Случается и это

Лос-Анджелес. Дожди (случается и это). Из года в год одна сплошная круговерть, Борьба добра со злом, конец извечный света, Погибнуть и ожить, воскреснуть, умереть. Привычная тоска, как мятный привкус Орбит Давным-давно знаком, уже не холодит. Безрадостна нежизнь. И даже не коробит, Что сломано ребро. И нос опять разбит. Ещё один остряк отправлен в Ад. Как скучно. Пророчеством пугал пять месяцев ГрандСир, Изысканный излом больной судьбы излучин, Спасенный континент равно поход в трактир. Знакомый барный стул, шершавость барной стойки. Дражайший друг бармен, седьмой за пару лет, Ещё совсем юнец и байки травит бойко. Он думает, грущу. И хочет дать совет, Развеять как печаль, и что решит проблему. Нет, парень, ты, увы, совсем не угадал. Едва ли я впишусь в намеченную схему С женитьбой и Сприн Стрит, где правит капитал. Вопросы не в деньгах, я чужд наживы страсти, И к алтарю поход, едва ли, вижу в снах. Наш разговор смешит и злит меня отчасти. Но есть нелепый шарм в подобных вечерах. Я праздновать пришёл. Не видно? Что ж поделать. Положено, мой друг, победы отмечать. Бутылку "Джека" мне открыть ты можешь смело И ребрышек пожарь в печи из кирпича. Ну, здравствуй, старина, за новую победу! В игре "увидеть дно" я явный фаворит. Я мир сегодня спас. Звонок. И вновь уеду. На север, юг, восток? Где снова зло царит. Народом полон бар. Снаружи дождь бушует. Открылась дверь опять. И старый пол скрипит. С плаща текут рекой не ручейки, а струи, Накинут капюшон, какой зловещий вид. Идёт между столов, безжалостной стихии Попавшейся в силки все ближе жертвы шаг, Я что настолько пьян? Где ж вы деньки лихие, Когда бутылок пять я выпить был мастак? А тут всего одна. И дивное виденье Придумать поспешил мой воспалённый мозг. Опущен капюшон, колышет дуновенье Порыва от окна златую прядь волос. Знакомые черты, до боли, до безумья, Из памяти всплывут, закрою лишь глаза, И прошлое моё - неистовый Везувий - Затопит лавой боль. Я так и не сказал За столько дней и лет. Хотел, но не решился. Откладывал на час, неделю, месяц, год. Боялся слова "нет" и шанса я лишился Узнать за смерть свою, какой же выйграл лот. Мне не был страшен враг и гибель не пугала, Но храбрости любить источник мой иссяк. Очей зелёных взгляд. Она меня узнала. Застыла средь толпы. Навстречу сделал шаг. Мгновенье. Шок прошёл. Расправленные плечи. Нечаянно судьба зачем-то нас свела. Я руку протянул, бокал сжимая крепче, И как дурак спросил: "Привет, luv, как дела?" Зачем не прошептал: "Воскрес, люблю, как прежде", Хваленый разум мой в отставке пребывал. Её ответ манил в опасный плен надежды. О ней себе мечтать я долго запрещал. Кивнула. «Здравствуй, Спайк. Не думала, что встречу Тебя ещё хоть раз. Дела? Дела идут. Я ехала к друзьям, но вот дождливый вечер Застал врасплох, прервав намеченный маршрут». Замолкла, тишиной окутан напряжённой, Молчания грозой вкруг воздух накалён. И на неё смотрю я как заворожённый. Не в силах осознать, что это всё не сон. «Расскажешь?» Обошла, на барный стул присела. Но будто бы глаза боится отвести. "Был призраком, ожил, условно снова целый". Боялся рассказать, пожалуйста, прости... Как выразить все то, что пожирало годы, Задать вопрос простой - парализует страх. Увязли в тишине средь шумного народа. Молчит. И я молчу. И боль в её глазах. «Прости меня за всё». Простить? Её? Смешно же. «Наверное, меня за многое винишь». "И в чем твоя вина, скажи, Великий Боже? Что существом своим мужчин навек пленишь?" Я, право, удивлён, таким сюжетом странным, С опаской жду, когда рассеется мираж. К чему вновь бередим сердечные мы раны? Зачем себе опять позволил эту блажь? «Пленённые навек бесследно не исчезнут. Пленённые навек хотя бы позвонят». "Чтоб снова угодить в надежд бесплодных бездну? Не в силах больше пить желаний сладких яд. Любил тебя, люблю, все это неизменно, Но будущего нет и не было для нас!" «Всё за меня решил? Скажи мне откровенно, Считаешь, что меня не ранишь ты сейчас? А если я?.. Тебя?.. А впрочем, и без если…» Качает головой. «За что ты так со мной?» "Тебе всегда желал я счастья, как известно, От жалости ярма избавившись долой". «Упрямый идиот, хоть что-то неизменно, И в кой-то веки раз отрадный постулат. Что говорил ты там про существо и пленных? Ужаснейшей ты был из всех моих утрат. Любила… И люблю. Но прав ты, всё напрасно. Друг друга нам с тобой не суждено понять». Люблю? И отключён мой разум безучастный, Инстинкты же кричат "поймать - поцеловать". В каком-то смысле я скорее дикий хищник, И действия подчас вернее длинных слов, Потеряно не всё? И выход мы отыщем? Будь проклят пепел всех сожжённых мной мостов. И сладость её губ. И ярость её страсти. Плевать на всех вокруг. Пусть смотрит сотня глаз. Давно я приручен, любви отдавшись власти, Но не был никогда свободней, чем сейчас. Обиды, груз вины, сомненья и ошибки, И тяготы разлук, ниспосланных судьбой, Стираются в момент объятий наших зыбких, Рисунком меловым под дождевой водой.