Усы и поцелуи

      — Тауриэль, ты бы хотела меня поцеловать?       Последние несколько минут Тауриэль смотрела на него с любопытством, и Кили подумал, что её мысли приняли то же направление, что и его собственные. По правде говоря, он хотел поцеловать её с тех пор, как впервые встретил. Но он не хотел предлагать ей это, пока не не получит подтверждение того, что она тоже этого захочет.       И теперь его терпение было вознаграждено: Тауриэль ничего не ответила, но она положила руку ему на щёку, закрыла глаза и прижала губы к его губам.       Это был лучший первый поцелуй, который Кили когда-либо делил с кем-то: совсем не неуклюжий или неуверенный, но всё-таки такой же осторожный и сладкий. Кили всегда считал себя достаточно хорошим в поцелуях, но был уверен, что никогда не сможет целоваться, как она. То, как двигались её губы, было чем-то изящным, и он чувствовал, что она привела его в танец, движения которого он не знал.       Когда она отступила, она улыбнулась, поэтому Кили подумал, что он всё сделал правильно. И всё же её этот любопытный взгляд до сих пор не исчез. Она провела пальцами по его усатым щекам, а затем, начиная с самого угла его рта, проводила разведочные поцелуи вверх по краю его лица, по краю его челюсти, до впадины в его горле. Ее манера была уже не совсем элегантной, но она была милой и энергичной, и это было так же прекрасно.       Кили возвращал свои поцелуи везде, куда попадали его собственные губы, на её скулу, её ухо, её лоб. Её кожа была мягкой и слегка пахла каким-то цветком, который Кили не мог назвать.       Когда они закончили, Кили обнаружил, что её щёки пылают. Проведя большим пальцем по её бархатной коже, он почувствовал, насколько она теплая.       — Я никогда не целовала никого с таким грубым лицом, как твоё, — призналась Тауриэль, и Кили не мог быть уверен, что её больше смущало: её невежество, смелость или его странность.       — Ну, а я никогда не целовал никого с таким гладким лицом, как у тебя, — сказал он, чтобы она почувствовала себя лучше. — Мне понравилось.       Выражение ее лица потемнело от удивления:       — Ты до этого целовался только с мужчинами?       — Что? Я не… — Кили не мог понять, откуда появился этот вопрос.       — Ну, ты говорил мне, что у вас не так много женщин-гномов, поэтому я подумала, может быть, вместо этого… Кили, это не имеет значения для меня, я просто не знала.       Кили засмеялся, и Тауриэль от этого вздрогнула.       — Ты знала, что у гномьих девушек есть бороды? — Кили понял, что она ещё не видела женщин-гномов. Первые семьи ещё несколько месяцев не вернутся в Эребор.       — А, конечно, — её румянец углубился. — Я забыла.       — Всё в порядке, — он начал ласкать её щёку. — Ты милая, Тауриэль. Ты ничего не знаешь о гномах, а я ничего не знаю об эльфах. Но я всё-ещё думаю, что это может сработать; я имею в виду нас. Не думаешь?       Она улыбнулась, и её неловкая гримаса сменилась чем-то обнадёживающим и нежным.       — Да, Кили, думаю.       И она снова поцеловала его.