When the Sun Caught a Cloud/ Когда Солнце поймало Облако

Миниатюрная женщина смотрела в зеркало, ее фиалковые глаза оценивающе рассматривали ее гибкую фигуру. На этот раз на ней не было ни густого белого макияжа, ни обычного пирсинга. Ее волосы не были уложены в виде шипов, как она обычно носила их, вместо этого волосы завивались в кольца, которые были так заметны теперь, так как она позволила волосам отрасти длиннее ушей. Теперь был виден ее естественный сиреневый цвет, а не резкий пурпур, которым она красила волосы. На ее бледной коже виднелось несколько шрамов, напоминавших о ее ранней жизни на улицах, а затем о жизни в мире каскадёров. Последние шрамы остались после ее новой жизни в мафиозном мире. Боже, как она проклинала Шахматноголового! Если бы не он, она никогда бы не узнала, что на самом деле означает пурпурное пламя. Если бы не он, она не оказалась бы втянутой в странный и пугающий мир мафии. Если бы не он, она никогда бы не встретила его. Реборн. Ренато Синклер. Когда она впервые вошла в маленькую комнату, где должны были собраться «сильнейшие», она боялась, что они раскроют ее маскировку. Ей не следовало этого делать. Она с детства совершенствовалась в искусстве выглядеть и вести себя как мужчина. В конце концов, лучший способ защитить себя на улице — это быть мужчиной. Конечно, были обычные извращенцы, которые все еще смотрели на маленького мальчика совершенно неподобающе, но их было намного меньше, чем взглядов, которые могла бы получить девочка. Ей помогало то, что она была от природы худой, а ее грудь оставалась маленькой, как из-за генетики, так и из-за плохого питания. Хоть ей и удалось уйти с улиц, попасть в цирк, а затем на сцену трюкачей, она понимала, что лучше продолжать притворяться мужчиной. Люди не примут девушку, совершающую такие экстремальные трюки. Поэтому она не только делала макияж, но и купила мотоциклетный костюм, который придавал фигуре мужские очертания, так и родился взрослый Скалл. Единственный, кто знал, что он на самом деле она, был доктор, которого наняли для каскадёров, чтобы убедиться, что исполнители были на высоте. Он понимал, почему она решила притворяться и никогда не говорил об этом. Даже сейчас, если понадобится, она пойдет к нему лечиться. Ни за что на свете она не пойдет к Шамалу. Она собиралась отказаться от этого маскарада, когда шла на собрание. Однако она настолько отстала от того, что на самом деле происходило; не имела знаний и навыков, которые у этих людей, казалось, были в избытке. Поэтому она позволила своей маске остаться, чему была искренне благодарна. Конечно, она стала лакеем, постоянно подавляемым или «избиваемым», когда у ее коллег Аркобалено было плохое настроение. Хотя, по правде говоря, они никогда не били ее сильно. Из-за детства и прошлого каскадёра у неё был довольно высокий болевой порог. Удары Колонелло и Реборна больше походили на тычки, чем на что-либо более жесткое. Как раз тогда, когда она начала доверять им и подумала, что, может быть, она сможет открыть правду, Луче предала их всех, и они оказались прокляты, застряли в форме маленьких детей. Теперь она была еще слабее и уязвимее, несмотря на свои способности. У остальных были связи в мафиозном мире, в то время как она, гражданская, все еще пыталась узнать то, что другие знали в течение многих лет. Поэтому ее естественной реакцией было вернуться к отработанным действиям, выработанным годами на улицах. Вы присматривали за номером один. Таким образом, в течение трех десятилетий она продолжала носить маску. Когда другие звали ее, она прибегала, как хороший лакей. Забавно, что они никогда не замечали, что она ни разу не попросила их о помощи в ответ. О, она играла свою роль, выпрашивая у Вайпера информацию, позволила Лар запугать ее, чтобы она примкнула к какой-нибудь семье, и тыкала в Верде за аккуратную игрушку. Но она никогда не просила их о чем-то действительно важном и не давала им знать, куда идет, когда ее нет рядом. Они думали, что знают; думали, что у них есть глупый лакей, который все понял. Человеку свойственно видеть то, что он хочет видеть, даже при статусе «сильнейших», а Скалл умела показывать людям то, что они хотят увидеть. Это много раз спасало ей жизнь. К счастью, Тсунаеши Савада, десятый босс семьи Вонгола, наконец-то снял проклятие. Необходимость жить жизнью ребенка, действительно раздражала Скалл, хотя она никогда не позволяла никому заподозрить ее истинные чувства по поводу проклятия. Остальные думали, что она действительно не была против побыть ребенком, видя то, что она ведет себя по-детски. На самом деле она должна получить пожизненный Оскар за свои достижения. Первые несколько месяцев после того, как проклятие было снято, она старается изо всех сил. Юни умоляла их всех остаться с ней, пока они не «подрастут». Она никогда не была рядом со своими коллегами Аркобалено так долго. Было несколько близких контактов, но громкий вопль, фальшивые слезы или глупый комментарий немедленно сбивали их с толку. Однако хуже всего было находиться так близко к Реборну в течение длительного периода времени. Тем более что он был с Бьянки. Возможно, это была ее мазохистская натура — влюбляться в парней, которые были только жестоки к ней. Черт возьми, ее первой любовью был мужчина, который ругался и яростно отталкивал других, не задумываясь. Тем не менее, она видела под суровостью доброту. Не то чтобы она когда-нибудь говорила ему о своих чувствах; это привело бы к признанию, что она девушка. Он умер незадолго до того, как ей исполнилось пятнадцать, защищая детей от группы наркоманов. Реборн очень напоминал ей его, и все же он был намного жестче. Она любила и ненавидела то, как он обращался с женщинами, всегда так учтиво и почти покровительственно. Ей нравилось, как вспыхивали его черные глаза, когда он сердился или был в плохом настроении, то, как искривлялся его рот. Она восхищалась его преданностью ученикам и тем, кого он считал друзьями. Он даже защищал своего лакея, хотя и отрицал это до скончания веков. Она хотела почувствовать его большие теплые руки на своей коже, увидеть, смогут ли они доставить ей удовольствие, а не причинить боль. Чувствовать на себе его пристальное внимание без обычного раздражения от ее близости. Чтобы он обращался с ней как с сокровищем, а не как с идиоткой. Она позволила своим рукам скользнуть по черному белью, которое носила, потянув за золотисто-желтые ленты, которые подчеркивали темный цвет белья. Понравится ли она ему такой? Прозрачные чулки облегали ее гладкие спортивные ноги до середины бедер, где их удерживали подвязки, прикрепленные к поясу. Захочет ли он медленно раздевать ее или оставит в шелках и кружевах, пока будет рассматривать её? Может он… Боже, какая же она жалкая! Ее плечи поникли, а руки опустились вниз. Почему она так вела себя? Реборн никогда бы не захотел ее, даже если бы знал, что она женщина. Не тогда, когда рядом с ним была Бьянки. Она обещала, что после того, как покинет особняк, забудет их всех, особенно его, и продолжит жить своей жизнью. Она наконец-то сбросила личину Скалл и исчезла в обычном мире, подальше от мафии, подальше от него. Это работало до тех пор, никто не знал, что Амберле Моарте, простая владелица кофейни была когда-то Скалл де Морт, каскадером и Аркобалено. Почти год прошел с тех пор, как она исчезла из мафии. Первые несколько месяцев она держалась очень тихо, постоянно оглядываясь через плечо в поисках возможных хвостов. Она выбрала очень отдаленный город в Румынии, чтобы открыть свой маленький магазин, приятно удивленная, когда люди радушно приняли ее и поражена количеством покупок, которые совершали туристы. Медленно, но верно она привыкла к новой жизни и перестала беспокоиться. Однако она никогда не ходила на свидания, вежливо отказывая любому, кто спрашивал. Потому что ни у кого из них не было этих янтарных глаз или шарма Реборна. Боже, ей действительно нужно было забыть этого засранца! Фыркая от досады на саму себя, она направилась в спальню, решив переодеться в более простой комплект нижнего белья, съесть немного сладостей и столько мороженого, что заморозка мозга вытолкнет все мысли об этом глупом убийце из ее головы! — Ты определенно доставила мне неприятности, лакей. Скалл застыла как вкопанная, широко раскрыв глаза от шока, глядя на фигуру, так небрежно, но угрожающе развалившуюся в кресле в ее спальне. На нем были обычные брюки и рубашка на пуговицах, но пиджак висел на спинке стула. Его фетровая шляпа была надета так, чтобы прикрыть глаза, хотя она знала, что он мог ясно видеть ее. В конце концов, она практически ощущала его тяжелый взгляд, который скользил по ее телу. — Что ты здесь делаешь? — спросила она более хрипло, чем хотела. — Действительно лакей, — лениво протянул он, без сомнения прекрасно зная, что это с ней делает. — Ты симулируешь свою смерть и думаешь, что мы просто так примем это? Просто принять, что «Бессмертный Скалл-сама» погиб в простой авиакатастрофе? Она нервно дернулась, услышав его тон. На самом деле так оно и было. Она не думала, что кто-то из них действительно заботился о ней настолько, чтобы заглянуть слишком глубоко. Кроме того, она оставила тело и достаточно ДНК, чтобы обмануть любого. Ну, почти любого. — Я признаю, что это было очень умно сделано, — продолжил он. — Тело, кровь, удаленное место крушения. Верде был очень впечатлен твоими расчетами, которые ты сделала, и Вайпер был доволен, что ты проявила такую осторожность с обманом, даже подменив данные. Шамал тоже почти не мог отличить тела друг от друга, если бы не одна маленькая ошибка… Скалл нахмурилась, пытаясь вспомнить, что она пропустила. — Твое пламя — ответил он на ее невысказанный вопрос, лукавая ухмылка искривила его губы. — Пламя оставляет очень четкий отпечаток, когда человек умирает, но ты этого не знала, так как не выросла в мире Мафии. Даже время, проведенное там, не дало бы тебе таких знаний. Скалл почти застонала от разочарования, ее глаза закрылись в ужасе. Она так старалась узнать все, что могла, о своем пламени. Как использовать его в полной мере, как подавлять его, чтобы никто не мог его почувствовать. Она даже научилась зажигать его так ярко, что люди думали, что она все еще плохо контролирует его. Но, как сказал Реборн, она не знала о том, как оно реагирует после смерти, и никто никогда даже не намекал, что такое возможно. Она думала, что оно просто гаснет вместе с жизнью, что от него не остаётся и следа. — Это был хороший план.— На этот раз голос прозвучал прямо у ее уха, заставив ее вздрогнуть. Фиалковые глаза распахнулись и уставились прямо в его янтарные глаза, его тело нависло над ней с едва заметным вздохом между ними. Ее сердце затрепетало от его близости и взгляда его глаз, блуждающих по ее скудно одетому телу, напоминая ей о том, как мало на самом деле на ней одежды. — Но ты забыла, что принадлежишь мне, лакей. Твоя жизнь и твоя смерть принадлежат мне, и я не отпущу тебя так легко. Его рука скользнула вокруг ее тонкой талии и притянула ее к себе. Она чувствовала жесткие линии его тела и чувствовала, что он испытывает к ней такое же влечение, как и она к нему. Несмотря на все усилия, с ее губ сорвалось тихое мяуканье. — А теперь скажи, для кого именно был этот маскарад, bella, — прошипел он ей на ухо, одной рукой впиваясь в ее ягодицы, а другой собственнически дергая за локоны. — Нет… никого, — выдохнула она, когда он уткнулся носом в ее длинную шею. — Хмм, — задумчиво промычал он. — Я думаю, ты лжешь, bella. Рука в ее волосах скользнула вниз по шее и плечам к груди, пробежала по верху белья, где золотисто-желтая лента вплеталась в верхнюю часть кружева. — В конце концов, ты носишь мои цвета. Скалл могла только хныкать, ощущения, которые он вызывал, были почти невыносимы для нее. Одной рукой он продолжал растирать и гладить ее ягодицы, а другой чувственно провел по груди и ключице. Его пламя, казалось, танцевало вокруг нее, лаская ее так, как она не думала, что это возможно, уговаривая ее собственное пламя потереться об нее, как гигантская мурлыкающая кошка. Внезапно она осталась одна, едва держась на ногах. Растерянно моргая, она обнаружила, что Реборн снова сидит в кресле и спокойно возится со старинным проигрывателем, который она держала рядом. Вскоре по комнате разнеслась довольно знойная мелодия. Реборн повернулся к ней, медленно расстегивая пуговицы на рубашке. — Я думаю, что заслуживаю небольшого шоу за те усилия, которые я предпринял, чтобы найти тебя, bella, — властно сообщил он ей. Скалл была готова швырнуть что-нибудь в него за такой тон, но она была так возбуждена, что не могла заставить свои руки двигаться, чтобы схватить что-нибудь для броска. — Потанцуй для меня, bella — приказал он, его глаза почти обжигали ее своей силой. Дрожь пробежала по ее спине. Однако другая ее часть решила, что если он хочет играть, то и она тоже не прочь поиграть. Она была не просто лакеем, черт возьми! Она была сильной независимой женщиной! Она ему покажет! Выпрямившись во весь рост, она прищурилась и направилась к нему, стараясь как можно увереннее покачивать бедрами. Его глаза сузились в ответ, и он слегка выпрямился в кресле, хотя и не двинулся, чтобы остановить ее. Оказавшись перед ним, она наклонилась вперед, стараясь показать свою грудь, и протянула одну руку ему за спину. Потом она встала, свободной рукой поправляя шляпу, которую он так любил, а другой, таща за собой его пиджак, и вернулась туда, где стояла до этого. Реборн наблюдал за ней с легким недоверием, хотя она ясно видела возбуждение в его глазах. Что ж, если это единственный шанс, который у нее будет с ним, она постарается его запомнить навсегда. С ухмылкой она дерзко повертела шляпу, прежде чем надеть ее на голову, и отвернулась от него, а его пиджак теперь был накинут на ее худые плечи. Она игриво подмигнула ему через плечо и начала раскачиваться в такт музыке. Позволив ритму овладеть собой, она играла с его пиджаком, медленно открывая плечи, или мелькая ногой и бедром, иногда ягодицами, когда двигалась в такт. Когда она наклонилась, то убедилась, что он видит трусики с открытой промежностью, прежде чем повернуться, чтобы снова спрятать их от его взгляда. Повернувшись, она прижала лацканы пиджака к себе, двигая ими так, чтобы мелькнул намек на грудь или ключицу, позволяя материалу тереться о ее тело так, что она могла видеть, что киллер завидовал. Она медленно позволила своим рукам, прикрытым рукавом, скользнуть вниз по ее бёдрам, провела манжетами вниз по промежности и внутренней стороне бедер, убедившись, что наклонилась вперед достаточно, чтобы он увидел ее грудь. Она снова отвернулась от него, но не раньше, чем заметила, как он расстегивает еще несколько пуговиц и ерзает на стуле, чтобы снять напряжение с ширинки. Довольная улыбка растянула её губы, когда она поняла, как действует на него. Все еще следуя ритму, она медленно стянула с себя пиджак, позволяя ему тереться о те части тела, прикосновение к которым возбудило бы ее больше всего. Обычно она бы отбросила его в сторону, но она знала, как бережно Реборн относится к своей одежде, поэтому она аккуратно сложила его, отложив в сторону на своем будуаре, прежде чем вернуться к шоу. Теперь она добавляла к своим движениям наклоны и медленные чувственные приседания, чтобы подчеркнуть свои ноги и задницу. Ее руки двигались в такт, огибая свое тело для него, но все еще дразня и не задерживаясь дольше, чем необходимо. Его фетровая шляпа по-прежнему была на ней, она соблазнительно изгибалась, что только добавляло ей жарких взглядов. Повернувшись, она вытянула ногу прямо вверх, провела рукой по внутренней стороне бедра, прежде чем медленно опустить ее вниз. (Благодарю вас, мадам Тальбот, за то, что вы развили ее гибкость, пока она была в цирке.) Его широко раскрытые глаза сказали ей, как сильно он наслаждался этим маленьким доказательством гибкости, а его сжатые руки служили доказательством того, как сильно он хотел проверить это. Слегка раздвинув ноги, она позволила рукам скользнуть к влагалищу и внутренней поверхности бедер, скользя ими вверх и вниз, покачивая бедрами. Она уже чувствовала, как промокли ее трусики, и бугор на штанах Реборна говорил ей, как сильно ему понравилось это шоу. Решив, что хочет большего, она медленно опустилась на колени и поползла к киллеру, ее бедра все еще двигались в такт музыке, хотя и несколько преувеличенно. Не то чтобы Реборн жаловался. Когда она подползла к нему, то постаралась скользнуть руками по его ногам, едва касаясь их, и опустилась перед ним на колени. К её удовольствию его дыхание участилось, хотя это было не так заметно, как у большинства мужчин. Стоя на коленях, она наклонилась вперед, выставив вперед свою грудь, чтобы он мог видеть, как ее пальцы прошлись по его рубашке, прежде чем медленно расстегнуть остальные пуговицы, а затем переместились к его брюкам. Она осторожно провела ногтями по низу рубашки, затем по коже между рубашкой и брюками, медленно расстёгивая пуговицу и ширинку. Она сняла их, довольная, когда он приподнял бедра достаточно, чтобы позволить ей снять его брюки и шелковые боксеры. И снова она нашла время аккуратно сложить одежду, чтобы не повредить ее. Легкое прикосновение его пальцев к ее нижней части лица сказало ей, что он ценит ее заботу. Покусывая его пальцы, она вернулась к своей цели. Скалл никогда раньше не занималась сексом, но она знала, как это происходит. Это было неизбежно на улицах, даже если ты был «мальчиком». Значит, она хорошо знала, как доставить удовольствие мужчине. Поглаживая ладонями его бедра, массируя мышцы сильными уверенными движениями, она позволила губам следовать за собой, целуя его в пах. Она дразнила его, позволяя своим рукам обхватить его член, но не прикасаться к нему, а затем поцеловала низ его живота. Его рычание сказало ей, что он думает об этом, заставив ее тихонько хихикнуть. Решив сжалиться, она двинулась к своей истинной цели. Одной рукой она нежно сжимала его член, довольная его формой и размером. Точно так же, как и Реборн, он тоже был совершенен. Наклонившись вперед, она легко поцеловала головку, медленно сжимала и поглаживала ладонью. Она немного облизала его головку круговым движением языка, а затем двинулась в сторону. Её свободная рука скользнула по нижней стороне его бедер к яичкам, нежно сжимала их и наслаждалась его шипением, которое он издавал от удовольствия. Без предупреждения она заглотила его член, почти полностью, она умела останавливать рвотный рефлекс. Затем она втянула щеки и обхватила член руками, чтобы усилить ощущение трения. Ее язык играл с его нижней частью члена, обводя и прослеживая венки кончиком языка. Проклятие, слетевшее с его губ, заставило ее почувствовать гордость за свою работу. Она осторожно начала двигать головой, стараясь чередовать облизывание и обсасывание таким образом, чтобы отсрочить его оргазм. Она знала, что такого рода стимуляция застает мужчин врасплох и помогает продлить удовольствие. Его пальцы скользили по ее распущенным кудрям, поочередно дергая и поглаживая. Быстрый взгляд сквозь ресницы показал, что он надел фетровую шляпу себе на голову, чтобы дать доступ к кудрям. Легкая усмешка тронула ее губы, прежде чем резкий рывок за волосы заставил ее снова сосредоточиться на предстоящей задаче. Вскоре она почувствовала, как его яички начали поджиматься, а тело напряглось в ожидании приближающегося оргазма. Она перестала чередовать свои движения и сосредоточилась на том, чтобы надрачивать и сосать одновременно, решив выжать удовольствие из мужчины. — Черт! — Его крик был единственным предупреждением, которое она услышала, прежде чем брызги спермы заполнили ее горло и рот. Она медленно проглотила их, его член все еще был у нее во рту, позволяя ей растянуть удовольствие. Когда Скалл училась что-то делать, она старалась делать это хорошо. Отстранившись, она позволила себе один долгий поцелуй, прежде чем сесть обратно на колени, исключительно довольная собой, учитывая, что Реборн выглядел совершенно не в себе. Его глаза остекленели, и он тяжело дышал. Да, она хорошо поработала. Ее самодовольство длилось всего минуту, прежде чем его губы оказались на ее губах, пожирая ее рот в жарком поцелуе. Его руки удерживали ее голову на месте, направляя ее движения. Скалл не могла сдержать стон, когда его язык проник в ее рот, утверждая свои права. Когда он отстранился, ей потребовалась секунда, чтобы успокоиться. Тем временем Реборн снимал верхнюю рубашку. — Повесь это для меня, bella, — приказал он. И снова, хотя обычно она жаловалась, она в оцепенении выполнила его просьбу. Как только рубашка висела на шкафу, то она обернулась и увидела, что он совершенно голый подходит к ней, словно опасный хищник. — Моя очередь, bella — хрипло сообщил ей он, и его член снова начал твердеть. Его руки обхватили ее за талию и притянули к себе, ее тело прижалось к нему. Его губы снова завладели ее ртом, даря ей еще один умопомрачительный поцелуй. Она смутно чувствовала, что он куда-то ведет ее, но не могла понять куда, пока ее бедра не коснулись края кровати. Без предупреждения он развернул ее и толкнул назад так, что она склонилась над кроватью. — Сожми ноги, bella — приказал он, проводя рукой по ее бедрам и попке в кружевах. Скалл была смущена, но сделала, как он просил, дрожа в предвкушении. Неужели он собирается… Боже, как она на это надеялась… — Ты была плохой девочкой, лакей, — сурово пробормотал он, продолжая ласкать ее. — Значит, тебя надо наказать. — Чт… — выдохнула Скалл, когда его рука опустилась на ее ягодицу. О боже! Он шлепал ее! Она прикусила губу, пытаясь сдержать стон, который вот-вот должен был последовать за этим. Это было тайное желание, о котором она никогда никому не рассказывала. — Считай, лакей. — Он снова ударил ее, на этот раз по другой ягодице. — Один, — простонала она, с трудом выговаривая слова. Удары продолжали сыпаться на нее дождем, переходя от ягодице к ягодице и иногда попадая прямо по щели. Ее кожа на ягодицах горела от трения, периодические ласки, которые он позволял себе между ударами, заставляли ее извиваться. Ее бедра были мокрыми, смазка вытекала из влагалища с каждым шлепком. И все же она считала каждый удар, ее голос срывался на стоны в конце наказания. Наконец наказание закончилось, и Реборн поднял ее на ноги. Если бы он не прижимал ее к себе, у нее подкосились бы ноги. И все же задница, покрасневшая от ударов, прижималась к его коже, это заставляло ее извиваться. — Вот хорошая девочка, — прошептал он ей на ухо, целуя и покусывая её шею. —Ты усвоила свой урок? — Да… сэмпай, — слабо выдохнула она, и из ее глаз потекли слезы. — Кому ты принадлежишь, лакей? — Тебе… сэмпай. — И ты когда-нибудь снова выкинешь такой дурацкий трюк? — Он терся своим членом о ее задницу, его преякулят растекался по ее раздраженной коже. — Нет, сэмпай… — она изо всех сил старалась не вырываться из его объятий и не умолять о большем. — Хорошая девочка, — успокаивал он, поворачивая ее голову, чтобы завладеть ее губами. Отпустив ее, он толкнул ее на кровать. — Забирайся на кровать и ложись на спину. Скалл сделала, как было сказано, сдерживая стон, когда покрывало кровати потерлось о ее, горящий от шлепков, зад. Реборн смотрел на нее сверху вниз голодным взглядом и чем-то, что она не могла точно определить. Он медленно забрался на кровать, поставив ноги по обе стороны от нее. — Я собираюсь убедиться, что ты полностью моя, лакей, — сказал он ей, как ни в чем не бывало. — Ты принадлежишь мне. Никто другой не может заполучить тебя. Ты меня понимаешь? — Да, сэмпай, — простонала она, он одной рукой потянул её волосы, чтобы открыть шею и поцеловал её туда. Другая его рука скользнула вдоль ее тела, сжимая грудь и спускаясь к трусикам. Его пальцы прошлись по нескольким местам, не прикрытым бельём, заставляя ее дрожать и задыхаться от этого ощущения. Его рот опустился к ее прикрытой груди, проникая языком сквозь тонкую кружевную ткань, зажав сосок между зубами. Скалл ахнула и застонала от этого ощущения, вскрикнув, когда его палец скользнул внутрь неё, трогая то место, которого никто никогда не касался. Другая его рука скользнула вниз по ее ноге, он перекинул ее бедро, раскрывая ее еще сильнее. Скалл не была уверена, куда деть руки, но одной из них зарылась в волосы Реборна, в то время как другой сжимала его плечо каждый раз, когда его палец входил в нее. Вскоре он вводил уже два пальца, а его большой палец двигался вокруг клитора, заставляя ее бедра непроизвольно подниматься вверх. Он уже перешел к другой груди, потянув бельё вниз, чтобы обнажить ее плоть и полностью оценить ее. Скалл почувствовала, как внутри у неё все сжалось. Конечно, она мастурбировала и раньше, полагаясь только на себя, но никогда ещё ей не было так хорошо. — Ты такая тугая, bella — фыркнул Реборн, покручивая пальцы. Его золотистые глаза сияли от гордости, смотря, как ее лицо исказилось от удовольствия. — Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя, почувствую, как твои стенки сожмутся вокруг меня, когда я толкну тебя через край. Может быть, я просто буду удерживать тебя там, пока не буду готов, буду наказывать тебя за то, что ты такая плохая девочка и хранишь от меня секреты. Отшлепай свою прекрасную попку, так что ты не сможешь ходить, а потом трахну тебя сзади, пока ты не будешь хныкать. — Сэм… сэмпай! Скалл почувствовала, как приближается ее оргазм, но что-то подсказывало ей, что она не должна позволять себе кончить, пока он не даст ей разрешения. — Пожалуйста! Пожалуйста, сэмпай! — Dio — выдохнул он, завладевая ее губами. Отстранившись, он укусил ее за ухо. — Кончи для меня, bella. Скалл сделала это с громким стоном, ее тело согнулось от нахлынувшего на неё оргазма. Реборн продолжал двигать пальцами внутрь и наружу, продлевая её удовольствие. Его губы целовали и покусывали ее нежную кожу, пока он бормотал ей какую-то чепуху. — Такой хороший лакей, ждет моего разрешения, — прошептал он ей на ухо, когда она успокоилась и дыхание вернулось в норму. Его руки ласкали ее тело, наслаждаясь мелкой дрожью от последствий ее оргазма. Он сел, двигая её, пока её ноги не оказались над его бедрами, ее влагалище не открылось ему так, как никогда раньше. Если бы она не была так взволнована своим первым оргазмом, то покраснела бы от того взгляда, который он бросал на нее сейчас. Его глаза блуждали по её телу, его руки нежно гладили её бедра от колен до самых бедер. Внезапно в нём вспыхнула озорная искорка, та самая, которую она так любила, и ее сердце ёкнуло. Он поднял одну из её ног к себе на плечо, поцеловал внутреннюю сторону её колена. — Давай посмотрим, насколько ты гибкая, bella, — немного поддразнил он, наклоняясь вперед, пока она не согнулась пополам. Его губы прикусили её, и она почувствовала, как её нога коснулась её головы. Ах да, он собирался насладиться этим. — Ох уж эти возможности, — ехидно прошептал он. Прежде чем она успела возразить, он приставил свой член к её входу и толкнулся внутрь. Поначалу она чувствовала себя неуютно, растяжение было сильнее, чем когда-либо, даже когда он держал в ней три пальца. Он двинулся вперед, двигаясь медленно, чтобы насладиться тугими стенками, трепещущими вокруг его члена. К счастью, её активный образ жизни и тампоны позаботились о плеве много лет назад, так что не было никакой боли, когда он наконец устроился внутри нее, его лобковая кость терлась о её. Как он и сказал, Скалл пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы привыкнуть к этому странному ощущению. Довольно скоро это прошло, и её тело приспособилось. Затем Реборн начал шевелиться. Его бедра слегка покачивались, вызывая сильные импульсы удовольствия, проходящие через неё. Вот на что был похож секс? Это было намного лучше, чем ей говорили уличные девчонки. С другой стороны, это был не какой-то бандит, платящий за трах и заботящийся только о своем удовольствии. Резкий толчок и прикосновение к клитору вытеснили эти мысли из её головы, когда она снова сосредоточилась на Реборне. Мужчина ухмыльнулся, сверкнув глазами. Она немного фыркнула, прежде чем протянуть руку и поцеловать его, прикусив нижнюю губу. Настала её очередь ухмыльнуться, когда его бедра дернулись, ещё раз доказывая, что она была не единственной, кого затронула эта встреча. Реборн игриво посмотрел на неё, прежде чем сесть и крепко сжать её бедра. Затем он задал такой бешеный темп, что она потеряла всякую мысль, сосредоточившись на огромном удовольствии, которое он доставлял ей. Вскоре она уже скулила и стонала, не в силах остановить звуки, вырывающиеся из её горла, когда он продолжал так умело играть ее телом. Реборн сам тяжело дышал, снова склонившись над ней, двигая бедрами так, чтобы создать новый угол, вызывая у неё более громкие крики и несколько проклятий. Она потянулась вверх, чтобы схватить его за руки, изо всех сил стараясь удержаться, не в силах больше противостоять его резким неистовым толчкам. Пот покрывал их обоих, усиливая скольжение их тел, пока они продолжали свой страстный танец. Удовольствие, казалось, длилось вечно, и она снова почувствовала сильное давление в животе. Толчки Реборна стали сильнее, его темп начал немного замедляться. Она могла сказать, что он тоже был близко. Внезапно одна из его рук переместилась к ее влагалищу, пальцы яростно терли клитор, заставляя ее тело неудержимо содрогаться. — Это все, bella, — пробурчал он хриплым от напряжения голосом. — Кончи для меня, дай мне почувствовать, как твои стенки сжимаются вокруг моего члена.— Затем его свободная рука шлепнула ее по бедру, и она с криком упала за край. Реборн вскоре последовал за ней, его резкий голос эхом отозвался на ней, когда удовольствие стало слишком сильным. Он упал вперед, уткнувшись лбом в ее ключицу, и они оба затаили дыхание. Ее нога соскользнула с его плеча, когда его тело легло на её, и они прижимались друг к другу гораздо удобнее, чем ожидалось. Затем Реборн изогнулся, перекатился на спину, увлекая её за собой. Он положил их так, чтобы они лежали на подушках, и теперь ее голова лежала у него на груди, одна нога лежала на его ноге, а рука лежала на его животе, играя с его пальцами. Одной рукой он обнимал её, словно защищая, а другая рука собственнически покоилась у нее на спине. Скалл знала, что им нужно поговорить, но сейчас она просто не могла подобрать слов. И она не хотела портить удовольствие, которое они испытали. — Спи, bella, — приказал Реборн. — Поговорим позже. Снова возмущаясь от его приказов, она все еще подчинялась, расслабляясь в его объятиях, позволяя своему пламени лениво танцевать с его. Впервые она могла честно сказать, что чувствует себя счастливой. ХХХ