Твой глупый перфекционизм

— Серьезно, Эрен, неужели так сложно застегивать все пуговицы? — раздраженно бросила Микаса, заметив во внешнем виде брата излишнюю неопрятность. Она любила, когда все было идеально и ужасно злилась, когда что-то было не так. — И воротник поправь, вот так… — Эй, пусти! — попытался было отвертеться юноша, но Аккерман уже все сделала и, отступив на шаг, невинно ему улыбалась, вмиг почувствовав себя спокойнее. — Твой глупый перфекционизм меня уже бесит, — практически шепотом сказал Эрен, но Микаса все равно услышала. — Зато я не хожу по корпусу, как оборванка, — высокомерно отозвалась она. — Идем, капитан просил быть к девяти. Синхронно шагая к кабинету Ривая, ребята не перемолвились ни словом. Все потому, что Эрен немного нервничал из-за предстоящего эксперимента — в последнее время Ханджи взваливала на него слишком много. Микаса же была сосредоточенна на своих мыслях и, к тому же, пребывала в крайне угрюмом настроении. Услышав громкое «войдите», молодые солдаты зашли внутрь, вытянувшись по струнке около двери. Леви, как раз в этот момент допивший свой чай, со звоном поставил чашку на стол и равнодушно оглядел подчиненных. — Йегер, можешь смело валить к Ханджи — она снова нашла тебе занятие, — Эрен тяжело вздохнул, но тем не менее согласно кивнул и, отдав честь, стремительно вышел из кабинета. — А что делать мне? — спросила Микаса после небольшой паузы. — Поможешь мне с отчетами, — апатично произнес Ривай, указав на большую стопку бумаг, лежащую на краю стола. Аккерман часто помогала офицерам со всякого рода работой, которая вроде как полагается по званию им, но в то же время слишком нудная и, по сути, бессмысленная. Обычно они вешали ее на неглупых подчиненных, а затем сдавали в верха под своим именем. Это более чем устраивало девушку — всяко лучше, чем разгружать телеги под палящим солнцем. Однако, приблизившись к столу, дабы забрать нужную макулатуру, последние крупицы приподнятого настроения Микасы испарились, словно их и не было. Доктор Йегер, на какое-то время заменивший ей отца, всегда носил шейный платок подобно столичным аристократам, которые часто вызывали его на дом. Он завязывал его идеальным симметричным узлом не более, чем за полминуты, а иногда еще быстрее. Юная Аккерман всегда любила опрятность, а потому подобное зрелище доставляло ей эстетическое удовольствие. Но то, что она увидела сейчас, просто растоптало все ее стремление к порядку. — Сэр, у вас криво завязан платок, — сомкнув зубы, произнесла Микаса. Ривай удивленно поднял глаза на подчиненную. — С каких пор тебя волнует мой внешний вид? — сдержанно, но с явным намеком на бестактность со стороны Аккерман, сказал капитан, славившийся своей бесконечной любовью к чистоте. — Извините. Просто я люблю, когда все идеально, — Леви развеселила ее реакция, однако вида он, как всегда, не подавал. — Так и быть, — мужчина плавным движением сдернул с себя платок и принялся завязывать его заново. Микаса только-только почувствовала облегчение, но этот раз оказался даже более неудачным, нежели предыдущий. — Можно?.. — с ноткой жалости произнесла она и, бесцеремонно подойдя вплотную к капитану, быстро-быстро завязала его так, чтобы края были на одном уровне друг с другом, а воротник не топорщился от излишней туготы. — Попридержи коней, Аккерман, — недовольно произнес Ривай, машинально отшатнувшись от инициативной девушки. — Для проявления заботы у тебя есть Йегер. — Простите, — в очередной раз извинилась Микаса. — Привычка. Теперь ничто не резало ей глаз, и можно было спокойно приступить к работе. Пока она удобно устраивалась на небольшом диване, Леви внимательно рассматривал внезапно заинтересовавшую его особу: рубашка и брюки были идеально выглажены, на куртке не было ни единого пятнышка, а сапоги блестели как новые. Это приятно удивило мужчину: впервые за то время, что он занимал свой пост, Ривай видел солдата, относящегося к чистоте так же трепетно, как и он.

***

На следующий день Микаса должна была ехать в город вместе с капитаном и еще парочкой офицеров. Все шло лучше некуда, пока девушка вновь не встретила Леви. — Поправьте платок, сэр, — тихо произнесла она, опустив взгляд куда-то в пол. — Пожалуйста. — Сейчас-то что не так? — раздраженно бросил мужчина, и Аккерман поняла — он сегодня не в духе. Истерзав мягкую шелковую ткань, командир окончательно разозлился и, резко повернувшись к подчиненной, протянул ее ей: — Раз уж ты так легко справляешься… — Микаса радостно приняла его, а спустя двадцать секунд на шее Ривая красовался идеально завязанный белый узел. — Спасибо. Как же Аккерман любила, когда вокруг все было так, как она хотела. Ей нравилась уборка, нравилось раскладывать все по полочкам — как на деле, так и в голове. Весь день должен быть распланирован по часам, одежда должна быть постирана с вечера, а в комнате должна царить идеальная чистота. Уловив закономерность данных событий, Микаса пришла к выводу, что капитан попросту не умеет делать этого так же, как она. Поэтому, когда следующим утром они случайно встретились в коридоре второго этажа, она тихонько спросила: — Давайте я вас научу? Всем так будет проще. Оцепенев от подобной наглости, Леви потерял дар речи. — Иди к черту, Аккерман, — отмахнулся он. — Я тебе не младший братик, а начальник, если ты забыла. — Это раздражает, — умоляюще произнесла Микаса, состроив личико а-ля «ну пожалуйста». — Ладно, — обреченно выдохнул Ривай. — Но потом ты оставишь меня в покое, договорились? Девушка энергично закивала, после чего принялась объяснять технику движений, чтобы все это дело не занимало больше минуты. Леви внимательно слушал, но, когда попробовал, все оказалось несколько сложнее. — Так, — возмущенно произнес он после десятой неудачной попытки. — Раз тебе это так нужно, будешь завязывать его мне хоть каждый день, потому что сам я эту хрень никогда не повторю… Микаса лишь смущенно улыбнулась, в очередной раз стоя в непростительной близости с капитаном и даже не подозревая о том, что тот нарочно завязывал платок неаккуратно, удерживая на себе внимание такой доверчивой и любящий порядок Аккерман.