Хрустальная ненависть

— Надеюсь, это не сбой. Только бы это был твой маячок, — пробормотал Найтвинг отодвигая кусок железа, мешающий зайти в одно из старых обиталищ Джокера, где он частенько отсиживался во времена облав, когда не хотел светиться перед полисменами. Бэтмен посветил фонариком и показал куда идти дальше. Откровенно говоря, ему тоже слабо верилось. Два дня они искали девушку, но не было ни одного следа, маячок не работал, а тут, буквально полчаса назад, появился слабый сигнал. Не теряя времени оба отправились проверять находку. Шансов было мало, но все равно. В любом случае, если это ошибка, то дальше полное неведение, клоун обладал неплохой фантазией, он был мастером не только свои безумные планы придумывать, но и места для убежищ находил невероятные. — Как крыса, честное слово, — посетовал парень ступая по узкому тоннелю, в котором была по щиколотки вода. — Ты отпустил ее умирать, а потом пошел со мной спасать. Ты говорил, что у Квинзель логики нет, а сам? — Вернуться к Джокеру — ее выбор. Пойти ее искать — мой выбор. Найтвинг хмыкнул. Принципиальность, независимость, вы только поглядите. Хотя, может он в чем-то прав. Бэтмен же после его слов все-таки задумался. Не то чтобы он жалел девушку, не в его принципах жалеть кого-то, включая себя. Скорее он чувствовал себя не в своей тарелке, ведь с Харлин все было неоднозначно. Да, у нее была тяжелая жизнь и это оставило свой след на характере, но все же она не была плохим человеком. В ней не было настоящего желания уничтожить город или издеваться над кем-то. Она просто стала очередной марионеткой в руках Джокера, заслужив в качестве награды немного драгоценного внимания любимого психопата. С одной стороны даже сама Квинзель это понимала, но все равно осталась на его стороне по каким-то своим, только ей понятным причинам. Поэтому наверное он и спасал ее, вытаскивал не один десяток раз несмотря ни на что. Она, все-таки, была беззащитна перед этим ублюдком, как бы не строила из себя леди независимость. Нужно отдать ей должное, даже понимая с кем она связалась, она не сдалась и даже оставила при себе легкий характер, а также доброе сердце. Это было заметно по мелочам. Несколько раз она помогала жертвам Джокера переносить пытки легче, спасти она даже не пыталась, понимала, насколько все это невозможно. Помогала беспризорникам, особенно поддерживала девочек, которые ее просто боготворили ведь она не только учила их драться, этому бы они научились и сами, но и ловко выбираться из передряг, участвовала в спасении людей пострадавших от террористических актов —  все эти сильные поступки как все в ее жизни было импульсивным, но именно поэтому становилось ясно, что она делала это не чтобы обелить свое имя, а от чистого сердца. Еще и скрытно. О ее подвигах едва ли знал Найтвинг и Плющ. Брюс сжал руку в кулак. Порой он даже находил в себе силы признать, что Харлин вызывала у него смешанные чувства. Он не мог по-настоящему ее ненавидеть, почему так сложилось он не понимал. Да и драться с ней не мог в полную силу, хоть она и была неплохой противницей. Почему-то и бросить ее в очередной смертельной ловушке, в которую она попадала из-за Джокера, тоже не мог. Просто наказание. Найтвинг ушел куда-то далеко вперед, они зашли на заброшенную станцию метро. Здесь все осталось таким же как и раньше, два года назад он уже находил здесь хорошо потрепанную Харлин, но тогда все было совсем иначе. Мужчина внимательно осматривал обломки гранита и бетона. Повсюду валялись какие-то вещи, игрушки, все было в крови. Определенно была бойня, в лучших традициях Джокера. Что-то заставило его остановиться и повернувшись пойти не вперед за Грейсоном, а совсем в другую сторону в угол. Интуиция, провидение — Бэтс в это не особо верил, считая что это просто накопленный годами опыт. Радар показывал что маячок где-то здесь, но радиус действия добрый десяток метров, так что надеяться на него здесь — глупая затея. Тусклый свет фонарика выхватил из темноты светлые женские волосы. Он не подошел, даже подбежал к ней, и увидев что произошло с Квинзель, просто застыл, не веря своим глазам. Нет. Он видел не одно жестокое убийство, он видел последствия террористических актов, где обломки зданий вперемешку с трупами, где повсюду человеческие внутренности, это конечно вызывало ужас, но не заставляло его попросту стоять без действий. Квинзель лежала на каменных обломках, в своем неизменном шутовском наряде. Левая рука была истерзана каким-то животным, а на правой все было в мелких ожогах. Под порванной кофтой виднелись следы от чего-то похожего на плеть, вот только раны были очень глубокими. На щеке была огромная глубокая рана, кажется, он хотел оставить ей такие же шрамы как у себя, подарив предсмертную широкую улыбку. Вот только почему-то не закончил, изуродовав только одну часть лица. Как так можно с человеком, который тебя любит? Верен и предан, чтобы ты не сделал, с улыбкой пойдет за тобой даже в Ад? Да, он не особо верил в эту странную ересь под названием любовь, но само существование Квинзель даже его порой заставляло подумать, что есть наверное что-то. Высшая степень заботы и привязанности, которую можно было посчитать той самой любовью, которую нужно было беречь, потому что это истинное чудо в мрачных реалиях. Бэтмен тяжело опустился на колени, он не верил, но все-таки должен был проверить, вдруг есть пульс. Осторожно сняв перчатку, он коснулся сонной артерии девушки. Она была холодной как лед, шансов действительно не было. Бледные, буквально синие губы слегка дернулись и дрогнули ресницы. Брюсу показалось, что он с ума сошел. Пульс нащупывался. Харли, приоткрыв глаза, несфокусированно смотрела вперед, явно не понимая, что происходит. — Жива! Найтвинг, звони Гордону, скажи, что нужна реанимация! — рявкнул во всю мощь легких Брюс. Она узнала его голос и выдавила из себя подобие улыбки. Этот глупый поступок, ее прощальная, добрая улыбка просто выбила землю из-под ног. Она не должна была себя так вести. Она должна была корчиться от боли, кричать в агонии, шипеть как змея, плевать ему в лицо, осыпая обвинениями. Он всегда успевал ее вытащить, а сейчас так проштрафился. Она должна была его ненавидеть. Нет. Глупая, кажется даже зла ни на кого не держала. Откровенно говоря, он проклинал себя, что тогда отпустил ее. И сейчас опять. Она собирается уйти. Только теперь уже точно навсегда. Зазвонил телефон, не сводя глаз с Квинзель мужчина взял в руку смартфон. — Что у тебя? Там много пострадавших? — сухо спросил Гордон. — Только Квинзель. В тяжелом состоянии, нужна срочно реанимация. — У меня не благотворительная контора. Она получила по заслугам. Будет что-то серьезное — звони. Брюс в шоке уставился на трубку. Нет, ненависть Гордона была вполне обоснована, но что бы не произошло, Харли была живым человеком, и она имела право на помощь, как любой другой. — Гордон! — Нет и еще раз нет! Бесполезный разговор, — рявкнул детектив, бросая трубку. Брюс чуть не кинул злополучный телефон куда-то в стену. Странно, но Харли все слышала, и, кажется, это ее не расстроило. По щекам потекли слезы, но выражения лица она все-таки не изменила. Брюс ругнулся, нет, он не позволит чтобы она умерла у него на руках. Найтвинг злой, побледневший от ярости, — кажется Гордон и его отправил куда-подальше —, осторожно взял за руку девушку. Что они могли сделать, даже обезболить и сделать ее уход не таким мучительным не в их силах. — Сейчас здесь будут врачи и все что нужно. Быстро переоденься и иди к машине, скажешь, что исследовал старую станцию метро и наткнулся на меня с Квинзель. А ты, Харлин, не смей сдаваться, я пришел спасать не труп, — быстро отдал указания Бэтмен, осматривая девушку, чтобы понять, можно ли ее транспортировать на руках или лучше не двигать с места, мало ли какие у нее внутренние повреждения. Риск того, что они не успеют, был огромен. Но он все равно не оставит ее здесь, она не заслужила того, чтобы он хотя бы не попытался ее спасти. В этот раз он не отпустит ее просто так. ************** *********** — Мог бы и зайти, стоишь тут как мрачный истукан. Я думаю она и тебе была бы рада, — Грейсон не выдержал тяжелого взгляда Бэтмена, который смотрел на девушку в больничной койке через смотровое окно. — Найтвинг, иди. Уговорить врача удалось с трудом. Времени до того как ее отправят в Аркхем мало. Парень кивнул и быстро пошел в палату. Бэтмен все так же не сводил с нее внимательного взгляда. Харлин улыбалась, хоть и короткая больничная пижама плохо скрывала едва ли побледневшие шрамы от ожогов и перебинтованную левую руку. Самым тяжелым для девушки, кажется, было наличие шва на щеке. Она тщательно скрывала его волосами, и вроде бы даже старалась не поворачиваться той стороной, на которой Джокер начал вырезать ей такую же как и у него вечную улыбку. Врач отпустил санитаров и подошел к мужчине в черном, который не заходил в палату, но пристально наблюдал за тем, что в ней происходит. — Малютка Квинзель пошла на поправку. Я поражаюсь ее живучести. Сколько раз я лично вправлял ей вывихи, зашивал раны, а кости, Боже, я говорил сколько раз она ломала то руку, то ногу, то все вместе? — доктор говорил об этом с таким оптимизмом, будто рассказывал о чем-то невероятно приятном, — Удивительное везение, каждый раз все срасталось, да и осложнений почти не было. Она еще и, кажется, не растеряла свой боевой настрой, — доктор снял очки, протер халатом, водрузив их на нос, так же внимательно продолжая смотреть на то, как хохочет блондинка вместе со своим другом. — Вы уверены? Никакой скрытой депрессии, попыток суицида? Она пережила пытки, я думаю после такого могут быть осложнения. Доктор отрицательно мотнул головой. Он хорошо знал свою студентку Квинзель. Чего у этой девушки не отнять, так это поразительного оптимизма. Если она сейчас нашла силы чтобы улыбаться, то шансы действительно есть. — Даже если она действительно что-то задумала, будет очень тяжело это заметить. Ей нужно время и поддержка. Я буду навещать ее в Аркхеме. Жаль, конечно, что ее туда отправляют на обследование, кажется она же прошла реабилитацию и понесла заслуженное наказание, но чертов закон округа. Даже реабилитированных туда свозят. Хотя, какое к черту наказание, все врачи сошлись на том, что она делала все под жутким давлением и в состоянии аффекта. Суд и в первый раз ее туда зря отправил. Лучше пять лет колонии, чем год Аркхема. — А вы неплохо ее знаете, — хмыкнул Бэтмен, — Ее уголовное дело довольно запутано, но я склоняюсь к тому, что она действительно попала под влияние клоуна. Хотя и отрицать ее скверный характер тоже не могу. — Кстати, еще одно чудо. Вы же знаете, от нее фактически отказалось много медиков, а те кто согласился, потребовали баснословные гонорары. Хорошо что мистер Грейсон нашел контакты мецената Уейна, и тот, кажется, пожалел девушку. Нужно отправить ему открытку, поблагодарить. А вам отдельная благодарность что не бросили ее. В который раз. Можно сказать ее ангел-хранитель, — улыбнулся пожилой мужчина. В этом была какая-то ирония. Мрачный мужчина, во всем черном, ставший ангелом-хранителем — забавная ситуация. Обычно люди с подобной внешностью становились наемниками. Квинзель перестала смеяться с Найтвингом и жестами показала чтобы тот, кто определенно наблюдал за ней, зашел. Она явно не могла видеть Бэтмена, но судя по всему знала, что он тут. Брюс ожидаемо проигнорировал ее жесты, Харли фыркнула, что-то шепнула Найтвингу, и тот, пошарив под кроватью, нашел ее тапочки, а после помог встать. — Кажется, вы не уйдете от благодарности, — проккоментировал происходящее доктор, — Может зайдете к ней? Бэтмен закатил глаза. Вот же дура, Найтвинг тоже идиот. Не смог в постели удержать, хоть на руки взял бы это несчастье. Мужчина дернул дверь палаты на себя, готовясь сказать Квинн что-то очень строгое и обязательно нравоучительное, но как только перешагнул порог палаты забыл, о чем только что думал. Как же это глупо, стереотипно, избито. Не было ничего как в бульварных романах, он не тонул в ее прекрасных глазах, сердце не замирало и так далее по списку, обязательному для описания любви с первого взгляда. Он просто забыл о чем думал. Харли осторожно убрала волосы в другую сторону, скрывая уродующий ее правую часть лица шов. В ее взгляде не было ни ненависти, ни боли, она будто и не пережила этот Ад совсем недавно. Вблизи, ее ужасное состояние, перебинтованные руки, бледное лицо, почти не бросались в глаза, сбивала с толку нагловатая улыбка вздорной девицы, за которой пряталась неуверенность. — Официально приношу свою благодарность, — чопорно сказала Харли, тут же с сарказмом добавив: — это случайно не было твоим юбилейным спасением меня? — Официально принимаю твою благодарность, а насчет юбилея, я сбился со счета после того случая, как ты угнала мой мотоцикл, и не справившись с управлением влетела в реку. — Мужчины, — вздохнула Квинзель, — не помнят даты первого свидания, но поцарапай ты их игрушки — устроят траурный день и каждый год будут напоминать об этом. Найтвинг рассмеялся. Да, блондинка была в своем репертуаре. Наверное даже на поправку пойдет быстро, раз уж даже сейчас не теряла своего самообладания. — Ты не поцарапала, ты утопила и сама чуть не утопилась, — поправил Бэтмен. Он сам не понимал, зачем ввязался в этот нелепый спор, и отчего ему даже это немного нравилось. Все же, как хорошо, что он ее спас. Определенно, таких перепалок с мисс Квинн ему бы не хватало. — Чуть — не считается, — хмыкнула Харли. Девушка неловко повернулась, длинные волосы соскользнули со щеки и все опять увидели чертов шов, который скоро станет мерзким шрамом. Харлин замерла, потом неловко, суетливо перебросила волосы на лицо. Найтвинг тактично отвел взгляд, ему не хотелось смущать девушку. — Перестань. Он тебя не портит. Ты даже после того, как я тебя вытащил из болота всю в грязи и тине, выглядела как обычно, — Брюс кашлянул в кулак, кажется он подобрал не лучший комплимент. Ну да, «как обычно» прозвучало будто у нее постоянно что-то не так со внешностью. — Я имел в виду нормально. В голубых глазах блондинки заплескалось недоумение, нет, даже обида. Господи, да что же с ним такое, почему он не мог выдавить из себя ничего хотя бы похожего на комплимент сделанный не из жалости. Он ведь в самом деле думал, что с внешностью Харлин все в порядке. Лично он бы не обратил внимания на это шрам, она все так же красива. Почему она этого не замечает? Молчание затянулось. Брюс искоса посмотрел на Найтвинга, почему этот болтун как обычно не спасает ситуацию, но Грейсон, как назло, не издавал из себя ни звука, а в его взгляде читалось «Давай, опозорься» — Я имел в виду, ты всегда будешь бессовестно красивой. Сдержать себя от позорного бегства, глядя на растерявшуюся Харли, удалось только огромным усилием воли. Блондинка почему-то не пыталась кокетством или еще как-то отреагировать на его слова. Кажется она была в ступоре. Уейн буквально мысленно взмолился, чтобы у него зазвонил один из трех сотовых и появился предлог к бегству. Увы, сегодня, кажется, сама Вселенная спланировала этот позор. Девушка изумленно открыла рот. Вот это вот уровень поддержки, он что, с ума сошел? Может ей послышалось? Блондинка повернулась к Найтвингу, который так же потерял дар речи, уставившись на Бэтмена. Брюс прикусил язык. Вот кстати еще одна причина, почему он не особо любил разглагольствовать на подобные темы. Поддержка, комплименты, да в принципе что угодно не касающееся работы, техники или на худой конец преступников, было не в его компетенции. — Даже и не думала что ты замечал, что я красивая, — немного нервно хихикнула Харли, чтобы разрядить обстановку. — Ты в принципе меня замечал, только когда я куда-то влипала или чем-то, а ля динамита, в тебя кидала, — пытаясь справиться со с смущением, наконец сказала девушка. Тон уже был привычным, но вот смотреть на Брюса она все еще не могла, приходилось говорить уставившись на его руки. Господи, какой же он высокий, как она раньше этого не замечала. Вот что за день такой, докатились, она уже стесняться начала. Никак не иначе последствие травм. — На что приходилось идти бедной девушке, чтобы привлечь мужское внимание, с ума сойти, — наконец Харли справилась с собой и смогла посмотреть в глаза собеседнику. Бэтмен, кажется, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Найтвинг решил, что уже вдоволь наиздевался над Бэтменом, и можно было как обычно взять на себя роль парламентера, болтуна и того самого веселого друга, который спасает ситуацию. — Эй, я всегда говорил, что ты просто прелесть. Одно твое слово и я умчу тебя на мотоцикле хоть на конец света, — Твигги положил ей руку на плечо. — Кто-нибудь тебе уже скажет, что земля круглая? — иронично ответила барышня. — Не сбегай из Аркхема, — неожиданно попросил Бэтмен, — Псы Гордона из тебя душу вытрясут, им нужна любая информация о Джокере, он недавно подорвал отделение полиции. Да и сам Гордон так себе к твоей персоне относится. В больнице тебя будет трудней достать. Харлин кивнула, горько улыбнувшись. Она помнила, как умирала в агонии и Гордон буквально прокричал в трубку, что ей не нужна медицинская помощь. О, да мистер новоявленный глава полиции города, кажется поддерживал серую мораль. Какая досада. — Вряд ли меня там долго продержат. В этот раз я жертва, проведут обследование и отпустят. А там уже меня найдут. Хотя ты прав. Мне нужна передышка, может получится связаться с Памелой и сбежим подальше отсюда. Вдруг удастся начать новую жизнь. Возьму себе второе имя. Что-нибудь напыщенное, Маргарет например. Маргарет-Харлин Квинзель, — воодушевленно сказала девушка. Врач замахал руками в окно, показал пальцем на наручные часы. Нужно было уходить. — Я так понимаю твоя рыжая студентка от тебя не отвяжется, а сам ты ее не сможешь отшить. Если бы между вами что-то было, я бы заметила. Раз уж ты так мне помог, да я еще и «бессовестно красива», — будто уговаривая себя, а не расписывая ситуацию, пробормотала Квинн, разговаривая сама с собой, как заправская психопатка. Потом ухмыльнувшись, отбросила волосы с красивой части лица, как она про себя называла нетронутую сторону, настраиваясь на «коронный номер». Найтвинг наблюдал за этим с настоящим наслаждением. Восхительная девушка, ничего не скажешь. Плавная, пусть и слегка нетвердая после травм походка. Девушка, прикусив губу, сощурилась, и подпрыгнув, повисла на шее Бэтмена. Брюс машинально схватил ее за талию, понимая, что она может просто упасть, и в этот момент в ее взгляде мелькнуло то самое, околдовывающее и в то же время пугающее многих, чему просто не было названия. Блондинка осторожно поцеловала его в губы, явно извиняясь за свою выходку, а потом буквально впилась ему в шею, оставляя алый, нет, даже багровый, засос, который к вечеру станет изумительного фиолетового цвета. Черт бы побрал эту Квинзель! От ее присутствия у него иногда просто мозг отключался, пусть и на доли секунд, но все равно он не знал, что с этим делать. Невыносимое ощущение, но приятное, как ни крути. Ее безумие очаровывало, поступки ставили в тупик, и самое главное, она даже при обилии своих недостатков все равно была невероятно притягательной. По крайней мере для него. Но он никогда в этом не признается, даже если его будут пытать. Как она умудрялась быть такой разной? От безумной стервы, с которой хочется сражаться, нет, необходимо это делать. До хрупкой девушки, которую нужно спасать потому что знаешь, она может не справиться. Все произошло так быстро, что он даже не успел сообразить. Только что он держал Квинзель за талию, чтобы та не грохнулась на пол, потому что все еще слаба, а тут она уже отталкивает его весело улыбаясь, словно ничего и не произошло, но он прижимающий ее к себе все еще близко, чувствует, как сильно бьется ее сердце. Просто из груди готово выскочить. Переволновалась, а вот и щеки краснеть стали. Смутилась-смутилась, но скорее умрет, чем это признает. Бэтмен осторожно поставил ее на пол, внимательно наблюдая за нарушительницей спокойствия. Да, она все же была удивительной. Зачем такое творить? — Скажешь, что твоя дама тебя ревнует, хотя я бы на месте мышки после такого даже с тобой не общалась без лишних вопросов, — «пояснила» свой поступок Квинзель, пятясь к постели от недоуменного взгляда Бэтмена. Странный он какой-то, ей-богу. Вроде и не против, а вроде… Господи, ну вот непонятно что в его голове, этого мистера Справедливость. В палату зашли санитары во главе с врачом. — Вы что тут устроили, — шутливо пригрозил врач, но Харли капризно надув губы пояснила: — Мистер Шеффолд, меня в Аркхем везут. Там на сто палат ни одного нормального мужчины, так хоть будет что вспомнить, когда я буду вечерами тосковать в холодной палате. Скажите спасибо, что я на вас не бросаюсь, наверное, меня спасает то, что я вас бесконечно уважаю, хотя ох уж этот ваш взгляд умудренного опытом Казановы, — томно протянула девушка. Доктор расхохотался, да, Квинзель была в своем репертуаре. — А я? — обиженно протянул Найтвинг. — А ты в прошлом году сказал, что я толще чем Пенни. Вот и иди к ней. Учти, я этого никогда не забуду. Найтвинг хмыкнул. Вот же зараза, тогда раз обмолвился и в шутку, она теперь до конца веков будет помнить. — Я бы на твоем месте не обижал человека, у которого был твой личный дневник. Девушка помертвела. Шутливое настроение испарилось — исчезло. Как она могла забыть, чем она думала только, оставляя свой дневник этому шуту. — Ты честный человек, я же просила не трогать его. Найтвинг, до какой страницы ты дошел? Зачем ты это сделал? — Тише-тише. Они тебя сначала искали, не думаю, что там до дневника было. А потом я сказал привести дневник, чтобы глянуть, мало ли что у тебя по медицинским показаниям изменилось. Ты же все записывала. Дневник у меня, клянусь, ни одна душа до него не доберется без веских причин. Несмотря на несерьезность ситуации, Бэтмен все-таки уловил момент, что как только речь зашла о дневнике, Квинзель то и дело посматривала на него. Не иначе что в этом блокноте и про него что-то написано. Не то чтобы ему было интересно вмешиваться, но что же такого могла написать Квинзель? Наверняка какие-то гадости, похлеще тех обзывательств, что порой сыпались от блондинки одно за другим. — Но я думаю, что несколько страниц надо показать Гордону. Я слышал, что у него к тебе особое отношение. Было бы неплохо, чтобы этот старый пень открыл глаза и перестал как ребенок делить мир на черное и белое. Так. Все, хватит разглагольствовать. Пора выезжать. **************