as deep as the ocean

Их отношения были нестабильными с самого начала, словно океан с его приливами и отливами. Юнхен никогда не жаловался на это, просто потому, что он никогда не был «таким человеком». Он всегда был готов отдавать, не прося ничего взамен, в любом случае Ханбин дает ему многое. Ханбин просто переменчивый, он и есть океан. Он может быть таким нежным, мягким, заботливым и даже больше. И он может быть холодным, отстраненным, жестоким. Но Юнхен всегда был готов принять это, потому что любил его, даже если и понимал, что это не самая разумная вещь на свете. Но чувства есть чувства, и Юнхен в них утопает также глубоко, как желает, чтобы Ханбин этого не заметил. ♡ Нет никакой проблемы, правда, он в порядке, может быть это просто концерт. Он чувствовал себя таким счастливым, радостным, и это сделало его хрупким, чувствительным к каждому слову, касанию, жесту. Он всегда чувствует все слишком сильно. Потребность отдавать была сильнее всего на концертах. Юнхен всегда старался быть лучшей версией себя, изматывая себя, позволяя эмоциям и чувствам перелиться через край, передавая им контроль. В словах и поведении Ханбина нет ничего странного или нового, но почему-то они ранят Юнхена сильнее, чем обычно. Он чувствует, как пол под ногами кружится, и его разум словно в огне, он почти поддается, но привычка скрывать свои мысли и чувства спасает его от ошибки. Он лишь начинает понимать как сильно облажался. Юнхен ощущает присутствие Чжунэ совсем рядом, когда тот мягко сжимает его плечо, будто говоря «Все хорошо». Чжунэ был склонен вести себя как бесчувственный капризный ребенок, когда они были трейни, но Юнхен знал настоящего Чжунэ за этой маской, знал, как сильно он изменился. И после всего, через что они прошли, он осознавал все сильнее, что Чжунэ больше не ребенок, не шумный, упрямый, непокорный подросток. Он мужчина, и, время от времени, Юнхен понимал, что без него, он бы не справился. Чжунэ стал его стеной, его спасательным кругом, когда Юнхен тонул. Чжунэ знал много, может быть даже больше, чем следовало бы, и он понимал Юнхена без лишних слов. Но есть вещи, желания, чувства или, лучше сказать, нужды, которые, ни Чжунэ, ни сам Юнхен не способны контролировать. Юнхен знает как ужасно неверно то, что он собирается сделать, но часть его – нежная, хрупкая, слабая – не может исчезнуть. ♡ Он остается в комнате отеля, когда все уходят, что найти местечко, где можно поесть. Чжунэ смотрит на него странно и несколько подозрительно. Его взгляд почти что сожалеющий, но Юнхен подталкивает его ближе к Донхеку и Чживону и говорит им, что пора бы уже идти. Он удивительно спокоен и это хорошо, потому что делать то, что он собирается сделать, бездумно и импульсивно, в объятиях печали и боли, может стать катастрофой. Он смотрит на себя в зеркало, растерянность растет внутри него. Лезвие почти невесомо прижимается к его тонким запястьям. Преодолевая кожу, которая растягивается и напрягается под его касанием, Юнхен ощущает как все его чувства обостряются, и тело напрягается, ведомое адреналином растекающимся по венам, кровью пульсирующей в висках, и внезапно, через плотное марево боли и удовольствия, он слышит резкий холодный голос. -Какого черта ты делаешь? Ханбин стоит рядом, и его взгляд невозможно прочитать, но он выглядит рассерженным, яростным и будто оглушенным. Юнхен не может ничего сейчас сказать точно. Он смущен и растерян, но не потому, что Ханбин узнал. Он нарушил свое обещание. Ханбин знает. Знает все: каждую его часть, каждый секрет, шрам, миллиметр тела и разума. Он открытая книга лишь для Ханбина. Он – Ханбина. Юнхен повержено признает, что это неправильно, нездорово, безумно, но что он может сделать. Он нуждается в том, чтобы в нем нуждались, чтобы его любили и обожали, и он хочет любить в ответ. Но проблема в том, что он не просто обожает Ханбина – этого слова недостаточно, чтобы описать то, что он чувствует, – он поклоняется ему. И в этом его слабость и сила, потому что он чувствует себя зависимым, но не знает ничего сильнее чистой любви. И сейчас, когда Ханбин смотрит на него так, он чувствует себя таким маленьким, словно ребенок: немного слабым и капризным. Он просто хочет, чтобы Ханбин перестал смотреть на него. Он хочет плакать. Он хочет, чтобы Ханбин обнял его. Он хочет, чтобы Ханбин любил его. Он хочет, чтобы Ханбин успокоил его. Он хочет, чтобы Ханбин трахнул его. Эти чувства накрывают его, словно волны, и становится сложно сфокусироваться и ответить на вопрос. -Я- Ханбин быстро подходит к ним и берет его руки в свои. Он больше не выглядит разозленным, лишь раненым. И каким-то образом это заставляет Ханбина выглядеть опасным; он никогда не выглядит хрупким или сломленным, словно дикое животное, полное гордости и силы, словно король, который никогда не сдается и не признает поражения. Ханбину больно, он даже не скрывает этого, но в том, как он выглядит, нет ничего слабого. Юнхен хочет исчезнуть. Он не хотел ранить Ханбина. Но он не хочет, чтобы Ханбин ругал его, словно нашкодившего мальчишку, и он знает, что Ханбин будет. Ханбин ранил его сегодня тоже. Юнхен не вытерпит больше. Но Ханбин не говорит ничего. Без слов он берет бинт и промывает порез, даже если он не так глубок. Юнхен тоже молчит, душащая волна стыда мешает ему сказать нечто фатально глупое. Он не смотрит Ханбину в глаза и не может взглянуть на его движущиеся руки, когда чувствует, что его обнимают: Ханбин крепко держит его; недостаточно крепко для того, чтобы причинить боль, но достаточно для того, чтобы Юнхен почувствовал себя защищенным. И нужным. В его объятиях есть что-то отчаянное, будто Ханбин боится потерять его. Правда ли это? Юнхен отдал бы свою жизнь, чтобы узнать ответ. Но сейчас, в этот самый момент, он не хочет думать о чувствах Ханбин к нему, потому что Ханбин несет его в комнату, держит аккуратно, будто Юнхен самая важная вещь в его жизнь. Он кладет Юнхена на кровать, и Ханбин не должен ничего говорить, лишь мягко положить руку на Юнхенову щеку и тот расскажет ему все. Юнхен говорит о боли, об отчаянии, о грусти, обо всем, что скрыто глубоко в его сердце. Он чувствует себя таким открытым, почти обнаженным. И свободным; с Ханбином так всегда. Он отдает свои лучшие и худшие части Ханбину; он разделяет свою боль и Ханбин забирает половину. ♡ А затем Ханбин целует его, касается его, разжигает в нем огонь, заставляет его чувствовать себя как никогда прежде, благословляет и проклинает его, влюбляет в себя еще сильнее, прячет свое лицо в его ключицах и пожалуйста не делай этого снова ты обещал как ты не можешь понять не причиняй себе боли пожалуйста я умру если ты сделаешь что-то с собой блять я ненавижу себя так сильно за то что ранил тебя пожалуйста пожалуйста я так боюсь тебя потерять я хочу заботиться о тебе защищать тебя. любовь ты моя любовь единственная любовь ты любишь - Юнхен чувствует себя кретином. Как это возможно? Он никогда не говорил Ханбину о своих чувствах, да, и он пытался скрыть их, но он знал, что его глупое сердце так очевидно громко бьется в его груди, что все его секреты будто на ладони. Он был так очевиден. Как Ханбин мог не заметить его любовь? Это лишь предположение, но может, лишь может, он не знает Ханбина так хорошо, как думал, возможно, Юнхен не заметил эту хрупкую, иную часть Ханбина, которая была скрыты под слоем уверенности и притворного безразличия. Осознание поражает его словно гром среди ясного неба. Ханбин действительно океан, и Юнхен тонет, тонет, тонет прямо сейчас. Он заворожен силой, которой является Ханбин. Юнхен разводит руки и Ханбин падает, делая их тела единым целым. -Пообещай мне, что ты- -Я не буду, я обещаю. Мне просто нужно время. Губы Ханбина невесомо касаются его виска, и Юнхен знает, что сейчас самое подходящее время я люблю тебя В конце концов, он отдает Ханбину последнюю часть себя. Возможно, теперь они – океан.