Глупости какие!

-Пошёл вон, Поттер! Десять баллов с Гриффиндора! -Профессор, но..., - договорить я не успел, пришлось вспоминать все фильмы с Джеки Чаном и пользоваться его маневрами. С грациозностью мешка с картошкой я упал на колени и прикрыл голову руками в ожидании круциатуса. Этого приема в арсенале профессора я раньше не замечал – весьма отточенным немануальным заклинанием он швырнул мне вдогонку букет ромашек. Несчастные цветы ударились о мое сооружение домиком из чугунной головы и рук, и упали на каменные плиты слизеринских подземелий. Мигом мир лишился звуков. Я посмотрел на профессора. Стоит, свет моих очей, в дверном проеме и гневно морщит лоб. Губы его сложены в презрительную ухмылку и, кажется, вот-вот не удержат бранное словечко. -Вернитесь в класс. – Реактивным движением, словно чернильная каракатица, он отступил пару шагов в темноту своего убежища. Я поднялся, и хотел было убежать прочь, как профессор будто бы почуял мое желание и обернулся – злые огоньки бездонных глаз блеснули в полутьме. – Живо, - рявкнул он. Я собрал остатки мужества в кулак. Нет уж, хватит бегать от него. Сейчас я всё ему скажу. Всю правду, бережно скрываемую. Я прикрыл дверь. Профессор махнул палочкой, полностью отрезая мне путь капитуляции. Дверь с жутко громким стуком захлопнулась. Не стоит и пытаться открыть её. Это точно знак. Ну, вперед Гарри. -Поттер, объяснитесь, - профессор вернулся за свой рабочий стол и принял вид, за которым я застал его парой минут ранее,- что за идиотское поведение, достойное третьекурсниц, вы продемонстрировали мне этим вечером? -Ну-у, знаете ли... – пробубнил я под нос. Носки кроссовок оказались жутко интересными для разглядывания. Соберись же и скажи ему! -Хватит мямлить, - он скрестил руки на груди и посмотрел мне прямо в глаза – я захотел умереть на этом самом месте, чтобы стать призраком и навечно остаться с ним,- смелости всучить мне луговой веник у вас хватило, а объясниться нет сил? Я смотрел на него и молчал. Мне нужно сказать ему так много! Но слова будто бы прилипли к верхнему нёбу. Я сражался с Тёмным Лордом, прошёл войну, стерпел свадебный переполох Гермионы и Рона, черт подери, а теперь стою и не могу сказать три простых слова! Он нетерпеливо выдохнул. Мне стало стыдно! Что я о себе возомнил! Да, была переписка. Полгода мы общались на бумаге, полгода флиртовали, как мне казалось. Может быть, зря я решил приехать? Может быть, я обманулся? Страх переполнял меня, отчаяние готово было излиться слезами. Мне стало холодно и одиноко, несмотря на то, что совсем недавно у меня горели уши, щеки, ладони... Я не мог этого больше выносить. Я сделал шаг, и еще один, и еще, пока не подошел вплотную к его столу. Положил обе руки на исписанные пергаменты, чудом не задев флакончик с чернилами. Посмотрел на него пристально, так, как мечтал всё это время. Его глаза, его тонкий рот. Это он. Смотрит на меня опасливо, но как будто ждет чего-то. -Вы знаете, зачем я здесь, профессор.- Смотрю неотрывно. – Я пришел сказать вам нечто важное, нечто, что гложет меня долгое время. Жить в страхе быть непонятым я больше не могу. Отрываю руки от стола, опускаю взгляд – не могу на него смотреть, вдруг, передумаю, медленно обхожу стол и встаю у его левой руки. Он не смеет повернуть ко мне голову. Я чувствую его тепло, и мне сносит крышу. Поднимаю руку и неуверенно кладу ладонь ему на затылок. Господи! Господи, что я делаю! Бежать! Но ладони так хорошо. Я весь обращаюсь в тактильное чувство. Ладонь скользит по его волосам, перебираю прядки, скручиваю кончики. Он не движется, будто бы ждет, будто бы любопытно, что я сделаю дальше. А я глажу его волосы. Не могу перестать. -Ну что я вам, кошка? – резко бросает он в тишину. Моя рука ненадолго замирает... А затем опускается на плечо. Чуть сжимаю. Его имя жжет мне язык, я хочу назвать его по имени. -Встань. – Не узнаю свой голос. -Нет. – Он чуть отворачивает от меня лицо. -Встаньте, сэр. Его рука на столе дернулась. Разумеется. Не будет он подчиняться мальчишке. -Северус. – Имя стало заклинанием. Его плечи чуть сникли, и мне показалось, что он вот-вот вскочит с места. Этого не произошло. Сил совершенно не осталось. Я склоняюсь над ним и целую в висок. Самое время умереть от биполярности желаний: мне захотелось бежать со всех ног, мне захотелось целовать один только висок целую вечность. Я отстранился. -Северус. – Мерлин милостивый! Он повернулся ко мне всем корпусом. Это был мой шанс, один на сто тысяч, и я не мог его упустить. Я поцеловал его сухие губы. Он выдохнул, и я почувствовал его теплое дыхание. Вдруг, не иначе как бред в агонии... Нет, не может быть! Он запустил свои длинные пальцы в мои волосы, коснулся затылка и теснее прижал к себе. Сердце трепетало. Его имя, его губы, его язык, его пальцы. Он первым разорвал поцелуй, отстранив лицо, но руки оставил на месте. Кажется, я больше не смогу существовать без ощущения давления на затылок... В полутьме его глаза казались ониксовыми. Я умер и попал в рай. И в моем раю Северус Снейп отпадно целуется. -Черт с вами,- хрипло сказал он,- несите свои ромашки.