Красота требует жертв

И ты попала к настоящему Казьмину — Он загубил таких, как ты, не одну...

      Девчонка уже начинает немного утомлять. Саше пришлось ловить ее целых три раза, прежде чем он сумел как следует зафиксировать и обездвижить ее. Сначала она умудрилась запереться в ванной, но на этот случай у него всегда есть запасные ключи от дверного замка. Задвижку он давно снял из опасений возникновения вот таких вот ситуаций.       Потом она совершенно бессовестным образом выломала болт, которым в стену были прикручены наручники, а он, между прочим, только-только доделал ремонт! Теперь на это донатами на стримах собирать по-новой придется. Впрочем, все к лучшему: это что вообще за стена такая, которая в крошку рассыпается, стоит слегка ковырнуть?! Пожалуй, нужно все-таки приобрести стальную клетку, из нее не сбежишь. И вот – еще одна строка расходов! Сплошные траты...       Сейчас девчонка лежит скрючившись на коврике около батареи, надежно связанная по рукам и ногам. Рот паршивке тоже пришлось заклеить – услышать ее бы никто из соседей не смог, квартира надежно оббита звукоизоляционным поролоном, да и стены здесь достаточно толстые, а вот головную боль Казьмину она обеспечила основательно. Но куда деваться? Красота и молодость, как говорится, требуют жертв. Не так уж и не правы некоторые фанаты, спрашивая, не купается ли Казьмин в крови девственниц, чтобы выглядеть на 15…       Тихое поскуливание и хныкание из угла серьезно начинает капать на нервы, но он старательно не обращает на это внимания. Ритуал требует сосредоточенности и скрупулезной проработки деталей, поэтому он прибавляет звук в колонках и на время забывает о поднадоевшей фанатке.       Одна жертва в год – цена не высока. Да и с жаждущими добровольно придти на встречу с кумиром проблем у него за последние годы не наблюдалось. Уломать счастливую девчонку на персональную тайную встречу, вскружить ей голову, а потом попросить ее придумать для родни и друзей правдоподобную историю, куда она уезжает с друзьями на пару дней, и не включающую в себя его, Александра Казьмина, личное участие и присутствие, дело не хитрое – схема поимки жертвы давно отработана, а в людях он достаточно хорошо разбирается, чтобы сходу понять, подходит ему девушка или нет.       Когда последняя свеча оказывается на своем месте, Саша облегченно выдыхает. Теперь – самое главное, перенести жертву на алтарь. В идеале, чтобы она легла туда сама, но, почему-то, с сегодняшней его гостьей гипноз не сработал, и пришлось действовать старыми проверенными методами.       Слыша приближающиеся шаги, девчонка начинает дрожать сильнее и уже практически воет в голос сквозь плотный, перекрывающий ее рот строительный скотч. Не самые приятные звуки, но Саша готов потерпеть еще немного. Из уважения, в ее последние минуты он даже готов снова превратиться в милого и галантного парня.       — Тшш, ну что ты, глупенькая? Не дергайся, ты же причиняешь себе этим боль. Дай посмотрю, — Саша опускается на колени, протягивая руки к лежащей на ковре жертве. Проводит пальцами по коже запястий, сведенных за спиной, и неодобрительно цокает.       — Разодрала в кровь, а я же просил не сопротивляться! Теперь болит ведь, дурочка. Сейчас я тебе помогу, подожди.       Девчонка затихает со слезами на глазах, все еще мелко трясясь и явно не понимая, что происходит и почему ее мучитель так внезапно сменил тактику. Саша, тем временем, успевает достать аптечку, принимаясь обрабатывать ссадины, насколько позволяет туго затянутая веревка. Антисептик жжется, и скулеж возобновляется с новой силой, но Казьмин принимается ворковать и баюкать ее так, будто она капризная девочка. Его любимая маленькая капризная девочка.       Он помогает ей сесть вертикально, поддерживая за плечи и, повинуясь какому-то нежному порыву, наклоняется к зажмурившейся девушке, чтобы невесомо поцеловать ее в лоб. Тихий всхлип – в ответ, и все еще зажмуренные глаза. Казьмин сцеловывает слезы, катящиеся по ее щекам крупными бусинами, касается губами виска и кончика носа, улыбаясь, когда чувствует, что дрожь начинает потихоньку ослабевать.       — Ну вот, а ты боялась, — тихо шепчет Саша в приоткрывшиеся от страха и непонимания глаза, — ты такая умница.       Последнее, что она ощущает, прежде чем лишиться чувств, это горячие губы, о которых она так долго мечтала, плотно прижимающиеся к ее собственным сквозь слой этого чертового скотча. А затем – темнота.