Всегда рядом

Рука поднимается на уровень плеча, пальцы жестко фиксируют пистолет, плотно обхватывая рукоять, указательный палец уже давно ждет на спусковом крючке – от выстрела отделяет всего какая-то доля секунды… но почему же он медлит? Почему не выстрелит? Пристальный взгляд следит за каждым движением противника, который отчего-то выглядит совершенно расслабленным. Разве он не боится? Ему не страшно стоять на кончике ножа?.. Внутри все кипит от злости, словно вся эта медлительность противника чем-то раздражает, мешает сделать этот самый последний шаг и покончить с враждой раз и навсегда… посредством смерти одного из них, конечно. Но в этот момент никто из них двоих не спешит прощаться ни с жизнью, ни со своим противником. Кажется, что они так и останутся на своих местах, застыв каменными изваяниями. Один – напряженный, словно струна, с заряженным пистолетом в руке, а другой – расслабленный и спокойный с виду, босой и едва ли в целой майке… Кажется, что они останутся такими навсегда, и больше здесь уже ничего не произойдет, но… На секунду утратив концентрацию, можно легко потерять и лидерство… Противнику достаточно сделать лишь полушаг, отвести твою руку в сторону, и вот уже ты сам на мушке огнестрела. Но, конечно, со сменой лидерства меняются и роли… Тонкие губы искажает презрительная уверенная улыбка, когда взгляд светлых глаз сначала останавливается на грозном оружии, а потом небрежно скользит к лицу противника… *** В окно только-только пробились первые лучи яркого солнца, когда внезапно по комнате разнесся странный короткий выдох, а затем и глухой удар. Все это сопровождается негромкими восклицаниями на грубоватом языке. Взгляд парня скользит к койке соседа, и только тогда он облегченно выдыхает, понимая, что не разбудил ни в чем не повинного однокурсника. С досадой покачав головой, Ганс поднимается с кровати и начинает быстро собираться на пары. Да, до занятий еще довольно много времени, но оставаться в комнате, и уж тем более ложиться вновь в кровать, совершенно не хочется. Этот сон, как и десяток предшествующих ему, рассказывающих странную историю о двух врагах… этот сон всегда кончается одинаково. И уже целый месяц Ганс просыпается, так и не разглядев ни одного лица. Спать дальше бессмысленно, он уже проверял, и не раз. Сон приходит только единожды за ночь. Всего единожды! И как бы ты не старался зацепиться за него, он совершенно точно уйдет, уйдет именно в тот момент, самый интересный. Сон оборвется, когда напряжение достигнет пика, но так и не расскажет историю до конца. - Эй, Ганс! – уже в обед к нему за стол подсаживается Карл. – Ты чего такой бледный? – он качает светловолосой головой и неодобрительно хмурится, на что сам Ганс только недовольно кривится. Он не любит, когда кто-то влезает так в его личную зону, но Карлу он может простить многое. Этот парень – единственный, кто ни разу его ни в чем не подводил. - Все в порядке, - отмахивается Ганс, задумчиво перемешивая овощи на тарелке. – С каждым днем еда в этой столовой становится все отвратительней. Если бы я не учился здесь по гранту, а платил бы за все это деньги, думаю, я бы уехал обратно в Германию. – Карл только хмыкнул на такое заявление и пододвинул ближе к себе тарелку с чем-то очень не аппетитным. Вот от слова совсем… - А я плачу за учебу, - он с наигранным наслаждением закинул в рот первую ложку этой непонятной смеси из бобов и еще чего-то рыжего. – И в отличие от вас, льготных неженок, меня все устраивает. – Он даже облизал ложку, словно это было самое вкусное лакомство в его жизни. Ганс изобразил рвотный позыв. - Привет, парни, - к ним подошли еще два парня с их специальности. Тоже немцы, кстати. Можно сказать, что на их потоке все немцы слились в одну команду. Всего их было двенадцать. – Все наши на дополнительных курсах по криминальному расследованию, только мы ленимся… - с улыбкой произнес Хайнрих, присаживаясь рядом с Карлом. – На тебе лица нет, Ганс. Что-то случилось? - Все нормально, - Ганс раздраженно повел плечом и стал медленно подниматься из-за стола. – Я пойду в общежитие. Встретимся завтра на праве. - О, смотри, Джон! – раздалось откуда-то сбоку. – А вот и террористы! – в их сторону уже шли несколько рослых парней, своей комплекцией больше напоминавших шкафы. - Какого черта? Это блок юриспруденции. Ваша узколобость привела вас не в ту сторону, сыщики гребанные. – Эд, сидевший до этого рядом с Гансом, поднялся из-за стола. Кадеты полицейской академии, все за исключением самого главного в этой шайке, закачали головами и заулюлюкали. - А что… - стоило Джону МакКлейну открыть рот, как все вокруг него тут же заткнулись, - юристов нынче читать не учат? Наш блок на ремонте, до конца семестра мы учимся с вами. О, Ганс, не переживай, видеться мы будем крайне редко… - он чуть наклонился, - всего-то каждый день. - Иди к черту, недомерок, - огрызнулся Ганс. – В отличие от вас, гормонально нестабильных, наш корпус не требует ремонта. Вы там что, играете в американский футбол по вечерам? – все немцы надменно ухмыльнулись, а за соседними столами кто-то из будущих юристов даже присвистнул. Кадеты помрачнели, но Джон не растерялся и только широко улыбнулся. - Да, и в крокет по утрам, знаешь, вам, задохликам, тоже пригодилось бы, - Джон кивнул своей банде на дальний стол, – а то ведь вас и ветром скоро сдует. – С этими словами они удалились. Ганс бросил быстрый взгляд на Карла, который едва ли был меньше самого МакКлейна, и хмыкнул, направляясь к выходу. *** И вновь они один на один… только на этот раз оба безоружны. Чего они ждут? Почему вновь медлят? Если ты хочешь поразить противника, то почему же ты ничего не делаешь?! Дай волю гневу, дай! Отпусти себя и разбей противнику голову, пока он не показал пример на твоем собственном теле! Отчаяние, гнев, ярость и… страх. Страх? Чего ты боишься, чего же? Разве твой противник сильнее тебя? Разве ты не способен одержать победу? Или же для страха есть иная причина? Почему! Почему твой безликий противник так страшен?.. Ганс внезапно мотает головой и с ужасом вглядывается в такие знакомые, но в то же время и совсем иные, более грубые, взрослые черты… он смотрит на самого себя! Этот сон совсем не похоже на все предыдущие. Всегда раньше Ганс смотрел на этот странный мир, словно бы от первого лица, от лица своей… старшей копии? Да, и он никогда не знал, за кого он проживает эти странные минуты. Так значит, все это время история была о нем самом?! О нем и… взгляд скользит к противнику, но тот так и остается безликим телом, чье лицо словно затерто ластиком… - Чего ты ждешь?! – хочет кричать Ганс, глядя на своего двойника, потому что противник ждать явно уже устал и теперь напрягся, словно собирался сделать резкий выпад. Но из его рта не вылетело ни звука. – Защищайся же! Враг атаковал. Он был быстр и явно не обделен физической силой. Мышцы напрягаются и перекатываются под загорелой кожей. Наверное, Ганс бы оценил столь красиво очерченные мускулы, если бы в этот самый момент не переживал так сильно за своего двойника, который уже летел спиной на пыльный твердый пол. Пальцы врага с силой вцепились в его горло. *** - Ганс! - его растолкал, будя, сосед по комнате Лиам. – С тобой все в порядке? Ты кричал во сне… я просто подумал… - Все в порядке, спасибо, - Ганс дернул плечом и отдышался. Почему-то смотреть в глаза Лиаму было страшно. Кто знает, что он там кричал во сне? Весь день Ганс был задумчив и не откликался даже на вопросы друзей. Все его сознание занимали эти странные сны, пришедшие откуда ни возьмись и не желающие уходить. Может быть это и сон, но отчего же такой реальный? Кажется, он даже чувствует во сне эмоции своего двойника. Чувствует, как заполошно бьется сердце и ускоряется пульс. Но отчего? Если в то же самое время все существо кипит от злости. - С дороги, Грубер, - Ганс очнулся только, когда уже получил удар в плечо. Конечно, рядом с ним возвышался Джон МакКлейн собственной персоной. – Ты что, глухой? Я же сказал, с дороги! Идиот… - тем не менее, Джон отчего-то протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Ганс, кончено же, такую помощь принимать не стал. - Иди куда шел, придурок, - Ганс быстро поднялся на ноги и отряхнул штаны. – Цивилизованные люди не бегают, словно гиппопотамы. Прими это к сведению! – Последнее Ганс почти прокричал в спину удаляющегося к главному корпусу кадета. *** Это было падение, физическое падение… хотя возможно и нравственное падение здесь присутствовало в не меньшей степени. Ганс напрягся всем телом, когда его двойник упал на пол, отбив себе всю спину, а сверху на него опустилась далеко не легкая тушка безликого противника. Ганс зло сжал кулаки, болея за свою копию, а тот снова даже не пытался скинуть врага с себя, только в его в глазах вспыхнул темный огонь злости. - Дерись же! – отчаянно прокричал Ганс, делая шаг к мужчинам, и внезапно замер, когда противник вместо того, чтобы убить врага, резко дернул его за ворот рубашки, разрывая довольно плотную ткань. Маленькие белесые пуговички с жалобным треском рассыпались по полу. – Что… А его двойник тем временем наконец-то пришел в движение. Он дернулся вверх, и Ганс уже почти выдохнул с облегчением, понимая что правильный выпад позволит выйти из захвата, но… но его двойник и не пытался вырваться, он подался вперед и впился тонкими губами в обветренные, не раз закусанные губы своего врага… *** Ганс проснулся резко. Сел в кровати и кинул быстрый взгляд на соседа. Лиам косился на него странно, но молчал. Мотнув головой, Ганс мотнул головой и соскочил с кровати. Он бытсро побросал в сумку нужные вещи и выскочил из общежития на рекордной скорости… - Цивилизованные люди не бегают, словно гиппопотамы! – раздалось откуда-то сбоку. Ганс резко повернулся и встретился с взглядом прищуренных серых глаз. – Прими это к сведению… - Что ты делаешь здесь в такую рань? Насколько мне известно, живете вы в своем общежитии. – Ганс тяжело дышал, а перед глазами все еще стоял тот поцелуй из сна… Почему?! - Пришел к девушке, - Джон оттолкнулся от стены. - Это мужской блок, - машинально ответил Ганс, на что получил в ответ каверзную улыбочку МакКлейна. - Ну, значит, к парню. Какие-то проблемы? – Ганс не стал ничего отвечать. Ему надо было уйти подальше и все хорошенько обдумать. *** Поцелуй… жаркий, яростный, злой… губы обоих давно искусаны в кровь, языки сплетаются между собой, перекатывая яркие алые капли… и тем не менее, несколько проворных капель все же скатываются по подбородку и на секунду зависают на самом краю, после чего безвозвратно падают в пропасть… туда, к когда-то белоснежной ткани рубашки. Кстати, о ней… Сильные руки продолжают раздирать ткань, освобождая тело, открывая все новые и новые участки белой кожи. Поцелуй разрывается, и алые губы прокладывают кровавую дорожку вдоль шеи к острым ключицам и нежной впадинке между ними, где задерживаются на короткое мгновение, а потом продолжают свой путь… сначала к одному соску, зубы покусывают легонько твердую горошину, губы нежно обхватывают, а язык смачивает, обводя по кругу… Отстранившись, безликий противник дует на сосок, и тело прошивает нервная дрожь… *** - Блядь! Ч-черт, - Ганс тяжело и быстро дышит, с некоторым ужасом глядя на вздыбленное в одном причинном месте одеяло. Рука уже ныряет под резинку пижамных штанов, пальцы обхватывают напряженный член, когда взгляд плывет в сторону. - Не парься, я все понимаю, - Лиам поднял руки в известном жесте, закинул на плечо полотенце и поспешил в душ, обернувшись только раз: - Надеюсь, тебе приснилась та грудастая блондинка с второстепенного потока, - рассмеялся он и, наконец, скрылся за дверью. Ганс зло простонал сквозь зубы и упал лицом в подушку… Ах, если бы ему приснилась та блондинка… *** Мокрые поцелуи ведут к пупку, язык ныряет внутрь, заставляя напрячься мышцы живота, и почти сразу выныривает наружу, воздух холодит влажную кожу, а затем язык вновь ныряет в пупочную впадинку, и снова, и снова… Ганс прикусывает ладонь, когда его двойник внезапно прогибается в спине с протяжным стоном. Длинные пальцы пытаются зацепиться хоть за что-то и в итоге до синяков сжимаются на мощных плечах своего противн… любовника?.. Вжикает молния на брюках, и темная ткань скользит по бедрам вниз, за ней следуют и черные боксеры. Любовник замирает напротив полностью эрегированного члена, улыбается своими потрескавшимися губами и легко дует на яркую головку. Ганс переступает с ноги на ноги, поправляя свой вставший член в штанах, и прикусывает губу. Когда незнакомец проводит языком по всей длине и сразу же заглатывает до половины, у него вырывается невольный вздох. Взгляд прикипает к мерно движущейся в паху его двойника голове с короткими темно-русыми волосами, скользит по высоким скулам к губам, плотным кольцом обхватывающим напряженную плоть, и дальше, к волевому подбородку. Но вот нос, глаза, лоб – все это так и осталось неясным пятном… что там, за этой волшебной маской, можно было только гадать. Теплый язык обводит каждую выступающую венку, останавливается у основания, прихватывают нежную кожу, царапая, обветренные губы, и по всему помещению разносится ничем не сдерживаемый стон. Язык возвращается к налитой головке и губы вновь плотно обхватывают подрагивающий ствол, готовы вот-вот взорваться мощным потоком семени… *** - А-а-а… - Ганс подрывается в постели, постанывая… рука опускается на мокрое пятно на одеяле. В душ он почти бежит, едва не забыв прихватить с собой полотенце и белье. В душевой много пара, и занята одна из кабин, но все остальные абсолютно свободны, все-таки время еще очень раннее. Контрастный душ немного приводит в чувства. Ганс выкручивает воду на теплую, почти горячую, и постепенно мышцы расслабляются… А мысли, тем временем, все равно возвращаются к странному, волнующему… и даже отчасти пугающему сну. Ему ведь никогда не нравились мужчины? Так какого черта! Но вот мысленный взор пробегается по сильным мускулам незнакомца из сна, и тут же просыпается естество, требуя скорейшего внимания в паху. - Не плохо, Грубер, на чей светлый облик дрочишь? – Ганс резко развернулся, прикрывая пах ладонью и уставился на одну чертову занозу в заднице. - МакКлейн! – прорычал он, убирая свободной рукой со лба мокрые волосы. – Какого черта ты забыл в нашей душевой?! У вас что, своей нет?! – Джон только ухмыльнулся. - Почему же, есть, - хмыкнул он. – Но здесь мне нравится больше. Я кажется уже говорил, почему я здесь. – Джон забросил полотенце на плечо, совершенно не стесняясь своей наготы. Ганс невольно опустил взгляд к его достоинству, но быстро отвернулся, надеясь скрыть неуместный румянец от зоркого взгляда кадета. – Классная задница… Ганс. Наверное, если бы МакКлейн в ту же секунду не ушел, Ганс провалился бы на месте от жгучего стыдного чувства. *** Он переворачивается сам, сам встает на колени и прогибается в пояснице, пока любовник в спешке сбрасывает с себя остатки одежды. Ганс старательно пытается отвести взгляд, но тот, словно в насмешку, все время возвращается к картине разврата. В голове на секунду вспыхивает мысль, а какого, собственно, черта он снизу?! Но быстро исчезает, оставляя после себя лишь белый шум… Тем временем любовник уже полностью обнажен. Он подходит совсем близко, наклоняется к беззащитно выступающим позвонкам, острым лопаткам и нежно целует разгоряченную кожу. Пальцы легкими движениями скользят по коже бедер, массируют поясницу, чуть надавливая, заставляя прогнуться еще ниже. Губы скользнули к поясничным ямочкам и дальше, к ложбинке между ягодиц, ниже, к напряженному колечку мышц… Юркий язык покружил вокруг, разминая, и быстро скользнул внутрь. *** Ганс открыл глаза, кинул быстрый взгляд на пустую кровать соседа и стиснул зубы, скользнув рукой в штаны. Для разрядки хватило всего пары резких движений, но облегчения почему-то так и не было… Ганс часто дышал, не решаясь, но вскоре все же шире расставил ноги и скользнул влажными от семени пальцами к ложбинке между ягодицами… пальцы сразу же наткнулись на напряженное колечко мышц. Ганс попытался расслабиться и скользнул одним пальцем внутрь, всего на одну фалангу, и замер… В голове забилась пугливой птицей мысль, что он сходит с ума. Какого черта он делает?! Он ведь не такой… ну, не может же это понравиться… А палец тем временем медленно скользил все дальше. Выгнувшись, для лучшей маневренности, Ганс протолкнул палец еще дальше и вздрогнул, когда все тело прошило странным разрядом… Одеяло давно слетело на пол, но Ганс словно и не заметил этого, продолжая исследовать странную реакцию… Протяжный стон слетел с его губ, когда палец вновь толкнулся в ту самую точку… - Хватит дрыхн… - дверь открылась совсем неожиданно. Ганс едва ли не подпрыгнул, резко вытаскивая руку из штанов и садясь. Но Лиам, похоже, все равно понял, что здесь происходило. – Кхм… я говорю, ты так опоздаешь на пару… эм… да… вот… - почесав затылок, он схватил свою сумку и, весь пунцовый от смущения, вылетел за дверь. Ганс глянул на часы, чертыхнулся и поспешил привести себя хотя бы в относительный порядок. Ощущения были странными, задницу чуток жгло, но тело все еще тряслось от удовольствия… Конечно, на первую лекцию он опоздал. - Ахаха! Смотрите-ка, кто здесь! – Ганс вздрогнул и поднял взгляд от книги, которую вот уже как час пытался начать читать. В парке было немноголюдно. Сейчас в этой части был только он, и теперь еще банда МакКлейна. Забавно, что самого главаря с ними не наблюдалось. – Наш голубенький мальчик! – глумился рослый блондин с неприятными чертами лица. - Идите, куда шли, - Ганс не повелся на провокацию, хотя внутри него все кипело от ярости. Неужели Лиам им сказал?.. - А мы к тебе и шли, пидор… Слушай, а давай мы с парнями тебя прямо здесь разложим, а? Ты ж балуешься таким, вот и посмотри, на что твоя задн… - Идите на поле, тренер Брук уже ждет, - МакКлейн появился словно из воздуха и встал между противоборствующими сторонами. Блондин скривился, но старшего товарища ослушаться не посмел. – Вперед. – Он кивнул в сторону, и вся банда дружно направилась туда. А сам Джон повернулся к Гансу. – Все нормально? - Обошелся бы без твоей помощи! – зло выплюнул Ганс. - Один против пятерых? Какого высокого мнения о самом себе, - скептически хмыкнул Джон, а Ганс только скрипнул зубами. – Это правда? – спросил он. Ганс нахмурился. – Ты не по девочкам? - Что? Ты охренел?! Я не гей! – возмущенно задохнулся Ганс, чувствуя, как щеки предательски заалели. – Какое твое дело?! Наверное, он бы не сбежал, если бы голова сегодня не была заполнена всякими дурацкими мыслями, отчего язык заплетался и… но сейчас он сбежал. Наверняка своим поступком он дал МакКлейну еще поводов для насмешек, но никак иначе он просто не мог… В комнату свою он забежал в очень смешанных чувствах. Он был такой реальный во сне. Но если он существует, может, существует и тот самый неведомый любовник? Существует где-то… живет, дышит, смеется… любит… Ох, черт! Возможно ли его найти? Но как… если лицо его надежно скрыто этой дурацкой завесой… Ганс упал на постель и прикрыл глаза. Почему-то перед мысленным взором всплыл образ МакКлейна. Мотнув головой, он попытался прогнать странную картинку и в ужасе укусил себя за палец. Нет, нет и еще раз нет! Кто угодно, но только не он… *** Один палец, два, три… расходятся на манер ножниц и вновь сходятся, разминая мышцы, подготавливая. Наконец кажется, что подготовка достаточна. Пальцы медленно выходят из влажного отверстия, края сфинктера судорожно пытаются закрыться. Тем временем бордовая головка налитого члена уже касается покрасневших мышц. Он входит одним слитным движением до самого конца и сразу же выбивает из горла двойника протяжный стон наслаждения. Потрескавшиеся губы расходятся в победной усмешке, и движения сразу становятся быстрыми и резкими, не щадящими ни капли. Член таранит задницу любовника так, как желает только его обладатель, наплевав на мнение нижнего… жестко, сильно… Он кончает внутрь и не спешит вытаскивать член, наклоняется к уху любовника. - Прекрасный вечер, не правда ли? И я даже могу честно закрыть глаза на то, что ты взорвал ту башню, Ганс… - копия хмыкает в ответ. - В следующий раз я вытрахаю из тебя душу, МакКлейн, запомни мои слова, чертов коп. И слезь уже с меня, конь! – Ганс с ужасом поднимает взгляд на лицо любовника… Нет-нет-нет… но именно его он и видит – повзрослевшего Джона МакКлейна. *** Ганс просыпается и замирает, неверяще глядя перед собой. Не может быть! Почему он? Почему?! Взгляд скользит к безмятежно спящему Лиаму, которого внезапно захотелось задушить, и возвращается на безликую стену… Внезапно слышится странный стеклянный скрежет. Ганс резко поворачивается к окну и с удивлением разглядывает лицо МакКлейна. Что самое странное, во рту у него была зажата одна яркая алая роза. - Ты сумасшедший?! Третий этаж! – злым шепотом начал Ганс, открыв окно. Джон воспользовался моментом и подтянулся на руках за подоконник. – Если так хочется к своему любовнику, лез бы через его окно! – Джон лишь улыбнулся, вытащив розу. - Вообще-то, я надеялся, что моим любовником станешь ты, - он тихо рассмеялся, наблюдая ошеломленное удивление на лице немца. – Я так и не понял, что ты там промямлил вчера в парке, поэтому… - он протянул розу парню. – Ты станешь моим парнем? - Т-ты! Ты охуел?! Пошел в задницу, МакКлейн! – Ганс попытался вытолкнуть его из комнаты, но наглый захватчик территории, изваянием застыл в проеме. - Это согласие? – ухмыльнулся он. – Зайду за тобой утром, бывай! – махнув рукой на прощание, этот гад скрылся за дверью, а Ганс так и остался стоять посреди комнаты с открытым ртом. Эти американцы такие бесцеремонные… Ганс прикрыл глаза, вспоминая все свои тревожащие сознание и душу сны. А может оно и к лучшему…