Один день я у тебя учусь - всю жизнь ты для меня отец

Она спускалась по ступенькам, кружила по коридорам. Попадаясь на глаза стражникам, улыбалась — она такая глупая, заблудилась, не видели ли они А-Ло? Ее провожали в светлую часть дворца, передавали на руки слугам, она послушно возвращалась в свои комнаты — и начинала все сначала. Удивительно, сколько она может сделать, если действительно захочет. Просто до сих пор ей не хотелось. Она ощущала себя так, будто проснулась от долгого сна. События большие и малые, и все очень важные, до сих пор ее не «будили». Смерть главы ордена, прощание с Ци Цинци — та собрала всех, кто хотел уйти с ней, и собиралась отправиться как можно дальше от Цанцюн. А-Ло, который бродил как в лихорадке, и в любое время дня и ночи врывался к ней в комнату, падал на колени и прятал лицо в ее юбках, так же, как тогда, когда они оба были детьми. А-Ло, который потом любил ее, любил неистово, долго, и после ночи любви исчезал на недели. Сегодня А-Ло столкнулся с ней в саду и внезапно спросил ее, знает ли она, где Учитель. Почему он это спросил? От удивления она не смогла ответить. Вот тут она и «проснулась». Конечно, же, она знала, где Учитель. Все они это знали, кроме одной. Теперь она шла туда, стараясь не попадаться на глаза стражникам. Почти все они иногда туда ходили. Доходили до ближайшего поворота коридора — никогда до самой двери — и стояли там. Они никогда не слышали, что происходит за дверью. Изредка ожидающей везло, и Ло Бинхэ выходил к ней, вытирая на ходу руки куском белой влажной ткани, оставляя на белой ткани алые следы. Иногда можно жить, только если не думать о том, что А-Ло делает за той дверью. Сегодня Нин Инъин не стала ждать за углом. А-Ло нет дома. Учитель там один. У этой двери нет стражи, замков на ней тоже нет. Нин Инъин открыла дверь и вошла. Иногда другие жены А-Ло говорят ей, что она глупая. Не старшие, конечно. Хорошо, что она глупая, потому что если бы она была умная, она подумала бы и о том, как больно должно быть Учителю, как страшно, и не смогла бы сделать ни шагу, не смогла бы сказать ни слова. А так — нет, она не думает, она просто видит тело без рук и ног, висящее на цепи, видит потеки крови на лице Учителя, черный провал глазницы, волосы, слипшиеся от грязи и крови. Если бы она была умная, она бы испугалась. Но она глупая, из-за этого она постоянно попадает в беду. Когда она была маленькой, ее спасал Учитель. Когда она выросла, ее стал спасать А-Ло. Она может наступить в осиное гнездо, свалиться с обрыва, попасть в руки похитителей... Войти в пахнущую гнилой кровью камеру на темной половине дворца. Она все может. Она может даже сказать: — Учитель, я не смогу прийти второй раз. А-Ло не захочет, чтобы я волновалась, и сделает так, что я забуду, как сюда идти. Что я могу сделать для вас, Учитель? Учитель ответил ей не сразу. Молчал, как будто он тоже просыпался, приходя в сознание. Смотрел единственным глазом не на нее, но на что-то на полу, под ногами — в полутемной камере Нин Инъин не видно, что это. Учитель молчал так долго, что ученице начало уже казаться, что он так и не ответит ей. Потом он заговорил — как мог, потому что языка у него тоже нет. В конце концов ей удалось разобрать слово. Хайтан. Учитель просил привести к нему Цю Хайтан. И сделать еще кое-что. Для ученицы пика Цинцзин это совсем не трудное задание. *** Нин Инъин встречается с Цю Хайтан в саду, у горячего источника — А-Ло любит купаться в нем со своими женами, но А-Ло снова ушел куда-то по делам, прорезав мечом щель в пространстве. Нин Инъин прячет под рукавом перевязанное предплечье — было больно резать себя до крови, но Учитель просил... Не пальцы же колоть. Только в книгах герои портят себе пальцы и ладони, если нужно что-то написать кровью. И там, в саду, она просит Цю Хайтан ничего, ничего, ничего не говорить их мужу. Потому что она собирается нарушить его запрет. Из всех жен только сестрица Хайтан не знает, как попасть туда, где А-Ло держит Учителя, хотя очень хочет посмотреть на бывшего жениха (иногда она путается и называет его мужем) — А-Ло сделал так, что она не может этого знать, и запретил остальным ей сообщать. А-Ло не хотел с ней делиться. Это ничего. Сейчас Нин Инъин отведет ее к Учителю. На этот раз Нин Инъин лишь доходит до двери и открывает ее для Цю Хайтан. Потом закрывает, отходит до поворота коридора и остается ждать. Она глупая и не считает время, но в конце концов Цю Хайтан выходит к ней, пряча в мешочек-цянькунь длинный угловатый сверток. Нин Инъин подносит ей влажную белую ткань и бережно вытирает ей лицо и руки. *** Когда А-Ло возвращается, он не навещает никого из жен. Он хромает, и выглядит как раненый зверь, и никого к себе не подпускает. Когда он выздоравливает — очень, очень скоро, на нем всегда все очень быстро заживает — он мчится на темную половину дворца, по всем лестницам и коридорам, словно не доверяет мечу сократить для него путь. Он пробегает и через сад с горячим источником — там Нин Инъин помогает Цю Хайтан купаться, придерживает ее волосы, когда та осторожно, неуверенно, погружается в воду — руки и ноги ее будто бы не очень-то слушаются. Нин Инъин смотрит вслед мужу, а Цю Хайтан отводит взгляд. Потом Нин Инъин начинает мыть Цю Хайтан волосы. Когда Нин Инъин наносит Цю Хайтан на волосы настой ароматных трав, они обе слышат — на грани слуха — крик. Долгий, долгий, на одной ноте. Полный ужаса. Крик переходит в визг. Цю Хайтан протягивает руку туда, где лежит ее мешочек-цянькунь, проверяет, не потерялся ли он. — Все в порядке, Учитель, — говорит ей Нин Инъин, ученица пика Цинцзин, — я не дам вашей драгоценности потеряться. Уж не настолько она глупая.