The Horror of Love

      Гвидо Миста стоит у хижины в лесу и пытается понять, что его сюда привело. Он подходит ближе и видит человека, сидящего на пороге и стругающего ветку, чтобы заострить её на конце.       – Зачем пожаловал? – говорит он, и Миста вспоминает, что пришёл к чародею за волшебным средством.       – У меня есть душевная проблема, которую я хотел бы решить.       – Любовь или избавление от любви? – спрашивает человек, всё ещё не поднимая головы.       – Любовь. Я бы хотел пробудить любовь в чужом сердце.       – А предмет твоих страстей – это...       – Это...       – ...случайно не я? – Джорно встаёт на ноги и метает заточенный колышек в сторону Мисты, тот пролетает около его лица, почти касаясь скулы, и летит дальше, чтобы воткнуться в дерево у него за спиной и пронзить ствол насквозь. Дерево начинает корчиться и извиваться, ветки со свистом скручиваются и распрямляются много раз, кора отходит со страшным треском, пока дерево полностью не обновляется, став больше и пышнее и обзаведясь крупными белыми листьями среды обычных зелёных.       Джорно одет в длинный тёмно-зелёный балахон с просторными рукавами, его волосы заплетены в толстую косу, которая чуть ниже середины раздваивается, и концы волочатся по земле словно две змеи. Они одного роста, но Миста чувствует себя ниже и младше рядом с величественным колдуном. Джорно подходит к грядке, находящейся неподалёку от хижины, и срывает пару роз голыми руками.       – Готов ли ты платить цену? – спрашивает он.       – Я готов.       – Что ж, тогда пройдём в дом и поговорим о деле, – он поднимает прислонённый к крыльцу гладкий, хорошо обработанный деревянный шест и толкает им приоткрытую дверь.       В доме светло и чисто; приятно пахнет деревом и травами. Вдоль одной стены находятся полки с баночками и коробками всевозможных форм и размеров, среди них есть пустые и наполненные сухими и жидкими компонентами. Джорно направляется к полкам, попутно бросая розы в огромный пустой котёл, стоящий, как это принято у колдунов, посреди комнаты.       Он выбирает несколько разноцветных колб и поливает из них розы, которые начинают разбухать в кашицу и бурлить. В итоге котёл наполовину полон густой жижей, цвет которой Миста не взялся бы описать, она переливается и разделяется на прожилки, но при этом ощущается так, будто имеет единый цвет, необычный, невозможный, цвет из иных миров. Мисте хочется подойти и перегнуться через край котла, чтобы рассмотреть его поближе. Джорно заставляет заворожённого мужчину отступить и повернуться, чувствительно ткнув его шестом в живот:       – Пока варится основа, приступим к бумажной работе, – говорит он будничным тоном и указывает на табурет, стоящий перед массивным письменным столом из красного дерева, который совершенно не вписывается в обстановку. Сам он садится с другой стороны и достаёт из выдвижного ящика бумагу с витиеватыми надписями.       – Итак, о цене. Зелье оплатишь в три части, – Джорно выставил вперёд сжатый кулак и принялся разгибать пальцы. – Первое: платишь сердцем. И платишь вперёд.       – Подожди... – перебил его Миста. – Каким сердцем?       – Человеческим сердцем.       – Ты говоришь о моём сердце?       – Если у тебя есть другое, то оно тоже подойдёт к оплате.       – Но как же я буду любить без сердца?       Джорно пожал плечами и усмехнулся.       – Если не готов платить, то всё ещё можешь отказаться, но с определёнными условиями.       Миста уткнулся локтями в столешницу и сжал голову руками, издавая что-то среднее между мычанием и утробным рычанием, что выражало его сомнения.       – Нет, я готов, – наконец выдал он, выпрямляясь и отвечая Джорно твёрдым взглядом.       – С этого момента отказаться не можешь. Второе: нечто к оплате после. Узнаешь, чем платить, когда зелье подействует.       – Подожди-ка, это нечестно!       – Ну... – чародей плутовски ухмыльнулся, покрутив своё ухо. – Даже я не могу предсказать, чем ты поплатишься, зависит от разных обстоятельств. Однако ты можешь не использовать зелье, тогда платить вторую часть не придётся.       Миста молча кивнул, чувствуя, что уже ничего не может поделать.       – И ещё с тебя 5 евро, – Джорно разгибает третий палец. – Аллигаторы сами себя не прокормят, сам понимаешь.       После этой реплики по его плечу взбирается аллигатор размером с белку и имеющий соответствующие повадки, Джорно достаёт из складок одежды бразильский орех и протягивает питомцу. Странный зверь хватает орех лапками и пропадает у него за спиной. Как понимает Миста позже, он возвращается в сплетённые волосы и усиленно хрустит там добычей.       Миста выворачивает карманы, собирая всю мелочь, что там есть, и кладёт горсть на стол, Джорно, не пересчитывая, сметает её в открытый ящик.       – А теперь заполни анкету.       На лице у Мисты застывает выразительный немой вопрос. Джорно протягивает ему листок, который он достал ранее, подталкивает чернильницу и перо и отлучается к котлу, чтобы хлопотать над своим зельем. Миста пробегает глазами по вопросам и мучительно вздыхает, будто это самая сложная часть сделки. Кроме заполнения стандартных биографических данных и описания навыков, требуется также ответить на несколько вопросов его нелюбимого характера: «где вы видите себя через пять лет» или «ваше самое яркое воспоминание из детства». Затем Миста с удивлением разглядывает кончик птичьего пера, пытаясь разобраться, как этим орудовать. Так как он впервые пишет пером, получается у него из ряда вон плохо: некоторые слова невозможно разобрать, бумага запачкана, поцарапана, местами разорвана. Но Джорно даже не смотрит на его писанину, когда Миста смущённо протягивает заполненную бумажку:       – Отлично! – восклицает он и сминает её, закидывая в котёл. Затем он достаёт из верхней части своей причёски несколько пушистых гусениц и добавляет ко всему остальному, в результате чего комната окрашивается в яркие жёлто-зелёные тона. Миста, следуя призванию, решительно встаёт с места и подходит к котлу, глядя прямо в глаза своей судьбе: радужки Джорно сливаются со светом окружения, отчего кажется, будто глазные яблоки пусты.       Джорно рассекает грудную клетку Мисты ребром ладони и медленно погружает кисть, чтобы достать сердце. Оно, словно опутанное водорослями, не поддаётся, поэтому колдуну приходится поманить Мисту за собой, взять со стола нож для писем и подрезать пару связующих нитей, кровь капает на пол и мгновенно темнеет, расползаясь замысловатыми кляксами по дереву, он усиливает хватку, морщится от напряжения и, наконец, вытягивает трепещущее сердце Гвидо Мисты на свет. Мисту начинает мутить от резкого запаха свежего мяса, но, к своему удивлению, он всё ещё жив. Он отстранённо наблюдает за тем, как Джорно сдавливает его сердце и бросает в котёл, из которого с шипением вырывается сноп сначала синих и красных, а затем фиолетовых искр. Грудная клетка срастается, и Гвидо постепенно начинает чувствовать неизбежную боль внутри.       – И так, на заметку: для избавления от любви тоже потребуется сердце!.. – кричит чародей, в то время как его облик начинает меркнуть и испаряться.       Миста просыпается от боли. Джорно полностью раскрыт и лежит на самом краю постели в чёрных пижамных штанах с серыми божьими коровками. Ощупав свою грудь, где не обнаруживается никаких повреждений, он смотрит на обнажённую шею своего начальника и любовника. И думает о том, как легко его убить, когда он такой беззащитный. Словно в ответ на его мысли появляется Gold Experience Requiem. Он усаживается на бедро Джорно с неестественно прямой спиной, перекрещивая лодыжки и руки, и пристально смотрит на Мисту. Значит ли это, что Джорно не спит? Мисте от этого взгляда не по себе. Не первую ночь они делят ложе, но станд в такой момент появляется впервые.       – Ну что? – одними губами спрашивает мужчина, хмуря брови. Станд не отвечает ему, но отрывисто шевелит головой, будто какая-то ящерица, также он мельком смотрит в сторону Джорно, который вдруг тяжело вздыхает. Но явно всё ещё спит.       Миста тянется к шее Джорно, Requiem наклоняется и упирает руки в колени. «Я не собираюсь его убивать, дурачок», – думает Миста. Станд с сомнением качает головой, более плавно, чем ранее, и Джорно начинает просыпаться.       – Ты что-то сказал? – говорит он тихо, не оборачиваясь.       Пока Гвидо размышляет над ответом, Джорно перекатывается на другой бок и, не открывая глаз, тянется, пытаясь нащупать его.       – Мне показалось, что ты звал меня, возможно, это было во сне...       – Тут был твой друг, – сказал Миста после раздумий. – Я общался с ним.       Джорно открывает глаза и щурится в недоумении.       – Requiem? Я не знал, что он появляется, когда я без сознания.       – Появился в первый раз при мне.       Джорно смущённо улыбается и, помолчав, признаётся:       – А я часто вижу Pistols, когда ты спишь. Однажды я даже кормил их кусочками прошутто среди ночи.       – Да ну! Так ты их разбалуешь, Джорно...       – Прости, прости. Но мне нравилось иметь этот секрет. Что-то личное между мной и твоим мятежным духом.       Они сплетают пальцы и лежат ещё несколько минут, переглядываясь, пока Джорно не высвобождает свою руку и не встаёт. Он накидывает чёрный шёлковый халат, затканный рисунком солнечных лучей, и подходит к часам у окна, за которым всё ещё нет ни намёка на рассвет. 4:20.       – Ещё очень рано, – говорит он холодным тоном. – Но впереди напряжённый день. И я желаю, чтобы ты хорошо отдохнул, пока я буду готовиться. Мне нужна должная поддержка от тебя в сегодняшних делах. Ты меня понял?       – Я тебя понял, – безэмоционально отвечает Миста и недовольно ворчит: – Когда, интересно, я ослушивался приказов...       – Постоянно, – едва слышно произносит Джорно, выходя из комнаты. Но через несколько секунд на косяке появляется его рука, которую накрывает конечность станда, показывающегося в дверном проёме всем туловищем:       – Спи, – говорит он, сверля Мисту своим немигающим взглядом, и исчезает.