XXVII.I.MMXV

"17 января, 2015 год. - Мирон, это Ваня Евстигнеев, мой знакомый фотограф, - Женя представляет высокого и довольно крупного парня Фёдорову, на что еврей тактично кивает и улыбается широко в своей привычной манере. Светловолосый останавливается взглядом на Окси, и после одёргивает себя, протягивая татуированную ладонь для рукопожатия. Глаза напротив искрящиеся и светлые, и фотограф невольно задерживает дыхание, представляя как ясно-голубая радужка будет красиво переливаться в неоновом свету. - Сегодня он фотографирует тебя для… - Я знаю, знаю, - Мирон нетерпеливо перебивает девушку и обращается к Рудбою: - идём, поболтаем по-мужски. Фёдоров подмигивает и жестом приглашает Ивана на балкон, а Евстигнеев почему-то густо краснеет и прячет глаза. Мда, Вань, ещё парочка таких горячих рэперов, и ты вовсе превратишься в школьницу, только бантика на голове не хватает." Охра стоит перед зеркалом и задумчиво поправляет волосы, пытаясь нормально уложить их, но они надоедливо путаются, как и мысли в голове. Мозг активно двигает шестерёнками дальше, воспроизводя из фотоплёнки памяти события последних пяти лет. "26 февраля, 2015 год - Вань, сможешь приехать сегодня на студию? - Мирон крутит в руках какую-то безделушку, слушая голос на том конце провода. - Да, конечно, о чём может идти речь. Евстигнеев улыбается в пустоту своей квартиры, дожаривая оладушки на сковороде. Светловолосый не любил слово "оладьи", и всегда смешно морщился и матерился под нос, когда кто-то в силу своего незнания этого пункта называл оладушки оладьями. - Тогда жду тебя через час, не опаздывай. - А что мне будет, если я опоздаю? - Боюсь тогда ты станешь опаздывать чаще. Охра чувствует, что жид улыбается, и сам невольно растягивает губы в полуулыбке. Ребята наскоро прощаются. Оладушки уже почти готовы, телефон лежит где-то на столе, а глупая улыбка так и не сходит с лица. Поздравляю, Вань, ты вляпался по самые помидоры. Кто тебе такое сказал? Ты сам видел себя, когда ты рядом с ним? Ну вот и не пизди." Мирон неслышно подходит к светловолосому со спины, удобно располагая ладони на его теплой и нервно вздымающейся груди, трепетно обнимая. - Давай помогу. Федоров в два счета уложил непослушные волосы Рудбоя и мягко улыбнулся. - Именно поэтому я побрился налысо. - Что? Ваня отрывается от созерцания ленты в Тви и поднимает глаза на Окси. - Волосы заебался каждый день укладывать. Евстигнеев смеётся открыто и заливисто. - Ты предлагаешь побриться налысо и мне, чтоб мы стали похожи на пару скинхедов? "7 марта, 2015 год Мирон вылетает на сцену под громкие крики толпы, радостные возгласы и девичьи визги. Слышится знакомый бит, но еврей не спешит начинать, только жестом просит диджея убавить звук. - Сегодня я буду выступать не один. И не только сегодня. Отныне на сцене со мной будет мой бэк-мс Охра. Сделайте шума для него! Под оживлённый гул голосов Рудбой выходит на сцену и начинает читать вместе с Фёдоровым. Их голоса чем-то похожи по тональности, только у Окси тембр более бархатный, а у Вани с приятной хрипоцой, в силу пристрастию к курению. Маска немного мешает дышать, но это не стает помехой на отработке полноценного концерта. - Вань, да сними уже эту маску, тут тебя никто не видит. Охра смешно морщит нос и закуривает, устраиваясь на диванчике рядом с другом. Дым кольцами растворяется в послеконцертном экстазе и смешивается с тяжёлым одеколоном Мирона. Евстигнеев слишком долго смотрит в его глаза и приходит в себя тогда, когда слышит задумчивый шёпот жида. - Ты без неё намного красивее…" Федоров смеётся, несильно пихая парня в бок, но тут же притягивая к себе за талию и долго смотрит в глаза, пытаясь прочитать его всего, проникая тем самым парфюмом в клетки и встраиваясь в ДНК, так, как он это сделал 5 лет назад. "11 июля, 2015 год Парни только что откатали тур по матушке-России, и сейчас просто сидели у Мирона дома и смотрели какой-то баттл по ноутбуку. МС читают слишком наигранно и во многом пытаются наследовать Окси, что очень забавит обеих ребят. Пиво почти заканчивается, как и орешки в миске, и Рудбой разочаровано вздыхает, когда ещё на середине баттла миска и бутылки пустеют. - Они такие смешные, когда пытаются копировать тебя. Еврей хмыкает, поднимая на Охру глаза. - А ты сможешь скопировать меня? - Ты думаешь, что после четырех месяцев тура с тобой мне это не под силу? По комнате разливается громкий смех, когда Ваня отчаянно изображает классическую мироновскую читку, чуть прищуривась и активно жестикулируя. - Ну ладно, на троечку потянет. Мирон всё ещё смеётся, вытирая тыльной стороной ладони слёзы, выступившие в уголках глаз. - Да пошел ты. В Федорова летит плюшевый зайчик, мирно сидящий рядом с парнями, а Евстигнеев ковыляет на затёкших ногах за пивом. - Ой… Рудбой мило краснеет, когда случайно сталкивается в дверном проёме лбом ко лбу с великим отцом русского рэпа, и полностью теряет самообладание, когда жид встаёт на цыпочки и невесомо целует в губы, притягивая к себе за талию. Где-то на фоне слышно отчаянную перепалку МС, пока кухню заливают влажные причмокивания, и Ваня невольно плавится от лёгкости и ламповости всей обстановки. - Идём, а то пропустим финал баттла. Федоров лукаво улыбается и тянет светловолосого за ладошку в спальню. С обеих лиц не сходят глупые улыбки. Ну что, трушный рэпер и его бэк-мс снова стали подростками, которые краснеют от простых прикосновений?" Ваня безотрывно смотрит в такие родные и любимые глаза, которые красивыми лазурными осколками впились в сердце и овладели душой. - Как ты там пел с Олегом? Рудбой хитро улыбнулся и под недовольное закатывание глаз еврея залился смехом. - Не напомнинай мне про этого опрыска белорусского. - Ну скажи, как ты там пел. Окси снова закатывает глаза и в полголоса напевает известную всем строчку: - Я смотрю на тебя, ты глядишь на меня: искра, буря, безумие. - А у нас тоже была эта искра, буря и безумие тогда? - Когда? Мирон поправляет галстук и нервно отстукивает пальцами кому-то ответ на сообщение. - Ну, тогда, в дверном проёме, когда мы баттл смотрели. Фёдоров широко улыбнулся. - Да, но до безумия мы ещё долго не могли дойти. В прихожей снова разливается смех. "12 июля, 2015 год Еврей сонно потягивается и распахивает глаза. Первое, что его удивляет, то что ноутбук они так и не убрали, второе - он спал в одной кровати с Ваней, и третье - он сейчас нигде не наблюдает своего недопарня-передруга. Но когда рецепторы чётко ощущают запах чего-то вкусного, Мирон лениво поднимается с кровати и ковыляет на кухню, где застывает в дверном проёме. Возле плиты стоял Евстигнеев в наушниках, пританцовывающий под музыку и паралельно жаривший оладушки. В душе жида разливается тепло, и он не находит ничего лучше, как подойти к Ивану со спины и обнять, удобно устроив ладони на его груди. Светловолосый вздрагивает от неожиданности и вытаскивает наушники, широко улыбаясь. - Доброе утро. - И тебе, енотик. Что делает Рудбой? Правильно, краснеет, дожаривая завтрак и поливая его кленовым сиропом. - Идём кушать. - Оп, оладушки. Мирон улыбается, а Рудбой уворачивается, когда еврей тянет руку к его лицу. - Да стой ты, у тебя тесто на щеке. Ваня слишком театрально вскидывает бровь, но не успевает даже возмутиться, когда Окси просто слизывает тесто со щеки. - Мир. - М? Федоров довольно уплетает рудбоевские оладушки за обе щеки и поднимает на парня ещё немного заспанные глаза. - Что теперь нам делать? Ваня заметно краснеет и топит смущённый взгляд в чашке какао. - Ну, если ты сказал "нам", значит все предельно ясно. Свободной рукой жид прижимает к себе теперь уже своего парня, который как котик тихонько урчит где-то под сердцем." - Нет, ну не так уж и долго мы оттягивали безумие. - Ну да, просто за это время мы успели ещё один тур откатать и съездить в Лондон. Мирон смеётся а Ваня как всегда изображает обиженку, хоть сам прекрасно помнит историю их первого раза. - Мир. - М? - А как получилось, что из нас двоих я выше и крупнее, но при этом ты сверху? Евстигнеев садится Окси на колени и прижимается к нему. - Просто как увидел тогда тебя первый раз, на фотосессии, сразу понял, что нужно брать себе во всех смыслах. - Именно поэтому ты меня потащил на балкон? - Ну да, надо же было рассмотреть своё счастье. "27 ноября, 2015 год Парни откатали осенний тур, который очень вымотал обоих, но при этом пошел на пользу их отношениям. Например, на концерте в Самаре Ваня узнал ещё одну увлекательную вещь. - Мирон, проверь, ничего ли не забыли по райдеру. Женя появляется в гримёрке как гром среди ясного неба. Фёдоров скользит проницательными глазами по списку. - Забыли. - Опять вместо двух литр виски литра, да? Окси улыбается. - Да нет, тут в списке нет симпатичного бэк-мс. Евстигнеев заходит в гримёрку и заливается смехом, откупоривая бутылку. - Я вообще-то в комплекте с отцом русского рэпа иду." - А помнишь, как ты пришел ко мне на студию, сел на колени вот так, как сейчас сидишь, и заявил, что хочешь секса? Охра кивнул. - Да. - А помнишь, как ты потом убежал от меня? - Да, но мы же потом наверстали упущенное. - Настолько наверстали, что ты ещё три дня сидеть не мог. "31 декабря, 2015 год В довольно тесном помещении собрались самые близкие друзья: окситабор и букинг. Везде слышен смех, крики, пьяная болтовня. Где-то в глубине квартиры Рома и Давид соревнуются, кто кого перепьет; Марк тихонько сосется в углу с Назаром; Соул и Мэй успели сожрать всё оливье, которое приготовила Женя; Мамай и Порчи уже четыре часа рубятся в Доту, и на миллиардную просьбу жены оторваться от приставки, Дарио отмахивается и на ломанном английском отвечает неизменное "ещё одну катку". Ваня же курит на балконе и смотрит на ночную Москву. Её яркие огни поражают до глубины души, согревая даже самые холодные сердца; где-то в небе виднеются салюты, которые быстро рассеиваются на фоне неугасимых звёзд. - Ты чего стоишь тут один? Мирон появляется неожиданно, как чёртик из табакерки. Евстигнеев чуть вздрагивает и тихо матерится под нос. - Блять, ты не пугай меня больше так. Еврей лукаво улыбается и подходит ближе, пытаясь перекричать пьяные песни Худякова, которые он, скорее всего, последний раз на утреннике в начальной школе пел. - Разве я такой страшный? Охра закатывает глаза и тушит сигрету об запястье, чуть шипя от боли. - Нет, очень даже красивый. - Хороший мальчик. Фёдоров гладит небритую щёку Рудбоя и поддается вперед, прижимая светловолосого к стеклу балкона и вожделенно целуя в губы. На языке остаётся привкус только что скуренной сигареты, и почему-то пахнет мёдом. - Мирон, пошли речь президента посмот… Илья врывается на балкон так же неожиданно, как это сделал несколько минут назад Окси, и застывает на месте, глядя на рэпера, целующегося со своим бэк-мс. Услышав стороннего человека, парни отпрянули друг от друга как ошпаренные. - Ладно, счастливого нового года, ребят! Мамай со смехом удалился в зал, оставив краснеющих парней смотреть на слишком убогие салюты." - Мир, пошли, мы опоздаем. Ваня слезает с колен Федорова и поправляет рубашку. - Пошли, любовь моя. Мирон учтиво кланяется перед Евстигнеевым и даёт ему ладонь, совсем как принцы в сказках. Рудбою остаётся лишь закатить глаза и тыкнуть фак, за что он ещё пожалеет ночью в постели, но это будет ночью, потому что сейчас они реально опаздывают. "8 марта, 2016 год - С международным женским праздником! Мирон седлает бедра Вани и лупит букетом тюльпанов по его сонному лицу. Охра недовольно мычит и выдает что-то нечленораздельное, разворачиваясь на другой бок. - Вставай, я там тебе оладушки пожарил. - Так бы и сразу. Рудбой даже не одеваясь бежит на кухню, но когда не видит любимое блюдо на столе, очень огорчается. - Ты сучка, Мирон. - Нет, Евстигнеев, это ты - моя сучка. Светловолосый даже не успевает среагировать, как холодные ладони Федорова чуть грубовато нагибают его над столом и давят на поясницу, заставляя сильнее прогнуться и оттопырить ленивую, но, признать честно, красивую задницу. При другом раскладе Охра б немедля возмутился и высказал еврею по всем параграфам, но сейчас он слишком плотно ощущает длинные и влажные от смазки пальцы Окси внутри себя, которые давят на простату, и предвкушающе стонет. - Хороший мальчик. Обжигающе-горячий шёпот обдает ухо, и Ваня нетерпеливо скулит, выпрашивая вставить в него не только пальцы. Мирон дерет грубо, властно и до звёздочек в глазах, сжимает талию до синяков и засосы тёмные ставит везде, где только можно. Рудбоя ведёт от того, насколько Федорова много: его член внутри, ладонь ласкает евстигнеевскую возбуждённую плоть, пухлые губы сначала просто целуют шею, а потом еврей неожиданно прикусывает тонкую кожу и входит по основание, вытрахивая из Охры всю совесть, стыд и тысячу раз потерянную девственность. - Блять, Мирон, сука, только не на шее, мне же выступать завтра. Ваня пытается злиться, но выглядеть сердитым довольно сложно, когда тебя первоклассно ебёт твой парень. - Блять, Фёдоров, я тебе вьебу. Рудбой смотрится в зеркало и видит что? Правильно, следы бурного утреннего секса, который Окси только что устроил ему в честь восьмого марта. - И я тебя люблю, енотик." "5 октября, 2016 год - Миииир - Что? Фёдоров выходит с кухни и застывает в немом шоке. На пороге квартиры стоял Рудбой в руках с котёнком. - Это что? Ваня мило похлопал своими длиннющими ресницами, мягко поглаживая животное за ухом, от чего тот умиротворённо замурчал. - Это Лил Хесус. Еврей только закатил глаза. - Оригинально, Вань, но ты не хотел посоветоваться со мной? - Это вообще-то должен был быть подарок. Светловолосый нахмурился, и от этого взгляда Окси покраснел и опустил взгляд в пол. - Прости. - Ну так что, ты уже покормишь мужа и ребенка? По квартире разлился хриплый смешок. - Мы ещё не женаты, чтоб ты был моим мужем. - Ну вот через пару лет и посмотрим, как всё повернется, мой жених." В такси жутко неудобно, тесно и душно. - А можно немного по-быстрее? Мирон заметно нервничает, когда они уже минут 15 стоят в мёртвой пробке, не сдвигаясь с места. - Мир, нас ребята уже 20 минут ждут там. - Вань, можем пойти пешком. - Тогда тебе придется нести меня на руках. Фёдоров смеётся и слабо пихает светловолосого под бок, от чего тот показушно дует губы, но стоит старшему нежно чмокнуть Охру в щеку, как тот буквально растекается лужицей по сидению авто. "17 января, 2017 год - Здравствуйте, это Иван Евстигнеев? Рудбой чуть вздрогнул от официальности обращения к своей скромной персоне. - Да, это я, с кем имею честь разговаривать? Голос мужчины на том конце провода можно было назвать немолодым, слишком измученным и уставшим. - Это дежурный врач больницы номер 17, Мирон Федоров попал в аварию, ваш номер был в его быстром наборе... Врач говорил ещё что-то, но Ваня услышал только "Мирон" и "авария". Внутри что-то резко и слишком болезненно оборвалось, будто кто-то незримый перерезал нить, соединяющую светловолосого с Окси. В висках неприятно бьёт кровь, словно молотом пытается расшибить черепную коробку и ложечкой выесть все мозги. - Вы сможете подъехать сюда? Алло? - Да, смогу. Голос Охры звучал неуверенно и дрожал. Парень бросил взгляд на стол, который он сам накрывал для них двоих. Два бокала, натёртые до ослепительного блеска, бутылка красного полусладкого, которое так любит Фёдоров. В духовке допекается курица, но все это уже не имеет смысла. Мирон спешил к нему на ужин. Спешил увидеть своего мальчика, обнять его крепко и целовать до посинения губ, а потом много-много смеяться вдвоем, и поцелуями шею осыпать, переходя ниже и ниже. К Охре пришло осознание того, что он может потерять Мирона. Никогда больше не услышать его голоса и смеха, не утонуть в его объятиях и не поцеловать его, не ощутить его тёплое дыхание на своей шее. И с каждой такой мыслью дышать становится все тяжелее, будто лёгкие больше не фактически два шара с воздухом, а полные растопленного свинца, который застывает по мере принятия ситуации. Следующие несколько часов проходят для Евстигнеева как в тумане. Он не помнит ничего: суетящихся рядом врачей и медсестёр, бледных от страха друзей. Он видел перед собой только белую пелену, которая медленно затягивала его рассудок, мешая мыслить здраво, и сквозь это замешательство тихий голос Жени как мантра: - Вань, всё будет хорошо, слышишь?" Ваня крепко сжимает строго очерченную ладонь Мирона, будто боится отпустить. Они сквозь многое прошли, и кажется, будто с каждой секундой, проведенной вместе, будет все тяжелее терять. - Я люблю тебя, - шепчет Евстигнеев одними губами, получая в ответ улыбку и такое же тихое: "и я тебя". "17 января, 2017 год Врач выходит из операционной, поднимая на толпу в коридоре уставший взгляд. - Операция прошла успешно, пациент сейчас находится в реанимации, его состояние пока стабильное. Рудбой на подкашивающихся ногах подходит к врачу. - Скажите, я могу сейчас увидеть его? Мужчина тяжело вздыхает, видя измученного парня и кивает. - Только не долго. Ваня кивает и проходит в палату, присаживаясь возле кровати. - Мир… Парень берёт своими татуированными ладонями руку Фёдорова и подносит к губам, невесомо касаясь. По щекам предательски текут слезы, и на этом этапе их уже не остановить. Он держал это в себе чуть меньше суток, и теперь вся боль, переживания и тревога выливались наружу солёными дорожками, которые моментально впитывались в кожу. Мирон выглядит бледнее обычного, на шее небольшой шрам, который скорее всего Окси закроет татуировкой. В палате тишина, только писк апарата штучной вентиляции лёгких каждую секунду разрезает плотный от запаха лекарств воздух. - Только не плачь, пожалуйста… Голос Окси слабый, тихий, но Ваня слышит все отчётливо и чуть вздрагивает от неожиданности. - Я так боялся за тебя... Слегка дрожащая ладонь Мирона ложится на небритую щеку Рудбоя и невесомо поглаживает. - Я тоже боялся за тебя, когда понял, во что влип… Я боялся оставить тебя одного в этот день… - Я люблю тебя.. Евстигнеев говорит это настолько искренне, что это не сравнится ни с одним таким же "я люблю тебя", сказанными ранее. Фёдоров устало улыбается уголками губ и смахивает слезу со щеки. - И я тебя люблю, енотик." Когда длинная пробка наконец рассасывается, Мирон бросает таксисту пару смятых купюр и скомканно прощается с ним на английском, выводя Ваню из машины за руку. Окси буквально тянет парня к большому светлому зданию, и Евстигнеев ощущает, что его возлюбленный нервничает, потому что трясущиеся кончики пальцев выдают еврея больше, чем с головой. Возле этого самого здания ребят уже больше получаса ждут Илья, Женя, Дима с Машей, Порчи с женой и дочкой, Лимит с семьёй, Даник с девушкой, весь букинг и парочка знакомых. - Ну наконец-то, виновники этого торжества соизволили появиться, - с ходу острит Локи, но шутка не выглядит язвительной, наборот - толпа добродушно заливается смехом, салютуя полными шампанского бокалами. "26 апреля, 2018 год С момента аварии прошло уже больше года, и парни вспоминают эти дни как самый страшный сон. Шрам на шее Мирон всё-таки спрятал татуировкой с очень значимыми, по его словам, цифрами для него: "1703". - Неужели ты в честь семнашки решил татуировку набить? Ваня говорит немного невнятно из-за набитого шоколадом рта, и выглядит в этот момент очень похожим на ребенка: в смешной пижаме с покемонами, которую подарил Фёдоров ему на третью годовщину, пушистых тапочках-единорогах, с патчами под глазами и довольной кошачьей улыбкой. - Нет, это дата основания Петербурга. - Надо же, а я думал, что для тебя есть дата поважнее. В словах нет упрека, но намёк слишком непрозрачный, чтоб не понять его, особенно такому образованному человеку, как Окси. Еврей вздыхает и отрывается от скроллинга ленты в Твиттере. - Что ты имеешь ввиду, енотик? Евстигнеев запихает в себя ещё горсть драже. - Я хочу сделать с тобой парные татуировки. На лице у Мирона нет удивления по одной простой причине: его парень в последнее время слишком много и искусно намекал на эту тему. Они могли смотреть вдвоём какой-то научпоп по телевизору, как Рудбой ни с того, ни с сего спрашивал: - А ты видел, какие красивые парные татуировки Марк с Назаром сделали? Именно поэтому Фёдоров в ответ лишь мягко улыбнулся. - Только не говори мне, что ты собрался бить их на заднице. В Мирона ловко прилетает подушка в виде эмодзи-какашки, и вслед за ней летит ехидное евстигнеевское: - Вот видишь, я даже могу запустить говном в самого Оксимирона, и он ничего мне за это не сделает. Вот только Охра чуть-чуть ошибся. Ладно, не чуть-чуть. Окси за это устроит светловолосому программу по перевоспитанию, комплекс бдсм-извращений и марафон по доведению до дрожащих колен и сорванного голоса, а если говорить проще, то до оргазма. Иван не успевает опомниться, как тарелка с драже цвета его радужной ориентации летит на пол, звонко разбиваясь и рассыпая содержимое по площади комнаты, а сам он оказывается прижатым Фёдоровым к постели. Тёплое дыхание обжигает кожу, а бархатный шепот медленно завязывает узел внизу живота младшего по мере понижения интонации. - Говоришь, ничего не сделаю? Контрастно холодные ладони еврея по-хозяйски блуждают под пижамной кофтой с милыми покемонами, будто изучая тощее тело впервые. Пальцы неспеша пересчитывают рёбра, и с каждым касанием Евстигнеев разводит ноги шире и шире. - Вот видишь, я могу просто касаться Рудбоя, а он уже раздвигает ноги передо мной. Ладони более настойчиво сжимают бледную кожу, оставляя за собой красные следы, которые позже станут синяками. Ване хочется глубоко, грубо, жёстко, чтоб до криков и сорванного горла, алых меток и царапин, но Окси просто издевается, изводя своего парня простыми ласками. Еврей хитро улыбается, поглаживая чувствительную грудь Рудбоя, пока тот скулит и извивается. - Ну блять, Мирон… - Я не блядь. - Ну Миир… - Что? Фёдоров снова скалится, опускаясь ладонью до резинки пижамных штанов, от чего светловолосый возбуждённо всхлипывает. - Ну хватит играться уже… Трахни меня нормально… - Нет, енотик, я хочу, чтоб ты научился отвечать за свои слова. Ладонь предсказуемо поднимается вверх, от чего Ваня разочарованно стонет. - Ты же хороший мальчик, да? - Мииир… Холодная ладонь в мгновение ока срывает с дрожащего от желания тела пижаму с мультиком и отбрасывает туда, где разбросаны драже. Искрящиеся голубые глаза смотрят прямо в евстигнеевские, проникая глубоко в душу, а Ваня думает о том, что поскорее бы Федоров проник в его тело, властно целуя и втрахивая в кровать. - Как на счёт маленькой воспитательной работы? Крепкие руки с лёгкостью переворачивают размякшее от ласк тело Рудбоя, и младший от этого машинально поднимает зад повыше, сильнее разводя ноги. Слышится характерный звук вытаскивания ремня, и в голове у Охры мечется мысль о том, с каких это пор еврей носит джинсы с ремнём дома. Евстигнеев уже намеревается задать задать колкий вопрос, но не успевает даже вдохнуть, потому что кожанный ремень довольно ощутимо разрезает воздух и приземляется прямо на выпяченную задницу, от чего светловолосый тихо взвизгивает. На коже мгновенно алеет красная полоса, слышится ещё несколько шлепков, сопровождаемых не то стонами, не то криками Рудбоя. Порка продолжается и тогда, когда Мирон наскоро растягивает Ваню и вместо члена вставляет в него вибратор, продолжая шлёпать. По телу светловолосого возбуждение буквально бьёт током, и он машинально комкает простынь в руках, срываясь на высокие стоны, когда ремень снова бьёт по красной и раздражённой коже. - пааапочкаа, - Рудбой чуть не воет, а Окси только довольно улыбается, хотя у самого в джинсах уже давно тесно, и плотная ткань болезненно давит на плоть, требующую внимания. - хочешь, я тебе отсосу? Фёдоров изгибает бровь, не прекращая "перевоспитывание". - интересно, на что ещё ты готов, чтоб я наконец хорошенько отодрал тебя? Евстигнеев выгибается в спине до хруста позвонков, когда еврей наконец достает из него вибратор и приставляет головку к входу, останавливаясь. - ну, так на что ты готов? Окси чуть толкается внутрь, и Охра возбужденно всхлипывает, поддаваясь бёдрами навстречу. - боже, да хоть замуж за тебя выйти, морда жидовская. - Евстигнеев, ты такая сучка. Рудбой излишне громко стонет, когда член входит в него сразу на всю длину, учитывая то, что растянут он не очень хорошо. Но поскольку они играют в перевоспитывание, то стоит поизображать плохого мальчика. Светловолосый, в принципе, это и делает, сопротивляется, изображая недотрогу, но по итогу громко и надрывисто стонет, ощущая холодные чужие пальцы на своем бедре, властно сжимающие горящую от недавнего "воспитания" кожу. Мирон что-то обжигающе шепчет на ухо, опаляя своим дыханием кожу. Внимание Вани изо всех сил старается сфокусироваться на словах Фёдорова, но бешеный темп выбивает из него все лишние мысли, заменяя их громкими и хриплыми от севшего голоса стонами, разрезающими пространство как клинки. - Хороший мальчик, - Окси снова шепчет пошлости на ухо своему парню, а тот только извивается и выпрашивает сильнее." Женщина говорит чересчур громко и с красивым американским акцентом. - Согласны ли вы, Мирон Фёдоров, взять в мужья Ивана Евстигнеева, быть с ним и в горе, и в радости… Слова слишком банальны, простые и не замысловатые, и кажется, что Окси даже не слушает девушку, а где-то витает в своих мыслях, крепко сжимая дрожащую от волнения ладонь Рудбоя, своей не менее дрожащей рукой. - Согласен. "6 ноября, 2019 год. - Миииир. Ваня выползает из-за барной стойки, шатаясь от количества алкоголя в крови. Он чуть не падает на полпути, благо, Илья проходил мимо и вовремя подал руку помощи пьяному мс. Дорога до диванчика, где развалился Фёдоров, казалась безумно сложной и долгой, куча препятствий в виде столиков и танцующих бухих тел. Спустя неопределенное количество времени Евстигнеев всё же добрался до блядского диванчика, такие обычно ставят в борделях, и завалился в объятия Окси, прижимаясь к нему как кот. - Сколько ты выпил? Мирон выглядит трезвее светловолосого и вальяжно крутит стакан виски в руке, рассматривая, как на дне перекатываются кубики льда. Но Охра игнорирует вопрос и заплетающимся языком спрашивает: - Пошли парные татухи набьем, а? - Идём, алкашня, - еврей вздыхает и помогает парню подняться и отвёл его к мастеру, который сидел без дела. Через пару минут на запястьях ребят уже красовались римские цифры "XVII.I.MMXV". - Красиво, - Мирон мягко улыбнулся и чмокнул Ваню в шею, от чего тот покраснел, насколько позволяла его пьяная рожа. - Это самая важная дата в моей жизни, - добавил Окси и погладил Рудбоя по взъерошенным волосам." - Согласны ли вы, Иван Евстигнеев, взять в мужья Мирона Фёдорова… Ваня нетерпеливо перебивает женщину и на ломанном английском отвечает. - Согласен. Свидетельница чуть поджала силиконовые губы и продолжила читать с папочки. - Обменяйтесь обручальными кольцами. Мирон дрожащими пальцами достает из внутреннего кармана изящное серебряное кольцо и черной гравировкой: "Forever", сделанное специально для этого важного дня, и надевает его на палец Евстигнееву, смотря ему в глаза. На ресницах проскальзывают слезы радости. Кажется, что время замерло, тишина несильно давит на виски, и где-то на фоне слышится восхищённый вздох Жени. Рудбой мягко улыбается и достает такое же кольцо, надевая его на палец Фёдорову. - Поставьте свои подписи и выберите фамилию при заключении брака. Окси размашистым почерком выводит свою подпись и выжидающе смотрит на своего почти мужа, который секунду колеблется, а потом записывает в графе "фамилия при заключении брака" - "Фёдоров", и ставит подпись. - Объявляю вас законными супругами. Мирон улыбается, прижимая Ваню к себе за талию и засматривается в глаза. - Я тебя люблю. Их губы мягко касаются друг друга под радостные крики друзей и звук разливающегося шампанского. Теперь уже Иван Фёдоров прижимается к своему мужу и умиротвенно улыбается, отпивая глоток игристого. Чужая рука на плече больше не кажется чужой, всё такое знакомое и родное, до крика счастья, до удушья от слёз радости. Внутри лёгкая пустота, которая медленно заполняется касаниями, смехом, улыбкой, шепотом и взглядом Мирона. "13 марта, 2020 год. На крыше уже почти светло, и над горизонтом медленно поднимается красный солнечный диск. Рудбой тихо охкает от этого зрелища. - Это так красиво… Фёдоров мягко улыбается и так же тихо шепчет: - Не красивее тебя, конечно, но картина и правда захватывает дух. Их ладони постепенно нагреваются от тепла друг друга, пальцы сплетаются в крепкий замок, а на лицах всплывают глупые влюбленные улыбки. Любуясь карамельным закатом, Ваня упустил момент, когда Мирон из кармана джинс достал чёрную коробочку. - Вань… выходи за меня? На секунду Евстигнееву кажется, что он перестал дышать. Все стало обретать черты сладкого сна, который развеется от потока реальности. Но когда коробочка открылась перед ним, а там, как в самых сопливых сериалах, оказалось кольцо, светловолосый постепенно начал приходить в себя. - Ты согласен? В ледяных обычно глазах Окси читалось ожидание. Его чётко очерченные ладони немного тряслись. - Согласен конечно, куда мне деваться от тебя. Ваня рассмеялся и бросился на шею Мирону, прижимаясь к нему. Кольцо на пальце только утвердило все чувства, слова, не сказанные ранее, касания, взгляды, поцелуи и бессонные ночи вперемешку с стонами. Где-то горит рассвет, внизу начинают появляться первые силуэты людей, но для этих двоих мир точно замер. Не существовало больше ничего, кроме тихого шёпота и смеха. Да больше ничего и не нужно." - Знаешь, нам нужно сделать ещё парные татуировки. Ваня удобно улёгся на грудь Мирону, хитро заглядывая в глаза. Тёплые руки его мужа мягко перебирает светлые прядки, заплетая немного кривые косички, и Рудбой не сдерживает смеха. - Что смешного? - Чур нашу дочь ты будешь заплетать. Еврей смеётся, прижимая супруга ближе и целует в макушку. - Ну, так что на счёт татуировок? - Какие на этот раз? Охра гладит Окси по груди и тихо шепчет: - Дату нашей свадьбы. Под датой знакомства.