Приключения русского Ивана в прошлом

Впрочем, количество и качество этих возможностей не имело значения более – они оказали ему медвежью услугу. Теперь, когда у Ивана появился отличный мотив сбежать из России, Пётр, предполагая, как предписывал всем государям в своих заветах господин Макиавелли (хотя сам Пётр никогда не был знаком с этой книгой, он всё же смог, самостоятельно или при помощи мудрого совета своих помощников, постичь многие из её постулатов, потому как выводились из опыта обыкновенного человеческого, вопреки мнению большинства, просто, требуя лишь ума и внимания), худшее (речь шла про республику, но да ладно, кто я такой, чтобы спорить со своей тупостью и ленью), что только может выкинуть Ваня в своём порыве страсти к Западу, столь знакомому самому царевичу, и дабы предотвратить возможное зло – потерю столь ценного кадра, он сделал ход конём – дабы иностранные державы не смогли признать его своим гражданином или, что страшнее всего, представителем аристократии, пускай даже мелкой, он выдал Ивану против его воли, хотя тот особо и не сопротивлялся, особый патент на получение титула потомственного дворянина (выдал бы титул личного дворянина, да вот только он был введён в Табеле о рангах, вышедшем в 1722 году, в то время как события произведения происходят гораздо раньше, ещё до конца второго десятилетия восемнадцатого века), всучил ему выдуманную им же на ходу должность советника государя по делам просвещения (термин, скорее всего, тогда вряд ли существовал или был в достаточной распространён, но именно этот я счёл самым подходящим для перевода эльфийского, на уникальном диалекте которого и записаны все мои письмом записанные орудия пыток, которые я так же иногда, исключительно по причине наличия у меня бескрайней вежливости по отношению к лицам прекрасного пола, именую мыслями), а заодно взял под ещё более строгий, почти тюремный, домашний надзор, но не в качестве осуждённого человека, а в качестве осуждённого Учёного (с большой буквы) человека (тем самым Пётр, пускай и не намеренно, но, ввиду жестокой необходимости, вызванной неблагоприятными обстоятельствами,пускай и в значительно более лёгкой форме, предвозвестил сталинские шарашки; пламенный привет от ещё не родившихся Туполева и Солженицына за начальное обучение Иваном государства искусной технике использования специалистов в особых учреждениях тюремного типа при репрессивных структурах). Иван, конечно же, этому рад не был. Он с особой упорностью указывал на то, что он – спаситель Петра, и он ему должен был бы оказать ещё большее гостеприимство Ване, но уж точно не совершить абсолютное противоестественное в его положении действие – заключение под ещё более строгий домашний арест Ивана (он, как бы, итак был на своего рода домашнем заключении, однако, тогда Иван обладал значительном большей свободой перемещения в пределах двора и дома, а также, в написании и отправлении писем, нежели сейчас). Впрочем, подобные жёсткие меры показались Петру оправданными и даже более того, скорее не пагубными для продуктивности Вани, а благоприятными. Безусловно, это было лишь попыткой оправдать собственную стремительность в ограничении каждой из сфер жизни Ивана в своих глазах, однако, как оказалось, просвещённые монархи Европы и иже с ними оказались не настолько страждущими к знаниям Вани (хотя, казалось бы, кто как не они, должны бороться с невежеством и противодействию просвещения, тем паче, если учесть заслуги Ивана; забыл напомнить – просвещение в нашем мире началось с научной революции семнадцатого века в Англии, однако, в параллельной истории Ивана есть некоторое жирное “НО” – да, началась эпоха Просвещения с научной революции в Англии, но развилась она до степени влияния на монархов гораздо быстрее, поэтому наиболее передовые державы, такие как Голландия, Англия, Франция, Пруссия, Швеция и Австрия, уже имеют представителей просвещённого абсолютизма (за исключением Англии, там абсолютную власть короля заменили на беспрекословную прерогативу парламента в решении всех вопросов) на своих престолах), чтобы спорить с великим царём новой, ещё более сильной, России, одержавшей, к тому же, ряд побед над самым сильным государством Европы (пускай оное и было брошено всеми своими главными союзниками разом, будто бы по злому сговору, и территории которого постепенно, глоточек за глотком, укус за укусом,поглощались остальными державами, пускай и не воюющими со Швецией, но страстно желающими (и имеющими возможность) быть причастными к разделению довольно лакомого пирога)… p.s. Успокойтесь, товарищи! Всё в порядке. Я не умер, я не был отправлен в прошлое для наказания за огрехи в исторической окраске эпохи, я не болен космическим СПИД-ом и даже более – совершенно здоров. Причина опоздания главы довольно проста, пускай она и не красит мой послужной список – я взял и перенёс, без предупреждения вас об этом (а вот тут вот я, скорее всего, забыл об этом, чем сделал это намеренно, но утверждать я не стану), время, когда я напишу главу и выпущу её (под номером 26, разумеется), потому что я очень устал к вечеру (кроме того, я очень плохо поспал; хотя я всегда плохо сплю, потому что у меня тут довольно спартанские, пускай я их сам себе же и устроил, условия жизни, особенно что касается кровати, но нет, я не нищий и я не работяга, просто мои родители подумали, что диван, раскладывающийся в кровать, это тоже самое, что и обычная кровать, а я согласился, ещё не обученный, в отличие от меня сейчас, опытом ломания позвоночника абсолютно ровной и жёсткой поверхностью спального места, уразумевая, что сэкономить деньги на своём комфорте – дело здравое), а мой мозг к тому моменту уже был полностью опьянён огромным количеством кофеина (которое я, в сумме, потребил за весь день в количестве около 6-8 кружек, что, мягко говоря, ни разу не нормально). Оба этих факта в совокупности делали почти невозможным написание новой главы (представьте себе человека, который встал с сильнейшим похмельем после бурной ночки, а после отработал все свои 12 часов на заводе и, придя домой, решил перевести за 2 часа все четыре тома магнум опус Маркса – его “Капитал”, которые, всего-то, в совокупности дают 5000+ страниц; вот примерно тоже самое сделал бы я, если бы смог написать главу тогда, так что, надеюсь, вы поняли, что кофеиновое опьянение и плохой сон – главные враги качества этого опуса). Спасибо за прочтение и до завтра (не в том смысле, что завтра главу за сегодня выпущу, а в том, что завтра вы её прочтёте, ибо, скорее всего, вы не будете ждать моей двадцать седьмой главы, которая выйдет около двух-трёх часов ночи по МСК, а прочтёте её завтра, точно зная, что она уже вышла)