно с Ароном её познакомишь. И исчез в мерцающем портале, оставив Риэля в полном шоке и с ребёнком на руках. Девочка же, подняв на него голову, премило улыбнулась и спросила: — Ты будешь моим дядей? — А? — Если папочка женится на дяденьке Вульфи, а ты на его брате, то будешь моим дядей? У нас будет много дядюшек! Риэль на всякий случай присел — малышка была не такой уж и крохотной, и совсем не лёгкой, да и как-то события так разворачивались — драконы порталами туда-сюда мотались, вампиры вон цапаются между собой, а наги почему-то шипяще вздыхают, оборотни, услышавшие о женитьбе, вздрогнули и тако-ое отчаянье в их глазах читалось, что Риэль посочувствовал. Объяснила всё Мирочка, подёргав его за косичку: — Просто Вульфи та-а-ак на них кричал, та-ак гонял по полигону, что кто-то сказал: «Если он станет нашим новым князем — нас всех ждёт смерть». Вот так. Потому что дядя Вульфи говорил, что сильные оборотни должны защищать слабых, а если не защищают — то потеть им пока с потом и глупости не выйдут. Во-о-от. — А ты, значит, дочь князя? — догадался Риэль, удобнее усаживая на себе девочку. Та кивнула: — Ага. Но мама умерла, потом папа умер, остался второй папа, но он слишком добрый. Поэтому Вульфи сказал, что будет нас всех защищать. — Я-асно, — протянул Риэль, заподозрив во всём этом большой план. Хотя двое — ещё не закономерность. И чтобы убедиться в этом, он спросил, и это было первым его словом, обращённым к остальным наблюдателям: — У вас там драконы тоже переженились? Вампиры переглянулись, один кивнул другому и ответил: — Не знаю на счёт женитьбы, но королева отдала ему своего Сайшена. Сказала, в дар. — А он подарил ей какую-то каменюку редкого минерала. Королева уже начала искать ювелира чтобы огранить его. Больше походило на продажу раба, но это вампиры, у них всё странно. И не ему, принцу, судить других правителей. — Он его прогнал, — стараясь говорить внятно, известил наг, и у него никто не переспрашивал, кто именно кого. Риэль мог это узнать, всего лишь заглянув ему в мысли, но не хотел. — Секс ещё не свадьба, но кольца они носят, — неоднозначно высказался дроу, не сводя взгляда с деревьев. Когда Риэль обернулся — лес как раз загорался. Наблюдение за убийством природы приносило ему боль, но страх за жизнь Аронаса её пересиливала. Думалось, что пусть хоть всё сожжёт, главное, чтобы выжил. Деревья вырастут, а мёртвого не воскресить. Одна малышка поняла его волнение и, шлёпнув ладошкой ему по колену, не по-детски прозорливо заметила: — Он брат дяди Вульфи, а значит, тоже очень сильный. Всё будет хорошо! Дракон не проиграет. — Не видно ничего, — посетовал вампир, подходя к краю. — Подошли бы ближе… И словно в ответ на заказ деревья, преграждающие вид, рухнули, а за ними ползла огромная живая масса, местами подгоревшая, местами совсем чёрная. — Ищет… еду? — пробормотал Риэль, пытаясь понять логику чудища. Из того, что видел в видение, следовал именно такой вывод. Если оно поглощает всё, чего касается, то вероятно и сильнее становится. А может и больше. Следом за монстром уже летел огненный дракон, поливающий его сверху пламенем, а поддержка в лице эльфов и остальных, умеющих колдовать, сыпала на него градом всеми атакующими заклинаниями, что имелись в запасе. Кентавры вскинули луки, но разумно держали дистанцию. И до холма с наблюдателями чудище уже не доползло… *** — Боюсь я, — признался Риэль, сидя в тени от винограда. Рядом лежал Аронас, устроив голову на коленках своего эльфа, и лениво глядел на солнышко. Летали бабочки и пчёлы, пели птицы, чирикали и переговаривались о чём-то на своём, птичьем. Риэль таких никогда не видел — яркие, пёстрые, крупные и мелкие, голосистые и тихие, эти птички походили больше на бабочек. Тем более, что и последние здесь попадались до того огромные, что страшно было представить их рацион. — Чего вдруг? — удивился дракон, переводя взгляд со светила на свою пару. Та смутилась и призналась: — А если отец сильно захочет меня забрать? — И что? — не понял Аронас, любуясь свечением, что исходило от отражающих лучи волос. — Что он сделает на наших островах? — Войну объявит. — Глупости, — фыркнул, приводя разумные доводы: — Вот смотри: завтра здесь будут почти все правители, включая мелкие кланы оборотней, и даже демоны. Если всё пройдёт, как задумали отцы, а так и будет, то установится общий мировой порядок. Если даже эльфы захотят развязать конфликт — им будет крайне не выгодно. Достаточно того, что тебя здесь не удерживают силой. Если и появятся проблемы — пусть только попробует протянуть к тебе руки, живо укорочу. — И всё-таки… — Драконы сильны, Ри, — успокоил, касаясь его светлой щеки. — И поверь мне, пара для нас не просто супруг. Каждый из наших станет на мою, на нашу сторону, потому что нет принуждения в отношениях пары, потому что это великий брак, благословлённый нашей древней магией. Потому что наши души связаны с самого момента выбора, смерти не разорвать эту связь, коли она установилась. Я тебя выбрал, а драконье сердце не ошибается — ты ответил мне, и ничто нас не разлучит. — Не понимаю всего этого, — выдохнул страдальчески, хмуря брови, и упал на спину, устав. — Здесь нечего понимать, Зайчонок, — улыбнулся Аронас, приподнялся, чтобы нависнуть над ним, поцеловать и договорить: — Суть в том, что драконья пара — священна. Союз, в котором нет места принуждению и лжи. Я видел тебя, ты видел меня, те раны и шрамы, что не разглядеть глазами, мы всё это видели и приняли. И если кто-то попытается нас разлучить — все драконы встанут, как один, на защиту. А что армия эльфов против нас? И кто их поддержит? Нуар, хочешь не хочешь, а уже захапал себе целого правителя нагов! С вампирами Дар наладил просто теплейшие отношения, королева хвастается кровавым камнем, что валялся в сокровищнице его отца чуть ли не со дня сотворения мира. Наш Ран милуется со своим дроу, и пусть тот сложил обязательства, а всё равно его влияния хватит, чтобы шепнуть своим о безуспешности затеи. Демоны… эти вообще ни во что вмешиваться не будут, я уверен, им сейчас не до того. А вот со стороны оборотней нас вообще ожидает сюрприз! Но они уж точно не станут идти против — у них Вулькир навёл такие порядки, что все по струнке ходят, а во сне воют народный гимн. Кто выйдет против нас? Риэль испытал облегчение, но одно ещё оставалось: — Он затаит обиду. — Ну и пусть. Будет хоть что-то с его стороны — и мы можем поугрожать. Риэль вздохнул, беспокойство его всё равно не оставляло. Но это и правда, скорее, просто застарелый страх, привычка, въевшаяся в сознание — отец едва ли не бог. И действительно, видел он этих драконьих королей, если и есть существо, сильнее них, то точно не на этом континенте. Аронас, понимая все его душевные муки, преувеличенно тяжко выдохнул и сдвинулся чуть ниже, берясь за пояс его штанов, чтобы уж наверняка отвлечь своего любимого от всяких там дурных мыслей. И возможно, когда-нибудь, он успокоится и станет достаточно сильным, чтобы пересилить страх перед родителем. А сейчас пусть боится — всё равно встреча им грозит весьма короткая и однозначная.