Жестокая правда

Сергей направлялся под покровом ночи в сторону крепости. Ему разрешили навестить одного из заключённых. Несмотря на то, что на улице было лето, ночи в Санкт-Петербурге были холодными. Сильный, пронизывающий насквозь ветер заставлял мужчину сильнее кутаться в свое длинное пальто. Быстрыми шагами мужчина приблизился к воротам крепости. Двое охранников сидели около костра, курили и о чем-то тихо разговаривали. Когда Сергей приблизился к ним, тот, что был потолще и на вид постарше поднялся с места и спросил: –Зачем пришёл? –У меня есть разрешение императора– Мужчина потянулся, из внутреннего кармана достал свернутую бумагу и протянул охраннику. Тот развернул, на ней действительно было написано разрешение на свидание с человеком с инициалами П. И. П., а внизу документа стояла подпись Николая. Охранник кивнул своему соседу. Молодой человек соскочил и побежал открывать ворота. Трубецкой последовал за ним и зашёл во внутренний двор Петропавловской крепости. Быстрыми шагами он дошел до помещения, где располагались камеры. Другие двое караульных пропустили его без вопросов, лишь переглянулись и пожали плечами. Посетитель оказался в тёмном коридоре, освещенном редкими факелами. Было практически ничего не видно. Через несколько минут поисков нужной камеры вслепую, Сергей оказался в нужном месте. Коридор расширялся, и в одном месте стена уходила полукругом. Там выходило пять дверей. Напротив стоял стол дежурного, за ним сидел человек, его голова была опущена, и он спал. Трубецкой подошёл к нему и легонько потряс за плечо. Дежурный вначале не открывал глаза, и не просыпался. Мужчина продолжал настойчиво его будить. Наконец он открыл заспанные глаза и протер их. –Где здесь камера Павла Пестеля? Мужчина, находившийся ещё в полусонном состоянии, ничего не отвечал и лишь удивлённо смотрел на ночного гостя. –Камера, говорю где? –Чья? — наконец проснувшись спросил дежурный –Пестеля –А, так вот она– охранник махнул рукой в нужную дверь. Трубецкой подошёл и тихонько постучал в железную дверь. Затем открыл маленькое окошечко. Камера была мрачная. Единственным источником света было окошечко с решетками, которое находилось под самым потолком. Слева от двери стояла старая кровать. Её ржавые пружины не выдерживали вес взрослого мужчины, поэтому лежащий спал практически на холодном и сыром полу. Каждое движение на этой кровати сопровождалось скрипом. Сейчас на ней сидел мужчина. Его колени были подтянуты к груди, он упирался в них локтями. Ладони закрывали его лицо. Стук в дверь заставили Павла оторвать руки от лица и посмотреть в сторону источника шума. В маленьком окошечке он увидел такие знакомые и родные, но в тоже время чужие глаза. –Паша — прошептал, или можно сказать тихо простонал Серёжа. –Зачем ты пришёл? — в голосе заключённого руководителя декабрьского восстания слвшалось отчаяние и раздражение. –Я… Я хотел проверить как ты. Ничего ли тебе не нужно? –Всё что нужно было, ты не выполнил. Мне ничего не надо, уходи- Пестель медленно встал с кровати, пружины сопроводили его протяжным и режущим слух скрипом. Мужчина отошёл к противоположному самому тёмному углу и прижался головой к стене. Сергею была видна только движущаяся вверх и вниз от каждого вдоха и выдоха спина в белой рубашке. –Паша, прости меня- всхлипнул Серёжа. Молчание. –Ты трус –грубо сказал Пестель, не поворочаивая головы. –Я знаю — чуть ли не плача, сказал мужчина. Снова молчание, которое было нарушено Сергеем. –Прости меня… — прошептал Трубецкой. Окошечко закрылось. Послышались удаляющиеся шаги и скрип стула, на который сел дежурный. Мысли Павла путались: «Меня предали. Наш план был ненадёжным. Вернее план был надёжный, а вот люди оказались ненадёжными и в нужный момент сдались и с турции. Человек, в которого я верил, которому доверился и любил, предал меня. Он предал всех, оказался трусом». Пестель медленно скатился по холодной и сырой стене вниз, на такой же холодный и сырой пол, и закрыл лицо руками. Сергею не удалось больше выбить свидания. Через два месяца Павла повесили вместе с остальными руководителями. Трубецкому не дали попрощаться с любимым. Даже тела не дали забрать, потому что все повешенные были признаны разбойниками и их велено было похоронить в неизвестном месте, втайне от всех. Самого Сергея сослали в Сибирь.