Розовая Гидра (Гидраверс)

От того, что пока снизу ходит мирный житель, В голове все вверх дном, а на сердце маета, Наверху в облаках реет черный истребитель, Весь в парче-жемчугах с головы и до хвоста. Кто в нем летчик-пилот, кто в нем давит на педали? Кто вертит ему руль, кто дымит его трубой? На пилотах чадра, ты узнаешь их едва ли, Но если честно сказать — те пилоты мы с тобой. «Истребитель» Борис Гребенщиков Парень и девушка, чувственно прогибающиеся на сцене, были мутантами. Мутантами и сиамскими близнецами. Их тела мгновенно срастались в тех местах, где они вжимались друг в друга. Что нисколько не мешало им ни самозабвенно целоваться, сливаясь лицами, ни нежно совокупляться в неизменно собственном ритме, будто не замечая того, что и ее, и его в то же самое время пользовали анально люди в масках клуба, полностью закрывавших головы и лица. Часть из них явно являлись персоналом заведения: их легко было отличить по открытым торсам, перетянутым крест-накрест ремнями. Те же, кто помимо масок скрывался еще и под длинными до пола накидками, черными с неоново-розовым рисунком щупалец по краю — очевидно были заплатившими за свои развлечения посетителями. Тот, что пользовал девушку, был как раз представителем второй группы. Он сопел и фыркал, как морж, пытаясь нащупать руками ее грудь, но поскольку она обнимала ногами бедра своего брата и практически висела на нем, спереди их тела были слиты в единую массу, и человек лишь бессмысленно шарил жирными пальцами по их бокам. Казалось, близнецы не замечали вообще ничего вокруг себя. «Под наркотиками», — решил Стив и повернулся к сцене спиной. Мутанты-близнецы заинтересовали его не больше, чем безногая рыжая девушка в балетной пачке, танцевавшая на пилоне на руках в предыдущем номере. Ее затем увел за собой на поводке серьезный человек из верхушки ЦРУ, которого Стив, несмотря на плащ и сплошную маску, опознал по походке. Видя его настроение, спутники Стива: Джаспер Ситвелл и Грант Вард переглянулись. — Последний вечер в Нью-Йорке перед переводом в Вашингтон, капитан, — сказал Вард и пожал плечами. — Я надеялся, ты хорошо проведешь время. — Ты надеялся поймать меня на каком-нибудь грязном секрете, — спокойно ответил Стив. — Но, прости, репертуар Розовой Гидры совершенно не отвечает моим вкусам. Я интереснее проведу время пакуя вещи. Все трое сидели в затемненном полукруглом кабинете, одном из многих, амфитеатром обрамляющих круглую сцену, на которой разворачивалось действо. Часть посетителей в масках и идиотских накидках сидели за столиками вокруг нее, чтобы иметь возможность рассмотреть происходящее поближе. И эти люди не просто обладали достаточной властью, чтобы считать себя по-настоящему крутыми плохишами. Они называли себя Гидрой. Хотя сами едва ли далеко ушли от завсегдатаев верхнего зала, "для молодняка", где стены ритмично пульсировали под электронный бит, освещаемые мелькающими сценами из аниме, транслируемыми прямо на танцующую публику. Движения прыгающих и извивающихся подростков оживляли непристойные кадры, на которых неведомые твари имели отроков и отроковиц откровенно фаллического вида щупальцами. А на нескольких тумбах с шестами непрерывно крутились едва прикрытые стриптизерши. Там тоже, наверняка, принимали наркотики и трахались с кем попало. Только тайком. В туалетах. — Давай хотя бы допьем Шардоне, — огорченно вздохнул Ситвелл. — И я хотел увидеть звезду Розовой Гидры. Его выступление как раз следующее. — Да, на него стоит посмотреть, — кивнул Вард. — Капитан, поверьте мне, это нечто. Оцените его хотя бы с художественной стороны. — Еще один мутант или опять калека? — с вежливым любопытством спросил Стив. — Я так понял, в этом шоу уродов других вариантов нет. — Он не мутант, насколько я знаю, — ответил Вард. — У него нет левой руки, но иногда он выступает с протезом. Иногда без. Соль его номера не в этом. — А в чем? — все так же без интереса спросил Стив. — Он невероятно вынослив и всегда возбуждается, что бы с ним ни делали, — совершенно серьезно ответил Вард. — Уже много лет остается звездой этого шоу, при том что номера у него всегда исключительно жесткие. — Тоже наркоман? — спросил Стив. — Не знаю, — Вард пожал плечами. — Не думаю. Он в чем-то как зверь, и в чем-то как машина. Мужик окутан легендами настолько, что невозможно поверить и в тысячную их часть. Но скажу одно — он вне конкуренции. Он кончает не взирая на боль. Или благодаря ей. Еще никто его не переплюнул. — А как же Киллмонгер? — блеснул очками Ситвелл. — Мне рассказывали, он был близок к тому, чтобы затмить его и самому стать примой. Бешеный черный парень, резавший себя на сцене и лакавший свою кровь, будто кошка. Он показывал боевые номера с ребятами из охраны. И чаще оказывался сверху, чем снизу. — У Киллмонгера было много безумных номеров, но слишком дурной характер, — ответил Вард. — Но и мозги у него были на месте. Как я слышал, он умудрился соблазнить старика Кло, контрабандиста, и так запудрить хитрому гавнюку мозги, что тот выплатил все долги Эрика. Буквально выкупил его у клуба и увез с собой. — Думаю, просто ушлый нигер наплел ему, что знает про какие-нибудь берега слоновой кости, и Кло пошел на поводу скорее у жадности, чем у похоти, — презрительно фыркнул Ситвелл. Стиву было неинтересно их слушать. Его вообще мало что интересовало в этом диком мире наступившего будущего, в котором для него, Капитана Гидры времен Второй Мировой войны, по-хорошему не было места. Чувство бессмысленности происходящего и неотступное легкое отвращение буквально ко всему вокруг не отпускали его ни на минуту с того момента, как он проснулся в этом времени. Он смотрел вокруг и постоянно одергивал себя, чтобы не спрашивать: и ради этого мы сражались и умирали, вот ради этого? Не было ни одной вещи, которая приносила бы ему радость в этом новом мире. Увы, даже многократно возросшее влияние его Гидры не вызывало ни удовлетворения, ни гордости. Возможно потому, что это была уже не его Гидра. Не его Гидра, не его мир, не его люди, не его жизнь. Закрывшись ото всех маской вежливого неудовольствия, легендарный Капитан Гидра на самом деле не понимал, зачем он воскрес в этом будущем, где ему нечего было делать. Где для него не было места. — Дамы и господа, наконец, то, чего все вы точно ждали с самого начала этого вечера, — объявил усиленный динамиками голос конферансье. — Единственный и неповторимый, легендарный и непревзойденный, тот, о ком вы, несомненно, слышали, но сегодня можете увидеть воочию… — освещение замигало и зал наполнился записью нарастающей барабанной дроби, — наш Зимний Солдат! Стив все-таки обернулся. Он не признал бы этого вслух, но само слово «солдат», прозвучавшее в закрытом секс-клубе Гидры, внезапно задело его лично. Может быть, потому, что совсем недавно он слышал, как то же самое говорили о нем самом. Однако внешний вид человека, появившегося на поднявшейся из-под сцены медленно вращающейся вокруг собственной оси платформе, опять-таки разочаровал и даже обоснованно возмутил Стива. От солдата в нем были только высокие черные берцы. Ну и, пожалуй, прекрасно проработанная мускулатура. В остальном… длинные темные волосы спадали почти до плеч по обе стороны от закрытого целиковой черной маской лица с прорезями только для ноздрей, но не для глаз. Всю остальную одежду «солдата» составляло что-то похожее по виду на пустую портупею из черных ремней, черное кружевное белье и прикрепленные к поясу чулки. Левая рука у чувака действительно отсутствовала. На ее месте поблескивало в свете софитов массивное основание для крепления протеза, вживленное прямо в мясо. Самого протеза, впрочем, не было. Правая же рука была заведена за спину и прикреплена наручником к толстому металлическому пруту, спускающемуся вдоль хребта «солдата» от такого же тяжелого на вид ошейника у него на горле. «Солдат» стоял широко расставив ноги и распрямив плечи. Наверное, Стив даже назвал бы его тело красивым, если бы не был так возмущен сценическим прозвищем этого артиста. — Солдат, — презрительно повторил он вслух. — Значит, вот как теперь представляют солдат в Гидре. — Дамы и господа, дорогие гости, — снова прозвучали в динамиках отработанные интонации конферансье. — Руководство «Розовой Гидры» радо сообщить вам, что сегодня мы решили выставить Зимнего Солдата на аукцион. Загляните на последнюю страницу вашего меню и выберите сами, какое именно представление вы хотите увидеть. Стив увидел, как Ситвелл скорее потянулся к меню и из вежливости тоже заглянул в свое. На черной странице мерцающим металликом шрифтом были указаны названия извращенных сексуальных техник, подавляющая часть которых была Стиву не знакома. Напротив них значились начальные суммы в марках Гидры, которые предлагалось оплатить посетителям. Суммы были довольно крупные. — Можно выбирать, что угодно? — с сомнением спросил Стив. — Это легально? Клуб не боится последствий? Вард пожал плечами. — Я слышал, он сорвал несколько выступлений, нападал на охрану, покалечил с десяток человек, так что аукцион сегодня проводят отчасти для того, чтобы наказать его. Ну, напомнить ему его место. — Говорят, до того, как он попал в Розовую Гидру, у него были проблемы с головой. Применяли даже электрошоковую терапию, чтобы привести его в норму и научить отличать своих от чужих, но не преуспели, и пришлось отстранить его от активной службы, — жадно сказал Джаспер Ситвелл. — Ох, не знаю, что выбрать. — Капитан, в честь первого посещения клуб положил на ваш личный счет приветственную сумму гидрамарок, так что можете смело принять участие в аукционе, — подсказал Вард и довольно добавил: — Я заранее предупредил руководство о том, какой гость у них будет. Так что не стесняйтесь. — «Трехногая собака»? Не скажу, что мне это интересно, — пожал плечами Стив и, отложив меню, повернулся к сцене спиной. — Расскажите мне лучше о наших коллегах в Вашингтоне, Вард. Следующие минут десять они обсуждали структуру и организацию работы подразделения Гидры, расположенного в столице, «антитеррористическую» деятельность ЩИТа, которую курировала Гидра, и масштабные планы Генсекретаря Пирса. Ситвелл выпал из их беседы, поглощенный зрелищем на сцене, где Солдата, судя по звукам, бичевали. — Потрясающе, — не удержавшись прокомментировал он. — Рубцы действительно заживают на нем практически сразу. Стив посмотрел на часы и решил, что еще десять минут, и он попрощается со своими спутниками и уедет. Тем временем конферансье комментировал поступающие ставки. И, наконец, объявил, что победила ставка «Красный Халк». — Вот это да! Не ожидал, что увижу такое, — возбужденно завозился на месте Ситвелл. — Неужели он кончит и под Халком? — Он мазохист, — ответил Вард. Стив слушал их в пол уха: он смотрел в своем новеньком телефоне расписание вылетов в Вашингтон и прогноз погоды, поэтому недовольно поморщился, когда освещение снова замигало и зал огласил натурально звериный рев. С дешевыми эффектами в Розовой Гидре был сильный перебор. — Он просто бык! Я примерно так его себе и представлял, — сказал Ситвелл. — Жаль, что такая мощь оказалась бесполезна для нас из-за его непроходимой тупости и агрессивности. — Ну, электрошок он хорошо понимает, — ответил Вард. Стив тем временем определился с рейсом и бронировал билет. Он был полностью поглощен этим делом, когда его дурацкий суперсолдатский слух услужливо уловил звук, выбивающийся из общей канвы. Сдавленный стон боли сквозь кляп. Сквозь маску. Стон, почему-то задевший некую, очень глубинную, струну в душе Стива, заставивший его резко обернутся к сцене. Там «Солдат» лежал грудью на металлическом табурете, в то время как огромный красный урод вламывался ему в задницу, держа практически на весу, одной рукой вцепившись ему в бедро, а другой сжимая металлический прут, выламывая правую руку еще больше назад, вынуждая запрокидывать голову. Бугрящиеся от напряжения мышцы Солдата блестели от пота. И… Стив на миг оглох и перестал воспринимать, что происходит. Он знал прогиб этой спины. Эти вставшие дыбом лопатки. Он знал эти стоны. — Я хочу сделать ставку, — перебил он. — Я плачу, чтобы с него сняли маску. — О, — удивился Вард и подал знак кому-то из персонала. — Дамы и господа, сегодня воистину вечер сюрпризов, — прозвучал голос конферансье. — Наш особый гость, впервые посетивший «Розовую Гидру», только что выразил желание снять с нашей звезды его маску, чтобы открыть доступ для орального использования. Найдутся ли здесь смельчаки, готовые отыметь Солдата одновременно с самим Халком? Вперед выступил один из актеров в масках-колпаках и, встав со стороны головы «солдата», схватил его за волосы и коснулся крепления маски на затылке. Стив буквально мог слышать над шумом зала и звуками музыки, как сработал электронный замок. Маска упала на пол, открыв бледное усталое лицо, искусанные припухшие губы, равнодушные светлые глаза, безо всякого выражения смотрящие в пах стоявшему перед ним человеку. Время замерло на мгновение. Все как будто остановилось. В это невозможно было поверить, но он не мог не узнать это лицо. Когда Стив вновь осознал себя, оказалось, что он перескочил отгораживающий их кабинет невысокий барьер, пролетел через ползала и оказался на сцене. Не глядя, ударом локтя, разбил переносицу тому, кто снял маску с Солдата (разбил наверняка — так, чтобы осколки кости ушли глубоко в мозг), левой рукой выхватил из-под плаща пистолет и в упор всадил две пули в глазницы Красному Халку. Чудовище удивленно хрюкнуло и осело на пол, увлекая с собой солдата. Не переводя дыхания, Стив застрелил еще несколько человек, оказавшихся на сцене, и повернулся к охране. — Ты их начальник? — спросил он у смуглого мужчины с хищным лицом и желтовато-карими глазами. Тот отрицательно мотнул головой и кивнул на сухопарого высокого человека с бегающим взглядом. — Знаете, кто я? — спросил у него Стив и, когда тот судорожно кивнул, распорядился: — Перекройте все выходы с этажа, включите систему пожаротушения в верхнем зале и убейте всех в нижнем. Длинное лицо начальника охраны окончательно вытянулось, глаза встревоженно забегали по сторонам. У Капитана Гидры не было на это времени — он выстрелил мужчине в горло и повернулся к смуглому с яростно-преданными глазами, который первым оказался возле него. — Имя? — Рамлоу, Капитан. — Рамлоу, принимайте командование. Приказ поняли? — Так точно, сэр. Жаркие глаза Рамлоу полыхнули неприкрытым восторгом, и в зале тут же началось натуральное побоище с пальбой и криками. Успокоившись, Стив снял с себя свой кожаный плащ и накрыл им «солдата», укрывая его от посторонних глаз. Опустился перед ним на корточки и, наконец, встретился с ним взглядом. — Привет, Баки, — внезапно севшим голосом произнес он. — Какой к черту Баки? — хрипло ответил тот. И Стив сгреб его обеими руками, прижал к своей груди, сдавил крепко-крепко, чувствуя, как бешено заходится в груди сердце: — Мой Баки, — ответил он. Зимнего Солдата много раз пугали, что однажды он израсходует свой ресурс, и для него не останется никакого применения, кроме как служить игрушкой для ебли. Наверно, на самом деле, он никогда не думал, что ему это говорят всерьез. Он не поверил их злым обещаниям. И ошибся. Однажды он выработал свой ресурс. Однажды у него забрали все оружие, и он стал игрушкой для ебли. Кулак Гидры стал просто парой рабочих дырок в «Розовой Гидре». Еще одним придурком среди тех, кому не повезло так или иначе попасть в ее щупальца. К сожалению, в отличие от прочих, его не брали наркотики. Но и у него были свои чертовы слабости. Он ежедневно нуждался в еде и питье. И это было, пожалуй, настоящим дном дна — позволять по-всякому насиловать себя за еду. Потому что самым поганым во всем этом было то, что он всегда возбуждался. Ничего не мог поделать с собой. Тело реагировало само собой, сглаживало, гасило боль стыдным удушливым удовольствием. Боролось против муки сладким жаром и страстью. С ним что-то было не так. С ним всегда что-то было не так. Иначе чем он заслужил все это? Он провел в «Розовой Гидре» без малого пять лет, и настолько хорошо изучил все звуки, запахи и ощущения поганой маленькой камеры, где его держали, когда не было представлений, что, едва очнувшись, растерялся, не понимая, где оказался. Ему было тепло. Он лежал на мягком. Он был одет. Он был укрыт. Ему не было голодно. Ему не было больно. Он, блядь, не чувствовал своих ног, да и вообще все тело будто тонуло в вязкой патоке, но пока что не это волновало его в первую очередь. Протез был на месте. Ему вернули его руку! Солдат не знал, что это означает. Но отлично сознавал, что там, где он находится, он не один. «Мой Баки», — послушно подсказала ему его отстойная память и нарисовала решительное, суровое лицо с холодными нежными глазами. Солдат откуда-то знал этого человека. Только не помнил откуда. — Эй, кончай притворяться. Я знаю, что ты проснулся, — произнес тот же самый голос, и жесткая тяжелая рука вдруг погладила его по голове. Солдат сглотнул. Он знал, что должен открыть глаза и принять все, что теперь произойдет. Не имело смысла тянуть. Что бы его ни ждало, он переживет все. Он пережил уже кучу дерьма в своей гребаной жизни. А если когда-нибудь что-то наконец прикончит его, наверное, это будет финальным подарком его судьбы. — Можешь не открывать глаза, если не хочешь, — прозвучало рядом. — Я лучше расскажу тебе, что произошло, пока ты был без сознания. Волна облегчения накатила на него. И он смог только едва заметно кивнуть в знак благодарности. — Я спалил этот поганый клуб к собачьим чертям, Баки, — твердо сказал незнакомый-знакомый человек. — Плохо продуманные пути эвакуации, неосторожное обращение с пиротехникой, паника, начавшаяся стрельба. Сто тридцать восемь жертв из числа посетителей и персонала. Многие трупы опознать не удалось. Такая трагедия, — человек ядовито усмехнулся. — Но это не все. Я сказал Рамлоу, что единственный шанс для него и его людей отмазаться от всей этой грязи — принести мне головы всех, кто рулил в «Розовой Гидре» и покрывал ее. Он парень отчаянный, как я понял. Посмотрим, как он справится. Зимний Солдат задумчиво пожевал губу. Но не решился озвучить, что Рамлоу хоть и яростный пес, но всех он вряд ли сможет достать. А вот Зимний Солдат бы смог. Жесткая рука снова коснулась его лба. — Нас с тобой забрала особая машина скорой. Тебя никто не видел. Врач, которой я доверяю, сделала тебе наркоз, рассчитанный на таких, как мы с тобой. Зашила тебя, осмотрела. Ввела питание внутривенно, пока ты был без сознания. Потом мой механик прикрепил тебе обратно протез. Рамлоу привез мне эту штуку. Она впечатляет, Баки. Настоящая роборука. Просто фантастика. «Спасибо», — снова хотел сказать Зимний Солдат и снова не смог. Незнакомец помолчал, тяжело вздохнул, будто собираясь с духом и продолжил. — Я не знал, что ты жив. Боже, Баки. Я правда не знал. Ты и я... Мы должны были стать древком и острием копья Гидры. Не зря же только мы не подохли от этой сыворотки. Я... помню это, как будто оно было вчера. Шмидт отправил нас на разные миссии, а когда я вернулся, мне сказали, что ты погиб. Я не поверил им, Баки, клянусь, я не поверил. Я потребовал показать мне тело. И Зола принес мне твою руку, раздавленную в плече в месиво. Они сказали, тебя накрыло завалом. — Человек резко сглотнул, будто собираясь с силами. — Не знаю, зачем они меня обманули. Чего хотели этим добиться? Наказать нас за то, как много мы значили друг за друга? Превратить меня в безумствующего берсерка? Последнее они точно получили. Только я обернулся против Шмидта. Этого спятившего линчевателя народов. Мы дрались с ним в его самолете, начиненном взрывчаткой. В итоге этот псих схватился за Тессеракт и отправился в мир иной так же, как и другие. А я... я не видел больше ни в чем смысла без тебя. Я утопил его чертов самолет. Я не знал, что ты жив. Баки, клянусь тебе в этом. Я и представить себе не мог, что Зола сделает с тобой без меня. Голос его дрогнул, сорвался. И Солдат буквально почувствовал, как человек хочет коснуться его и не смеет. Он открыл глаза, взял слабой рукой остановившуюся над ним руку и прижал ее к своему лицу. Ясные голубые глаза блеснули отчаянной радостью и надеждой. — Стив, — тихо произнес Солдат и уже увереннее повторил. — Стив. «Ты тупой идиот», — подумал он. Но так и не сказал этого, а, перевернув руку Стива, поцеловал его в ладонь. — Я больше тебя не покину, — пообещал Стив. — Больше никогда, Бак. Зимний Солдат не думал, что это стоит воспринимать буквально. Но, по факту, следующие несколько часов Стив действительно не отходил от него дальше соседней комнаты, где Солдат прекрасно мог его слышать. Он звонком отменил забронированный на завтра билет в Вашингтон и заказал два на следующую неделю. Сухо и однозначно приказал кому-то изготовить документы на имя Джеймса Барнса, 1980 года рождения, штат Нью-Йорк. Говорил с кем-то еще, предупреждая о переносе вылета «по семейным обстоятельствам». Из уст Стива это звучало одновременно смешно и жутко. За это время Солдат смог только перевернуться на бок. Наркоз оказался действительно очень сильным. Но это было не важно. Капитан забирал его с собой в Вашингтон, где варилась большая каша. Где точно была рабочая криокамера и кресло. Теперь это казалось ему не такой уж серьезной ценой за возможность вернуться в строй. Быть полезным Стиву. Перестать быть… тем, чем он был последние годы. Вскоре пришла врач и осмотрела его. Стив остался с ними, даже несмотря на довольно деликатный характер процедуры, когда, перевернув Зимнего Солдата вниз лицом, врач извлекла у него из задницы пропитанный кровью тампон и смазала внутренние стенки какой-то мазью. После всего, что делали с ним в «Розовой Гидре», стесняться такой мелочи было просто даже смешно. И Зимнему Солдату было больше стыдно от того, что присутствие Стива помогало проще переносить все это. Если у него вообще еще осталось право испытывать теперь стыд. Доктор, похоже, осталась им довольна. Во всяком случае, она сказала Стиву, что его можно покормить твердой пищей. Солдат все еще не мог сам стоять на ногах, так что Стиву пришлось буквально на себе дотащить его до ванной комнаты, чтобы он мог облегчиться. Стив принес еду прямо в постель, и они вместе поели. Солдата слегка мутило от благодарности. Он буквально терялся от такого хорошего отношения к себе. Он успел благополучно забыть, когда с ним так обращались. Не понимал, чем сможет отплатить Стиву за все это. Тем более, что Стив знал, сам видел. И все равно делал все это для Солдата. Этому не было объяснения. Или было, но слишком невозможное. Потому что Стив. Стив. Он был Стива. Он все еще был Стива. Все еще годился ему. Несмотря ни на что. За окнами тем временем стало осторожно светать. Стив снова вышел в другую комнату, откуда вскоре донесся хриплый голос Рамлоу, отчитывающегося перед ним. Солдат еще никогда не слышал у того подобных интонаций. Будто гордый, насмешливый Кроссбоунс смотрел Стиву в рот и только и ждал, что тот еще прикажет. Похоже, Стив умел производить совершенно неизгладимое впечатление на людей. Отпустив его, Стив возвратился к Солдату, задернул шторы на окне и стал раздеваться. Солдат молча следил за ним. Удивляясь, что в очередной раз обманулся. Удивляясь, как можно хотеть его после Красного Халка. Стив зевнул, потянулся и скользнул под одеяло. Лицом к двери, спиной к нему. Осторожно подвинулся ближе, жадно прижимаясь телом к телу, и Зимний Солдат… Баки обнял его быстрее, чем сообразил, что делает. Стив с облегчением выдохнул и расслабился в его руках. — Спасибо, — сказал он. — Спасибо, что ты жив. Спасибо. — Руки Стива легли поверх его рук, крепко прижали их к своей груди. — Тебе спасибо, Стив, — тихо ответил Зимний Солдат и на каком-то наитии коснулся губами его плеча. — Спасибо за то, что ты вернулся. — Бак, я… все для тебя сделаю, только скажи, — тихо, но очень твердо сказал Стив. — Ты не должен меня просить, ты — моя половина, и я виноват перед тобой. Только скажи мне, чего ты хочешь, и это будет твоим. Я тебе обещаю. Я искуплю, Бак. «Ты ни в чем передо мной не виноват, — хотел ответить Солдат. — Ты ничего мне не должен». «Мне ничего не нужно, — собирался сказать Солдат. — Только позволь быть рядом с тобой». Но внутри неожиданно кольнуло, и, холодея от собственной наглости, Солдат прижался лбом к затылку Стива… Капитана Гидры… и тихо произнес: — Ребята. Другие… актеры из Розовой Гидры. Стив, я тебя прошу, защити их. Стив издал удивленный вопросительный звук, и Солдат заторопился: — Их всех держат на наркотиках, Стив. А Ванда и Пьетро, они еще дети. Штрукер обещал им, что Гидра даст им силу отомстить, а сам посадил на наркотики, а после откупился ими, как секс-игрушками, когда на него надавили из Штатов. У них не было выбора, а они совершенно ни в чем не виноваты. Наташка, она была балериной. Отказала кому-то, кому нельзя было говорить «нет», и ее вышвырнули из театра с волчьим билетом. Она пошла в цирк, стала гимнасткой на трапеции. Добрых людей везде хватает, ей подрезали страховку, она сорвалась и раздробила оба колена. В больнице ее узнал кто-то из Гидры, и ей изменили дозу обезболивающего и сделали предложение, от которого нельзя было отказаться. И в итоге она все равно стала шлюхой. Одной из нас. — Солдат замолчал, поняв, что слишком часто дышит. Но поспешил скорее закончить. — У Клинта вообще семья. Он тоже циркач. Совершенно глухой. Ты его не видел, потому что его избили до потери сознания. Это он пытался сбежать накануне, я только помогал ему. Думал, хоть кто-то выберется. Я уже и не помню, какая это по счету его попытка. Стив гневно коротко выдохнул, его широкая спина напряглась, но Солдат остался непреклонен и только прижался крепче: — Защити их, Стив. Я тебя прошу. Это хорошие люди, им нужна помощь. Их нельзя просто вышвырнуть на улицу. Пожалуйста, Стив, я очень тебя прошу. — Бак, — Стив вдруг крепко сжал его живую руку у себя на груди. — Довольно. Я понял. Сейчас они под охраной, как свидетели, я еще не решил, что с ними делать, но если ты так хочешь, я распоряжусь, чтобы их перевели в центр лечения наркозависимых и обращались там со всем уважением и заботой. Как с моими людьми. — Спасибо, — тихо ответил Солдат, не ожидавший, что вопрос решится настолько легко, быстро и… безвозмездно. — Твои желания — мои желания, Бак, — однозначно сказал Стив и вдруг поднял его живую руку к своему лицу, прижался лицом к ладони. — Господи боже, Баки, даже сейчас… даже теперь. Мне почти страшно от того, насколько ты хороший и добрый человек. Солдат только хмыкнул, не в силах серьезно относится к тому, что ему — шлюхе и убийце — говорят подобные вещи. Но Стив был надежный и теплый, и с ним было безопасно, и приятно, и так дико знакомо, будто он был родной… Всегда таким был. Да стоит ли искать себе оправдания? Солдат гарантированно возбуждался и без всей этой слезливой романтики, был ли смысл удивляться тому, что распластавшись всем собой вдоль могучего тела Стива, прижимаясь пахом к его округлым ягодицам — он вновь ощутил, как член неотвратимо тянется к телу Стива, недвусмысленно твердо вжимается ему в задницу. — Прости, — только и смог прошептать он, понимая, что Стив не мог не почувствовать. — Перестань, Бак. Бери если хочешь, люблю тебя, — Капитан Гидра… Стив вдруг сам потерся о него задницей, и Солдата накрыло такой сумятицей чувств: растерянности, шока, жажды, стыда, вины за свое состояние. За то, что он едва чувствует свои ноги. Молча он уткнулся лбом Стиву в плечо. — Хорошо, — теплая жесткая ладонь вдруг легла на его бедро, погладила уверенно и спокойно. — Думаю, я знаю, как мы сделаем. Солдат потянулся вслед за ним, когда Стив сунул руку в ящик прикроватной тумбочки и выловил оттуда какой-то тюбик. — Тшшш, сейчас все будет. В конце концов, мы с тобой всегда находили способ перепихнуться. Когда я был больным и слабым, ты всегда придумывал способ доставить мне удовольствие, — уже знакомая жесткая рука скользнула между их телами, уверенным привычным движением коснулась члена Солдата. Большая, скользкая от смазки, нежно, бережно огладила по всей длине. — Теперь моя очередь, Бак. Солдат не помнил того, о чем говорил Капитан Гидра. Бесчисленная череда обнулений благополучно позаботилась о том, чтобы избавить его от воспоминаний о том, что было с ним до «Розовой Гидры». Оставив лишь мутные тени образов, намертво вбитую привычку подчиняться приказам и умение терпеть. И лежа за спиной Капитана, Солдат как завороженный ждал, что будет дальше. Не строя предположений, не питая надежд, не поддаваясь страху, лишь принимая то, что ему уготовано. Так, как он привык. А впрочем, при всем его богатом опыте самого разнообразного секса, он и представить себе не мог, что Стив поднимет левую ногу, устроит член Солдата между своих бедер и мягко зажмет его своими сильными ляжками. Там было тепло, и узко, и так… безопасно, что Солдат не удержался и ахнул в затылок Стиву. — Нормально, родной? — спросил Стив, поглаживая его ногу. — Да, да, — коротко выдохнул Солдат, уткнувшись лбом ему в загривок и мелко вздрагивая от накатившей волны приятных ощущений, и Капитан вдруг сам выдохнул с таким искренним и неподдельным облегчением, будто уже немыслимо давно мечтал зажать между бедрами член Солдата, вздрогнул и мягко качнулся. Солдат застонал беспомощно и просто. Будто вся его жизнь в последние годы не была переполнена сексом – будто он впервые лежал под одеялом с любимым человеком, которого хотел и который хотел его. — Тише, тише, не дрожи так, все хорошо, — правая рука Стива легла ему на бедро, мягко покачивая Солдата взад и вперед, чтобы его член скользил, сжатый ляжками Капитана. — Я тебе помогу. Я о тебе позабочусь. — И он осторожно повел тазом, потираясь собственными ногами друг о друга. И Солдат не удержался, крепко прижал его к себе, зажимая собственные запястья, чтобы случайно не повредить Стиву. Ему было так хорошо. Так просто невыразимо хорошо, даже не потому что его обычно презрительно игнорируемый всеми член сейчас ласкали неторопливо и бережно. А потому что рядом с ним был Стив. Наконец. У Солдата даже мыслей больше не было. Наконец. Он не знал, чего он дождался. Он дождался. Наконец. Он поверить не мог. И было так приятно, сладко внизу живота, и так до рези легко в груди. Он не понимал, что происходит. Он не хотел понимать. Просто Стив был рядом. Просто рядом был Стив. Стив! Это все меняло. Стив явился ему из невозможно далекого, почти что мифического, забытого, нереального прошлого, но это был он. Он пах Стивом. У него был голос Стива. Он вел себя, как Стив. Он забирал Солдата… Баки себе. — Стив, – выдохнул Баки куда-то в лопатку капитану Гидре. — Стив. Стив! Это ты! — Баки! Ты здесь, здесь, мой родной, мы вместе, — Стив убрал руку с его бедра и вместо этого сам начал подаваться задницей к его паху, решительно и мощно. И Баки всем собой вдруг ощутил оглушительный восторг в его теле, когда рука Стива накрыла собственный член, и он принялся быстро и грубо дрочить себе, еще плотнее прижимаясь к груди Баки. — Я и не надеялся, Баки. Ты жив, жив. Больше мне ничего не надо. — И мне, — ответил Солдат раньше, чем успел понять, что сейчас скажет что-то глупое и, наверно, не к месту. Но Стив пах Стивом, Стив мог кончить в любую секунду, Стив не рассердится на него. Баки точно знал. Он… чувствовал Стива. Чувствовал, как тому хорошо вот просто быть рядом. Даже так, как сейчас. — Стив, — благоговейно прошептал он и, отпустив свою руку, положил живую ладонь на живот Стива. Мощно, почти мучительно вздрогнувший под его ладонью. Мышцы его сократились, Стив вздрогнул еще и еще раз, и кончил. И это было едва ли не лучше, чем кончить самому. Хотя стоило Стиву опустить руку ниже, задев пальцами головку его члена и крепче сжать ляжки... Зимний Солдат хорошо знал оглушительную пустоту эякуляции, но со Стивом это было совсем по-другому. Со Стивом он будто растворился вдруг в Стиве. В его коже и запахе. В его тепле и заботе. Как будто они могли смешаться друг с другом каждой своей клеткой, и невозможная правильность Стива очистила бы его от всей его грязи. Внутри и снаружи. — Я никогда больше не покину тебя, — сказал Стив. — И я тебя, — твердо повторил за ним Баки. Они лежали в комнате с задернутыми плотными шторами. Капитан Гидра, вышедший на тропу войны с собственной организацией, и его самый давний, самый верный товарищ. — Спи, Баки, — шепнул Стив. — Отдыхай, набирайся сил. Завтра мы покажем им истинную Гидру. И Зимний Солдат восторженно и влюбленно улыбнулся ему в загривок.