***
- Если ты так боишься крови, то зачем согласился? На самом деле, было не так уж и больно, - в доказательство поправив волосы, Хван демонстрирует свежий хеликс с кристалликом, красиво переливающимся на свету. Запекшаяся капелька крови рядом с серёжкой заставляет Джисона боязливо содрогнуться, поскорее отведя взгляд. - Не знаю... Вернее, я не знал, что это настолько... - Слово "страшно" застывает на кончике языка. В голове попросту не укладывается, что среди миллионов фобий на его участь выпала настолько пустяковая, ведь люди сами ложатся под скальпель, терпят множественные уколы игл и прочие надругательства над телом, чтобы почувствовать себя хоть чуточку более красивым. - В любом случае, всё уже позади, - зачерпнув картофельной соломинкой кетчуп, Хёнджин ободряюще улыбается, замечая подавленность друга. Согласно кивнув, Джисон гоняет трубочкой лёд на дне картонного стакана. Даже если в этой боязни и нет ничего постыдного, то что делать с внезапно вспыхнувшими чувствами? Он даже имени мужчины не знает, да и... Как отнестись к тому факту, что ему понравилась далеко не девчонка? Не то чтобы он был предвзят по этому поводу, но неизвестность его до жути пугает. - Тебя беспокоит что-то ещё? - Склонившись над столом, Хёнджин пытается перехватить взгляд друга. В чтении мыслей он пока ещё не так силён, но вот распознать эмоции может с лёгкостью. Хан для него словно открытая книга. - Возможно... - Возможно он немножко влюблён в незнакомца, который в придачу ещё и старше его на несколько лет? Признаться оказывается не так уж и легко. Он сам-то еле верит в случившееся, но смысл пытаться обмануть самого себя? К тому же, Хван его лучший друг, они выросли вместе, ходили в один детский сад и школу, вместе бедокурили и получали нагоняи от мам. У них нет секретов друг от друга от слова совсем. - Ты знаешь, как зовут этого мастера? - Пирсера? Ли Минхо, а что? - Непонимающе выгнув брови, Хёнджин облизывает пальцы, испачканные в картофельном масле. - Неужели ты решил и себе что-нибудь проколоть? После того как потерял сознание от одного лишь вида иглы? Джисон и сам не знает, зачем спрашивает, неопределённо пожимая плечами. Как он вообще представляет их знакомство? Привет, я тот самый парень, что потерял сознание у тебя дома, помнишь? Ты мне так понравился, что я решил тебе написать. - На самом деле, - в горле резко пересыхает, поэтому приходится сделать экстренный глоток колы, лишь затем продолжив. - Кажется, я влюбился. Озабоченное лицо Хёнджина вмиг загорается, являя миру самую ослепительную улыбку из своего репертуара: - Это же замечательно! Кто она? Я её знаю? Это одноклассница, да? Вопросы так и сыплются, ненамеренно загоняя Джисона в угол, и ранее, чем Хан утонул бы в них с головой, он выпаливает на одном дыхании, смяв в ком ни в чём не повинную салфетку: - Я влюбился в Минхо. Кажется, в Макдоналдсе все вдруг резко замолкают, ошарашенные услышанным. Уже было обрадовавшийся Хёнджин озадаченно приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрывает, сглатывая заготовленные минутой ранее торжественные поздравления и желания всего самого наилучшего. Джисон чувствует себя чертовски неловко, так, что хочется сквозь землю провалиться и начисто стереть из памяти последние двадцать четыре часа существования. Пресловутый картофель так невовремя заканчивается в картонной упаковке, а газировка магическим образом испаряется, улизнув через погрызенную трубочку, что Хану попросту нечем занять свой рот. - Ну-у, - прервав молчание спустя некоторое время, - глупо было бы отрицать, что он чертовски горяч... Джисон буквально воздухом давится, смотря на друга округлившимися глазами. - ...но если он сделает моему Сон-ни больно, то ему придётся иметь дело со мной. С плеч словно стотонный валун скатывается, освобождая от лишнего груза. В глазах, уже было подёрнувшихся пеленой влаги, вспыхивает признательность вперемешку с искренним облегчением. Джисон крепко сжимает ладонь Хёнджина в своих, немного потных от пережитого волнения, благодаря все известные ему силы за такого замечательного друга, ставшего для него настоящим подарком судьбы.***
Уже дома, забравшись под одеяло, Джисон не без капли волнения вбивает в поисковик ник, отправленный Хёнджином после поздней прогулки по ночному городу. Стрелочка загрузки на секунду появляется, вертясь по кругу, и тут же исчезает, уступая место на экране профилю. Педантично оформленная страничка в инстаграм сообщает о том, что её обладатель: путешественник, уличный гонщик, авантюрист, кошатник, пирсер и медик. Довольно интригующая смесь, - думается Хану. Пролистав до самого конца, Джисон тщательнейшим образом просматривает каждую фотографию и каждый комментарий, оставленный Минхо. Судя по постам, старший ведёт довольно активный образ жизни. Его профиль пестрит всевозможными видами умопомрачительных закатов, захватывающих дух гор и водопадов, ну и, конечно же, снимками трёх кошек, одну из которых Хану уже посчастливилось встретить. Особо внимательно он рассматривает фотографию с девушкой, сделанную на фоне лавандовой долины. Улыбка, запечатлённая на лицах обоих, вызывает у Джисона укол жгучей ревности, из-за чего хочется со всей силы отбросить телефон в сторону и закричать во всё горло в подушку из-за вопиющей несправедливости, однако парень успокаивает себя тем, что с того самого дня прошёл уже целый год, мало ли что могло приключиться за это время. Изучив подписки Минхо, среди которых немало профилей с милыми и смешными видео с котиками, он переходит на рабочий аккаунт под названием "LeeKnowPiercing". Стена будоражит фотокарточками работ пирсера, от которых Хану становится не по себе. Не исключено, что совсем скоро среди них появится и ухо Хёнджина с аккуратным хеликсом. Еле сдерживая тошноту от покрасневших частей тела вместе с запёкшимися корочками крови, Джисон быстренько пролистывает всю стенку, с облегчением покидая травмирующий неокрепшую психику аккаунт. И как только его угораздило влюбиться в человека, занимающегося такими пугающими вещами? Он не знает ответа на этот вопрос, ровно как и на тот, что же ему делать дальше. Так проходят целые два дня, полные тяжких вздохов и грёз о недостижимом, практически невозможном, сравнимом с мечтой. Голову посещают различные мысли и идеи, одна безумней другой. Одно Джисон понимает точно: если он сейчас ничего не сделает, то потом точно будет жалеть, по ночам страдая в подушку и изливая на Хёнджина потоки неконтролируемых эмоций. Взяв себя в руки, он совершает самый безрассудный поступок в своей жизни: записывается на пирсинг к Ли, правда выбирает самый поздний сеанс, чтобы было побольше времени на передумать, чего так и не случается. Знакомый подъезд встречает его скрежетом металлических петель, явно требующих смазки. На автомате Хан минует длинный коридор, заходит в лифт, пропахший сигаретами, поднимается на нужный этаж и ровно напротив двери впадает в настоящую панику, боясь нарушить сонную идиллию. Что если он опять потеряет сознание, пока будет сидеть там, уже на месте Хёнджина, под безжалостным светом настольной лампы? Что если он начнёт дрожать как осиновый лист, только завидев холодный блеск иглы? Опозорится ли он ещё больше в глазах Минхо? Более вероятно, что он зальётся багрянцем от одного лишь взгляда на старшего, только переступив порог. В конечном счёте дребезжащий звонок прорезает тишину. Спустя пару минут дверь открывается под звучный "иду", и Хан оказывается лицом к лицу к своему личному богу, заставляющему коленки предательски гнуться. - Заходи, - приветственно улыбнувшись, Минхо пропускает паренька внутрь, закрывая за ним дверь. - Кажется, я тебя помню, ты ведь тот парень?.. Хановы щеки тут же вспыхивают самым ярким огнём, и чтобы не выдать себя с потрохами, он быстро опускается вниз, делая вид, что очень увлечённо возится со шнурками: - Д-да, я был у вас недавно с другом. Краем уха он ловит нечто, похожее на усмешку, навеянную воспоминаниями об их первой встрече. Перепуганное сердце начинает сильнее долбиться о рёбра, но пути отхода уже давно перекрыты, и спасательного круга в лице Хёнджина здесь нет. Мысленно досчитав до десяти, Джисон идёт за старшим в комнату, пряча потные ладони в кармане безразмерной толстовки. - Садись. Что делать будем? Кожаная обивка скрипит, когда парень на неё усаживается, судорожно пытаясь вспомнить, а ради чего, собственно, он сюда пришёл. - Мочки. Его девственные ушки, кажется, кричат о помощи в этот момент, умоляя не делать опрометчивых решений, подумать ещё раз сто, но Хан зашёл слишком далеко, чтобы сдаться и уйти, на этот раз полностью опозоренным. - Уже выбрал серёжки? У меня есть несколько вариантов. - Открыв прозрачный органайзер с несколькими секциями, Минхо показывает каждое украшение, называя цену и поднося поближе, чтобы парень мог получше рассмотреть. Периодически кивая, Джисон пропускает всё мимо ушей, взглядом зависнув на вытатуированном рисунке, виднеющемся из-под края резиновой перчатки. Ещё есть шанс убежать, ещё есть шанс окончательно передумать и всё остановить. - Так какие хочешь? - Можно мне обычные, - выпаливает первое, что приходит в голову. - Хорошо, - отложив выбранную пару, Минхо берёт чёрную ручку и ставит на мочках точки, обозначая местонахождение планируемых проколов. Зеркало в руках Хана немного подрагивает, когда он пытается что-то в нём разглядеть. Его вполне устраивает выбор старшего, может даже все уши ему исколоть, лишь бы всё это поскорее закончилось. - Не боишься крови? Не падаешь в... - Ли задаёт дежурные вопросы, но тут же спохватывается, вновь вспоминая злосчастные события недавнего дня. Из-за маски лица мужчины полностью не видно, но Хан готов поспорить, что тот усмехается, явно пользуясь прикрытием. - Иглы одноразовые, колю быстро, даже пикнуть не успеешь, - перед носом Джисона пакетик с иглой надрывается. Знакомый запах антисептика бьёт прямо в нос, когда парень полной грудью вдыхает, пытаясь собраться с мыслями. - Выдохни, - и он послушно выдыхает. В то же мгновение игла проходит насквозь, заставляя тихо ойкнуть. - Сейчас будет немного больно. Джисон не знает, куда ещё больнее, но отважно терпит, пальцами цепляясь за подлокотники стула. Нечто странное происходит с его пылающим ухом. По ощущениям будто кто-то решает оторвать ему мочку, отчаянно дёргая в разные стороны. В какой-то момент злополучная игла исчезает, и на её место приходит более толстая штанга серьги. - Вот и всё. - Ухо всё ещё продолжает покалывать, словно его защемило дверью. - Ты как, нормально? Перед глазами звёзды загораются, танцуя хороводы, и гаснут, но Хан утвердительно кивает, храбрясь всем своим видом. Если он сейчас посмотрит на прокол, то обязательно выпадет из этого мира, унёсется в далёкую страну грёз, причём без билета на обратный путь. Ватка с чем-то обеззараживающим проходится по горящей мочке, причиняя жутчайший дискомфорт, но с губ не срывается ни звука. Стул на колёсиках вместе с полусознательным Джисоном аккуратно разворачивается, и парень слышит знакомый шелест надрываемой бумаги уже другим ухом. Ещё один укол, и всё закончится. - Расслабься, - от сосредоточенного голоса, раздающегося совсем рядом, хочется ещё сильнее съежиться до размеров атома. Очередной болезненный укол вместе с глубоким, почти паническим выдохом. Очередное покалывание, сменяемое лёгким жжением и шипением антисептика, расщепляющего кровь. - Можешь наконец открыть глаза. Минхо сидит совсем рядом, колени к коленям, протягивая ему зеркало. В отражении Джисон видит блестящие капельки пота, проступившие у него на лбу. Опустив взгляд чуть ниже, он замечает сначала одну раскрасневшуюся припухшую мочку с металлическим блеском посередине, а затем вторую. Сознание тут же машет ему прощальным белым платочком, желая удачной поездки прямиком в обморок, и Хан Джисон, девятнадцати лет отроду, покидает бренный мир без капли сожаления. В памяти всплывают кадры из фильма "День сурка", когда резкий запах нашатырного спирта насильно приводит в сознание, вырывая из объятий тьмы. Скрипучая кожа стула сменяется на мягкое покрывало двуспальной кровати, куда яркий свет лампы доходит лишь наполовину, оставляя часть постели в тени. Первое, что Джисон видит, вернувшись в реальность - это широкая спина Минхо, прибирающегося на рабочем месте. Он что-то приглушённо бормочет, заставляя Хана поначалу насторожиться, однако тот довольно быстро понимает, что мужчина попросту беседует с кошкой, трущейся у его ног. Временная пустота в голове наполняется мыслями, и Джисон порывается встать, для удобства перекатываясь на бок, но в то же мгновение жуткая боль пронзает его травмированное ухо. Вскрик раздаётся раньше, чем его удаётся проглотить полностью, заглушив. - О, всё же очнулся? Оторвавшись от раскладывания инструментов, Минхо с привычной улыбкой оглядывается на парня, обиженно шмыгающего носом. В домашней тёмно-серой футболке и спортивных штанах Ли кажется более дружелюбным и безопасным, чем в маске и перчатках. - Д-да, вроде, - придавленное ухо всё ещё горит адским пламенем, но приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы не разрыдаться на месте. - Не хочешь чай? Ты ведь сегодня без друга, давай я вызову тебе такси, а то уже поздно? Пока будешь ждать, выпьешь немного и придёшь в себя. - Да, с-спасибо. - Меньше всего сейчас хотелось тереться с незнакомцами в метро, возвращающимися с работы и жмущимися как шпроты в банке. Когда на кухне зажигается приглушённый лимонный свет, Джисон оказывается в маленьком мирке, безраздельно принадлежащем Минхо. Первое, на что он обращает внимание - это три кошачьи миски, стоящие у стенки дружным рядком. Три розовых носа тут же прибегают на кухню на звуки шуршания упаковкой с чаем, рассчитывая получить причитающееся им лакомство. Боль в ухе постепенно стихает, и Хан с удвоенным интересом начинает наблюдать за всем происходящим. Старший умиротворённо хозяйничает за плитой, ставя на газовую горелку чайник и попутно что-то отвечая на жалобные мяуканья, больше похожие на дерзкую провокацию. Несмотря на неловкость, Джисон чувствует себя здесь комфортно, вслушиваясь в мерное тиканье часов и поскрёбывание кошачьих когтей о плитку. - Чёрный или зелёный? - Чёрный, если можно. - Смущённо потупив взгляд, отвечает, когда тёмные глаза начинают испытующе прожигать в нём дыру. - Не бойся, я не кусаюсь. - Поставив перед гостем две кружки, мужчина разливает кипяток и закидывает чайные пакетики с благоухающей заваркой, усаживаясь на табуретке напротив. - Меня зовут Ли Минхо. - Хан Джисон, - смущённый взгляд скользит по наваристому отвару, всё ещё не находя силы посмотреть на старшего. Одна из трёх кошек, расхаживающих по небольшой кухонке взад-вперёд, начинает тереться о ногу, и Джисон невольно улыбается, протягивая к ней руку. Мокрый нос утыкается ему в ладонь, требуя выдать всю имеющуюся у него еду. - Дори, не приставай к людям. Поднявшись со стула, Ли поднимает кошку на руки, поучительно грозя пальцем. Та, не обращая ни малейшего внимания, устраивается на коленях хозяина удобнее, принюхиваясь к запахам на столе. - Хён живёт здесь один? - От собственной прямоты краснеют уши, но упускать момент Хан не собирается. Ему наконец выпал шанс расспросить старшего обо всём интересующем. - Да, с кошками, - Ли целует маленькую хулиганку в пушистый лоб, ласково поглаживая мягкую шёрстку, а у Джисона от такой нежности перехватывает дыхание. Минуты идиллии нарушает рингтон мобильника старшего. Быстро ответив, Минхо в несколько глотков допивает свой чай, отпуская кошку и поднимаясь из-за стола. - Такси уже у подъезда, можешь спускаться. И не забудь как следует позаботиться о своих проколах. - Обязательно, большое спасибо за чай. - Явно нехотя поднимаясь, Джисон плетётся к выходу, с недовольным пыхтением натягивая на пятки кроссовки. - Как приедешь домой, напиши, ладно? Не хочу, чтобы ты где-то ещё раз потерял сознание. Хан соврал бы, если б стал утверждать, что его сердце не дрогнуло в тот момент. Он с силой подавил в себе желанием крепко-крепко стиснуть мужчину в объятьях, вместо этого вежливо прощаясь и покидая квартиру. Когда такси доставляет мальчишку до дома, а финишные метры до кровати преодолеваются в один прыжок, Джисон тут же хватается за телефон, дрожащими пальцами набирая сообщение.Хён, я уже дома. Спасибо за заботу~ Джисон-а
Он ещё сто раз успевает пожалеть, что написал именно так, а никак иначе. Ответ приходит довольно быстро.Будь аккуратнее с ушками и сладких снов.
Джисону хочется визжать и носиться по квартире как счастливая восьмиклассница, но за стеной родители спят, а слышимость в доме просто замечательная. Он чувствует себя неимоверно счастливым от одного лишь сообщения и одновременно самым несчастным человеком в мире. Мочки будут ещё какое-то время заживать, а до того момента он больше не увидится с хёном, как бы сильно того ни хотелось. От одной лишь мысли о Минхо по телу разливается приятное тепло, внизу живота что-то странно начинает трепетать, а в голове проносятся воспоминания, нагоняющие на щёки алую краску. Боль в ушах становится тем, что постоянно напоминает о Ли. Каждый день Джисон по несколько раз брызгает лекарственный раствор на проколы, бережно обходясь с одеждой во время переодеваний. Одно единственное сообщение, которое рука не поднимается удалить, становится наилучшим стимулом и гарантией, что у Хана ещё есть надежда на счастливый финал. Спустя пару месяцев Джисон вновь сидит на знакомом стуле, мысленно содрогаясь от вида иглы, но всё же выдавливая приветливую улыбку на лице. На его ухе появляется свежий хеликс, пульсирующий припекающим теплом, почти как у Хёнджина, а в памяти - ещё несколько сокровенных воспоминаний о Минхо, на удивление, всё ещё помнящем о нём. Из-за того, что сеанс выпадает на день, Джисон долго не задерживается в гостях, ограничиваясь парочкой вежливых фраз и вопросом о произошедшем в жизни за столь долгий период. В этот раз он уже не теряет сознание, но с ощутимым содроганием смотрит на кровь, оставшуюся на ватке, которой старший промакивает своё творение. Хеликс заживает не так быстро, как мочки, на которых уже красуются серебряные кольца, но Джисон не отчаивается, в календаре крестиком отмечая дни до следующей встречи. Спустя ещё четыре месяца парень опять записывается к Минхо, на этот раз на вечерний сеанс, учитывая прошлый опыт. За всё то время он успевает тщательно изучить всё, что касается пирсинга, все названия и особенности, даже сам процесс, но от одного лишь вида крови сознание так и стремится покинуть телесную оболочку, отправившись прямиком на небеса. На правой мочке Хана появляются ещё два прокола, образуя ровненький рядок, а горячий ягодный чай согревает израненную душу. Минхо даже предлагает отведать шоколадное печенье, которое испёк ему друг, пока за младшим едет такси, и Джисон на всё безоговорочно соглашается, лишь бы продлить сокровенные минуты наедине. Из задушевного разговора Хан узнаёт, что старший уже ровно год как окончил учёбу на медицинском факультете в Сеульском национальном университете, что Ли безумно любит путешествовать и пробовать всё новое, а жизнь без удовольствий и наслаждений для него настоящая каторга. Джисон жадно хватается за каждое слово, произнесённое мужчиной, записывая на диктофон, встроенный в голове. Когда же настаёт время для прощания, они обмениваются тёплыми улыбками и дружеским рукопожатием. По приезде домой Хан получает милое сообщение со смайликом, желающим спокойной ночи, однако вместо сна он лежит до самого утра, так и не сомкнув глаз. Два прокола на мочке заживают хуже предыдущих, видимо, из-за нетерпения парня, вечно теребящего серёжки. Этот кошмар затягивается на несколько крайне неприятных месяцев, и Джисон уже хочет бросить затею, так и не воспылав истинной любовью к пирсингу, но по прошествии указанного в памятке срока вновь пишет Ли. Места на ушах становится всё меньше и меньше, их отношениям пора бы сдвинуться с мёртвой точки, однако у Хана не хватает смелости затронуть в разговоре эту тему, пусть даже косвенно. На хрящах появляется конч и флэт, а на душе - стадо грозовых туч. Хёнджин, с долей иронии наблюдающий за всей этой картиной, уже начинает жалеть друга, стараясь отговорить и даже запретить ездить к мастеру на дом, однако Джисон попросту не может выбить из головы тёплую улыбку Ли, сопровождаемую тихой усмешкой при каждой их встрече. Нажав на плоскую кнопку с цифрой "14", Джисон поднимается на лифте, словно к себе домой. Уже без капли застенчивости он выжимает звонок, вслушиваясь в приглушённые шаги за дверью. Минхо ни капли не удивляется его приходу, приглашая сразу пройти в комнату и подождать его там. Джисон послушно садится на стул, болтая в воздухе ногами и пальцами перебирая край толстовки. В голове одна единственная мысль: наконец поведать о своих чувствах, потому что колоть уже нечего, а следовательно, и поводов приходить к Ли тоже. За размышлениями он и не замечает, как проходят сначала пять, затем долгие десять минут. Минхо не торопится, звякая кружками на кухне, привычно переговариваясь с кошками. Лёгкое волнение из-за странного поведения поселяется в голове, и без того забитой всякой всячиной, но Хан не позволяет преждевременной панике одержать верх. Блуждая по комнате взглядом, Джисон разглядывает многочисленные грамоты и сертификаты, висящие над столом и заверяющие в профессионализме и надёжности мастера. Наконец, ароматный запах чая маняще доносится с кухни, и Минхо, почёсывая за ухом Суни, вальяжно устроившуюся на руках, заходит в комнату, замечая неловкое копошение посетителя. - Что на этот раз? - Не выпуская из рук мурчащую кошку, мягко опускается на табуретку, спрашивая как бы невзначай. - Я думал насчёт септума или смайла, - шумно вобрав носом воздух, Джисон опирается на спинку стула. Главное - вовремя закрыть глаза. Многозначительно мыкнув, Минхо всё же опускает кошку на пол, извиняясь под напором недовольных кошачьих зрачков, неспешно натягивая перчатки. Хану всё ещё кажется эта медлительность до жути подозрительной, но он не подаёт виду, сосредоточенно хмуря брови. - Эти проколы наиболее безболезненные и заживают довольно быстро. Выбери серёжку. Задумчиво склонившись, Хан разглядывает разноцветные циркуляры, поблескивающие в свете лампы. Тяжёлый взгляд Ли килограммовыми гирями опускается ему на плечи, но младший под дурачка косит, с умным видом подёргивая кольцо в ухе. - Мне нравится синяя. - Хорошо. А теперь придвинься. Пальцы в перчатках ложатся на щёки, а Джисон в предвкушении выдыхает, жмуря глаза. Проходит пара минут, но ничего не происходит. Джисон всё ещё чувствует пальцы пирсера в перчатках, касающихся его округлых щёк. Сердце моментально ускоряется, тревожно барабаня. Приоткрыв глаза, он заливается смущённым румянцем, чувствуя странное напряжение в комнате. - Джисон-а, когда ты уже признаешься, что ходишь сюда не ради пирсинга? Его словно током прошибает, за грудки встряхивая. Как? Как он понял? Хотя наверное только слепец поверил бы в никудышную актёрскую игру Хана. В любом случае, чего теперь терять? - Я-я, - слова тонут в заикании, - ты мне н-нравишься, хён. С первой встречи. Признание выходит смазанным, отчеканенным на манер скороговорки, без пафосной сериальной торжественности и чувственных книжных тирад. До жути смущенный Джисон прячет в ладонях лицо, желая скрыться от чужого взора, наверняка осуждающего, но его запястья настойчиво перехватывают, и в следующую же секунду раскрытые в удивлении губы сталкиваются с чужими, суховатыми, но до одури мягкими. Джисону кажется, что он вновь лишился сознания, и всё это один затянувшийся сон. Минхо не ждёт разрешения, сразу же толкаясь языком, касаясь влажным кончиком дёсен. Хан ощущает дразнящий холодок пирсинга на нёбе: во время разговора он и не замечал, что у старшего проколот язык. Металлический шарик царапает нежные стенки, и, чёрт, парню от этого крышу сносит. Джисон и представить не мог, что от одного лишь поцелуя ему может быть настолько хорошо. Судорожно хватая губами воздух, он смотрит из-под трепещущих ресниц на Минхо, даже не пытающегося скрыть насмешливую ухмылку. - Тебе больше не надо записываться ко мне на сеанс, чтобы просто увидеться. - Резиновые перчатки снимаются с рук и летят обратно на стол, так и не пригодившись. - Чай? Осознание происходящего наконец-то приходит. Всё это время Хан сам всё усложнял, выдумывая заковыристые планы, когда следовало бы просто написать. Как глупо. Сам от себя не ожидая, он резко притягивает старшего обратно за ворот растянутой домашней футболки, впиваясь в ещё влажные от предыдущего поцелуя губы. Кожаная обивка визгливо скрипит, когда он съезжает по ней вниз, но колено Минхо, втиснутое между ног, не даёт окончательно сползти. Сегодня он не собирается возвращаться домой, поэтому нет смысла куда-то торопиться, в уме высчитывая секунду за секундой до прибытия такси. Обвив Ли за шею, Джисон изливает все накопившиеся в нём чувства, длиною в долгие месяцы, целуя мокро и смазано, пускай неумело, но с неподдельной искренностью. Тихий смех старшего приятно щекочет порозовевший кончик уха, заставляя внизу живота приятно заныть, пробуждая в Хане до этого не испытываемое чувство, пока не имеющее название. Мягко отстранив паренька, Минхо ласково ведёт подушечкой пальца поверх припухших губ, чуть надавливая: - Не торопись, Сон-ни, впереди ещё целая ночь.***
- Хён, открой, это я, - пару раз стукнув кулаком по входной двери, Джисон нетерпеливо топчется по резиновому коврику, с опаской озираясь на тёмный коридор. Вдалеке помигивает одинокая лампочка, дающая минимум освещения на весь коридор, на минуточку, с шестью дверьми. Свет так никто и не удосужился починить, хотя прошло уже более года. В квартире раздаются торопливые шаги и скрежет отпираемого замка. Не дав Минхо полностью раскрыть дверь, Джисон мигом влетает внутрь, бросая рюкзак в прихожей на пол и тут же повисая на шее мужчины. От Ли как всегда пахнет антисептиками, а на одном ухе свисает маска, в спешке снятая. Видимо, тот совсем недавно отпустил последнего клиента, прибираясь на рабочем месте. - Джисон-а, не висни, - поцеловав младшего в лоб, Минхо с усмешкой смотрит на надутые щёки мальчишки. - Я ещё не закончил, подожди немного. Однако ранее застенчивый ангелок уже давно успел превратиться в маленького бесёнка, всегда добивающегося своего. Не дав и секунды на возражение, он жадно впивается в губы, прикусывая за нижнюю, чуть оттягивая, чтобы привлечь внимание и, чёрт возьми, это работает. - Что за непослушная принцесса, - резко подхватив своего парня на руки, Минхо кое-как закрывает входную дверь, следуя сразу в спальню, оборудованную под небольшую пирсинг-студию. Крепко уцепившись за широкие плечи, Джисон самодовольно ухмыляется, покрывая беззащитную шею старшего яркими лепестками цветов, по кошачьи вылизывая. Кадык Ли нервно вздрагивает: мальчишка знает все его слабые места, явно пользуясь этим преимуществом. Замысел Хана не так уж и сложно разгадать, и Минхо со всем взрослым здравомыслием хочет к этому подойти, разложив по полочкам все пунктики, но юркий язычок проскальзывает меж губ раньше, вытряхивая из Ли последние капли самообладания. Заправленная постель тут же проминается под весом двух тел, ворчливо поскрипывая. Джисону становится неимоверно жарко в одежде, ведь он так и не успел раздеться, сразу же налетев на старшего. Тихо постанывая в губы, он кое-как избавляется от ветровки, пальцами зарываясь в рыжие волосы, коротко выстриженные на затылке - признаться, чёрные ему нравились куда больше, но Ли с любой причёской в глазах Хана чертовски красив. - К-кроссовки, - пытается намекнуть, что следовало бы избавиться хотя бы от обуви, однако заведённый Ли его совершенно игнорирует, нетерпеливо расстёгивая чужой ремень и стаскивая с узких бёдер джинсы с боксёрами. Горячая ладонь ложится поверх Джисонового возбуждения, заставляя младшего шумно выдохнуть в губы, умоляюще растягивая "хё-он". Фальшивое бесстыдство мигом испаряется, являя на свет избалованного ребёнка, решившего, что всё пойдёт по его плану и никак не ожидавшего такого исхода. Уцепившись пальцами за чужую футболку, он стягивает с плеч Минхо ненужную вещь, зачарованно выдыхая. Чернильный рисунок, спускающийся от шеи, переходит в вытатуированный рукав на правой руке, состоящий из десятков отдельных мотивов и строчек, которые ещё только предстоит досконально изучить. Другой неожиданностью становится штанга в левом соске: сколько ещё припрятанных секретов у Минхо? Оторвавшись от губ, Джисон увлечённо ведёт пальцами по торсу, не лишённому атлетического рельефа, добираясь до металлических шариков, заманчиво поблескивающих на фоне гладкой кожи. С любопытством, парень сначала просто касается затвердевшей бусинки проколотого соска, получая в ответ тихий вздох, утонувший где-то в слегка завитых волосах. Хищно облизнувшись, Хан дёргает за штангу, оттягивая, за что получает обжигающий шлепок по бедру: - Маленький засранец. Приказав лежать смирно и не дёргаться, Минхо подходит к столу, в беспорядке шарясь по полкам и наконец доставая полупустой тюбик лубриканта. Смазка пахнет чем-то экзотическим, Хан определённо улавливает нотки апельсина, приглушающего резкий антисептик сладким ароматом. - Расслабься, - прохладный палец, смоченный в смазке, аккуратно надавливает на колечко мышц. Джисон жмурится, слегка приподнимая бёдра: ощущения странные, скорее неприятные, но по сравнению с теми же иглами не идёт ни в какое сравнение. Влажные губы успокаивающе опускаются Джисону на шею, крупный табун мурашек пробегается у него меж сведённых лопаток, скрываясь под складками безразмерной толстовки. Минхо оставляет витиеватую дорожку поцелуев вдоль шеи, поблескивающую от слюны, прикусывая раскрасневшуюся мочку уха, из-за чего мальчишка приглушённо стонет, сминая плед. Второй палец незаметно проскальзывает внутрь, растягивая аккуратно, стараясь не причинить боль, ведь это их первый раз. Отпустив покрывало, Джисон вновь зарывается пальцами в крашеные волосы, губами впиваясь в пульсирующую венку на шее старшего, зубами прикусывая. Как же хотелось это сделать ещё с самой первой встречи. - Ты ведь понимаешь, что будешь наказан за то, что отвлёк меня? - Домашние штаны вместе с бельём стаскиваются до колен - на прелюдии времени нет. Джисон чувствует как под спиной покрывало вместе с толстовкой собирается в бесчисленные складки, когда Минхо его резко притягивает за лодыжки, закидывая ноги с болтающимися кроссовками и спущенными джинсами себе на плечи. Знакомое "выдохни" раздается где-то за ухом, и в следующее мгновение старший толкается внутрь, до белых костяшек стискивая бёдра. Хан шумно выдыхает, почти что хныча, ртом глотая накалившийся воздух. Ли не даёт времени на передышку, продолжая проталкиваться, пока не оказывается полностью внутри. Влажная кожа с пошлым шлепком соприкасается, и парни замирают, смотря друг другу в глаза. Парень старается выдавить некое подобие улыбки, но чувства до того смешаны и не определены, что хочется поскорее избавиться от этого бездействия. Выйдя наполовину, Ли резко подаётся вперёд, заставляя младшего прогнуться в надрывном стоне. Не останавливаясь, Минхо вновь выходит, вдалбливаясь в податливое тело с большим напором. Комната мгновенно наполняется хриплыми стонами и влажными шлепками тел, приглушёнными скрипом расшатанных пружин и стуком деревянного изголовья о стену. - Посмотри на меня. - От старшего веет солёным потом, а шёпот опаляет горячим дыханием. Широкая ладонь Ли опускается на сочащуюся смазкой головку младшего, сжимая и начиная двигаться в общем темпе, надрачивая. Джисонов язык заплетается, из-за чего с губ срывается полная бессмыслица, слившаяся в бесконечное "минхоминхоминхо". Вдруг яркая вспышка проносится перед глазами. Хан мелко вздрагивает, ногтями впиваясь в плечи. Разрядка приходит мгновенно, как долгожданный оазис посреди пустыни. Откинув голову, Джисон с хриплым стоном кончает, пачкая так и не снятую толстовку капельками горячей спермы. Оголённая до половины грудь часто вздымается, будто мальчишка бежал многокилометровый марафон, являя проступающие сквозь смугловатую кожу рёбра. Стиснув запястья в ладонях, Минхо совершает ещё пару резких толчков, вслед за младшим кончая. Внутри Хана всё сжимается из-за непривычного разлившегося тепла, из-за чего Ли голову ведёт кругом. Не выходя, старший аккуратно избавляет затихшего мальчишку от кроссовок и джинсов, после устраиваясь рядом, с усталой ухмылкой убирая с глаз Джисона слипшуюся чёлку. Две беличьи щеки тут же обиженно надуваются: - Ты это специально. Решил меня наказать, испачкав мою любимую толстовку, да? - Согласись, ты ведь заслужил. - Прикусив мочку, Ли трётся кончиком носа за покрасневшим ухом, самодовольно мурлыча. - К тому же это моя любимая толстовка. Джисону ничего не остаётся, кроме как смириться, поддавшись тёплым рукам, забравшимся под неподелённую вещь. Усталость накатывает снежным комом, и он прикрывает глаза, чувствуя себя максимально удовлетворённым, однако Минхо вдруг сильно толкается, попадая головкой по чувствительной точке. Поджав на ногах пальцы, Джисон повержено скулит, густо краснея и тут же хмуря брови. - Хён, ну пусти, мне ведь неудобно. Облизнув губы, Минхо с лисьей ухмылкой переворачивает ничего не понимающего младшего на живот, вновь сзади пристраиваясь. - Наказание ещё не закончилось, давно надо было заняться твоим воспитанием. - Задрав толстовку до плеч, покрывает поцелуем каждый выпирающий позвонок, медленно спускаясь вниз и прикусывая мягкую ягодицу, стыдливо краснеющую от лёгкого шлепка. Младший тут уже отзывается, в рукав протяжно мыча. - Хён, но мне же завтра в школу, - жалобно мычит, скрывшись с головой под большим капюшоном. Чуть хрипловатый голос старшего раздаётся совсем рядом, заставляя содрогнуться от вновь подступающей волны возбуждения. - Разве ты собирался идти завтра в школу, после того как сбежал из дома и попросил Хёнджина тебя прикрыть? Из-за раскрытого плана сердце со скоростью спринтера убегает в пятки, беспомощно ёрзающие по покрывалу. Прикусив губы, Джисон чуть слышно спрашивает, откуда Минхо об этом узнал, на что получает исчерпывающее: - Я тебя ещё с самой первой встречи раскусил.