Дети и родитель

Просыпаться после долгой отключки сложно. А если буквально вчера тебя из самого прекрасного бога превратили в жалкого шестнадцатилетнего тинейджера, а в покровители по глупой случайности попалась чудна́я девчонка, выряженная, как светофор, при этом вы втроём с персиковым монстром побывали в говорящем лесу — ещё сложнее, уж поверьте мне. Тело болело и ныло, как после концерта на одной сцене с Queen (опять же, можете мне поверить на слово). Веки казались свинцовыми и открывать глаза совсем не хотелось. Слух потихоньку ко мне возвращался, и я мог расслышать, что говорили какие-то два голоса. — Ты сделал все, что мог, Уилл. Я уверен, скоро он очнётся. — Утешал названного Уиллом мальчишеский хрипловатый голос. — Пожалуй, ты прав… — Расстроенно ответил второй голос. Он был мелодичней, прикинул я. Нет, ну, а что? Я, между прочим, бывший бог музыки! — Ты когда вообще последний раз спал? — Недавно. Дня два назад. Хрипловатый голос чуть не задохнулся от возмущения. — Это ты называешь «недавно»?! Я собрал всю свою волю в кулак и приоткрыл один глаз. Взгляд мой упёрся в двоих юных парней. Один был повыше, со светлыми, как стог свежего сена, волосами и лазурными глазами. Очень похож на меня! Ну, прошлого меня… А второй пониже, бледный, что жуть, с обсидиановыми даже не глазами, а очами, и черными волосами, которые доходили до плеч. В подмётки к Аиду годится, честное слово. — Да ты на ходу спишь. Тебе нужен отдых. Это не обсуждается! — продолжал упорствовать паренек пониже. — Он должен скоро очнуться, тогда и… — Я понимаю, — прервал, Уилла вроде, «призрак», — ты волнуешься за него. Но это не отменяет того факта, что надо следить и за своим здоровьем. А то меня заставляешь, а сам… — он вздохнул. — Прости, Нико. Я заработался. Ага, значит, Уилл и Нико… Второе имя какое-то знакомое даже. Потом вспомню, а сейчас продолжу подсматривать. И не надо меня упрекать, типа, «вот ты какой бессовестный, Аполлон, а ещё богом назвался!», на большее сил у меня не хватает. Даже второй глаз открыть! — Пойми меня, — Нико взял руку Уилла в свою, — я ведь переживаю за тебя. И за Аполлона тоже. Но я хочу, чтобы вы оба были здоровы. Повисла тишина. Нико настороженно глянул на закрытую дверь, убедившись, что в помещении никого больше нет (наивный, я-то есть). Потом он привстал на носочки и поцеловал Уилла. К такому меня жизнь за все мои четыре тысячи лет не готовила. Готов спорить на сотню золотых драхм, что мои щеки сейчас алее мака. Черт бы побрал ваше человеческое тело! Вот у меня со всеми амурными делами была та ещё запара. Большинство из моих отношений заканчивались очень и очень плачевно. Особенно две моих вечных любви — Гиацинт и Дафна… Есть у меня одна знакомая Афродита, это по её части. Кстати, если ты меня слышишь, подруга, наколдуй там счастья этим двоим. А они все не хотели закругляться. Мне стало действительно неловко. А как бы вы отреагировали, что пока вы страдаете от ломки в теле, превращенными из бога в немощного подросточка с идиотским именем Лестер Пападопулос на ваших глазах самозабвенно целуются ваш сын и ещё какой-то парень?! Нет, я совершенно не имею ничего против этого союза, сам состоял в одиннадцати, а то и больше, таких, но… У меня тут трагедия вообще-то! Тогда я демонстративно покашлял, с трудом разлепил второй глаз и сел на кровати. На какой-то момент я даже отвлекся на жуткую зудящую боль от резкого подъёма, а когда вновь перевел взгляд на двоих парней иронично подметил, что все мы как три большущих рака, красные от смущения. — Пойду, скажу Хирону, что ты проснулся… — Нико вжал голову в плечи, от чего показался ещё ниже, и выбежал за дверь. Уилл нервно теребил свой медицинский халат. Я прочистил горло. — Вы милые, — промямлил я, надеясь, что звучит как комплимент. Уилл ещё больше смутился, и его веснушки тоже покраснели. — Спасибо. — Пробормотал он, отворачиваясь к коробочке с бинтами. Да, святая Афродита, сделай побольше счастья им!