Lupus in fabulis (Волк в басне)

— Что вы пытаетесь сделать? — лепетал совершенно мокрый от пота (слава богу, что не слёз) Уилл, съёживаясь и не давая к себе прикасаться. — Нащупать пульс, — невозмутимо отозвался Лектер, настойчиво тыкая пальцами шею выворачивающегося, как уж, Грэма. — Рука! — он поднял руку, тряся запястьем перед носом Ганнибала, — Попробуйте на руке! Этим он добился только того, что Лектер услужливо взял его за руку, но пальцев с шеи не убрал, прижимая их с усилием, как бы Уилл этого ни пытался избежать. Грэм часто задышал носом, уставляясь стеклянным взглядом прямо перед собой и чувствуя, как у него начинается нервный тик. Ещё немного — и он растает, как оловянный солдатик, швырнутый в жаркий камин, а Лектер, будто бы этого не чувствуя, преспокойно продолжал стоять рядом, прислушиваясь к току его крови. Отчаявшись вырваться, Уилл вяло выдохнул, смиряясь со своим положением. Но ненадолго. — Это не шея, — ужасаясь хрипоте собственного голоса и — ещё больше — тому, куда полез рукой Ганнибал. — Я догадываюсь, — отозвался Лектер. — Нет, нет, — хватая его за рукав и пытаясь остановить, — Нет, совсем не шея… Устав препираться с ним, Ганнибал с усилием скользнул под воротник Грэма. Да, действительно, какая уж тут шея. По телу Уилла пробежала волна дрожи — его, посреди бела дня и в кабинете психотерапевта, мацали за грудь. Ему, конечно, это могло бы и показаться. Он бы всё отдал за то, чтоб могло показаться. Чтобы можно было объяснить своим неправильным пониманием. Он бы даже объяснил. Всё, что было минуту назад, объяснил. Но он не знал (а как в ту секунду хотелось!) ни одного медицинского исследования или теста, в котором пациента следовало щипать за соски. Стало быть, всё? Игрушки кончились? Ощущая уничижающий гнёт безысходности, Уилл обнял Лектера за руку, проделывающую с ним такие нахальные вещи, и сжался ещё сильнее. Он, как изваяние скорби, сидел в кресле и коротко всхлипывал от того, как его драгоценный сосочек щипали и потягивали кончиками пальцев. Так с барашком ещё никто не позволял себе обращаться. От нахлынувших внезапно чувств, Уилл вдруг протяжно и высоко заскулил. Совсем не по-овечьи. И поднял глаза, печальные огромные глазищи агнца, на нависшего над ним Ганнибала. — Тш… — ласково произнёс Лектер, без стеснения и боязни глядя прямо в эти умоляющие распахнутые глаза, и вдруг лизнул Уилла за ухом, да так горячо и смачно, что тот в отместку едва ли не сломал ему руку, — Тише… — отдёргивая почти надломленную лапу из-под рубашки, попросил Лектер. — Не надо так, — виновато вытирая своё обслюнявленное ухо, пробубнил Грэм. — Как же надо, вы считаете, Уилл? — опираясь руками на спинку его кресла, спросил Ганнибал. — Как принято, — зажимая воротник рукой, чтобы не дай бог, никакой психотерапевт больше не полез трогать его без спросу. — Хорошо. Как вы хотите, чтобы было? — Я не знаю как! — обстоятельно заявил Уилл, — Но не так — это точно. — Давайте я просто вас съем? — спросил Лектер, и, не удержавшись, опять лизнул Уилла в ухо, — Вы, извините, ягнёнок, я — волк. Что нам мешает? — Рискуете получить копытом, — фыркнул Грэм, снова недовольно оттирая ухо и пригибаясь от Ганнибала. — С другой стороны, — не обращая внимания на овечью угрозу, продолжал Лектер, — От вас пахнет овечкой. Уилл выпрямился, принимая позу, полную осознания собственного достоинства. — Не понимаю, как это относится к делу, — проблеял Уилл скромно, но гордо. — Ну как же… — Нет-нет-нет, это совершенно не важно, — принялся отказываться Грэм. — Очень, очень важно, — шептал со спины Лектер. — И почему же? — Вы — омега, вы сучка, а я — сами знаете кто. — Это что, предложение? — обернулся на него Уилл. — Скорее, ответ на то, как вы тут у меня в кабинете пахнете. — Я не виноват, что у меня, простите, течка, — сухо заметил Уилл. — Это ничего. Это даже очень хорошо. И он замолк. Оба понимали всё более чем прекрасно, но молчали, как партизаны. Уилл сперва медленно и страстно искусал себе в кровь губу. Потом томно снял очки. Вздохнул. И, собрав волю в кулак, наконец, произнёс с придыханием: — Ганнибал… — Да? Возводя свои овечьи глазки к потолку, Уилл начал: — Я согласен… Не успел он договорить, как волчьи клыки мёртвой хваткой впились в его шею! — Я согласен подумать! — взревела укушенная овца, щедро одаривая Лектера тычками и ударами, — Ганнибал! Только подумать! — Некогда думать, — выпуская овечку ненадолго и, поворачивая Грэма к себе и убирая с его лица мешающиеся завитки его волос, поцеловал. Несмотря на то, что Уилл был овцой, копыт у него, конечно же, не было. Поэтому пальцы его изгибались и дрожали, пока Лектер обласкивал его поцелуем, и внутренне ему неимоверно хотелось радостно бекать, мекать, и нарезать круги по зелёному лугу, поросшему полевыми цветами. — Нет-нет-нет! — тем не менее, занойзил Уилл, стоило ситуации принять опасный оборот, — Ни в коем случае! — Это ещё почему?.. — поинтересовался волк-Лектер. — Потому что… — начал сердито Уилл, — Потому что… — стушевался он, — Потому что выводок. — О! Так и славно, — кивнул Ганнибал, возвращаясь к прерванному процессу укладывания ягнёночка на жертвенную софу у окна. — Вы хотите… от меня выводок?.. — взглянул на него Уилл как на божественное явление. — Да, — согласился Лектер, лишь бы баран уже переставал спорить и раздвинул свои ножки. — О, мой бог!.. — простонал Уилл не хуже, чем актёр среднестатистического порнофильма. — Да, ягнёнок… — порыкивая, подбадривал Лектер, — Да. *** Уилл обнимал Ганнибала, лёжа на нём, смирном и задумчивом, поверх софы в его кабинете, и чесал шерсть на его груди кончиками пальцев под распахнутой рубашкой. И ещё периодически пытаясь натянуть свою рубашку на голую задницу, поскольку брюки в самом начале предательски его покинули, подстрекаемые действиями Лектера. — И смотри… чтобы в выводке были все волки, — предупредил тихо Лектер. — Постараюсь, — смущённо покраснев, пообещал Уилл, — А что если… получится овечка?.. — Съем. — Ах! Нет! Нельзя! — Можно, — настоял Лектер, — Так что в твоих интересах обеспечить мне волчат. Уилл покусал край рукава своей рубашки. — Но это ведь не от меня одного зави… Ганнибал медленно перевёл на него убийственный взгляд. — Да-да-конечно-разумеется-обязательно! — спрятался за рукой Уилл. Лектер поднял бровь, убрал его руку от лица и поцеловал его в кончик овечьего носа. *** Ганнибал распахнул дверь, входя в комнату, и перевёл взгляд на стоящую напротив широкую кровать. От увиденной картины он в шоке вздрогнул, нахмуриваясь: посреди кровати, в окружении тихо блеющих белых и серых комочков, сидел Уилл, смотрел на Ганнибала полными ужаса глазами, из которых в сто ручьёв лились горькие слёзы, и от нервного напряжения рвал простынь в пальцах. Лектер покривил губы, соображая, что да как, и кто он сам после этого, потом прошёл от двери к кровати и сел рядом с Уиллом. Он взял одно из существ на руки, распознавая в нём абсолютную овцу. Как, впрочем, и в остальных трёх — тоже. Посмотрел на Уилла. Тот виновато пожал плечами. Лектер покачал головой и выдохнул. — В другой раз чтоб были волчата, — отдавая овце её чадо, сдаваясь перед невероятностью ситуации, сказал он.