Пять человек, ни на секунду не поверившие в отцовство Неда Старка, и один, который не усомнился

5. Кейтилин — Мой лорд, — начинает Кейтилин, глядя на сверток в руках мужа, потом на него и снова на сверток. В то мгновение, когда она услышала: “На войне я стал отцом бастарду, моя леди; сожалею об этом, но я хочу, чтобы он вырос вместе с нашим первенцем”, Кейтилин почувствовала, как от ужаса по спине пробежал холодок. Они поженились меньше года назад и едва знали друг друга, но она считала, что он выше этого. А потом она увидела бастарда, о котором шла речь. — Моя леди? — Не припоминаю, чтобы я породнилась с домом Таргариенов. Нет ни единого шанса, что младенец не является их отпрыском. Боги, у него платиново-белые волосы и фиолетовые глаза. — Этого и не было, — подтверждает Нед. Он смотрит на ребенка, а затем снова на нее. — Мать — Таргариен? — напирает Кейтилин. Она знает, что не должна себя так вести, но ребенок, вне всяких сомнений, не может быть его, и она просто... просто не может промолчать. — Нет, — немедленно отвечает Нед, голос подрагивает от ужаса. — Ну, она… Он выглядит крайне запутавшимся, делает глубокий вдох: — Дейны, э-э-э, они... — обрывает себя и выглядит еще более запутавшимся. Кейтилин шагает навстречу и кладет ладонь ему на руку, останавливая поток слов — несомненно, он пытается лгать, и лжет весьма посредственно, особенно когда доказательства этой лжи настолько очевидны. Она вновь смотрит на младенца. Глаза Таргариенов. Определенно. Но раз он с Недом, то они должны быть каким-то образом связаны, и… Ох. — Мой лорд, — Кейтилин смотрит на совершенно отчаявшегося мужа. — Думаю, я поняла. — Д-действительно? — Должно быть, младенец как-то связан с вами, иначе бы вы не пытались убедить меня в том, что среди ваших предков случайно оказались Таргариены или в том, что его мать — та, чье имя вам больно назвать. — Кейтилин в курсе: не погибни Брандон Старк, Эшара Дейн могла бы стать женой Неда. — Полагаю, есть лишь одна причина, по которой вы желали бы оставить при себе младенца с фиолетовыми глазами. Я… если вы действительно думаете, что убедите других поверить вам, я не скажу ни слова. Но мне нужно знать правду. — Вы… вы имеете право, — соглашается Нед, притягивая сверток еще ближе к груди. Кейтилин вновь смотрит на младенца. — Прекрасно. Он — ваш бастард. Я не скажу иного. — Моя леди... — Мой лорд. Он ваш, раз вы так говорите. Благодарный взгляд Неда заставляет Кейтилин думать, что, возможно (только возможно), она не совершает колоссальную ошибку, только что согласившись покрывать измену короне. Оставалось уповать на одно: Нед знает, что делает. 4. Джон Аррен — Нед, — вздыхает Джон, сидя в комнатах своего бывшего подопечного. Он решил посетить Винтерфелл, прежде чем навсегда отравиться в Королевскую гавань и приступить к исполнению своих обязанностей как Десница короля. — Да, мой лорд? — Нед, ты не можешь всерьез утверждать… будто младенец, названный в мою честь, твой. Я польщен оказанной честью, но… — Мой лорд, Джон — мой сын. — Нед, нет нужды пятнать свое имя, ведь очевидно… — Он мой, и король, похоже, не видит в этом проблемы. — Нед, однажды он поймет. Эти глаза и волосы… — У Дейнов встречается фиолетовый оттенок радужки. “Лжет, не моргнув глазом, — задумчиво подмечает Джон. — Когда мы говорили в первый раз, он вздрогнул”. — И Эшара Дэйн была темноволосой, не блондинкой, Нед. — Он пошел в ее родню. Джон вздыхает и решает, что продолжать этот разговор бессмысленно. Он лишь надеется, что Нед не погибнет из-за своей лжи. Нед мог бы отослать мальчика и тем самым спасти его от неминуемой смерти, если Роберт когда-нибудь узнает правду. И мог бы избавить самого себя от обвинения в государственной измене. Джон вспоминает, как выглядел мальчик, стоявший подле Робба Старка, с этими платиново-белыми волосами и фиолетовыми глазами, и содрогается. 3. Теон — Робб, серьезно? — Почему он не может быть моим братом? — возражает Робб, пожимая плечами. — Отец так сказал. — Робб, он вылитый Таргариен из книг, — настаивает Теон. Джон ну никак не может быть сыном лорда Старка. Если только его мать не была Таргариен, но, учитывая все, что Теону известно о живых к тому времени женщинах Таргариен, этот вариант кажется крайне маловероятным. — И что? Отец не признается, кто его мать. Возможно, Джон похож на нее. И даже если так, в чем проблема? Теона так и подмывает спросить: “Если кто-нибудь догадается, твоему отцу не сносить головы, а твой брат (или кто бы он там тебе ни был) — умрет, ты это понимаешь?” Но Робб так неистово верит в свои слова, что у Теона не хватает духу разубеждать его. Кроме того, если они счастливы и ни у кого другого недостает мужества поднять эту тему, поскольку лорд Старк столь неотступно настаивает: “Нет, мальчик действительно мой”, кто он такой, чтобы возражать? Вместе с тем, у него нет ни малейшего понятия, как король до сих пор ни в чем не усомнился. 2. Станнис Станнис видит Джона Сноу лишь раз, во время пира в Винтерфелле, после восстания Грейджоев. Тихий, вежливый ребенок. С платиново-белыми волосами и фиолетовыми глазами. Лорд Старк и бровью не ведет, утверждая, что ребенок его. Роберт не реагирует, и Станнис не понимает, как он не замечает. Вместо того, чтобы беспокоиться о правлении, Роберт не может не пуститься в очередные разглагольствования о том, как сильно он ненавидит Рейгара Таргариена, его отпрысков и весь его род. И все-таки… Станнис долго и напряженно взвешивал все за и против, прежде чем присоединиться к Роберту. Кровь перевесила долг. Он наблюдает за Джоном Сноу, который проявляет учтивость и приличествующее его положению воспитание со всеми, кто заговаривает с ним. Джон Сноу хвостиком следует за Роббом Старком, с неприкрытым обожанием глядя на своих предполагаемых отца и брата. Станнис думает о собственном браке без любви, о том, что у его дочери вряд ли когда-нибудь появится сестра или брат, которых она могла бы любить так же сильно. Впрочем, не то чтобы между ним самим и его братьями есть какая-то особая любовь. Кто он такой, чтобы убеждать Роберта, что Джон Сноу не является сыном лорда Старка, если Роберт хочет в это верить? Не его это дело. Пожалуй, он будет присматривать за Джоном Сноу и лордом Старком, потому что однажды кто-то должен дать знать парню, что он имеет права на Железный трон. Сейчас же Станнис просто кивает, когда лорд Старк уверяет мир в том, что это его бастард и ничей больше. 1. Серсея “Черта с два этот мальчик — сын Неда Старка”, — думает Серсея. Они приезжают в Винтерфелл, где она и встречает печально известного Джона Сноу, приветствующего их в одном ряду со своими братьями и сестрами и Грейджоем-заложником. Серсея очень хорошо помнит лицо Рейгара Таргариена. Черта с два. Нед Старк спокойно и вежливо представляет бастарда как своего. Да Серсея скорее открыто признает отцовство собственных детей, нежели поверит в эту чушь. — Ваше величество, — говорит она Роберту, гнить ему в семи преисподних, если он когда-нибудь доберется туда — что случится, вероятно, весьма скоро, если план увенчается успехом. — Да? — раздраженно и скучающе реагирует Роберт. Но больше раздраженно. — Предполагается, что этот мальчик — бастард Неда Старка? — Он так и говорит, в чем проблема? Не трать мое время на глупости, я здесь не для этого, — отрезает он и покидает ее мгновение спустя. Серсея в толк не может взять, как он умудряется не видеть правды. — Но ты-то понял, не так ли? — спрашивает она подошедшего Джейме. — Определенно, — сконфуженно отвечает тот. — Он совершает измену, — шипит Серсея. — Серсея, мне почему-то кажется, не стоит упоминать это, если ты не хочешь, чтобы кто-нибудь начал размышлять о внешности внебрачных детей, — шипит Джейме в ответ. Семь преисподен. Он прав. Возможно, сейчас не время. Но позже… “Позже”, — решает Серсея. +1 Роберт — Итак, леди Старк, — начинает Серсея, и Роберту хочется стонать вслух. Если она опять начнет эти глупости… — Да, ваше величество? — Мне любопытно, этот ребенок — пресловутый бастард вашего мужа? Единственное, что бросает тень на его честь и достоинство? — Это он, — сдержанно подтверждает Кейтилин. — Его? — Так он говорит. У меня нет причин не доверять словам мужа. С Роберта достаточно этой чепухи. — Женщина, может, ты прекратишь расспрашивать о том, что никого не интересует? Если Нед утверждает, что Джон его сын, значит, так и есть. Ты вообще знакома с Недом? Человек вроде него никогда бы не солгал о подобном. Он для этого слишком честен. Всегда говорил ему, что это так, но что тут поделаешь. И затем он щедро наливает себе в кубок — ему необходим алкоголь, чтобы забыть весь этот разговор. Подумать только. Конечно же мальчик — сын Неда, как кто-то вообще мог помыслить об обратном, проведя с Недом хотя бы день? А Роберт знает Неда годами. Он бы не стал лгать. Если мать — Эшара Дэйн, Нед не захочет говорить об этом, и среди Дейнов уйма светловолосых, поэтому он не понимает, почему все так озабочены внешностью мальчика. Джон Сноу, не являющийся сыном Неда Старка. Роберт мог бы хохотать над вероятностью этого в течение, как минимум, целого вечера. Он действительно окружен идиотами, и ему нужно больше вина, чтобы пережить этот фарс. Как будто Нед может солгать. Охуеть как нелепо.